Спасти Северуса Снейпа

2 мая 1998 — 10:30 утра Двадцать восемь часов — все ли правильно? Было такое чувство, что прошло уже несколько дней, с того момента, когда она в последний раз спала. В последние двадцать восемь часов она ворвалась в Гринготтс, переодетая в Беллатрису Лестрейндж, спасалась, улетая на драконе, дралась так, как никто от нее не ожидал, видела больше смертей и разрушений, чем любой восемнадцатилетний когда-либо видел. По всем правилам, она должна была бы быть исчерпана. Но нет, она ничего не чувствовала. Прошло несколько часов с того момента, как Рональд Уизли и Гарри Поттер вышли из кабинета Дамблдора, обсудив проблему удобства их кроватей с балдахином в общежитии Гриффиндора. Они просили ее идти за ними, но, по некоторым причинам, она не могла заставить себя уйти. Она, Гермиона Грейнджер, чувствовала, что-то… неправильное. Что-то случилось рано утром, что-то, чего не должно было случиться. Да, конечно, все, кто потерял жизнь на поле боя, не должны были умереть, но был один человек, одна смерть, которая переворачивала все ее внутренности на изнанку, отвергалась подсознанием. Даже одна мысль об этом разрушала ее изнутри. Гермиона маячила перед столом Дамблдора, правда, она представляла, что именно так бы вел себя профессор Снейп. Солнце ярко пробивалось в окна, но установившаяся тишина была устрашающей. Она нахмурилась, заметив, что говорит сама с собой. «Это не должно было случиться так», — прошептала она. — «В этом не было необходимости. Все потому, что…», — она замолчала. Она продолжала ходить взад-вперед по кабинету в полной тишине. Все предыдущие директора и директрисы исчезли со своих портретов, чтобы лучше видеть другие части замка, еще недавно охваченные битвой. Единственный оставшийся директор — Дамблдор, и он, очевидно, спал в своей раме. После того, как Гарри починил свою палочку и поговорил с портретом Дамблдора, он все объяснил ей и Рону. Они узнали о Воскрешающем камне, о том, что Гарри является случайным Крестражем, и о том, что профессор Снейп действительно был на их стороне. Несмотря на то, что Гермиона удивилась сказанному, кое-что она предполагала еще до этого. Она давно размышляла о том, как Гарри мог так легко контактировать с Воландемортом, все это время. Тот факт, что дары Смерти действительно существовали, а Дамблдор вручил один из них в снитче Гарри и ничего об этом не сказал — вот что действительно удивило ее. Но Снейп… Ей приходила в голову мысль о том, что он работал так, как ему приказывали, иначе, зачем Дамблдор так доверял ему? Очевидно, что она никогда не говорила о своих мыслях вслух — ее бы просто никто не понял и не поддержал. Рон бы мог подумать, что она сошла с ума, а Гарри бы прекратил с ней всякое общение, не говоря уже о том, чтобы взять ее с собой на охоту за Крестражами. А вот теперь Снейп умер. Она чувствовала, что это неправильно, что так не должно быть. «Он убил Дамблдора, потому что тот сам этого попросил.» Она снова говорила сама с собой. «Поэтому палочка никогда не была его. Так он и сказал Гарри. Он не должен был умереть…» Если бы только был способ, чтобы изменить ход событий, чтобы спасти его… Что она может сделать, чтобы помочь, чтобы убедиться в том, что он не умрет? У нее не было даже Хроноворота, чтобы попасть в прошлое. Все они были уничтожены.Так как ей все предотвратить? «Его жизнь была такой трагичной», -вздохнула она. — «Человек действительно не знал, что такое счастье — это ужасно. Может быть, именно поэтому он даже не пытался остановить свою смерть? Ведь он — величайший зельевар всех времен, и просто умереть от яда — это глупо. Он просто… просто позволил Воландеморту убить себя. После всего того, что он сделал, он больше всех здесь взятых достоин жить. И быть счастливым.» Как раз в этот же момент, как в ответ ее раздумьям, открылся ящик с Думоотводом. Она обернулась на шум, и увидела небольшую коробку, которая сама по себе левитировала в направлении к ней. Гермиона схватила ее, как только она приблизилась. «Что это?..» — она удивилась. Она поспешно открыла коробку. Увидев ее содержимое, она ахнула от охватившего ее шока. «О мой…» В коробке лежал хроноворот, конверт, и пергамент. Она сразу же схватила конверт, однако немного медлила перед тем, как открыть его. Ее рука слегка дрогнула. Фиолетовыми чернилами были выведены заглавные буквы косым почерком: «А.П.В.Б.Д.» Она смотрела на инициалы, и не имела не малейшего понятия, что они обозначали. Она заметила, что конверт был пожелтевшим. Она буквально ощущала старину бумаги в своих руках. Конверт был запечатан печатью Хогвартса. Она положила конверт обратно и взяла в руки пергамент. Она развернула его дрожащей рукой. Дорогая мисс Грейнджер, Если вы читаете это, то время пришло. Вы уже наверно заметили Хроноворот, лежащий в этой коробке. Он был оставлен здесь специально для вас, для начала вашего путешествия. Конверт, лежащий здесь же, отдайте мне в прошлом. Он должен иметь для меня смысл, я уверен в этом. Искренне, Профессор Альбус Дамблдор Ей пришлось перечитывать послание еще раз, так как ее руки слишком дрожали. Она не смогла ничего разобрать еще после слова «Хроноворот». «Коробка появилась именно тогда, когда я сказала, что хочу спасти профессора Снейпа. Именно это я и должна сделать?» Гермиона умоляюще посмотрела на портрет Дамблдора, надеясь на хоть какие-то ответы. «Профессор, пожалуйста. В этом смысл?» Взмолилась она. Однако, с портрета доносился только тихий храп, и ничего более. Но она могла поклясться, что видела, как губы Дамблдора на мгновение растянулись в улыбке. Да, она не нуждалась в ответе профессора, она и сама знала, что ей нужно делать. Ее сердце забилось отчаяннее. Она снова посмотрела на золотую цепочку Хроноворота, затем закрыла глаза руками. Эта, казалось бы, невинная вещица сейчас пугала ее больше всего. «Должна ли я сделать это? А если я это сделаю, то что скажу ребятам? Поймут ли они? Нет, я не скажу им.» Она спрашивала саму себя вслух. «Они будут пытаться меня остановить. Или попробуют пойти вместе со мной, что еще хуже. Я не могу подвергать их такой опасности. Я должна справиться сама.» Гермиона замерла в раздумьях. Куда перенесет ее Хроноворот? В какое время? Если верить словам Дамблдора, он уже настроен. Она просто не представляла, что из этого всего может получиться. Строить предположения было просто, но когда появилось реальное решение… «Стоит ли оно того?» думала она. «Должна ли я использовать Хроноворот? У меня нет сомнений в том, что Дамблдор прислал мне это, но… почему? Если я права, и действительно можно сделать что-нибудь, как-нибудь спасти Снейпа… Может стоит поставить свою жизнь на кон?..» Гермиона прокрутила золотую цепочку между пальцев, разбирая все причины, по которой ей стоит рискнуть. «Он должен был попытаться спасти себя, но он просто не сделал этого. Может быть, если я вернусь, и покажу ему, что он совсем не ужасный человек, докажу, что он однажды станет героем. Может быть, он станет бороться. Бороться за жизнь. Он положил свою жизнь на кон, на благо всех волшебников и даже маглов. Мне кажется, что он был единственным человеком, которого мы могли назвать другом. Воландеморт мог легко убить его. Много раз. А он даже ни словом не возразил. Человек, который пожертвовал любовью, семьей, дружбой ради блага других определенно имеет право на второй шанс. Шанс жить. Не только дышать, не только заставлять кровь бегать по венам, но быть по-настоящему живым. И если у меня есть шанс помочь ему, спасти его, то я должна это сделать.» Решившись, Гермиона поднялась со своего места. Она сделала глубокий вдох, три шага к столу, потянулась к конверту, а затем накинула цепочку себе на шею. Ее сердце забилось с невероятной, опасной скоростью, пот выступил на лбу, ноги затряслись. Когда она активировала Хроноворот, последнее, что она увидела перед тем, как мир вокруг ее закружился, это то, как Дамблдор подмигнул ей со своего портрета. Гермиона упала на землю, и, судя по ковру возле ее лица, она все еще была в кабинете Дамблдора. Или, как-никак, в своем кабинете. Она встала очень быстро — и это была не самая лучшая идея. Она начала чувствовать себя одурманенной, покачнулась на ногах и попыталась удержать рвоту внутри себя, которая угрожала вот-вот вырваться. Ее глаза не смогли фокусироваться, так что она услышала его голос, раньше чем увидела его. — Дорогая, что произошло и как вы оказались в моем кабинете? — услышала она профессора Дамблдора. Он встал из своего кресла. Гермиона совершенно забыла, что она все еще была перепачкана кровью, грязью после битвы и носила разорванную одежду. Она могла только вообразить, что Дамблдор подумал, увидев ее, несмотря на тон его голоса. Она не могла поверить, что оказалась настолько глупа, что забыла умыться и переодеться. Она попыталась было расправить рубашку, но заметила конверт в своей руке. — Я… я не совсем уверена, что это все происходит на самом деле, — призналась она чуть слабым голосом. Когда ее глаза снова обрели способность фокусироваться на предметах, она увидела, что Дамблдор был намного моложе его нынешней версии на портрете. Несмотря на то, что его волосы были настолько же длинными и седыми, на его лице было гораздо меньше морщин, а в бороде еще виднелись каштановые пряди. Она смотрела на выражение его лица, пытаясь понять, что он думает об оборванке, внезапно свалившейся ему, почти в буквальном смысле, на голову. Она подошла еще ближе к его столу. Он выглядел растерянным, а еще немного ошеломленным, что было для Гермионы необычным. — Мне сказали передать вам это, — сказала Гермиона, положив письмо на стол. Глаза Дамблдора опустились на Хроноворот на шее девушки, но он взял письмо. Он взглянул на инициалы, значение которых она так и не поняла, и улыбнулся. — Да, теперь все становится яснее, — прошептал он, сорвал печать и вытащил пергамент. Дамблдор все больше хмурился, когда вчитывался в письмо, но Гермиона все же решилась прервать его. — Сэр, простите, я не совсем понимаю, где я. Точнее говоря, когда. — Ну, мисс Грейнджер, похоже, вы знаете, что находитесь в Хогвартсе. Девушка только кивнула. — Что касается времени… Сегодня 30 августа 1976 года. Для Гермионы это стало крайней точкой. Она совсем не ожидала отправиться на целых двадцать два года назад, и от этой мысли у нее подгибались колени. Она попыталась удержать тошноту так, чтобы она не оказалась на всем полу кабинета директора. Ей казалось, что все то, что она видит, уходит на задний план. А затем в глазах потемнело.