Нежеланное сбывшееся (рабочее название)

Хочу поблагодарить своих читателей, кто оставляет отзывы, кто просто нажимает "Нравится". Особое внимание хочу уделить людям, которые исправляют мои придурковатые и, по истине, идиотские ошибки. Что-бы я без вас делал. Конечно обидно понимать, что ты такой тупица, и допускаешь опечатки и т.д по списку. Но черт... Я люблю вас, ребята. Спасибо вам. - Ты совершаешь большую ошибку! - резко обрывает капитан корабля, кривя губы в горькой усмешке. Слезы катятся по щекам, но мне плевать. Плевать и на грязную обстановку вокруг: расположенную рядом горку мусора, несколько котов и бочонки, с не самым приятным запахом. - Я уверен, что одна в Реме ты не выживешь! Новая порция рыданий сдавила грудную клетку, выталкивая на ружу горькие всхлипывания и бесполезные попытки глотнуть новой порции кислорода. - Забирай, - к ногам падает мешочек с монетами. Небольшой, но увесистый, он шмякается перед моими сандалиями, чуть раскрываясь. На свету блестят золотые монетки, - Хоть Ром и просила, что-бы ты попыталась выжить сама, я ее ослушаюсь. Думаю на первое время хватит, - мне и хочется взять деньги, ибо моих осталось пару монеток, не считая тех, которые я могу получить, если продам золотую оставшуюся побрякушку. Но и рука не опускается подхватить бардовую вязочку, что сдерживала остальные монеты от падения на землю. - Прощай. - Да пошел ты! - тихо выплевываю, еле сдерживая желания заорать на всю округу о том, какой он идиот и придурок. Он уплыл обратно, примерно четыре или три часа назад. Ничего не предвещало беды и ссор, пока меня не одернул капитан корабля, требуя ответы на свои предложения. Еще пару месяцев назад, когда мы только плыли в Хелиохапт, он мне выдвигал предложение: плыть с ним дальше. Пару месяцев, и если бы мне понравилось, он без колебаний оставил бы меня на корабле. Я забыла об этом разговоре, угнетенная стрессами и депрессиями, а так-же радостью, что скоро прибуду в назначенный город. Город, где я могу найти дорогу вернуться обратно домой. Уже подплывая к городу, Эовен выловил меня на палубе, а после затащил в каюту, подробно напомнив мне о когда-то забытом дне. - Помнишь, Алекс? Мое предложение в силе. Оставайся рядом со мной, - он выдохнул это мне в лицо, словно опьяненный. Где-то на задворках сознания я позволяла себе мысль- остаться с ним. Он стоял так близко, что я чувствовала его тепло и тонкий аромат пороха и соли от его кожи. Мне не хватило смелости посмотреть в омут его глаз, и сейчас, смотря на выступающие ключицы в вороте распахнутой у горловины рубахи, рассматривая тонкие белесые шрамы на груди и сравнивая их с моими на спине, я обдумывала ответ, не зная что и вылмовить. Когда сердце вновь пропустило удар от очередного шумного выдоха Эовена, я решилась открыть рот. - Дай мне время на размышления. - Неделя, и мы отплываем. Я тянула, медленно и мучительно, избегая Эовена и его откровенно бесившего меня взгляда. Выжидательного, требовательного. И знала, что откажу, какой-бы заманчивой не была эта мысль. Моя цель - превыше всего. Для меня. Лично для меня. Пока пряталась - успела узнать портовый городок. Но увы, он не был таким обеспеченным, как Хелиохапт или-же Синдрия. Здесь были бедняки, голодные горожане. И в этот раз я старалась держаться от них подальше. Когда срок ожидания окончился, и Эовен потащил меня за руку на корабль, не слушая моих протестов, я была шокирована. А после меня затопила обида, и вырвав руку, я дала отрицательный ответ. Он хватался за мои кисти, цеплялся пальцами за край платья, пока я стремительно спускалась вниз по трапу, забывая о том, что по этой деревянной доске с прибитыми небольшими поперек деревяшками, ходить надо аккуратно, ибо потерять равновесие и упасть или же поскользнуться здесь легко. Но пелена ярости и вспыхнувшей обиды перед глазами не только затмила мне взор, но и, походу, возможность думать. Нагнал меня парень уже на какой-то улице, среди невысоких каменных домов. Здесь было безлюдно и неприятно пахло. Разговор был недолгим. Теперь я сижу среди мусора, в каком-то закоулке, пускаю сопли, слезы и слюни, отсиживая мягкое место на холодном камне среди, шуршащих в бочках и ящиках, кошек. Когда мы отплывали от Хелиохапта пару недель назад, я поклялась себе, что не буду плакать. Что буду целеустремленно и решительно искать способ вернуться назад. Но теперь я вообще жалею, что покинула чертову Синдрию. Читать не умею, писать тем более, не знаю местности и я боюсь окружающих меня людей. Идиотка! Непроходимая и самоуверенная тупица, с отсутствием извилин в мозгу! Что мне не сиделось в уютненькой стране? Плевать на пугающего меня короля, на его лицемерие и фальшь. Плевать на мое мнение, плевать на СЛИШКОМ идеальное королевство. Там я была в безопасности, убить не пытались, могли даже помочь. Но надо же было сломя голову пустится в бега, словно в жопу ужалили! Я еще громче разрыдалась, распугивая копошащуюся в мусоре живность. Подобрав колени к груди, уткнулась в них носом, чувствуя как кожей я собираю грязь с них. Нижняя часть тела начала затекать, и я привалилась боком к ящикам, расслабив хватку. Как хочется спать. Вот только перспектива засыпать среди мусора не радовала, словно я бомж последний. Но сил подняться и пойти в ближайшую таверну не было, что уж там. И я все-же взяла тот гребанный мешочек с золотом. - Милой леди не пригоже сидеть среди грязи, - сквозь вату дремы услышала мягкий и мелодичный голос. Около выхода из закоулка, среди света, стоял странный субъект. С длинной косой, уложенной на левое плечо, в зеленой шляпе аля Гарри Поттер отдыхает. В высоких сапогах, и зеленом кафтане, такого-же цвета как и сапоги. В которой раз подивилась странностям людей этого мира. Блондин, с васильковыми глазами, смотрящими на меня с теплотой и заботой. Первое что пришло на ум, это девушка. Слишком мягкие и плавные черты лица, и милая, до скрежета зубов, улыбка. Вот только не возникло у меня чувство, как с Синдбадом, что он лицемер или же слоенный пирог. И что это парень, я сразу поняла. Широкие плечи, узкий таз, и полное отсутствие груди. Он был слишком светлым и добрым, это было видно невооруженным глазом. Я таких людей не люблю, пытаюсь оттолкнуть и не пересекаться с ними. Может сказывается зависть, что я не "такая", а может я слишком реалист, что-бы любить таких людей, словно они довольны всем в жизни. - Чем обязана? - грубо откликнулась, уже пытаясь от себя оттолкнуть своими выкрутасами. С его приходом, кажется воздух стал легче, и темнота отступила. Странный он. - Не нужно грубить, я знаю, что ты не такая, - в голову закралась мысль, что мягче улыбаться не возможно, но этот парень развеял мои сомнения, - прими руку помощи, и я не оставлю тебя в беде. Когда тонкие пальцы замаячили перед лицом, а там я пересеклась с ним взглядом, не выдержала. И заревев, я ухватилась за протянутую ладонь, шкребя подушечками пальцев по гладкой коже кисти. Только пусть попробует не помочь. Мы уселись в таверне, решив перекусить. Я, успокоившись, начала расспрашивать парня кто он такой, от чего такой добрый и отзывчивый. - Я Юнан. Извини, но я следил за тобой, с самого твоего прибывания в порт, - удивляться сил не было, поэтому я спокойно его слушала, не перебивая. Юнан, как назвался этот парень, даже, походу по его реакции, был рад моему спокойствию, что не кинулась на него с обвинениями и ругательствами. Если-бы дни прошли не так напряженно, я бы устроила ему допрос, но желания не было. - Тебе никто не говорил, что ты необычная? - на этих словах я покосилась на так-же улыбающегося парня, внутренне напрягаясь. - Говорили, - кивнула даже головой, в подтверждение. - А кто именно и что? - он явно допытывался от меня информации, вот так, спрашивая в лоб. Но мне не хотелось рассказывать всего. - Один парень, говорил что-то про рух, - глаза Юнана блеснули или мне показалось? - крылья там и тепло. Кто ты? - либо я избавлюсь от парня сейчас, если он начнет темнить, либо... черт! - Я Маги. Эти слова были словно пинок под зад. Я подскочила, опрокинув табуретку, схватила жестяную кружку и угрожающе замахнулась ею, внимательно следя за озадаченным парнем. Если он такой-же припадочный, как и Джудал, я кину в него кружкой. А если не поможет, полезу в драку так, по нему все равно не скажешь, что он умеет драться. - Эй-эй! Не беспокойся! Я не хочу причинить тебе вреда! - Юнан походу сам испугался, шокриванно глядя на воинственную меня, угрожающе размахивающей кружкой. - Ты как и Джудал? То-же при... Но меня тактично перебили, кашлянув в кулак и озадаченно почесывая затылок. - Нет, я не как тот темный Маги, - кружку я все-же не убрала, - я следил за тобой, потому что как и Джудал увидел твою иноземную рух. - я внимательно следила за расслабленным, но немного встревоженным парнем. Окружающие нас несколько человек, таверна пустовала, уже поглядывали на нас, косясь и перешептываясь. Лично меня на этот момент не волновали чужие взгляды, вниманием завладел впереди сидящий блондин, который то-ли помочь хотел, то-ли разузнать обо мне. Но Юнан походу не хотел что-бы кто-то хоть словечко слышал из нашего разговора. Расправив плечи и после направившись к выходу, он остановился у потрескавшихся дверей, что пропускали свет в темное помещение. Одобрительно кивнув мне головой, он вышел на улицу. Фыркнула. Больно мне нужно знать его мнение. Кружка осталась стоять на столике. - Так все-же... - мы шли по оживленным улочкам. К какому-то домику, в котором он остановился. - Зачем следить то? - на улицах пахло рыбой и овощами с фруктами, и желания находится в оживленном месте огромного порта не было. Слишком много запахов, людей. Это приносило тот дискомфорт, который ты чувствуешь после того, как долго отсиделся дома и в кои-то веки решил выйти на улицу. Полная дезориентация. Словно ты в параллельном мире. Вот только мой дом, в котором я сидела, это были чувства и эмоции, которые я ощущали к своей персоне. Жалость, сочувствие, и, как ни странно, ярость. И если с первыми двумя было все ясно, то последнее должно, по идее, выбить из колеи. Но не тут то было! Я злилась на себя из-за пролитых слез, из-за самоуверенности, что все получится. Сидеть бы, бомжевать в закуточке, да продолжать наматывать сопли на кулак. А теперь сижу у разбитого корыта и знать не знаю, что делать. - Как я и объяснил, твоя рух отличается от остальной. Вся энергия в нашем мире едина, и связана с Единым потоком, что был когда-то создан. Но это другая история. Твоя энергия другая, птицы жизни имеют другую форму, нежели наши, они источают тепло и пыльцу. Так не должно быть, - покачал головой Юнан, и кончик шляпы забавно помахал в стороны. На лице молодого человека выцвела тревога за все происходящее, а в моей голове вспыхнула мысль, что он может мне помочь. - Я как Маги не могу закрыть на это глаза. Нужно решать вопрос с тобою, или это может повлечь за собой, в будущем, проблемы, - Тут кстати не я виновата, уж извините. Я то и помнить не помню, как попала в этот мир. И явно не хотела никаких переселений, что-бы потом доставлять кому либо неудобства. - Проходи. Мы вошли в небольшой одноэтажный домишко, с пошарпанными снаружи стенами. И пусть он выглядел непривлекательно с улицы, то внутри дом был ухожен. Небольшая комната, с несколькими дверями. Наверняка ванна и кухня. А там где стояли мы, скорее всего была спаленной и гостиной в одном флаконе. Мебели было минимум, сразу видно, что дом обжит для приезжих. Юнан направился на кухню, заваривать чай, а мне указал на стул, стоящий около стола. Присев на него, чуть было не свалилась. Тот шатался и скрипел, но не мне возникать как говорится. Когда чашки с горячей жидкостью были поставлены на стол, а к потолку взвился пахнущими травами пар, я вдохнула полной грудью приятный аромат, что источал чай. В груди где-то билось, прорываясь словно через ребра, сердце. Я уже догадывалась что последует дальше. Наверняка расспросы и длительные разговоры, которых я избегала этот чертов, недожитый в этом мире, год. От того было погано на душе и страшно в мыслях. Паника взвилась колоссально быстро, шкребя беспокойными трещанием по стенкам сознания. Кажется я вновь слышу пульс в ушах. - Эй, успокойся, - на мою дрожащую, вспотевшую от паники руку, легла прохладная ладонь Юнана. Вглядываясь в беспокойное лицо, в исказившиеся черты лица, я подумала о том, что может попробовать доверить тайну этому парню? Я так устала нести это бремя! Эти тайны и недосказанности. Я погрязла в своей лжи. Она словно болото, в котором я тону, и нет коряги, за которую я бы зацепилась и спаслась. Остается только тонуть и захлебываться зловонной водой. - Ты можешь мне верить, твоя тайна умрет вместе со мной, - чуть было не рассмеялась на детское высказывание, да так и задумалась. Ему хотелось доверять. За мягкий голос, женственные черты лица, высокую и надежную фигуру. У него был взгляд наполненный безграничной добротой и светом, а так же надеждой. Для утопающего, голодующего, умирающего. Я была пропавшей. Потерявшись в этом мире я ищу дорогу, которая привела бы меня домой. Хоть какую-нибудь тропинку. Во снах она мне казалось узенькой, словно вот-вот где-то оборвется, и ее золотые камни затеряются в высокой траве. А среди густой зелени, там далеко, будет стоять мой домик, в котором я жила до восьми лет. На крыльце будет стоять бабушка, высокая, крупная, с угрожающим выражением лица, готовая отругать за долгое отсутствие. Но пока она будет меня матюкать, все-же не выдержит, расплачется и обидеться. - Меня зовут Саша, - сглотнув сухость в горле, хрипло забормотала, боясь повысить голос хоть на один децибел, - и я пришла из другого мира. Мне кажется, если я начну говорить дальше, ты засмеешься и махнешь на меня рукой, - но Юнан на мое замечание только покачал отрицательно головой, кивая на чашку с уже подстывшим чаем. Я рассказывала ему все, как проводила брата до школы, на концерт. Как возвращалась домой и помогла старушке с продуктами. Потом отправилась к себе, но не дошла до своей квартиры. Как очутилась на корабле, с кандалами на ногах, месяц лежала в трюме с остальными рабами, пока пираты везли в город Магноштад, что-бы продать нас на невольничьем рынке. Как нас спасли люди из цирка и доставили в прекрасную, но отталкивающую страну Синдрию. Про короля, как жила, как работала, как падала в обморок, как встречалась с Джудалом, и как не действовала на меня магия. Все это сопровождалось беззвучным плачем, и горящими щеками от текущих слез. Я говорила, словно мне вскрыли корку с гноем, и тот бежал не переставая. Так и я продолжала шевелить губами, издавая звуки, складывая в слова. Кажется в легких давно закончился воздух, но Юнан продолжал слушать мою жизнь в этом мире, срок которому восемь-девять месяцев. Может больше, может меньше, я сбилась со счета, как только позволила Синдбаду ввести себя в заблуждение, укутать атмосферой спокойствия и защищенности. Но в тот момент, когда Джудал кинул меня на пол, а после ногой наступил на спину, вжимая в каменный пол, сиреной взвыла мысль о побеге. Я ничего не утаила, говорила, объясняла, в конце концов высказывалась. Я так надеялась на помощь, что Маги проникнется моими словами и попробует помочь. Магией, знаниями, чем угодно. Пусть только в моих глазах зажгется та же надежда и покой, что горит в его, лазурных. Пусть он не окажется иллюзией, галлюцинацией, миражом возникшим у меня перед взором в истощении надежды и сил. - А теперь скажи, поможешь ли ты мне вернуться туда, где я родилась? - слезы давно перестали течь по щекам, расширяя лужицу на столе. Указательным пальцем потирая потертую ручку фарфоровой чашки, словно это было столь увлекательное занятие, я продолжала давить на парня жалостью. - Чтобы угроза миру исчезла. Я прибыла сюда, дабы найти что-то, что поможет мне вернуться домой. Ради этого я врала, обманывала, и даже украла у Синдбада несколько украшений, - кажется золотое украшение жгло, и жар опалял кожу через два слоя ткани платья и мешка. Сидящий передо мной Юнан выглядел не важно. Сжатые в полосочку губы, нахмуренные брови и сморщенный нос, свидетельствовали о его озадаченности, напряжении. Я испугалась, что оттолкнула парня своей тирадой, словами и поведением. Даже дураку понятно было, что я давила на жалость, рассказывая свою историю жизни. Не каждому человеку это будет по вкусу. Но как я была удивленна, когда несколько капелек слез собралось в уголках его глаз. Широко распахнув глаза, позабыв о своей проблеме, я смотрела за подрагивающей нижней губой парня, которую тот успел выпятить. - Юнан, ты чего? - прошептала, потянувшись рукой к сдвинутой шляпе, трогая за края. Очень захотелось увидеть его лицо, скрытое в тени, и рассмотреть лучше. - Ты... - всхлипнули в ответ, и рука дрогнула в нерешительности, - К тебе жизнь так несправедлива, - и слезы сорвались с уголков глаз, очерчивая щеки, собираясь на кончике подбородка. Я не просто была удивленна... Я была шокирована! Неужели он серьезно плачет из-за моих проблем? Неужели и вправду так тронут моим нытьем? Маги всхлипывал, даже кажется сопельку с ноздри пустил, о чем я тактично умолчала. Растеряв весь свой замухрышный настрой, я озадаченно наблюдала за плачущим Юнаном, который теперь прорывался схватить меня за руку или обнять, небось в знак поддержки. - Я обязательно помогу тебе вернуться домой! Мы направимся к Шахерезаде, третьей Маги, она правит Ремом. Мы обязательно найдем выход! - у него был настолько жалостливый голос, что я не удержалась и запустила руку под просторную шляпу, пальцами поглаживая макушку. - Скажи, что ты искренен, - прошептала в надежде, - что ты не такой как Синдбад. Не такой "идеальный". - На этих словах Юнан утвердительно кивнул. Он предложил остаться у себя, так как ночевать мне явно негде было. Но я отказалась, сославшись на имеющиеся в мешочке деньги и нежелания его смущать своим присутствием. Юнан был добрым, наверное до полуночи мы общались, обменивались информацией. Я все-же поведала о Синдбаде, как с ним познакомилась, в прошлый раз я его мельком упомянула, но в этот раз поделилась мыслями о, без возражений, Великом Человеке. Что он мне не нравится, что слишком "фальшивый", что пойдет по головам. Что он монета, с ржавой стороной. Я охотно рассказала о построенных собой планах, как хотела проштудировать книги в библиотеках, но появилась проблема. Я не умею ни читать ни писать. Упомянула, что хочу наведаться в Магноштад, где по словам окружающих, имеются самые обширные знания в области магии. Мне никогда не было так легко, Юнан помог отпустить мои тайны, что я так тщательно держала в себе, под десятью замками. Так-же помог разобраться с отношениями к окружающим, начиная от Синдбада, заканчивая Аканэ. Я забыла о том, что хотела снять номер в таверне, и когда уже подскочила к выходу, Юнан мягко удержал за запястье, предлагая остаться, на эту ночь у него. - Я не хочу тебя стеснять, - наверное этот парень всегда держит на лице это выражения доброты и вселенской заботы. Он светится, не мерцает подобно звезде, не горит подобно огню. Он светится, словно небольшое пламя свечи, неугасаемой, распространяя тепло и спокойствие, такое нужное человеку. - А я не позволю себе отпустить девушку в портовый город на ночь глядя в неизвестную таверну, где тебе могут навредить. Мы можем приставить к дивану широкую скамейку, она в кухне, и улечься вместе. Мне кажется, на пол ты меня не пустишь. И ему удалось уговорить меня остаться в доме. Он и вправду притащил скамейку и приставил к тахте, наложил на нее соломы, накрыв сверху плотной тканью. От тахты было не отличить. Мебель здесь была не изысканная, без перьев и пуха. Только солома, только сено и пару тряпок. Мы легли спать. В этот момент, мне было плевать, что лежу я рядом с обворожительным и добрым парнем. Сон был превыше всего. На следующий день я нашла небольшой домик, уютный, минимум обшарпанной мебелью, с невысокой платой за проживание. Владельцем оказался невысокий жадный старикашка, с проплешиной на макушке, окруженной пушком седых волос. Морщинистое лицо, как мне показалось, походу никогда не переставало по лисьи улыбаться, и я не могла оторвать взгляд от его усиков, тонких, как у таракашки. "Не усики, а пропуск в трусики!" - пролетает в голове, я встаю посреди улицы как вкопанная, с тупостью морского котика смотря перед собой. Где-то в желудке я почувствовала тошноту от омерзения. Буэ-э-э. В одной руке корзина с овощами и крупами, в другой кулек с тканями, не дорогими, куда там, тонкими, что-бы укрыть стол и повесить на окна без стекол. Мешочек с золотом на четверть пуст, и с грустью в голове всплывают картины моей торговли с противной бабкой на базаре. Та в никакую не хотела отдавать мне вилок капусты за медные монеты, а позарилась на золотую. Золотую! За один чертов вилок капусты?! Я материлась как только могла, понося эту дебильную и до тошноты жадную бабу, пока не выдержала и не кинула в нее эту же капусту. Овощи я благополучно и по приемлемой цене купила у бабульки, сухонькой и старенькой, но доброй и умной. Выложив все на стол, я вздохнула полной грудью. В углу меня ждал веник и совок, а там надо будет сходить к колодцу с деревянным ведром и набрать воды, что-бы пол помыть. Старикашка, как он мне представился Пайло, совсем не следил за домом, цену первоначально завышал ого-го. Три золотых в неделю! Я уже научилась различать, завышают цены при сдаче или продаже вещей и помещений, или же нет. Частично узнавала с Синдрии, потом объясняла госпожа Ром, а дальше уже в Хелиохапте удалось сравнить местные ценники. Синдрия и Хелиохапт отличались друг от друга в несколько монет. В Синдрии по большей части все было по дешевле. Пустынная страна брала много денег за воду и крупы, и только фрукты имели приоритет и продавались не за серебро с золотом, а за бронзу. Портовый городок Рема вообще старался содрать шкуру, деньги и последние одежды с каждого, будь ты приезжим или выращенный на этой земле. Цены не щадили никого. Но насмотревшись "Ревизорро" и прочей фигни по телевизору, я поставила условие, что если дом будет не в хорошем состоянии, то цену он снижает. В итоге, проверив все углы, каждый плинтус и полу-разваленную мебель, с гордым видом и пресловутой ухмылкой я потребовала снижение арендной платы за проживание. С криками и спорами, этот старик назвал меня прохиндейкой, но цену снизил. Теперь в неделю я плачу одну золотую монету, и если он поменяет мебель в доме, через пару месяцев, то плата будет завышена. Мне это показалось более чем справедливо, и согласившись, я вытолкнула старика из своего новоприобретенного жилища. Но как только взгляд скользнул по пыли и грязи, нашедшейся за время моей проверки, запал и энтузиазм приутихли. Мойки было мерено-немерено, что говорить о моем желании починить мебель, хотя-бы что-то укрепить. Старый матрац я благополучно отправила на улицу в мусор к радости местных бомжей. Не сказать, что я относилась к бездомным с высокомерием, мне было жаль их, но помогать я не спешила, ибо у самой проблем хватает. Поэтому я скользила равнодушным взглядом по этим мучавшимся людям. Помочь я не могла, а к себе в дом приводить их не буду, так как не хотела, и желание это явно не появится. Мне говорили, что Империя Рем ничем не хуже Синдрии: Нет рабов, рынков, о людях здесь стараются заботится. Вот только страна не может за всем уследить, и кто-то да останется без крыши над головой, работы за пазухой, и корки хлеба в руке. Это жизнь, и чего-то идеального не бывает. Как бы Синдбад себе не напридумывал. Если оставалась еда, я могла вынести остатки бездомным, аккуратно завернув ткань. Кто-то благодарил, кто-то скользил равнодушным взглядом и хмыкал, но еду принимал. Я не осуждала, не язвила и не зазнавалась. Просто отдавала, никак не реагируя, так было проще. Юнан часто заходил ко мне домой, приносил книги, азбуки и мы решили что пора браться за мое обучение. Как объяснил Маги, нахождения нужного заклинания что-бы вернуть меня домой, это не простая задача, сложная. Существует несколько путей, если не единицы, то десятки точно. Я сдерживала слезы, веря, чисто и непорочно, что Юнан поможет мне. Он наблюдал за мной, строением моей рух, экспериментировал, пытался даже общаться. Как оказалось рух - это воплощение души человека, связанное с окружающим его миром, и прямо связанное с Единым потоком. Рух есть везде: в воде, земле, растениях, животных. Даже в небе. Когда человек умирает, рух возвращается в Единый поток, возвращается в мир. А душа в землю. Она имеет волю, имеет мысли, и Маги их любимчики, которые всегда будут следовать за ними. Юнан общается с ними, телепатически, может разговаривать вслух. Но моя рух не родная их миру, он не может наладить контакт, а когда он смог поймать птицу рукой, то выпустил ее через пару секунд, с задумчивым выражением лица. Моя рух поглощает магой созданную рух этого мира. Поглощает и теряет в моем теле, словно в бездне. Это мне так Юнан рассказывал. Очень было странно наблюдать за размахивающим руками парнем. Это выглядело довольно таки комично, я бы и посмеялась, если бы все действия не несли такой глубокий смысл, как познание неизведанного и может даже быть опасного. - Юнан, когда я падала в обморок, - тихо начала, вырисовывая очередную закорючку на листе бумаги. Это было мучительно сложно, рука дрожала, и я боялась даже неверно дунуть на чертову кисточку с тушью на ворсинках. Одно неосторожное движение и все, клякса! А Юнан, как оказалось, был очень суровым учителем, и заставлял заново перерисовывать буквы. Рука затекала страшно, с непривычки. Постоянно в напряжении, да еще и попытки успокоить дрожь явно не способствовали расслаблению. - Чувствовала жар, а после быстро просыпалась. Но уже вне тела. Как призрак, - мне казалось правильным ему все рассказать. Особо желания опять это проходить не было, и я надеялась, что Юнан сможет это как-то объяснить, что-бы потом можно было разобраться. Маги слушал меня, даже мягко выдернул перо из дрожащей руки. Он мной интересовался, как иномирянкой, и старался уделять моим "странностям" больше времени. Поэтому я уже не так остро воспринимала. - Однажды это увидел Джудал, он смог меня заметить. Что-то сказал о теле, состоящем из рух. Это был уже второй обморок, - в голове всплыли события произошедшие несколько месяцев назад. Кажется, когда Джудал улетел, я видела Синдбада в странном одеянии. У него был еще хвост. Но это я списала на разбушевавшуюся фантазию, благополучно забыв. - А когда случился первый, и меня отнесли к Ямурайхе, ведьме-целительнице, то она не смогла меня уже увидеть. - Юнан задумался, перекатывая рукоятку кисточки в тонких пальцах. И задумался основательно, что даже я попыталась одернуть - маги не реагировал. Он встал и направился к выходу, продолжая терзать в руках средство письма. Про Масрура я умолчала. Я несколько дней привыкала к Юнану, и то полностью не раскрылась ему. Сковывал страх за себя, за свои цели. Я боялась быть обманутой, и когда маги не показывался на горизонте дольше, чем двенадцать часов, сдерживая рвущиеся эмоции я опускала руки и шла рисовать чертовы закорючки. Но он приходил. В порыве оправданной надежды я хватала его за руку и заставляла занимать со мной письмом и чтением, изучением азбуки и простеньких текстов. По началу я думала, что будет сложно. Было ощущение, словно я попала во второй класс начальной школы, села за парту и мы начали общаться с новым преподаватель немецкого языка. Думала изучать местный язык, это так-же, как мы учили иностранные в школе. Но все было намного легче. Разговаривать, я разговаривала на местном наречии, только читать не умела, да писать. И Юнан, смотря на мои успехи, которым я радовалась как ребенок(к письму не относится), утверждал, что меньше чем за год, я все освою. Подрабатывая в таверне и официанткой и посудомойщицей, мне оставалось времени только на изучение текстов и азбуки, даже взять в руки перо или кисть сил не было. Валилась на кровать и забывалась сном. Юнан стал реже приходить, и мы опять же продолжали уроки, если было время. Он жалел меня, потому что я рассказывала ему, что работать в таверне очень тяжело, особенно если работаешь за двоих. Платили немного, хватало заплатить за аренду, да купить немного еды, и то все самое необходимое. Маги мне начал намекать, что скорее всего мне придется пожить в городе не пару месяцев, а пару лет. Той ночью я рыдала уткнувшись в подушку, заглушая всхлипывания, пропитывая тонкую ткань соленой водой. Помню - сдирала кожу с рук, ломала ногти об стены, и вырывала волосы на голове. И Юнан остался у меня дома, прижимая к груди, успокаивая, сдерживая мои порывы навредить себе. Боль растекалась по всему телу, и не физическая, душевная. Я тогда чуть не задохнулась от рыданий. И пусть истерика прошла, но настала давно знакомая депрессия. - Тебе стоит почаще выходить на улицу, - качает головой в стороны Юнан, а мне хочется поморщиться, словно от зубной боли. Слишком светлый, добрый. Я хочу закопаться глубоко в земле, лишь бы не видеть этот свет перед собой. Мне страшно, завидно и одиноко. И от самой себя тошно, - Ты уже месяц не выходишь на улицу. Так не долго стать и отшельником, - кажется от злости я смогла содрать на расписной старой чашке краску. Голова наполнена ненужными мыслями, и одна из них настолько явная, что я не могу ее не повторять. - Саша, хватит сидеть в запрети. Пойдем со мной в библиотеку. - теплая рука касается моего плеча, и я устало выдыхаю. Он прав. Я не должна с ним огрызаться. Пока он ведет меня по улицам, я не могу не думать об одном. Я не вижу того счастья, что ожидала увидеть в Реме. Я надеялась, что по приезду в этот город, найду то, что поможет вернуться домой. Все мечты рассыпались точно карточный домик через две недели, как я поселилась в том домишке. Юнан ищет все вместо меня, так еще и взялся за обучение. - Я бесполезна, - тихо произношу в библиотеке, усевшись за стол. Свиток в моей руке дрожит из-за напряжения в руках, а строчки перед глазами размыты. Мне вновь хочется плакать. И все-же мне плохо дается чтение сложных текстов. Приходится сверяться с Юнаном, спрашивать как читается слово, заглядывать в азбуку. Половины символов наизусть я не знаю. - Ну ты чего? - теплые пальцы касаются щеки, стирая мокрую дорожку слез. Маги смотрит тепло, и ему хочется довериться на все сто процентов. Он знает достаточно много обо мне, и мысль, что узнает больше, не так уж и пугает. И плевать. Пусть знает даже потайные мысли. - Я ничего не умею, всего боюсь, и от всего бегу. Мне страшно оставаться в этом мире больше чем на год. Мне кажется, что если все узнают кто я, то будет что-то плохое. Я ведь не из простого мира, а из технологичного, где люди уничтожают города без помощи магии и армий. Достаточно скинуть с высоты птичьего полета железный шар набитый различными веществами, и все. Даже муха не выживет! Ни один живой организм! Этот мир... - слова слетают резко, быстро, хаотично, прерываясь порой заминками, пока я незаметно вдыхаю порцию воздуха, что-бы продолжить. - люди стремятся к абсолютной власти, не скрывая желаний. Хотят силу и тотальный контроль... - А ты этого не хочешь? - мягко прерывает парень, укладывая мои дрожащие руки на стол. - Это безумство, - шепчу, в мыслях обдумывая его вопрос, - короли хотят блага для своих подданных, пытаются больше завоевать земель и территорий. Но благо можно воссоздать и с тем, что ты имеешь. Достаточно начать выгребать грязь из низших слоев, дать работу беднякам, и те сами начнут помогать городу или-же деревне. Любой труд приносит свои плоды. - дыхание восстанавливается, дрожь спадает на "нет", а влага в глазах больше не скапливается. Рукавом кофты стираю мокроту с щек, пододвигая ближе бумагу. - А если не все короли хотят кровопролитие? Как Синдбад. - Я не могу о нем судить слишком... - я ведь не видела как этот мужчина добился успеха. Через что прошел и сколько испытаний ему попадалось на пути. - вольно. Я работала у него служанкой, и от силы четыре месяца. Но заметила у этого мужчины плохую привычку пить и гулять с женщинами. При чем стыда, когда я убиралась после его жарких ночей в покоях, он не испытывает. - уже фыркнула вспоминая золотые стринги и его довольную улыбку, когда я с матами и руганью сворачивала влажные простыни. Боже, я предполагаю почему они не были сухими, но даже в мыслях я не позволю себе это озвучить! Ну уж нет! Фу! Мерзость! - Ты явно не была в восторге от перспективы работать у него служанкой, - кажется Юнан сам представил какого это - работать у такого человека, как Синдбад. При чем служанкой. При чем такой плаксой и нытиком, как я. - Он наглый и самодовольный мужчина, который тра... совокупляется со всем, что имеет третий и четвертый размер груди! - Интересно, а Намида скучает по мне? Юнан рассмеялся на мое замечание. Этот парень походу не просто волшебник. Он смог меня вытащить из апатичного состояния всего одним разговором. - Спасибо тебе, Юнан. Что терпишь такую истеричку, - слова благодарности срываются с губ раньше, чем я их осмысливаю. Но страха за то, что над моими словами посмеются, нет. И я улыбаюсь, расслабленно, рассматривая заковыристые слова в строчках, с удивлением отмечая, что в этот момент их чтение дается легче. - Отпусти переживания и страхи. Я тебя не брошу в беде. Мы сидим в библиотеке до тех пор, пока солнце не прячется за горизонтом и на темный небосвод восходит луна. Смотритель клада знаний нас одергивает, выгоняет прочь с угрюмым ворчанием и мы, расстроенные, уходим, без каких либо зацепок и предположений. На улицах продолжает ходить народ, кто с работы, кто бежит в таверны выпить кружку эля. Из огражденных дворов выходят разодетые девушки и я рассматриваю местных проституток, в шелках и золоте, зазывающих мужчин в свои бордели. К ним, как в своем мире, я отторжения не чувствую. Сказывается разница поведения и сущности людей. Я не могу сравнить пока, подобрать нужных терминов, но люди этого мира мне симпатичны. Они делятся на плохих и хороших, и пока мое сознание не топит истерика, я различаю, стоит довериться человеку или нет. Юнан развеял мои сомнения пробив стену апатии и недоверия, за что я ему благодарна. Готова посвятить свою жизнь ему, если бы не одно "но". Рано или поздно, но я точно, вернусь домой, и забуду об этом мире. С течением времени, воспоминания с точатся, точно камень под вечно проливным дождем. И в старости я буду рассказывать внукам и правнукам. Если не сдохну раньше времени. Всякое бывает. - Ты можешь меня потерять, - кажется где-то в желудке что-то сжалось до микроскопических размеров. Я не хочу, что-бы Юнан меня оставлял, он единственный кому я здесь доверяю. Кого не боюсь, и кто меня знает. Он мне нужен. - Не расскажешь, куда ты уходишь? - ему не нравится моя натянутая улыбка, и маги старается отвлечь меня от плохих мыслей своим расслабленным выражением лица. Словно говорит: Далеко не уйду и обязательно вернусь. Но червячки сомнений все равно не покидают мою черепушку и я хаотично перебираю рой мыслей в голове, не способная остановится на чем то одном. - Обыскивать местные библиотеки бесполезно, нужно идти, что есть при дворе. Но если и в ней ничего не будет, я обращусь к маги Шахерезаде. Готова ли ты посвятить свою тайну еще одному волшебнику? - в этот раз он серьезен, и мне приходится раздумывать. Закусываю обломанный ноготь большого пальца, притоптывая ногой по каменной дорожке. Юнан говорил, что она самая старшая из них. Наверняка она старая, умная и мудрая. Шахерезада явно не похожа на Синдбада. Она добра, но может быть жестока, порывиста и явно не любит играть "грязно"... И все. Я ничего о ней не знаю. - Юнан, я не знаю ее, поэтому надеюсь, что ты выберешь правильное решение. Я верю тебе, и если нужно посвятить еще одного человека в мою жизнь, то ты расскажешь ее всем, кому необходимо. - ответ дался нелегко и я перевожу дыхание. Маги меня благодарит искренне, уходит в свой снятый домик. Еще один человек узнает кто я. Мысль не дает покоя, пока я не засыпаю. Она грызет стенки черепа, въедается в мозг точно паразитический червь, наполняет остальные органы ядом. А вдруг она захочет меня заключить в камере, или того хуже - убить? Искренняя вера в Юнана гаснет, как огонь на фитиле. Я хожу по дому, не решаясь лечь в кровать, дергаюсь в сторону выхода, но останавливаюсь у дверей, заглушая желание рвануть к Юнану, остановить его от цели рассказать о себе. Пусть молчит, придумает легенду, но пусть молчит обо мне. Но я должна доверять, должна. Подушка в этот раз мягче обычного и сухая настолько, что я с маниакальной одержимостью осознаю. Долго я не проливала слез. Я - идиотка. Мне снился Эовен, наша разлука, и горы золотых монет. Отдающий эхом его шаг, и выцеженные сквозь зубы слова о моей слабости. Я кричала, что он обо мне забудет, и я исчезну из его памяти, пусть только перестанет меня грызть совесть. Об Эовене я начала думать все чаще и чаще. Хоть и повода нет, но я упрямо продолжаю думать о капитане и нашем расставании. Не знаю зачем, почему, но желание встретится с ним разъедает любую мысль, заставляя акцентировать внимание лишь на нем. И расхаживая меж столиком словно робот, я выискиваю взглядом его. Эовена. Но ни одной макушки с синим цветом волос не вижу. Зато мужчины с шрамами на лицах, хоть отбавляй. Но не сидит высокой подтянутой фигуры, и нет человека, который бы сверкал темными дымчатыми глазами, точно морская бездна посреди океана. За своим одиночеством, я схожу с ума. Давно начала сходить

***

-Алекс, отнеси мясо тем парням! - кричит из кухни Локи. Я подхватываю небольшие глиняные тарелки с аппетитно пахнущим мясом. Приподнимаю тяжелую шторку отделявшую основной зал и кухню, направляюсь к одиноко сидящим мужчинам. Локи веселый тучный мужичок, местный повар и шутник. Всегда подколет, состоумит и покажет себя в выгодном свете. С Локи я сдружилась относительно быстро, благодаря моей хандре и его несгораемому желанию помогать "новым" друзьям. И пусть я старалась избегать его, но повар был отменным юмористом, обаяшкой и просто приятным собеседником. Если бы ему было не под сорок лет и не имел бы он дочери с сыном, и жены-мегеры, я бы положила глаз на этого человека. Локи и вправду был хорошим и терпеливым мужчиной. Мечта просто. Поднос в руках опасно качается и краем глаза я слежу за выставленным на подносе блюдом. Лишних денег у меня нет, и оплачивать опрокинутый обед не очень хочется. - Вот ваш заказ, - дружелюбно произношу, аккуратно расставляя тарелки на стол, следом кладу вилки и ложки. Бросив взгляд на одного из мужчин понимаю, что видела его где-то. Он мне знаком, но смутно. - Спасибо, - кажется знакомые мне люди не спеша принимаются за трапезу. А я продолжаю стоять на месте и смотрю на смутно знакомого мне человека. И не понимаю, что своим присутствием, наверняка, мешаю им спокойно обедать. - Извините пожалуйста, а мы не знакомы? - тихо спрашиваю, сжимая металлический поднос в руке. Ну не могу ошибиться, видела я его где-то и все! Темная макушка приходит в движение и карие глаза смотрят на меня в упор, от чего я нервно дернулась, но сразу попыталась успокоиться. Мужчина щурится, всматриваясь в черты лица, порой зачем-то переводит взгляд на своего друга, пока второй так-же разглядывает меня. Сейчас из себя я представляю не самую презентабельную леди. Времени на уход за собой не было и нет, последние четыре месяца, и последний раз когда я приводила свою внешность в порядок было время, пока я служила у Синдбада. Сейчас же времени нет, как и сил. Волосы, спутанные, но хотя-бы чистые, затянуты в низкий хвост, закреплены тонкой лентой. Потрепанное платье, висевшее на мне мешком, сверху скрытое старым голубым фартуком, вдоль заштопанное закладками, и платок нахлобученный на шею, что-бы пока я мыла посуду, не удавиться запахами исходящими из рядом стоящей мусорки. Ну истинная леди. - Госпожа Александра? - Я так и знала, что мы где-то встречались! Мужчина смотрит удивленно, огромными округлыми карими глазами словно сканируя лицо, приоткрывает в неверии рот, подскакивает с насиженного места. Он жмет мою руку, пока я неловко пытаюсь ее высвободить. Пусть мы и знакомы, но я не помню где его видела. - Извините, но я не помню где мы познакомились, - мужчина понятливо усмехается, - не могли бы вы напомнить? Как неудобно то. - Мы плавали на корабле старика Тотуэя. Бродячие циркачи, - коротко поясняет, пока смысл сказанного доходит до меня, - Если есть время, может встретимся в конце вашего рабочего дня? С нетерпением я жду когда наступит вечер и Локи, хлопнув меня по плечу, даст небольшой сверток с свежевыпеченным сегодня хлебом, отправляя домой. Переодеваясь в более удобное и не такое потрепанное платье я пританцовываю на месте. Мне не удалось попрощаться с Верон, за что мне было стыдно. В конце концов она была первым другом, которому я доверилась в этом мире. Она мне помогала, пока мы плыли в Синдрию, а так-же таскала еду из дворца, когда мы прибыли в эту страну. Пол года они не появлялись в королевстве Синдбада, хотя Верон мне как-то обмолвилась, что раз в три-четыре месяца, они заезжают на местные праздники. Но они не приплывали, и в рутине да своих переживаниях я забыла о подруге. - Приятно вас вновь встретить, - мужчину я видала, когда ходила кормить Красавчика, большого и опасного тигра. Эти люди, рабочие, не циркачи, следили за порядком в животном "отсеке". И именно они помогали мне открывать двери в особо большие загоны. - Не верится, что мы вновь удивились. - Бард треплет волосы на макушке и улыбается, но от улыбки теплом и весельем не веет. Что-то не так... - Вы целых пол года Синдрию не навещали, мне кажется этому есть причина, - улицы на половину пусты. Как обычно шума и гамма нет, никто не ругается и не дерется. Даже немного не привычно идти среди относительной тишины. - Цирка больше нет, - тяжело вздыхает мужчина, облокачиваясь об какую-то колону. Мысль в голове бьет набатом, подобно огромному молоту, бьющему по колоколу. Я замираю на месте, а после плюхаюсь мягким местом на камень. Огорчение и чувство потери заполняет грудную клетку, вызывая боль в голове и горький вкус разочарования во рту. - Что случилось? - Бард сам садится на дорогу, облокачиваясь спиной об ту-же колонну. Кажется, в этот момент, он постарел на лет десять или пять. В глазах отражается такая усталость и боль, что невольно, я его жалею. Но с жалостью приходит желания узнать все до мелочей. - Мы плыли в Партевию, когда на наш корабль напали малолетние разбойники, - бровь поднимается в недоумении и я вспоминаю как в нашу первую встречу эти люди смогли захватить корабль пиратов, везущих нас на невольничий рынок, - Это были совсем не те бандиты, которых мы обезвредили в нашу встречу. Они обладали магическим и стихийным оружием. Эти дети потребовали всю нашу провизию, все наши деньги и имущество: ткани, строй-материалы, мебель, животных и даже цирковой инвентарь! Мы все это им отдали, и наш корабль был практически пуст, - в голове не укладывалось столь странное положение дел. Данте, Верон, Лоло и другие циркачи. Они были не только людьми показывающими фокусы и какие-то трюки. Они были воинами, что смогли даже захватить корабль пиратов и освободить рабов. Мне просто не верится, что они не оказали сопротивления каким-то соплякам, - Но когда они потребовали наших воспитанников, мы все-же оказали сопротивление. Бой был недолгим, многие были ранены, кто-то погиб, и в итоге детей захватили. Наш корабль был потоплен, и выжившие попытались спастись на деревянных обломках. Мы дрейфовали среди моря около двух дней, и истощенных нас нашли Синдрийские купцы, везущие товар в Партевию. Бард хмурится вспоминая неприятное прошлое, дотрагивается до шрамов на груди, которых не скрывала серая хлопчатая рубаха. Мы молчим, пока я обдумываю его слова, и не понимаю. Ничего не понимаю. Неужели такое возможно? Как дети, могут такое сотворить?! Это же дети! Мать его, маленькие люди! - А что с Верон? Со стариком? Где все? - Тотуэй погиб, - кажется что Бард сейчас заплачет, но он держится, жмурясь, больно ударяясь затылком об камень на который облокачивается. Мне не хватает сил заплакать, да и слез не осталось. Только пустота в груди, да тянущее чувство в животе напоминают что люди мне эти были дороги, они нас приютили, обогрели и накормили. Вытащи нас и спасли. - Данте и Верон были пойманы в Партевии рабовладельцами. А на счет остальных я не знаю. - кажется внутри что-то оборвалось. Как в книгах. Когда происходит поистине дерьмовая ситуация, в книгах пишут, что у персонажа что-то ломается внутри, как стержень. Или обрывается и падает вниз, в неизвестность. Когда я читала подобную хрень не обращала внимания, пропускала и не задумывалась об этих не оригинальных строчках книги. Теперь же я поняла всю прелесть данных моментов. - Думаю я оставлю вас, госпожа Алекс. Мне пора возвращаться к моему другу. И Бард уходит, растворяется среди редких прохожих, сливается с фоном, словно он прожил в этом месте всю жизнь и ничем не отличается от местных горожан. Весь вечер я пью вино, не такое, какое было в Синдрии, а более горькое и крепкое. Один стакан не приносит расслабления, только подкидывает воспоминания, где с циркачами мы плывем в море, и они о нас заботятся. Когда была выпита бутылка, алкоголь дал о себе знать помутнением в голове и зудом в глазах, словно я хотела спать. Когда слезы покатились по щекам, с удивлением обнаружила, что ничего не чувствую. Как говорила моя бабушка нашим родственникам-алкоголикам, которые плакали на тяжелую жизнь - "это не вы плачете, а водка за вас". Я могла эти слова сейчас произнести себе, но упрямо мотнув головой, уселась на кушетку, рядом расположив мутный бутыль с не особо вкусным вином. Но выбирать не приходилось, не такая я уж и богатая, что-бы дорогое вино покупать. С головы не выходила Верон и Данте. Я не могла сказать чего-то определенного на их счет. Они мои друзья, одни из мизерного количества знакомых, которые заботились обо мне, и отдавали свою дружбу без подтекста. Я посидела в кандалах, с ошейником на шее, и мысль, что они будут сидеть так-же, приводила меня в ужас. Но не могу же я стартануть на их поиски? Без знаний, денег, друзей, силы и всего остального?! Или могу? - И сколько ты пьешь? - интересуется Юнан после недельного отсутствия. Cо стоном переворачиваюсь на живот, ленивым движением скидывая со лба длинную челку. Во рту стоит неприятный запах, а на языке оседает противный привкус чего-то... протухшего. - Дня два, - не в силах смотреть на его осуждающее лицо, припоминаю свои веселые деньки, - или три. Юнан, мне хрено-о-ово! - и все-же не надо было пить это пойло. Голова раскалывается, словно ее набили опилками, да еще сверху прибавили, что-бы похуже было. Внутренности жгло, словно органы изнутри пылали огнем, раздуваясь. Я разговаривать даже боюсь, потому что со рта смердит похуже чем с помойной бочки. Пытаюсь укутаться в покрывало еще плотнее, надеясь, что Юнан не услышит мой не самый ароматный запах пота и перегара. Маги смотрит с сочувствием и, в какой-то степени, с нисхождением, и от этого становится еще хуже. Совесть что-б ее. - Черт, не смотри на меня так! - чертыхнувшись простонала, пытаясь головой вжаться в подушку. Руки мага настырно тянут ткань с головы, убирая мокрую челку со лба. Маги смеется. А мне стыдно. На потную и мокрую кожу кладут смоченную в холодной воде тряпку, и от прохлады я стону уже от удовольствия. - Мне не впервой ухаживать за человеком в таком состоянии, - мягко замечает Юнан, прикладывая к губам стакан с холодной водой. Я глотаю нужную мне так сейчас жидкость, благодарно смотрю на мягко улыбающегося Маги. Боже, повезло той девушке, что сможет завладеть сердцем волшебника. - Синдбад часто в наших путешествиях страдал похмельем. И ухаживали за ним всей толпой. Юнан порой мне рассказывал о совместных странствиях с Синдбадом, и я могла сделать вывод, что пару лет назад король Синдрии был совсем другим человеком. И в эти моменты так хочется увидеть его подростком, с тем самым огнем искренности в глазах, о котором порой упоминает волшебник. Но что странно, Юнан даже обмолвился, что пусть они с мужчиной и друзья, но маги, как и я, увидел в нем ту тень, которую смогла увидеть я. Он говорил о искренности в глазах, со слов тех людей, что они когда-то повстречали на своем пути. Блондин, как и я, не видели Синдбада таким идеальным, каким он хочет предстать перед всеми. Именно этот факт и стал толчком к моему расположению. Да, именно с этого и начались наши недолгие откровенные разговоры и робкое доверие, которое вскоре, как я планирую, перерастет в крепкую дружбу. - Именно в те моменты, он познавал всю прелесть вина и других алкогольных напитков. Когда остатки воды стекают с тряпки по лбу к шее, в голове возникает ванна или прохладный душ. Потное тело с липкой кожей меня нервируют, я молчу про запах. Сейчас бы в ванну, да ополоснуться, вот только ни сил, ни желания вставать нет. Абсолютно никакого. - Так все-же что тебя с подвигло эти дни пить вино без остановки? Рукой задев пустые бутылки, простонала. И я опять раскрыла душу перед добрым блондином, что сейчас внимательно слушал мои слова, понятливо кивал, а порой даже всхлипывал. Юнан был очень ранимым человеком, умеющий сострадать чужому горю и любитель по возможности помогать ближнему. -... и я встретила знакомого, рабочего. Он следил за живностью в трюмах. Его зовут Бард. Бард рассказал, что им помогли высадиться в Партевии, а там все разбрелись в разные стороны. Кто с кем. И моя подруга, Верон, и также дорогой для меня человек, Данте - они попали в рабство. Они ведь мне стали близки. Как бы глупо не звучало, но это так. И мне так хочется помочь им! Разыскать! Спасти! Но черт...! Что я могу сделать?! Ни магии, ни сил, ни ума, в конце концов! А стальным дела нет! - ладони накрывают лицо, словно я могу успокоиться от собственного жеста, - Я чувствую себя такой никчемной... - Знаешь, твоя слабость может превратится в силу, - теплая ладонь ложится на мою макушку, осторожно поглаживая по голове. Ласковые прикосновения остужают мой пыл и назревающие рыдания по подруге с другом, - Мы можем отправиться в путешествие и разыскать твоих друзей. - мои глаза от шока раскрываются, а сердце в груди уже танцует чечетку. Я молчу, жду что Юнан скажет дальше, - Охота ли тебе сидеть на ровном месте? - Но а как-же поиски? - Шахерезада, третья маги, согласна нам помочь. Я с ней виделся недавно. Но она хочет встретится с тобой лично. - Не нравится мне все это. - Мы отправимся вместе, ничего не бойся. В ее дворце есть библиотеки. Общие и личная. Ее помощь нам будет очень кстати. - возникают мысли начать перечить, вот только правильно это будет? Я могу привести очень много доводов не обращаться за помощью к этой женщине, но вторая часть разума, понимает, что Юнан прав. И на мои доводы он ответит своими аргументами, в конечном итоге Юнан останется прав. - Я буду периодически с ней связываться, пока мы будем искать выход в других городах и освобождая твоих друзей. Он мне помогает во всем и это настораживает. Иногда, редко, появляется мысль, что он меня бросит. И когда я ее озвучила, Юнан предложил заключить мне магический контракт, вот только потом вспомнил, что мое тело любую магию отторгает. В итоге, он весь вечер заверял меня, что на него можно положиться, и в конечном итоге я доверилась. Окончательно. Эти пять недель мне дали понять некоторые вещи, которых, кстати, немного: в искренность некоторых людей, например Юнана. И моя слабость. Не физическая - духовная. - Юнан, как мне стать сильной? - маги удивлен, его глаза округляются от изумления, но после он улыбается и смотрит так, словно все тайны мира знает только он один, и этот вопрос, одна из множества загадок, на которую он знает самый простой ответ. - Отпусти все прежние страхи, доверяй людям чуточку больше и не бойся показать свою храбрость, которой в тебе не так уж и мало. Пусть это и было сказано вскользь, но слова прочно засели в моей голове, пока я готовилась к встрече с правителем империи Рем. И даже сейчас, ступая по просторным коридорам с высокими стенами, проходя мимо стражников, заходя в высокий и огромный зал, я помню эти слова, стараясь скрыть дрожь в теле, и твердо смотрю на миниатюрную девчонку перед собой, что чинно сложив руки на коленях, сидела на троне. - Здравствуй Шахерезада, - махает рукой Юнан, радостно приветствуя ребенка. Стоп. Эта девочка и есть Шахерезада?! Великая правительница Рема?! - Ах-ха-ха-ха! - нервно смеюсь под пронзительным взглядом лазурных глаз. И нервно икаю, когда из темноты угла выходит высокий, накаченный, в золотых латных доспехах воин. С копной красных, подобно вишне, волос и животными алыми глазами, так схожими с глазами одного человека. Так похожего на Масрура. Смотрящий с такой угрозой, что по коже бегут мурашки. А ноги подгибаются и трясутся. Что там Юнан говорил о моей храбрости?