Игры Разумов. Шторм возвращается с Севера.

Белые стены буквально насквозь пропитались запахом формалина, едкий запах которого висел в воздухе. Прошло уже более семи лет, а привыкнуть так и не удалось. Она поморщилась. Белый халат шуршал при ходьбе, а цокот каблуков эхом отдавался в пустом коридоре. Иногда она проходила мимо дверей, абсолютно белые, они сливались со стенами так, что единственным, что выдавало их, были маленькие золотые циферки сверху. Женщина прищурилась, поправляя съехавшие очки, и одними губами стала проговаривать номера. Двадцать восьмая, тридцать девятая, сорок вторая, сорок… Она остановилась и еще раз сверилась с записями в небольшом планшете. Нет, ошибки быть не могло, это нужный сорок пятый номер. Словно в подтверждение этому, изнутри что-то ударило и дверь затряслась. Доктор непроизвольно шагнула назад и сильнее сжала пальцы на планшете. Однако, взяв себя в руки, она шагнула к камере. Сбоку от правой руки выдвинулась небольшая сенсорная панель. Скосив на нее взгляд, женщина протянула к ней руку запястьем вверх. Машинка неприятно пискнула, выпустила датчики, обхватившие запястье, и поползла выше, к локтю. Прямо туда, где покоилась татуировка свернувшейся змеи. Дойдя до ее чешуи, включился сканер. Еще через минуту дверь, наконец-то открылась. Отдернув рукав, женщина еще раз поправила очки и зашла внутрь. *** Ее и пленника разделяла всего лишь стеклянная стена, по которой тот неустанно бил. Причем бил так сильно, что сотрясались все стены. Будь это лаборатория кого угодно другого, доктор бы изрядно напряглась, но… Это была лаборатория Генри Эдварда Гранта. Лаборатория, построенная таким образом, чтобы давать узникам малую толику надежды на свободу, на возможность выбраться, но не допуская и малейшую возможность этого на деле. Ей в голову вдруг пришло сравнение с тем насекомым, что затаскивает к себе своих жертв и сжирает их заживо, оставляя в живых до последней секунды, до последней клеточки тела. Их тела, их органы остаются свежими, вместе с надеждой на свободу до последнего вздоха. Иногда, как в издевку, он позволяет им доползти до выхода, а в последний момент хватает и снова отрывает куски плоти. Она усмехнулась, наклоняя голову. Чудное сравнение, Грант бы оценил. Ужасно и прекрасно одновременно. По ту сторону был молодой мужчина. Несмотря на истинно индийское происхождение и черты, его кожа, казалось, буквально светится алебастровой белизной. Седые волосы обрамляли худое лицо, неровными прядями спадая на плечи. На прошлой неделе ему пришлось их укоротить, после его попытки запихнуть их в рот и подавиться. Руки так же решили связать. И вопросов станет меньше, если вдруг кто-то решится их задать. Псих, что с него взять? Он подполз так близко к стеклу, насколько позволяли его колодки. Розовые глаза смотрели с яростью и искренней ненавистью. Женщина заправила темную прядь за ухо и присела напротив, с интересом глядя. В ту же секунду индус со всей силы плюнул в стекло, попав как раз напротив ее лица. Она поморщилась, а после засмеялась. Посмотрев в угол комнаты, доктор едва заметно кивнула. Тело мужчины пронзил резкий удар тока. Он закричал, надрывая голосовые связки, до хруста позвоночника выгибаясь под неестественным углом. Еще через несколько секунд у него из носа потекла тонкая струйка темной крови. Нахмурившись, женщина махнула рукой в бок. Тело перестало сотрясаться. Цокнув, она подошла к приборной панели, выводя на экран его жизненные показатели. Щелкнув микрофон, она сказала: — Алекс, в этот раз ты его почти убил. А это вряд ли понравилось бы Гранту, все-таки это его любимая крыска. Ответом ей был механический смех, а после мужской голос проговорил: — Вчера пришла новая партия. Там таких аж трое. Еле выбили у местного племени. Думаю, это бы облегчило его боль утраты. Женщина неприятно оскалила зубы. — И все-таки рано ему еще на тот свет. Эксперимент только стал давать результаты. Снизь мощность на 30. Договорить она не успела, прерванная звуком открывающейся двери. Обернувшись, женщина встретилась взглядом с самим Грантом. Тот поприветствовал ее кивком, подходя к монитору. — Что тут у нас? Чем сегодня порадуешь? — бросив взгляд на едва живого парня, он выгнул бровь. — Что-то пошло не так, мисс Клэр? — Разумеется, нет, мистер Грант. Всего лишь небольшой урок наглому мышонку. — ответила она, не отрываясь от изучения данных. — Смотрите, — она ткнула в монитор. — Здесь виден весь прогресс, который мы достигли, о чем я вам и говорила в наш прошлый разговор. Наше лекарство действует прекрасно. Оно действительно снижает температуру, причем в самые короткие сроки. Буквально 15 минут — и человек уже на ногах. Стабильные 36,6 от 39 и даже 40 градусов. — Это не может не радовать, док. — Генри довольно улыбнулся, облизывая нижнюю губу. Переведя взгляд на женщину, он спросил: — А что по поводу нашего маленького сюрприза? Она кивнула, перелистывая страницу на мониторе. — Я ждала этого вопроса, мистер Грант. Что ж, я и здесь Вас могу обрадовать. Мы давали наше средство шести подопытным раз в месяц в течении полугода. Из них двое мужчин, две женщ… Генри нетерпеливо сделал прокрутил рукой. — Не нужно очевидных вещей, дальше. Клэр поджала губы, но продолжила: — У всех у них наблюдается деструктивные изменения почек и печени, нарушен жировой обмен, всасывание и усиленное камнеобразование. — И …? — И, само собой, увеличена скорость роста уже имеющихся опухолей. По всем признакам они доброкачественные, но… — она самодовольно улыбнулась. — Переход в злокачественные крайне быстр. Что касается исследований, то наш препарат ни коем образом не может быть выявлен как источник. Весьма косвенно и необоснованно. К тому же… — У нас есть замечательные друзья, которые могут закрыть глаза и на эту… — Генри помолчал, а потом с улыбкой добавил. — Маленькую шалость. — однако практически сразу же он нахмурился, приближая лицо к монитору. — Почему эффективность скатилась с 87% до 74%? Женщина кашлянула, заглядывая в планшет. — Одной из женщин все-таки удалось забеременеть. — Как это возможно? Не Вы ли меня клятвенно убеждали, что все подопытные в результате приема становятся абсолютно стерильными? — По всем показаниям так и было, сэр, но… — она скривила губы. — Похоже, что у нее врожденный иммунитет. По анализам у нее была выявлена повышенная ферментативная активность, что, в том числе, могло служить причиной подобной устойчивости. Мы работаем над этим, мистер Грант. Генри некоторое время хмуро смотрел в монитор, ничего не говоря. Затем сглотнул, бросил еще один взгляд на тело и вздохнул. — А он крепче, чем я думал. Алекс в этот раз задал больше обычного, гребанный садист, — Генри прищурился. — И все-таки он выжил. Как интересно…– парень тем временем отполз в дальний угол, свернулся в позу эмбриона и тяжело и долго дышал. Генри перевел взгляд на доктора. — Дайте ему воды и обезболивающее. — Наше?.. — Что? Нет, тогда ты закончишь работу Алекса, а это, как ты сама верно выразилась, моя любимая крыска. Дай пока что обычный. И накормите его, он же от голоду скоро помрет. Почему я должен объяснять такие очевидные вещи? — рыкнул Генри, складывая. Впрочем, тут же смягчившись, он добавил, подойдя поближе. — Я знаю, это не Ваша вина. Вы и так тут крутитесь с утра до ночи. Нельзя за всем уследить одной. Это ошибка Ваших коллег, — он взял ее за плечи, улыбаясь кончиками губ. — За что те и будут наказаны. Я не люблю тратить деньги в пустую, но еще больше я не люблю, когда люди не выполняют мои поручения. — Я передам им, мистер Грант. Он остановил ее жестом. — Не стоит утруждаться, мисс Клэр, вы ведь не Господь Бог. И все-таки улучшите эффективность хотя бы до 80% — мне ужасно не нравится цифра 7. Решите эту проблему. Я на Вас надеюсь. — Будем работать в этом направлении, мистер Грант. *** Следующие несколько дней Рейчел провела в полнейшем одиночестве. Первые три дня она еще ждала звонка в дверь (вспомнились уроки истории про Россию и ЦРУ), а после успокоилась. Если не можешь что-то изменить, то стоит ли волноваться? Пришлось, правда, еще раз звонить Холмсу — Генри отменил поездку. Что бы они не задумывали, сейчас это делать явно не стоило. Шел пятый день, и было откровенно скучно. Рейчел проснулась в обед с чувством непреодолимого желания кофе и круассанов. К несчастью, ни того, ни другого дома не оказалось, так что пришлось выбираться на улицу. Несмотря на то, что ее район был крайне дорогим («Милая Ричи, ты должна быть в шаговой доступности! А что, если я захочу поговорить с тобой ночью? К тому же, я должен быть уверен, что ты принад… работаешь только со мной»), в нем было парочка скромных, тихих кофеен. Их завсегдатаями были несколько пожилых женщин (любительницы посидеть у окна и обсудить последние сплетни), пенсионеры, играющие в шахматы, и парочка школьников, жмущихся по углам. В одну из них и решила зайти Рейчел, рассудив, что на скромный завтрак она вполне сможет выделить себе несколько купюр. Улыбнувшись, она открыла дверь. Звякнул колокольчик, привлекая внимание к вошедшей и запуская морозный ветер. Она поспешила захлопнуть дверь, а после осмотрелась. Интерьер был прост. Старые, чуть потертые, но не потерявшие своего очарования плетеные кресла, деревянные столики, на которых тут и там не хватало перечницы и солонки, еловые венки, висящие круглогодично, независимо от наступления Рождества. Уюта добавляла маленькая омела, висящая как раз над подростками. Те, впрочем, использовали ее наличие по прямому назначению. Деревянные полы поскрипывали при ходьбе, а залетевший с Рейчел ветер зашевелил листочки растений, висевших по бокам от двери.В большие чистые окна проникало не по осеннему яркое солнце, миллионами искр рассыпаясь в маленьких витражах на барной стойке. Маленькие пирожные, стоящие за стеклом, манили и дразнили, возбуждая аппетит. Джонс сглотнула и сняла перчатки и пальто, подходя к барной стойке. Бариста был молодой парень лет 27, и мисс Джонс невольно засмотрелась. Ясные карие глаза, широкая улыбка, смуглая кожа и волосы, цвета вороного крыла делали его похожим на начинающую кинозвезду. Кажется, он что-то напевал, пока засыпал кофе в кофемашину, одновременно едва заметно пританцовывая. Рейчел села у стойки, молча наблюдая за ним. Заметив ее взгляд, он шире улыбнулся и подошел к девушке, находу начищая стакан. — Могу я предложить Вам этим чудесным утром молочный коктейль или чашку крепкого кофе? — Больше люблю нежный кофе с большим количеством молока. Кстати, сейчас час дня — поздновато для утра. — Хорошее утро начинается в обед, — просто ответил парень. — К тому же, Вы недавно проснулись. Девушка схватилась за зеркало, рассматривая себя. Бармен поспешил ее успокоить: — Вы чудесно выглядите. Просто Вы очень неспешно шли, а перед входом зевнули так сладко, как может позволить себе зевать лишь свободный человек в выходной. — А Вы дадите фору Шерлоку Холмсу… — она посмотрела на бейджик. — Хью. — Я просто люблю свою работу. Так что будете, мисс…? — Просто Рейчел. Капучино и ягодный чизкейк. Хотела круассан, но ягоды меня сманили на сторону чизкейка. — Отличный выбор. Тогда просто капучино и просто чизкейк для просто Рейчел. Все верно? Девушка искренне засмеялась. Удивительно, как этому парню со странным именем за пять минут удалось заставить ее забыть обо всех переживаниях и наконец-то расслабиться. — Все верно, непросто Хью. — Выбирай столик, я все принесу. Это не входит в мои обязанности, но почему бы не сделать приятное исключение? Рейчел тепло улыбнулась, подмигнула парню и села за ближайший к стойке столик. Достав любимую книгу, девушка погрузилась в чтение, правда, то и дело прерываясь, чтобы украдкой взглянуть на бармена. Почти каждый раз их взгляды встречались, и они начинали смеяться. Через 10 минут Хью поставил рядом с ней чашку дымящегося кофе, ягодный чизкейк и круассан. На удивленный взгляд Рейчел, он пожал плечами: — Могу я позволить себе побаловать понравившуюся девушку? — сказал он, положив перед ней салфетку со своим номером. Не успела Джонс открыть рта, чтобы ответить, сзади раздался низкий баритон: — Только если эта девушка уже не занята. На спинку стула, стоящего рядом с Рейчел, опустилось серое пальто и черный шарф. Хью с неприкрытой враждебностью смотрел на вошедшего, пока Генри по-хозяйски садился рядом с Рейчел в щеку. — Привет, Ричи. — наклонившись к ней, Грант поцеловал ее в щеку. По спине последней пробежали мурашки. — К твоему сведению, Генри, я и не занята. Что вообще ты здесь делаешь? — А я так не думаю. Мальчик, мне двойной эспрессо и сэндвич с курицей. Ее заказ включи в мой счет. И, кстати, ты пролил. — он ткнул пальцем в пятно от чашки, взял салфетку у Рейчел с номером Хью, вытер и демонстративно смял. — И побыстрее. Джонс медленно, но верно закипала. В отличии от нее, Генри выглядел расслабленным и довольным собой. — Так что ты здесь делаешь? И с каких пор ты решаешь с кем мне общаться, а с кем нет? — Ричи, ты достойна большего, чем, — он поморщился. — Какой-то бармен. И я искал тебя. — Ты следил за мной. — Нет. Тебя не было дома, вот я и решил пройтись по району. Ты любишь подобные местечки, с них я и решил начать. Нашел тебя в третьей по счету. Рейчел вздохнула и подвинула к себе чашку, пытаясь согреть вдруг замерзшие пальцы. — Ладно. Что ты хотел? — Вариант, что я соскучился, тебя не устроит? — Нет. — А это так. Спасибо, — он отодвинулся, давая возможность поставить чашку и тарелку, а после сунул парню в карман купюру. Когда тот отошел, он ответил на взгляд Рейчел. — Моральная компенсация. Не совсем же я урод. Если та что-то и думала по этому поводу, то свои мысли решила оставить при себе. Дальше завтрак проходил в тишине. Рейчел думала о своем, а Генри не мешал ей. Те несколько людей, что были вокруг, уходили по своим делам, так что вскоре они остались одни. Тишину первым нарушил Генри: — Слушай, если ты не хочешь меня видеть, я не буду навязывать свою компанию. Рейчел мотнула головой, поставив пустую чашку на блюдце. — Да нормально. Все равно планов не было. — Ммм, как закончишь, прогуляемся до моей машины? Рейчел усмехнулась. — В лес повезешь в багажнике? Генри поперхнулся. — Ну, конечно, нет. А что, есть для этого причина? — на секунду в его голосе скользнула сталь. — Если ты о том, что моя маленькая мышка подслушивает чужие разговоры, — Рейчел вздрогнула, а Генри накрыл ее руку своей. — То я ей прощаю это. Глупо было надеяться, что я не замечу. Рейчел взглянула на него из-под опущенных ресниц и поспешила перевести тему: — Так что ты хотел показать мне в машине? — А вот там и узнаешь. *** В машине оказался большой букет белых роз. Рейчел смущенно улыбнулась, когда всю эту громаду Генри аккуратно положил ей на руки. — Чем краше розы, тем длиннее у них шипы. Они так же прекрасны, как и ты. Но это еще не все. Ты права, я повезу тебя. Но не в лес, и, упаси Боже, не в багажнике. — он открыл перед ней дверь. — Садись. Прошу. Рейчел помедлила, а потом села со вздохом. В конце концов, захочет он ее убить — убьет. Она истерически засмеялась. Как быстро привыкаешь к неизбежному. Генри обошел машину и сел на водительское сидение. — Сегодня только ты и я, — сказал он и повернул ключи в замке зажигания. Заревел двигатель, и через несколько мгновений они скрылись за поворотом. *** На другом конце города в лаборатории послышался треск стекла и на пол упал обгоревший труп. Доктор Клэр что-то чиркнула в своем блокноте, поморщила носик и отошла подальше. — Алекс! Убери его и побыстрее. Веди из палаты 36. Алекс на секунду запнулся, с сомнением глядя на нее. — Из 36? Но ведь это… Женщина зло посмотрела на него поверх очков. — Тебе что-то непонятно в моем приказе? — При всем уважении, док, у нас этих черномазых целый вагон, а там… — А там особое распоряжение Генри Гранта. Или ты и ему предложишь, как сделать лучше? Мужчина поджал губы и кивнул. Уже выйдя за пределы лаборатории, он грязно выругался, поминая и доктора, и ее мать. Палата 36 находилась в другом, «особом» крыле. Дорога до него петляла глубоко под землей, и не везде была освещена. Туда Генри помещал своих особых гостей, как он их называл. Одноместные клетки с полным отсутствием света и звуками капающей воды сводили человека сошел с ума в крайне короткие сроки. Пока Алекс шел туда, он раз за разом в голове прокручивал, что же такого должен был сделать человек, чтобы Генри принял такое решение? И думал о том, что сам предпочел бы сожжение на костре, удушье, но не час в той палате. Погруженный в свои мысли, он проскочил нужный поворот и вышел к недостроенному крылу. В груди что-то неприятно сжалось. Даже такому человеку, как он, было неприятно думать о продолжении пыток и экскрементов Генри. А сейчас прямое доказательство этому. Его корпорация растёт, жертвы множатся, а от крови на руках не отмыться до конца жизни. Чтобы унять дрожь и успокоиться, он достал сигареты. Прикурив с третьего раза, Алекс оперся о стену и откинул голову. Выпуская колечки дыма в потолок, он сказал сам себе: — Старею, становлюсь сентиментальным. Хреновая работа. Щелкнул предохранитель, и ему в висок уперлось холодное дуло пистолета. — Хреновая — не то слово. Без глупостей, Алекс. Или лучше Бенджамин Баркет. Тихо! — Шерлок подошел ближе, до боли нажимая пистолетом. — Дернешься, и я мозги тебе высажу. Где Ватсон? Алекс хрипло рассмеялся, сотрясая плечи и качая головой. — Ты опоздал, Шерлок. — он повернулся так, что дуло ему уперлось в лоб, и посмотрел на Шерлока. — Твоему щеночку уже ничего не поможет. — Где 36 палата? — Это не поможет. — Вот как. — Шерлок размахнулся и ударил ему ногой в колено. Оно хрустнуло, выгибаясь в обратную сторону. Алекс закричал от боли, хватаясь за него. — Повторю вопрос, Бенджамин. — он облизал губы, а после медленно спросил. — Где 36 палата? — Второй поворот направо! Но он не там. Черта-с-два Генри бы оставил его там. Он знал, он знал, что ты придешь. Он знал! Я ничего тебе не расскажу. Ничего, Холмс. Ты сдохнешь здесь, помяни мое слово. Алекс хрипло рассмеялся, поднимая взгляд на Холмса. Шерлок размахнулся, но в тот же момент мужчина вырвал пистолет у него из рук, и прежде, чем тот что-то успел сделать, выстрелил себе в висок. Послышался грохот, а потом включилась сигнализация, и единственная дверь, соединяющая Шерлока с миром, захлопнулась прежде, чем он успел добежать до нее.