***
В подобном наряде, Санса чувствовала себя неловко. Платье, ей более чем нравилось. Голубой цвет был ей к лицу, он был таким нежным светлым, и пропускал сквозь себя солнечные лучи, что прекрасно оттеняли ее глаза. Только вот, оно, такое открытое, показывало все, что прилежным девушкам положено скрывать. Септа страшно ругалась, но позволила на праздник одеть его, и Санса, вся залитая красными пятнами смущения, почувствовала себя такой легкой, и ,что странно — желанной. Шелк ложился на груди, и открывал их, всем желающим посмотреть на пунцовые соски, а внизу — ей даже пришлось помазать специальным маслом, та часть платья была тоже прозрачна, и облачко рыжих кучерявых волос на лобке топорщилось, но Септа заверила — что это показатель того, что она созрела. Действительно, первые лунные крови появились 7 лун назад. Даже Арья, в подобном наряде, выглядела как леди. Пусть груди у нее несколько плоски, и волоски на лобке были слишком коротки( нечаянно увидела, когда септа капал ей масло прямо туда! ), она была очень даже не плоха, и не смущалась не капли. Сансе сегодня хотелось быть самой красивой. И причиной этому был Визерис Таргариен, с белыми, как у короля, волосами, не достигающими плеч, и аметистовыми глазами. Принц был сказочно хорош, и губы его, пусть и обветрены( он же не девица), но так ласковы. Когда Санса прибыла, он поцеловал ей руку, и так улыбнулся! А, Арья — дура, не далась! С тех пор, Санса не ест и не спит, и все ее думы занимает лишь принц. Пускай Арья обзывается, посмотрим, что она скажет, когда Санса станет его королевой! Не сложно представить, какого было ее разочарование, когда выяснилось, что принц не отходит от своей племянницы, принцессы Ширы, и не скупится с ней на прикосновения и поцелуи. Эта Шира, на год ее младше. Ей всего пятнадцать. И да, она, как и все Таргариены красива, но все равно отличается от своих отца, сестры, и тети с дядей, чья красота — просто неоспорима!(особенно дяди). Волосы ее не так белы, как у ее тетки, они бело-золотые и вьются, подобно крохотным змейкам, пусть и достигают лопаток. Молочная кожа и глаза темно-фиолетовые, которые глядят на всех, с под опущенных ресниц с недовольством, и самые обыкновенные губы, пусть иногда и припухлые( когда с Визерисом), наверняка от поцелуев. Практически всегда завладевает внимание кронпринца. Вот и сейчас, стоит подле своей родни, шипит, надув губы, а Визерис ее обнимает и что-то шепчет на ухо. Санса бы все на свете отдала, чтобы он ее обнимал также. Ее! А не его племянницу-змеюку, которую в добром положении духа не встретишь. Подумать только, принцесса Рейнис, всегда спокойная и добрая, которая кроме фиалковых глаз от Таргариенов не взяла ничего, уступает принцессе Шире в принадлежности к Мартеллам. Эта Шира — больше змея, чем дракон! Может быть, она и не злилась бы так, если принц подарил ей хоть какой-то знак внимания, пригласил на танец, а не вошкался с этой змеюкой. Сансу все считали красивой, неужели она уступает вечно недовольной девице в красном платье, чьи груди, кронпринц уже пару раз мял в своих руках( наверняка ей больно, хотела внимания — получай), думал, что никто не видит, но Санса с них глаз не спускает. Танцы уже давно закончились и все просто разговаривают, или пробуют закуски, или покидают зал, как принцесса Шира и кронпринц Визерис. Арья, канючит, как маленькая, и тоже требует уходить, их компании тут никто не ищет, они слишком малы для светских бесед, а юные лорды в их сторону не смотрят. Странно, Лорас Тирелл оттанцевал с ней практически все танцы, а сейчас не отходит от Ренли Баратеона. Санса соглашается, все равно кронпринца здесь нет.1.
13 января 2017 г. в 18:31
Красота порядочной женщины кажется не вполне законченной. Ей не хватает загадочного обаяния порочности..
Королевская Гавань
Страшная зима, что пророчили мейстеры, приходить не спешила. Солнце заливало улицы Королевской Гавани, жара стояла страшная, и все спасались от нее так, как могли.
Придворные дамы обмахивались веерами и ходили в легких нарядах, таких тоненьких, что женские груди можно было хорошо рассмотреть под любым углом, в особенности соски.
Красный замок, чертова обитель всей королевской семьи с кучей другого народу, напоминала сейчас один из борделей Бейлиша. Не больше, не меньше. И самое страшное, что мужчины этим беспорядочно пользовались, начиная с конюха, ( когда еще ему увидеть прелести принцессы), заканчивая самим Королем.
Другого объяснения для отца, во все глаза таращившегося на груди Арьи Старк ( она была одной из тех,у кого соски забавно торчали), обтянутые тонкой шелковой тканью серого цвета. Постыдился бы, жена скончалась всего-то пол года назад.
Впрочем Старки, в неполном составе гостят только месяца два, от силы. И все эти два месяца желание убить или их, или отца становится все сильнее. Как, черт возьми, дочери, чей отец возглавлял восстание против Короля, могут так легко отплясывать в тронном зале; как дочь такого благочестивого Неда Старка, может позволять Королю глазеть на нее, да он ее уже раза три глазами выебал! Что будет когда сыновья явятся?
— Дикари! — принцесса шипит, благо отец не слышит. Уж больно любит он, этих Старков. А главное за что? За то, что одна северная шлюха подарила бастарда, такого же дикого, как и она сама. А то, что старшую дочь изувечили, а сына вообще — убили, ему наплевать.
Дядя смеется, стоит рядом, вместе с Рейнис и Дейнерис, которые ее поведение осуждают. Рейнис просто добра и изувечена, а Дейнерис — глупая.
— Да, дорогая, — Визерис усмехается, — ты права, но такими словами, будь добра, не разбрасывайся. Он целует ее в скулу, пока его пальцы врезаются ей в ребра — ничего, привыкла уже к подобным любезностям. Дядя, всего тремя годами старший, поучает не менее часто, чем целует, но к этому тоже привыкла. Все привыкли, и все не обращают внимание — Отец-Король в их числе.