Одно утро в ветеринарной клинике

      Самдэк не так давно исполнилось шестнадцать, и ее отец, обычно далекий от дел дочери, вдруг поставил девушке условие: устроиться на подработку, иначе он сократит количество выдаваемых карманных денег. Девушка подозревала, что это была одна из его попыток позаботиться о ней, вновь стать отцом. Наверстать все дни, в которых он отдавал предпочтение работе, а не ей.       И Сари даже с неким вдохновением начала просматривать объявления, представляя себя то модной барменшей, то успешной начинающей моделью. Но, конечно, больше всего она хотела помогать отцу в лабораториях. Однако изобретатель не подпускал девушку к самым интересным проектам. Зато предлагал ей помочь с бумагами или устроиться хотя — бы официанткой неподалеку от главного офиса. После небольшой ссоры она сама выбрала себе работу — теперь она добровольный помощник в ветеринарной клинике при местном парке живой природы.       Приходилось каждое утро тратить час на путь до клиники. И сначала Самдэк даже хотела изменить место работы, принятое в момент природной вредности. Но, поработав два дня, поняла, что не хочет уходить. И даже будет когда-нибудь вспоминать о часах работы с удовольствием.       Поправив униформу, что полагалось надевать каждый раз при работе с животными, она вышла в большой двор, являющийся перекрестком всех корпусов и зон с вольерами. Сари хорошо знала свои задачи и обязанности, так что не дожидаясь указаний уверенно прошла к конюшне, захватив два ведра с овсом.       Деревянное здание было небольшим, рассчитанным скорее на временную передержку любых крупных пациентов-копытных. Пахло соломой и потом животных, вокруг стояла тишина: только несколько воробьев щебетали под крышей, выкармливая птенцов.       В закрытом деннике, у которого остановилась Сари стоял конь. Крупный, сильный и вредный. Звали серого красавца Мегатроном, и многим казалось, что он был по человечески умен и коварен. Возможно они были правы, ведь он был авторитетом не только для четвероногих соседей, но и для младшего персонала. Что, конечно, никто из людей вслух не признавал.       Конь задолго до появления самой Сари услышал ее шаги и стал ждать девушку, подняв тяжелую морду над решеткой. Серая шкура слегка пропылилась после ночи, но все еще лоснилась и блестела от тщательного ухода. Темные глаза как обычно смотрели со снисходительной надменностью и коварством.        — Привет, Мегатрон, — сказала Сари, поставив ведра с овсом на пол и открывая окошко над кормушкой. — Сегодня тебя кормлю я.       Пофыркивая, он переминался с ноги на ногу. Казалось, жеребцу абсолютно нет дела до маленького двуногого. Но неспроста местные работники прорезали отдельное окошко в деннике над кормушкой Мегатрона: любой, кто появлялся с едой в досягаемости копыта или морды, был бит. Конь зачастую поступал жестоко и унизительно для работников, вырывая свой паек и отправляя в полет невнимательных жертв. Или он мог навалится боком и прижать всем своим немаленьким весом, держа неосторожного смотрителя в плену, пока кто-то другой поспешно разгружал его корм, чтобы тот отвлекся от членовредительства. Никто не знал, зачем он так поступает, так что все дружно решили, что он зло во плоти.       Овес засыпался в кормушку и Мегатрон немедленно приступил к завтраку.       Вдруг, над деревянной перегородкой поднял голову сосед Мегатрона: белая шерстка стала серой из-за пыли, кое-где была видна красная краска. Густые и длинные ресницы придавали невинный и задумчивый вид первому забияке клиники. Это была бывшая звезда передвижного цирка, а ныне один из постояльцев центра — самец ламы по имени Старскрим.       Старскрим быстро оправдал свое имя и титул примадонны: заплевал оленей, к которым его подселили в первый раз, бодался с местным диким бараном, гонялся за собаками и воровал пищу у более мирных животных. Но он не был глуп, и когда понял, что на новом месте лучше чем в цирке, присмирел, позволяя работником чистить и кормить себя. Хотя они и успели намаяться с ним.       Циркач хотел было недовольно поднять голос, чтобы привлечь внимание к себе, но Мегатрон предупреждающе пихнул плечом перегородку, где стоял сосед. Стенки задрожали от, казалось бы, легкого тычка и лама мгновенно спрятал голову в своем деннике.        — Что, Мегатрон, усмирил ты нашего циркача? — Спросила Сари, опустив одно пустое ведро и подняв второе, полное.       Мегатрон одобрительно захрапел, когда увидел еще одну порцию, но девушка прошла мимо и вошла в денник с ламой. Серый смог высказать свое недовольство только хриплым ржанием.       Старскрим показательно смиренно лежал на сене в уголке, позволяя делать Сари свое дело. Не забывая грустно вздыхать и печально прикрывать глаза, он делал все, чтобы гостья остановилась и дала ему что-нибудь вкусное. И чтобы расчесала перед уходом. Но девушка совсем не смотрела в его сторону и Старскриму пришлось принимать радикальные меры: он требовательно дернул за край одежды, напоминая о сладкой дани:        — Ладно уж, — Сказала Сари, ища по карманам кубик сахара. — Ты своего не упустишь, да?       Лама довольно захрустел добытой сладостью, насмешливо косясь глазами в сторону. Девушка повернула голову и встретилась взглядом с Мегатроном. Стало резко некомфортно, спину охладил ледяной пот. Хотя она и не могла сказать, кому именно предназначались все муки ада в красных глазах, она вдруг почувствовала, то ей давно пора идти. Старскрим же напротив чувствовал себя вольготно и как будто получал удовольствие от внимания.       «Что он такое?» Думала девушка, совершая позорное бегство из конюшни, гремя ведрами.

***

      ~Не думал, что ты можешь пасть еще ниже в моих глазах~       ~Ну что вы, лорд Мегатрон, зависть — плохое чувство~       Конь фыркнул, вернувшись к недоеденному завтраку, а лама из-за всех сил пытался хрустеть погромче.