Я тебя накажу

      С первого наказания прошла примерно неделя, и Анастейша уже окончательно смирилась с тем, что у нее есть старший брат. Строгий. Но все равно заботливый и справедливый. Фили был с ней добр и вел себя так, словно ничего не случилось, и неловкость, которую испытывала девушка, быстро прошла. Теперь с любой проблемой, с любым вопросом хоббитянка приходила не к дяде, а к Фили.       — Фили, открой, пожалуйста, банку.       — Фили, подай, пожалуйста, шарф — я опаздываю!       — Фили, можно одолжить у тебя денег на новое платье?       — Фили, ты понимаешь что-нибудь в высшей математике? Поможешь?       — Фили, поговори, пожалуйста, с Айзеком. Он меня уже совсем достал!        И так целыми днями. Фили-Фили-Фили. Все домашние не могли не заметить перемену в отношениях между гномом и хоббитянкой.       — И чего она тебя постоянно зовет? — начинал ревновать Кили. — И почему ты ей помогаешь?       — Ну, она ведь моя младшая сестра, — блондин пожал плечом. — Тебя же не удивляет, что я помогаю тебе, брату. Так почему я не должен помогать ей?       — Она не я! — свел брови младший.       — Конечно нет. Она девушка, — Фили многозначительно посмотрел на брата. — Неправильно отказывать ей в помощи.       — Мне казалось, она тебе не нравилась, — Торин удивленно приподнял брови. — Что-то изменилось?       — Возможно… — ушел от ответа гном.       Единственным, кто был действительно рад этим переменам, был Бильбо. Теперь, если требовалось отговорить Анастейшу от чего-либо, хоббит просил о помощи своего старшего сына:       — Фили, заставь ее позавтракать. Аулэ знает, когда ей в следующий раз удастся перекусить…       Стоит ли говорить, что с этого момента девушка всегда завтракала дома.       — У тебя на нее колоссальное влияние, — заметил однажды Торин. — Похоже она тебя признала.       И жизнь начала потихоньку налаживаться. Хотя порой случались передряги. Например, в это утро.       Анастейша поцарапала машину Торина. Нет, официально, это была машина, которую Дубощит подарил Бильбо, но… Но негласно все знали — это машина Торина. И Тук умудрилась эту самую машину поцарапать. Девушка знала, старший гном будет в ярости, когда узнает. А если учесть, что хоббитянка взяла авто без спроса…       — Чьих кривых рук это дело? — громкий крик Дубощита разносился по всему дому. — Фили?       Хоббитянка, стоявшая рядом с братом, съежилась.       «Сейчас он скажет, что не виноват, и Торин разорвет меня в клочья!» — с ужасом подумала она.       Но произошло совсем иное. Фили, кинув быстрый взгляд на Анастейшу, вдруг согласился с обвинениями.       — Да, — сказал он. — Прости, дядя, я знаю, что виноват.       И Торин сорвался. Он кричал… Нет, орал на своего племянника, говорил, как он в нем разочарован и еще много других ужасных вещей. Честно сказать, Тук давно заметила, что Дубощит особенно строг со своим старшим племянником, но чтобы настолько… Наверное, если бы Торин сказал нечто подобное ей, она бы разрыдалась на месте. Но блондин выглядел спокойным. И все же Анастейша чувствовала, как ему больно.       — Фили… — девушка несмело последовала за братом в комнату. — Я…       — Сильно ударилась? — перебил ее гном. — Кровь была? Голова кружилась?       — Что? — хоббитянку смутил этот заботливый тон. — Нет, все в порядке — я была пристегнута.       — Хорошо, — блондин кивнул.       — Зачем ты взял мою вину на себя? — тихо спросила девушка.       — Сама знаешь, — Фили слегка усмехнулся: — Я-то Торину родной, а тебя бы он вообще убил.       Тук улыбнулась шутке, но на душе у нее было тяжело.       — Ты все же не должен был… — она закусила губу. — Мне жаль, что так вышло. Ты и Торин…       — Да Аулэ с ним, с Торином! Меня больше беспокоит ситуация с машиной! — воскликнул брат.       — Я сожалею, что поцарапала ее… Я могу оплатить ремонт, — Анастейша неловко переступила с ноги на ногу.       — О чем ты вообще говоришь?! — возмутился гном. — Ты могла пострадать! И никто бы об этом даже не узнал! Лежала бы в какой-нибудь грязной канаве с пробитым черепом, Аулэ знает сколько, потому что тебя бы никто не искал — ты ведь не удосужилась никого предупредить о своей авантюре! Я понимаю, ты не могла сказать Торину… Но Бильбо? Но мне?       — Но я же в порядке, — хоббитянка несмело улыбнулась.       — По-моему, до тебя по-хорошему не доходит, - решительно выдохнул Фили. — Но ради твоей же безопасности я должен вдолбить в твою дурную голову, что ты всегда должна звонить мне в подобных ситуациях. Раздевайся.       Анастейша почти безропотно стянула с себя платье. И замерла в нерешительности.       — Дальше, — скомандовал гном. — Дальше.       Тук потянулась к застежке лифчика и, получив одобрительный взгляд с кровати, расстегнула ее. Вдохнув поглубже, она так же стянула трусы.       И в эту секунд дверь распахнулась…       — Фили! — в комнату на всех порах влетел Кили, но остановился, наткнувшись на огромные, словно блюдца, и испуганные глаза девушки.       Младший гном, секунду подумав, аккуратно закрыл дверь. Изнутри.       — Так вот в чем дело… — он усмехнулся. — Интересно.       — Я не… Мы не… — Тук не могла сложить слова в цельное предложение, а получив строгий взгляд от старшего брата, и вовсе замолкла.       — Присядешь? — обращаясь к младшему, кивнул на кровать Фили.       — Постою, — Кили предвкушающе потер руки. — Здесь вид получше.       Анастейша, все еще стоящая посреди комнаты голой, нервно сглотнула и отшатнулась. Фили, заметивший легкую панику в глазах сестры, едва улыбнулся, но тут же взял себя в руки и сдержанно хлопнул по своим коленям:       — Иди сюда.       И хоббитянка пошла, словно марионетка. Она позволила уложить себя и даже помогла убрать свои распущенные волосы, чтобы не мешали.       — Готова? — спросил старший гном и, получив робкий кивок, с громким хлопком опустил ладонь на пока еще белые ягодицы.       Девушка скрипнула зубами, но не издала ни звука и даже не скривила лицо. Она просто не могла себе этого позволить. Не при Кили. Но Фили похоже взялся за нее серьезно, потому что силы молчать исчезали со скоростью кометы.       «Если он сейчас не остановится, я закричу!» — поняла хоббитянка.       Но брат, конечно, останавливаться не собирался. Ни когда услышал первый тихий стон, ни когда Анастейша перешла на вскрики, ни теперь, когда девушка уже кричала.       — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, Фили! Я все поняла! — надрывалась она, смахивая с глаз одинокие слезинки. — Умоляю!       — Фили, — позвал вдруг молча стоявший в стороне Кили. — Могу я?        Блондин кивнул, дождался пока младший сядет на кровать и ловко перекинул Тук на колени брата.       Первый раз Кили шлепнул только легонько. Второй раз, усмехнувшись, смачно и со вкусом обрушил свою ладонь на ничем незащищенную попку, вырывая из девушки всхлип.       — Ты такая хорошенькая, когда не пытаешься состроить мне козни, — поделился своими наблюдениями Кили между ударами. — И красивая. Особенно сейчас.       Анастейша в ответ пробурчала что-то неразборчивое и жалобно заскулила да так, что сердце Кили сжалось. Он ласково огладил спину хоббитянки.       — Не поддавайся на ее уловки и не жалей! — сурово сказал Фили. — Ее нужно не просто наказать, но отбить всякое желание вести себя так безответственно в следующий раз.       И Кили перестал жалеть Тук. Он специально вспоминал все гадости и подставы, которые та успела совершить, чтобы подогреть ярость в своей груди. Он бил и бил так сильно, что вскоре хоббитянка уже взахлеб рыдала на его коленях.       — Хватит, — сжалился наконец Фили. — Иди сюда.       Он притянул к себе сестру и ласково погладил ее по голове.       — Не злись на меня, ладно? — поддавшись порыву, он коснулся губами ее лба. — Ты и представить себе не можешь, как я за тебя испугался, когда увидел помятую машину. Еще и твой телефон был недоступен. Я уже был готов больницы обзванивать! С твоей способностью находить неприятности, я был уверен, что ты сейчас либо лежишь в пластиковом мешке по дороге в морг, либо в коме в какой-нибудь больнице! Не смей так больше делать!       — Прости, Фили! — Анастейша уткнулась носом в грудь старшего брата. — Я больше так никогда не поступлю!       — Кажется, я на этой вечеринке лишний… — напомнил о себе Кили, который чувствовал себя довольно неловко.       — И ты меня прости, Кили. Ну, знаешь… за всякое, — повернулась к нему Тук.       Брюнет слегка помялся, подумал и, кивнув, предложил:       — Мир?       — Мир! — Анастейша робко раскрыла руки для объятий.       И Кили тот час схватил девушку за руку и втянув в свои крепкие объятия.       — Я верил, что ты не такая плохая, как кажешься! — широко улыбнулся он.