Копия

      На каких бы позитивных нотах я не покидала Суну, в поезде маршрутом “до Конохи” я хотела вздернутся. Одно дело думать о светлом и полном выполненных целей в объятиях главы одной из Какурезато. Совершенно другое – сидя рядом с не затыкающимся Хокаге и главой клана Учиха.       Закинув ногу на ногу, я наслаждалась только тем, что вся моя фигура была закрыта новым платьем и накидкой. В Конохе в этом будет не очень удобно, но вид в одежде, подобранной мне Гаарой, я смотрелась куда более представительно, нежели в обычных своих вещах. В моем рюкзаке было лишь еще одно похожее платье и нижнее белье. Остальное мне было велено купить на месте. Как дипломата и, фактически, посла, меня всем обеспечивала Суна и любые счета выставлялись ей, даже реши я купить себе огромный дом.       Я не решу, но что-то мне подсказывало, что за такую выходку меня лишь пожурят и помогут придумать обоснование поступку. Постоянное посольство Сунагакуре но Сато в деревне Листа. Время работы – идите к черту, часы приема не предусмотрены.       Узумаки всеми силами пытался объяснить мне цель моей поездки, но от его бубнежа у меня лишь начала болеть голова. До чего же шумный. Пожалуй, Наруто как был для меня фоновыми помехами восприятия, так и остался. Его сложно воспринимать без векового запаса нервных клеток, а у меня и годового в распоряжении не было. Видимо, с приобретенным ментальным блоком его мозговая терапия вовсе перестала на меня действовать.       Извинившись, я пошла в вагон-ресторан, едва только самый неугомонный ниндзя замолчал на несколько секунд.       Незамысловатая фоновая музыка стала настоящей отдушиной. Не въедливая, ненавязчивая. Я заняла место за столиком и заказала у подошедшего с бара парня стакан апельсинового сока. Подумала и поменяла заказ на яблочный. Хватит с меня оранжевого на сегодня.       Обхватив пальцами запотевшие бока стеклянного стакана, я тратила свое время наблюдением за пейзажем по ту сторону большого окна.       – Извините, Касаи-сама? – от детского голоса я не сдержала тяжелого вздоха. Да к черту. У меня на лбу было написано, как меня достало чье-либо общество.       Когда я только зашла в состав и любезная проводница указала мне место в вагоне для специальных гостей, я заняла прекрасный диванчик у левого окошка. Наслаждалась одиночеством и ловила приятную усталость по всему телу. Едва не уснула, оперевшись спиной о стенку и закинув согнутые ноги рядом на сидение, руками обняла рюкзак. Но за несколько минут до отправления в вагон ввалился Хокаге со свитой. На перроне было шумно от провожающих. Как же, герой. Так и вышло, что мое привилегированное место оказалось самым неспокойным местом во всем поезде.       Сарада и Боруто устроили драку из-за пустяка под неодобрительный взгляд Хинаты. Потом Наруто попытался втянуть меня в разговор. В итоге – я сижу наедине со стаканом сока и пятилетней (или около того) Учиха-химе над душой.       Я кивнула на место напротив и подозвала парня с бара.       – Дядя не будет против, что ты одна бродишь по поезду? – заинтересованно спросила я, обращаясь к подошедшему персоналу. – Принесите маленькой химе что-нибудь попить.       – Черный чай, – с готовностью отозвалась девочка, ерзая на месте и усаживаясь удобнее. Она смотрела на меня серьезным взглядом, положив ладошки на столешницу. Это было бы забавно, не будь ее черные глаза столь пугающими.       Я кивнула парню, подтверждая заказ и откинулась на своем диванчике. Одна моя рука осталась на столе, вторую опустила на живот, поглаживая сталь протектора Суны, который использовала вместо пояса. Пальцы нетерпеливо стали стучать по светлому дереву. Этот раунд в гляделки я выиграла даже раньше, чем раскланявшийся парниша принес чай и забрал пару рё оплаты.       – Итачи-сама послал узнать про тренировки тети, – вздохнув, наконец-то прокололась девочка.       Это можно было бы устроить и быстрее, слегка надавив ки. Однако, это же не интересно. Я успела уже вновь начать рассматривать пустынные пейзажи за окном. И тут это. Видимо, Итачи и впрямь готовит следующую главу клана. Я не удержалась от хмыка. С Аресой все настолько безнадежно? Стало быть, на мне – объяснить схему гонений так, чтобы даже ребенок понял. С одной стороны, даже еще не посещающую Академию девочку можно обмануть за шесть и две. С другой – если план не поймет она, то и прекрасная “Кииро” его тоже не обмозгует. Прекрасно.       – Они будут, – я пожала плечами, поворачиваясь к племяннице. – Прости, Сарада-чан. Плохой день, – покосившись на нее, я продолжила смотреть в окно, не проявляя заинтересованности в разговоре. Заметила, что удивленная девочка сжала кулачки. Да, при взрослых я с ней не так общалась.       Другое дело, что мне было плевать на наличие других людей. У меня в принципе настроения для трепания языком и развлечений кого-либо не было. Если Учиха хотел устроить проверку, мог бы и договориться, а не засылать мелочь вперед. Да и сам бы лучше поговорил. Есть у меня пара идей, но те граничат с безумием. Мне ведь терять нечего больше.       – Итачи-сама говорил, что Вы будете тренером тети, потому что она очень слабая из-за болезни и Вы ее вдохновляете, – смутившись, заговорила девочка. Я повернула к ней голову. А брат ли ее послал? – Скажите, Касаи-сан... А Вы сильная?       Меня пробило. Вечер нашего знакомства я неоднократно гоняла в своей голове, выуживая все детали, что смогла запомнить. Усмехнувшись, я закрыла один глаз и умостила локти на столе, обнимая себя за плечи, чтобы приблизиться к девочке.       – Папу твоего, Сарада-чан, уложу одной левой.       Чем йокай не шутит? Она же ребенок. Округлив глаза, юная наследница клана отшатнулась от меня. Да, память у Учих отменная. Я показала язык: бинты еле держались на лице, давая спокойно открывать рот, но закрывая переносицу, нос и подбородок.       Девочка схватила чашку с не остывшим чаем и быстро хлебнула. Обожглась, но кроме сведенных в тонкую линию губ и заслезившихся глаз ничем не выдала боль. Ее лицо и без того потеряло всю клановую непробиваемость.       – Что-то не так, Сарада-чан? – строя из себя невинность, спросила я. Из моего взгляда не ускользало ехидство. Шрамы вокруг тянуло – для меня такие гримасы были редкостью все-таки.       Посмотрим этот расклад. Юная Учиха может принять мои слова за чистую монету, вспомнив, очевидно, мою фразу, что я произнесла в день нашего знакомства. Либо она промолчит, либо расскажет все Итачи. Вряд ли в присутствии Аресы – она ее даже по имени не называет, хотя даже главу клана зовет. Пусть и с суффиксом глубокого уважения. Это странно, учитывая, что степень родства одинаковая. Со стороны брата это повлечет разговор и повышенное внимание к моей персоне. Может даже без первого пункта. Все таки Итачи – отличный разведчик и игрок политической арены. Таким образом, меня либо примут за шпиона, либо начнут копать дальше.       Про то, что я была в печати – уже известно. Итачи даже знает о том, что убил “меня” там. С другой стороны, сейчас я сказала фразу, которая была произнесена в доме на территории клана его наследнице. Я бы продолжила копать глубже простой версии о шпионаже.       Иной сценарий – Сарада молчит сейчас. Тогда все просто: я отказываюсь посвящать малютку в свои планы относительно самоубийственных тренировок ее очаровательной тетушки и все равно напрашиваюсь на диалог с главой клана.       Как там люди говорят? Надо наслаждаться любым дерьмом в этой жизни? Пожалуй, ощущая себя смертницей на алтаре, я начну этим заниматься. Черта ли, когда шансы на победу мизерные, а во всех остальных случаях я погибну? Здесь у нас ситуация пан или пропал, а исчезать я думаю с оркестром и фанфарами.       Знакомьтесь, детки. Касаи Масао – девочка, трахнувшая святого Казекаге, выходит на сцену.       В слух я, естественно, этого не произнесла.       – Все в порядке, Сарада-чан? – еще раз побеспокоилась я о состоянии ребенка, вновь отстраняясь и возвращая лицу уверенное безразличное выражение. Слишком долго она на меня пялится. Если я хитрая лиса и хотела что-то донести до девочки, она явно должна была меня разочаровать своей тугодумностью. Не гений, не избранная. Пусть она думает, что я прогадала и потеряла интерес. Дам ей фору.       Ей около пяти. Пусть шиноби и развиваются быстрее, тем более клановые, но никто не исключает тот случай, когда девочка и впрямь забыла и не поняла. Пусть ее реакция и выдавала обратное.       – Д-да, Касаи-сан, – заикнувшись, протянула она, тряхнув головой и пытаясь вернуть себе нормальное выражение лица. Вышло у нее с трудом. В черных глазах в равной доле неверие и радость.       Признала?       Если да, то у моих братьев большие проблемы с интеллектом. Хотя дети, в силу особенностей психологии, всегда легче принимают на веру самые невероятные вещи. Не назвала бы свой случай рядовым, входящим в общепринятую практику ниндзя.       – Если ты не против, я бы, все же, предпочла обсудить тренировки твоей тетушки с твоим дядей. Думаю, есть ряд вещей, которые тебе пока рано слышать, – я хмыкнула, наклонив голову и взяв стакан сока. Сделала пару глотков. Холодный до сводящих болью десен. Прекрасно. То, что надо.       Сарада вскинулась, упираясь ладонями в стол и наклоняясь ко мне. С ее ростом это выглядело так, будто она опирается о барную стойку. Чуть иначе за маленькой разницей.       – Я позову! – глаза ее искрились каким-то довольством. – Только обязательно поговорите! – она вылетела из-за стола, останавливаясь через пару шагов и оборачиваясь на меня. На лице ребенка сияла широкая улыбка. – Вернете тетю – он будет очень рад, правда! Шаннаро!       Вскинув кулак, она убежала в направлении, противоположном вагону для важных персон. По этой причине уже через десяток секунд она, смущенная, пробежала в обратную сторону, едва не снеся бармена, что нес чаши саке вошедшим в ресторан молодым людям.       Я снова захотела вздернуться в ожидании взрослого дяди юной принцессы. Интрига: скажет или нет?       – Вы очень приглянулись нашему Хокаге, – оповестил меня голос за спиной, когда я уже потягивала зеленый чай. Чашка с остывающим черным так и стояла одиноко напротив.       Итачи появился минут десять спустя после ухода младшей. Прошел спокойно, присаживаясь без спроса на место, еще совсем недавно занятое другим человеком. Не глядя, отстранил от себя напиток племянницы.       Волосы его так и были убраны в двойной пучок на затылке, только челка по кончик носа свисала по двум сторонам лица. Одет он был в простые черные штаны, футболку с металлизированной сеткой у горловины и распахнутое темное хаори поверх с монами клана на груди. На голенях – бинты и сандали гэта. На бедре – подсумок с метательным оружием и свитками.       Прекрасен, черт. И возраст его только красит. Только вот теперь я себя чувствовала более не посетительницей музея. Пожалуй, таким взглядом награждают старых друзей, пути с которыми давно разошлись, но они проходят мимо, не признавая в толпе.       Пожалуй, мне следует поблагодарить Аресу за то, что я могу смотреть на Итачи, да и на клан, столь трезвым взглядом. Я по прежнему убеждена в том, что останусь с Учиха, когда верну свое тело. Вот только теперь я вижу картину шире. Это сложно объяснить. Старая Кииро кажется мне смешной малышкой, хотя мои взгляды не претерпели сильных изменений. Просто теперь я это делала не для себя и не ради долга.       Во имя здравого смысла и с осознанием того, что есть человек, который видит для меня это лучшим вариантом. Я склонна ему доверять, пусть и чувства внутри себя пронесу до конца жизни.       – Я наслышана от Гаары об активности Узумаки-сана, – кивнула я. Пояснять о чем я смысла не было. Не заметить попытки Наруто разговорить меня и его любимая история про то, как я общалась с Саске... было сложно, скажем так.       – Казекаге отпустил свою ученицу столь далеко сразу после того, как она лежала в больнице.       – Ничего серьезного. Старая травма нуждалась в осмотре перед долгой миссией, – я пожала плечами. Всегда наслаждалась разговорами с братом. Нам не требовалось разжевывать каждую фразу и объяснять перескоки тем.       Наши беседы всегда больше были похожи на то, как течет ручей. Русло уже проложено, конечная точка известна. Надо лишь идти по этому пути, задевая попутно мелкие камешки на дне и унося течением зазевавшихся низко насекомых.       – Старая травма нуждалась в охране АНБУ? – Итачи поднял бровь заинтересованно.       – А что? Искали встречи, Учиха-сан? – я усмехнулась. – Тч... простите, мое предложение уже неактуально. Мое сердце и тело принадлежат теперь лишь одному человеку.       Мечтательно закатив глаза и вздохнув, я облизнула губы, теряясь в улыбке. На щеках полыхнул румянец. Больших трудов мне это не стоило. Всего-то вспомнить вчерашний вечер. Живот незамедлительно стянуло и я пошевелила бедрами, ерзая и пытаясь сесть удобнее. Сладкие воспоминания сейчас позабавили. Брат стрельнул глазами в сторону прохода в другой вагон и снова обратил на меня внимание.       – Полагаю, теперь Вас можно поздравить? – прочистив горло, спросил он.       – Можете закатить вечеринку в честь моих минувших дней уродливой девственницы. Теперь я просто страшная, – благосклонно кивнула я, наслаждаясь легкой краской на бледных скулах.       Это было интересно. Уперевшись предплечьями в столешницу, я подперла кулаком щеку.       – У меня здоровая самооценка, Учиха-сан. Я прекрасно знаю о том, кто я такая. Гаара – прекрасный человек и я за многое ему благодарна. Но что бы между нами не происходило – это не пересекает определенной грани. Поэтому в Конохе я могу находиться спокойно, не оглядываясь на то, что происходило в Сунагакуре, – отчиталась я, махнув пальцами и снова касаясь ими края бинтов и шрамов. – Что самое главное, это совершенно не помешает мне задержаться в Конохе для работы мотиватором Вашей дражайшей супруги. Сарада-чан же передала, что я хотела с Вами об этом поговорить?       Итачи расслабился, сделав, очевидно, свои выводы.       – Чем Вы так напугали мою племянницу, Касаи-сан? Мне стоит переживать? – усмешка у него вышла веселой. Он действительно умеет быстро абстрагироваться от некоторых тем и размышлять над ними позже, в более спокойной обстановке.       Я повела плечами, вновь откидываясь на спинку кресла и беря в руки чашку с чаем. Отвела взгляд на окно. Пустынные барханы сменяли один другой, но, в общих чертах, не менялись.       – Не могу предположить. От меня она убегала довольная жизнью, вскидывая кулаки. Очаровательный ребенок. Не ошибусь, если скажу, что характером она пошла в мать?       Улыбаемся и машем. Строим идиота и всеми силами пытаемся выведать, что же ты, поганец эдакий, скажешь. Я хочу знать степень того, насколько вам было на меня насрать, господа.       Хотя удивленный бегающий взгляд после моего намека на то, что я и впрямь состояла в интимных отношениях с Казекаге, мне понравился. Даже не зная его реального значения. Буду думать, что это был укол ревности и греть себя этой мыслью. Я ее заслуживаю, в конце концов.       – Вы общались с Сакурой?       – Я общалась с Саске-куном, – напомнила я. Подловить меня не удалось. – Ваш брат – тот еще невыносимый мальчишка. Лезет, куда не следует. Если честно, воспитан он преотвратительно, пусть и мировой герой.       Итачи усмехнулся, кивая. Еще бы он не был согласен.       С другой стороны, я своему ублюдку-близнецу жизнью обязана. Или типа того. Не сунь он свой нос в мои разборки с Орочимару, возможно, я бы уже давно наслаждалась райскими кущами, кострами, или что там мне положено. Знакомилась бы с матерью и отцом, сойдемся на таком варианте.       Я постучала пальцами по столу, отводя взгляд от Итачи. Разговор зашел в тупик.       – Вы имели какие-то идеи о тренировках моей имото? – решил первым заговорить мужчина напротив меня. Со стороны мне это показалось странным. Не инициатива. Обращение, как к кровной родственнице при том, что она его жена. Забавно. Впервые об этом задумалась.       Нет, тема нашего инцеста, по сути, давно поднималась внутри меня. Типа там заболевания, носимые в рецессивных генах и прочая фигня. Игра в лотерею с надеждой на большую удачу. Можно было бы сказать, что биология ебется во все щели, но я не настолько в ней эксперт, чтобы точно утверждать. Ничего не знаю о заболевании брата. Лишь то, что после его чудесного возрождения через печать он был здоров, как тридцать три богатыря, заключившие договор с дьяволом.       Передо мной стоял пример того, что самой крупной проблемой клана была наследственная моногамия и эмоциональная нестабильность, скрываемая клановым воспитанием.       Интересно, а принцип оборотней из “Сумерек” в моем исполнении в чью пользу сыграл? Я не чувствовала никакого запечатления ни на Гаару, ни на Итачи. Может, я не понимаю принципа моногамных отношений? Не уверена, что в весьма очевидной ситуации мой ментальный член не встанет на Учиха, и я спокойно вылезу из-под него, заправив локон за ухо и возвестив: “прости, милый, но сегодня, как видишь, я суха, словно летняя Суна и у нас ничего не выйдет. Такое бывает.”       – Пусть я и могу потратить на самооценку Вашей супруги, – я выделила последнее слово голосом, снова смотря на брюнета, – время, превышающее тайминг моего задания, я все равно не располагаю огромным его запасом. Мое здоровье не позволяет мне сидеть возле нее полгода с мотивирующими плакатами. Поэтому, прежде всего, я бы хотела заняться ее весом и внешним видом. Если честно, такая физическая форма может исправляться годами при отсутствии желания. Учитывая наши реалии шиноби, желания у нее с маковую росинку, – вздохнула. – Таким образом, тратить свое время на диеты и тяжелые физические тренировки, пожалуй, бессмысленно. Хотя, про первое стоит вспомнить, – поморщилась, вспоминая отвратительные прыщи, после которых наверняка еще долго будут сиять следы без вмешательства должного количества медицинской чакры.       – Вас заботят только ее внешние данные? – Итачи вскинул бровь скептически. Я мысленно послала его нахер. Тренировками я сама добьюсь нужной мне формы. Но блевать от отвращения к себе в булимических порывах я не собираюсь.       Ему об этом знать не обязательно.       Скривившись, я осмотрела каждую черточку его лица. Тонкие, прямые, словно бы высеченные в камне. Никакой дряблой кожи, никаких мимических морщинок из-за малой эмоциональной составляющей. Глаза внимательные, почти черные, на мгновение затянули меня и пропали под взмахом пушистых длинных ресниц. Они были похожи на женские и делали взгляд до невыносимого выразительным. Шаринган в них был воистину страшной силой, но и без него они завораживали и поражали. Не будь я защищена от подобных вмешательств в свой разум, пожалуй, давно пала бы под действием его гендзютсу. Я не чувствовала проявлений влияния, но помнила, что брат способен наложить иллюзию одним движением кончика пальца.       Интересно, на что еще они способны?       Его пальцы.       Вздохнув, я моргнула, вернув скучающий деловой вид своему прекрасному (нет) лицу.       – Как Вам, должно быть, известно, я некоторое время обходилась без глаз на положенном им месте, – пальцем я тыкнула себя в скулу так, чтобы ноготь указывал на глазницу. Кожа поверх давнего ожога была до противного гладкой. – С тех пор, как я обзавелась парой новых, я стала, в некотором роде, визуалом. Слишком долго я прозябала во тьме, чтобы теперь тратить великолепный дар зрения на что-то мало привлекательное. Простите, но Кииро-сан далека от моих эстетических норм.       – Почему же Вы согласились?       Мое левое веко дернулось. Действительно. Не ты ли, брат сусликов, тончайшим образом напоминал мне о том, что вы оба уже спалили мое нахождение в фуине? И что вполне можете оповестить об этом мою дражайшую оппонентку, дабы я вообще забыла о ее существовании на этом свете, не то, что о сближении с ней.       – Помимо нее в вашем клане достаточно прекрасных лиц. Знаете, я падка на здравомыслящих мужчин с правильными чертами лица.       Нет, а что мне было еще сказать? В принципе, я даже не обманула. Гаара вполне подходил под это описание. Алый шрам на половину лба ни капли его не делал хуже. В нынешнем моем положении он более сближал нас, чем разделял. На моей-то морде рубцов было полно. Словно бы художник разочаровался в своей задумке и изрезал холст тупым шпателем, разрывая милое до того выражение светлых глаз и гладкость персиковой кожи. Зелень стасовых радужек, к слову, была единственным ярким пятном на всем этом безобразии. Они меркли перед уродством ран, но были словно опушкой сочной весенней травы посреди сгоревшего лесного массива.       Флирт был моим спасением с этим человеком. Сколько угодно можно строить из себя дуру в надежде, что тебя проигнорируют и закроют глаза на глупые шутки. Я наглая девушка, что с меня взять? Да и красота Учиха ни для кого секретом никогда не являлась. Извините, но за обоими выжившими экземплярами в Академии гонялись толпы юных фанаток в страстных порывах окольцевать в будущем и настрогать детишек, загнав под каблук.       Наивные идиотки без малейших понятий жизни в клане.       При нормальных условиях, женщина, вышедшая замуж, имеет мало веса. За все отвечает ее муж. Исключение: старейшины и куноичи, уже успевшие получить уважение. Будь ты хоть сто раз дочерью главы, когда тебя окольцует третий племянник брата сестры бывшего старейшины, ты станешь лишь его приложением и лишь на бабских посиделках внутри ячейки общества иметь голос. Если же тебе сто лет в обед и ты пережила менее удачливых товарок – почет и хвала твоему терпению. Если ты голыми руками свернула шею сыну Тсучикаге или каблуком втоптала в землю десятки вражеских голов – никто не сунется под руку из банального желания сохранить конечности.       По крови, я была старшей женщиной клана. По способностям... я не Харуно, войну не воевала, сотни жизней не спасала, но вся моя жизнь подходит под описание: не лезь под руку – убьет. Другое дело, что я была слабейшей. Может, при использовании Мангеке смогла бы уложить Сакуру. Но это было читерство. Да и опыта у меня было с гулькин нос. Даже не считая моего пребывания в этом теле. На заданиях Сора-Ку глаза мною почти не использовались: слишком заметная особенность. На сигнал о черном пламени или огромном сером скелете с мышечными проталинами, братья бы среагировали быстро. Да и красные глаза с замысловатым рисунком сами по себе та еще примета.       В общем, словно молодой специалист в России я могла чувствовать себя пустым местом без трудовой книжки даже со всеми своими боевыми заслугами.       – Что Вы предлагаете? – сбил меня с мысли Итачи. Судя по паузе между нами, он также прокручивал варианты в своей голове. Не о степени востребованности феминизма в отдельно взятом клане. О моих предложениях в сторону жира Аресы.       – Чакроистощение, – припечатала я, хватая чашку со своим чаем и в один глоток допивая его. Он был еще горячий, но не настолько, чтобы обжечь меня или принести неудобные ощущения. Слишком долго мы молчали.       Учиха вновь поиграл бровями. Я щелкнула языком, подавив привычное “тч”.       – Акимичи. Они используют пилюли, помогающие перерабатывать калории в чакру при окончании собственной. Интересовалась в связи со своей ситуацией, – пояснила быстро я, ловя подозревающий взгляд. – Когда отсутствует часть кейракукей – цепляешься за любую возможность, знаете ли. Я не знаю подробностей, лишь основы. Если бы для Кииро-сан можно было достать эти пилюли и под контролем ирьенинов и специалиста из Акимичи провернуть этот трюк, дело бы пошло быстрее. Я слышала, что она была больна.       – Близкое расположение каналов чакры и кровеносных сосудов, – помотал головой мужчина. В отличие от меня, он сидел прямо, едва не положив ладони на колени. Уверена, он бы чувствовал себя лучше за низеньким столиком, сидя на пятках или на троне в храме клана. Впрочем, последний они с Саске разрушили едва не до основания. Бывала я на развалинах.       – Так и думала. Не избиваете же Вы ее, в самом деле, – я хихикнула. Намек на то, что синяки не заметит только недалекий идиот. – Полагаю, при таком раскладе мой лимит времени играет еще большее значение. Ей самой станет легче без лишних пол сотен килограмм на боках и подбородке. Пара косметологических услуг, жар чакры и пропадут проблемы с кожей. Думаю, так и ей будет проще поверить в себя, и Вам в нее.       Я запнулась, отстраняясь на спинку дивана. Мысль, пришедшая мне в голову расстроила меня. Не критично, но кольнуло знатно.       – Думаю, с Акимичи Чоджи, нынешним главой, можно будет договориться через нашего Хокаге, – кивнул мне Итачи. От его внимания не укрылось мое изменившееся состояние.       Я опустила руки под стол, сжимая незаметно кулаки. Щека была прикушена изнутри. Голова опущена, скрывая за скудной челкой глаза с устремленным вниз взглядом.       – Все в порядке? – учтиво поинтересовался Учиха.       Я досчитала до пяти и, выдохнув, уверенно посмотрела на него твердым взглядом. На моих губах играла улыбка, видная через разъехавшиеся бинты. Я встала, проходя в сторону, куда до того едва не убежала Сарада.       – Что-то мне немного нехорошо, Учиха-сан, – я прочистила горло, положив руку на его плечо, когда остановилась перед тем, как пройти мимо. – Не хочу уходить, простите. Но... знаете, поддержка, на самом деле – иногда единственное, что нужно человеку для того, чтобы он нашел в себе силы бороться.       Легонько похлопав брата по ткани хаори, я все же ушла.       “Я правда хочу, чтобы ты жила.”       “Верните тетю.”       Я сделаю все, что в моих силах ради этих слов и людей, в чьих глазах я являлась самой собой. Даже если это слова далекого отныне мужчины и маленького ребенка.       До конца поездки я просидела на свободном сидении в эконом-классе, игнорируя удивленные взгляды проходящих проводников.