Спасти Северуса Снейпа

31 августа 1976 Гермиона приходила в себя медленно. Язык онемел, и ее тело стало жестким и непослушным. «Где я?» Только и смогла подумать она. Она поняла, то, на чем она лежала, было слишком комфортным, чтобы быть полом в кабинете Дамблдора. Мягкая подушка, на которой покоилась ее голова, твердый матрас под ней, и теплое одеяло, которое обволакивало ее всю с ног до головы, подсказали ей, что она находилась в постели. Затем она уловила стерильный запах дезинфицирующих средств и едкий запах целебных снадобий. После этого она заметила — когда попыталась сделать это, — что она была в состоянии шевелить пальцами и слегка передвинуться. Потом, наконец, она услышала голоса. — Альбус, эта девушка — ваша племянница, правильно? Она может очнуться в любой момент. Гермиона услышала голос мадам Помфри. «Почему я в больничном крыле? И почему Дамблдор здесь? Что еще более важно, почему мадам Помфри не знает, кто я и думает, что я его племянница? Я просто… О, Мерлин! Я — я… в прошлом. Я вернулась в то время, когда родители Гарри еще учились в Хогвартсе! Как я буду вести себя рядом с ними? И Сириус! И Люпин! И, боги, профессор Снейп, который сейчас обыкновенный подросток! И о чем я думала до этого?..» Гермиона снова начала паниковать. Ее стали душить рыдания. Слезы ручьем потекли из ее глаз, когда она поняла всю серьезность своего положения. Она чувствовала себя растеряно, одиноко без Гарри и Рона. Она открыла глаза, быстро села, подтянув колени к груди и увидела заинтересованные лица профессора Дамблдора и мадам Помфри. они смотрели на нее. Увидев Помфри, на двадцать два года моложе, стоящую в окружении солнечного света, который лился через окно, Гермиона ошеломленно молчала. Девушка продолжала смотреть на нее с широко открытыми, мокрыми от слез глазами. — Поппи, возможно, успокаивающее зелье поможет Гермионе? — тихо предложил Дамблдор. — Конечно, Альбус, — ответила она и поспешила прочь, ее каштановые волосы, выбившиеся из пучка, едва подпрыгивали в такт ее шагам. Гермиона вытерла глаза тыльной стороной руки и тихо сказала: — Профессор, что это… Дамблдор поднял руку, чтобы она замолчала. — Сейчас не время, мисс Грейнджер, — быстро сказал он и оглянулся на мадам Помфри. Гермиона знала, что подразумевает Дамблдор. Он не хотел говорить о том, откуда она родом, и почему она была здесь, перед кем-либо. Именно поэтому он должен был начать рассказывать сотрудникам, что она — его племянница. Она тихо кивнула. — Я понимаю, сэр. В этот момент мадам Помфри подбежала к Гермионе, неся небольшой стакан, который вручила ей прямо в руки. Гермиона взяла его и смущенно улыбнулась мадам Помфри. Она опрокинула мятную настойку одним глотком, и сразу же ощутила последствия успокаивающего зелья: тепло медленно разлилось по всему ее телу, сердце стало биться медленнее, плечи расслаблено опустились, недавно скованные, и ее кулак — она даже не заметила, что сжимала его — расслабился. Мадам Помфри забрала из ее рук стакан и поставила на прикроватную тумбочку. — Мисс Деверо, вы чувствуете себя лучше? — спросила она. Гермиону слегка тряхнуло, когда она услышала незнакомое имя, но она поняла, что это, должно быть, был псевдоним, который Дамблдор дал ей на время, пока она была в прошлом. Ее глаза скользнули к лицу Дамблдора — она поймала его незаметный кивок — и перевела взгляд лицо мадам Помфри, которое было без морщин. — Д-да. Теперь гораздо лучше. Спасибо, — хрипло прошептала Гермиона. — Итак, — начала мадам Помфри оживленно, — я очистила и исцелила большинство ваших ран, которые вы получили от Гремучей Ивы. — Что? — нахмурилась девушка. Она знала, что ее и близко не было рядом с деревом. Мадам Помфри посмотрела на Гермиону подозрительно, и девушка услышала покашливание Дамблдора. — Дерево около подножья замка, с которым у вас, к сожалению, были небольшие разногласия. Признаюсь, было глупо с моей стороны не предупредить вас об этом, прежде чем вы прибыли. Я никогда не думал, что вы столкнетесь с ним, — сказал Дамблдор с такой искренностью, что на мгновение Гермиона почти сама поверила сказанному. — О, да. Ну… Я понятия не имела о существовании этого дерева. Теперь я знаю, что приближаться к Гремучей Иве — так вы назвали это? — опасно, — Гермиона быстро исправилась, получив удовлетворенную усмешку от Дамблдора и фырканье от мадам Помфри. Гермиона подумала, что ей нужно выйти из больничного крыла и поговорить с Дамблдором наедине. Очевидно, что он создал предысторию для нее, которую она должна узнать немедленно. Прежде чем она снова в чем-нибудь ошибется. Как будто прочитав ее мысли, Дамблдор повернулся к мадам Помфри — Поппи, кажется, Гермиона чувствует себя гораздо лучше. Я думаю, что можно с уверенностью сказать, что она может выписаться из больничного крыла? Ей по-прежнему нужно пройти сортировку и заселиться в ее общежитие. После того, как мадам Помфри проверила Гермиону палочкой и, казалось, удовлетворилась результатами, она решила, что Гермиона может уйти. Излишне говорить, что Гермиона чувствовала себя гораздо легче. — Конечно, Альбус, — сказала мадам Помфри. Гермиона была потрясена. Обычно было намного сложнее заставить Помфри освободить ученика от ее опеки. Мадам Помфри посмотрела на Гермиону и добавила: — Мисс Деверо, если вы снова потеряете сознание, или у вас сильно заболит голова, я настаиваю, чтобы вы вернулись немедленно. Гермиона вспомнила, что мадам Помфри уже так говорила, только в будущем. Тогда губы женщины сжались в тонкую линию, и ее лоб прорезали морщины, но выглядела она так же серьезно, как и сейчас. — Гермиона? — Дамблдор махнул рукой в сторону двери, показывая, что ей нужно следовать за ним. Она почувствовала, что немного странно называть ее Гермионой. Но если они притворяются, что они имеют родственные отношения, было бы еще более странным назвать ее мисс Деверо — она понятия не имела, где он нашел такую фамилию. Гермиона спустила ноги на пол и медленно соскользнула с кровати. Когда она встала, она покачнулась на месте, еще не совсем прийдя в себя. Дамблдор схватил ее за локоть, чтобы помочь ей удерживать равновесие, а мадам Помфри выглядела так, словно была готова вернуть Гермиону обратно в постель. Девушка пробормотала «спасибо» Дамблдору, надела туфли, и посмотрела вниз на свою одежду. Она ахнула вслух. Одежда выглядела совершенно нормально, словно битвы совсем не было и ей все это приснилось. Она предположила, что Дамблдор, должно быть, убрал с нее кровь, грязь и рвоту, а также залатал дыры, приобретенные в бою. — Вы уверены, что все в порядке, чтобы уйти, мисс Деверо? — резко спросила мадам Помфри. Гермиона почувствовала, что ее лицо покраснело, но она все же кивнула. — Да, я уверена. Она улыбнулась, и надеялась, что это получилось достаточно убедительно. Мадам Помфри фыркнула еще раз. Казалось, что она не совсем поверила ей, однако Дамблдор потащил ее к двери, не дав ей ничего ответить. Прогулка по коридорам Хогвартса была сюрреалистичной для Гермионы. Считанные часы назад стены были разрушены, тела волшебников были разбросаны в разные стороны, заклинания летали влево и вправо; творился полнейший хаос. Они шли молча, и Гермиона пыталась смириться с тем, что сейчас совсем другое время. Студенты, которые прибудут завтра, не знали о войне. Они знали только о начале войны. Шепот. Слухи. Ничего из того, что видела и знала Гермиона. Поскольку она продолжала идти следом за Дамблдором, они прошли мимо гобелена. Тот, который заставил ее желудок сократиться и услышать свое ускоренное сердцебиение, несмотря на успокаивающее зелье, которое она выпила. Именно там она и Рон разделили их первый — и единственный — поцелуй. Она даже не думала об этом до настоящего момента. Больше не будет Рона. Для нее точно. «Рон… Мы даже не имели возможности поговорить о том, что произошло. То, кем мы теперь являемся друг другу. Я имею в виду, что он не стал бы называть меня своей девушкой тогда, ведь нас убивали, проклятия летели в нас. Не совсем подходящий момент, чтобы понять, что мы чувствуем к друг другу. Что он сделает, когда узнает, что меня больше нет? Или — он даже не узнает о том, что я ушла? Могу ли я вернуться в тот момент, из которого я переместилась сюда? Или я уже не вернусь?» Ее мысли проносились в ее голове с невероятной скоростью. Она проклинала себя за то, что поступила так необдумано. Она не считала себя глупой, но в этот момент она действительно думала об правильности ее поступка. Ее решение было слишком поспешным, и пришло только потому, что ей пришлось пережить так много в такой короткий промежуток времени, и еще из-за ее бессонницы. Теперь она волновалась не только за то, что ей придется сделать, но еще и о том, как ей вернуться назад. «Ну, конечно, я должна вернуться в какой-то момент.» Она попыталась думать рационально. «Я бы поняла, что где-то есть еще одна — старая — версия меня. Если только… Что делать, если она — я имею в виду — я — покинула страну? Ушла в подполье? Она — я — могла бы иметь мужа, детей… карьеру в будущем.» Гермиона начинала чувствовать вкус желчи у нее в горле. «И все остануться без объяснений. Рон думал о каком-то продолжении для нас, а я… я просто… исчезла… Нет, так не должно быть. Конечно, я вернусь. Нельзя позволять нервам и эмоциям свести меня с ума. Дамблдор не послал бы меня на все это без возможности вернуться в будущее.» Гермиона была настолько отвлечена, что врезалась в спину Дамблдора и чуть не упала. Она даже не поняла, что они пришли к директорскому кабинету. — Сэр! Мне так жаль! — воскликнула она. Она была огорчена своим поступком. Дамблдор тихо усмехнулся. — Все в порядке, мисс Грейнджер. Я не ожидаю, что после того, через что вы прошли, вы будете — как они говорят — с головой на плечах в данный момент. — Не совсем так, сэр, нет, — она печально улыбнулась. После того, как он улыбнулся Гермионе сочувствующей улыбкой, Дамблдор повернулся к статуе горгульи. — Пикси пуф, — сказал он. Горгулья привычно отступила, и появилась лестница к кабинету Дамблдора. Дамблдор жестом предложил Гермионе подняться первой, а затем поднялся и сам. После того, как они вошли в кабинет, он достал конверт, который дала ему Гермиона, когда она впервые здесь оказалась. Точнее, в этом времени. Гермиона сидела и рассматривала свои руки, в то время как Дамблдор перечитывал письмо еще раз. Ее сердце начало снова быстро биться, и ее ноги задрожали. Ей было до сих пор непонятно, почему ее закинуло так далеко в прошлое. Она только хотела предотвратить то, что произошло несколько часов до того, а не столько лет назад. Почему ее отправили обратно в 1976 год? — Я уверен, что у вас есть много вопросов, мисс Грейнджер, -наконец заговорил Дамблдор. Гермиона откашлялась и выпрямилась в своем кресле. — Да сэр. Дамблдор вздохнул, осторожно положил письмо на стол. Он сложил кончики пальцев вместе, как будто в молитве, и посмотрел на нее поверх очков. Гермиона нервно заерзала в своем кресле. — Вы можете спрашивать все, что вы хотите. Но, боюсь, есть некоторые вещи, на которые я просто не смогу ответить, — пояснил он. Гермиона поморщилась. Не было ничего, что она бы ненавидела больше, чем не иметь ответы на все вопросы, и было очевидно, что она хотела знать все. — Я понимаю, сэр, — пробормотала она. В ее голове сразу сложилась цепочка вопросов, вещей, которые она не понимала. — Будущий вы знаете, почему вы послали меня в это время? — это был ее первый вопрос, самый важный из них всех. Дамблдор откинулся на спинку стула, пока он глубоко вздохнул. — Я сожалею, мисс Грейнджер. Я не могу на это ответить. — Не хотите или не можете? — вылетело у нее раньше, чем она смогла обдумать это. Она быстро закрыла рот, страшно смутившись. — Мне очень жаль, сэр, — сказала она сквозь пальцы. К облегчению Гермионы, Дамблдор не стал сердиться из-за ее порыва. Он сочувственно улыбнулся ей и тихо покачал головой. — Я понимаю ваше разочарование, мисс Грейнджер. Я действительно не знаю ответа на этот вопрос. Пожалуйста, обратите внимание, что есть вещи, которые мне самому не понятны. Будущий я дал себе ограниченную информацию, — пояснил он. Гермиона подняла бровь, не понимая, почему Дамблдор отправил ее в прошлое практически слепой. Если Дамблдор — тот, кто сидел перед ней — не имел ответов, то кто вообще мог ответить? — Я считаю, что это сэкономит много времени, если я поделюсь с вами тем, что я знаю, — сказал Дамблдор. Гермиона кивнула, показывая, что он может продолжать. — Вы Гермиона Джин Грейнджер и прибыли из 1998 года. Я послал вас в это время, чтобы поставить определенного студента на правильный путь. — Да. Я хотела спасти про… Дамблдор поднял руку, чтобы остановить ее. — Пожалуйста, мисс Грейнджер. Не перебивайте, — сказал он не резко. Опять же, Гермиона почувствовала, как ее лицо краснеет. — Мне очень жаль, сэр. — Сейчас, как я уже говорил. Вы здесь, чтобы помочь студенту полностью реализовать свой потенциал. Я не знаю никаких подробностей относительно вашего путешествия в это время. Вы будете делать то, что вы хотели сделать, ничего больше. — Дамблдор посмотрел на Гермиону пронзительным взглядом. — Я… я не совсем уверена, что понимаю, что вы имеете в виду, профессор. Гермиона бесспорно запутаталась. Ее единственной целью было спасти профессора Снейпа. «Показать ему, что он не был таким плохим, как и все — в том числе и он сам, — думали. Заставить его увидеть, что его жизнь ценна и за нее стоит бороться.» — Я имею в виду, — продолжил Дамблдор, — что вы не должны изменить чьё-либо будущее, пока вы находитесь здесь. Вы знаете, что будет с некоторыми — если даже не с большинства — студентами в этой школе. Не говоря уже, о преподавателях и сотрудниках. Никто не должен знать о своем будущем, мисс Грейнджер. Последствия могут быть очень серьезными. «Я даже не думала об этом! Но теперь, когда он сказал… Если бы я просто, возможно, намекнула родителям Гарри, Сириусу и Люпину. Все может измениться! Гарри сможет расти вместе со своими родителями в любящей семье! Почему я не должна спасти их всех от смерти? — Мисс Грейнджер, — строго сказал Дамблдор, — это не может даже рассматриваться. Независимо от того, что вы знаете, никто, ни при каких обстоятельствах, не должен узнать о своем будущем! Должен ли я объяснять вам, почему? Гермиона сидела и переваривала его слова. Она до сих пор не понимала, почему она не должна предупредить всех о том, что должно произойти. Тем более, если она не сможет жить в том же мире, в то же время, в котором жила до этого. «Но ведь Дамблдор прав. Это не был бы такой же мир, в котором я выросла. Я не смогла бы даже существовать в мире, который я создам, если изменю чужие судьбы. Может быть, он прав. Просто придерживайся того плана, который ты хотела осуществить, Гермиона.»<i> Дамблдор серьезно посмотрел на Гермиону. — Что вы скажете, мисс Грейнджер? — с нажимом произнес он. Что и узнала Гермиона за всю свою жизнь, так это то, что Дамблдор, направляя ее, никогда не сделал бы ошибку. К его словам нужно прислушиваться. Если он говорит что что-то важное, то она не будет идти против этого. Она глубоко вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза. — Я обещаю, профессор, — сказала она. — Отлично! Теперь, — продолжил он, — мы должны решить, на каком факультете вы будете учиться. Вы хотите пройти сортировку, или хотите остаться на Гриффиндоре? — спросил он, удивив ее, что он знал, какому факультету она принадлежала до этого. Ее глаза слегка расширились. Дамблдор тихо рассмеялся и поднял письмо, которое она дала ему, для нее, чтобы она прочла. — Он сказал, на каком вы были факультете. Даже если бы я не знал, по вашему храброму поступку можно судить о вашей принадлежности. Гермиона на мгновение задумалась. <i>Шляпа в любом случае вернет меня на Гриффиндор. Но если нет, то какой факультет? Если здесь есть профессор Снейп, я уверена, что он не даст мне возможности поговорить с ним. Он слизеринец, не говоря уже о том, что он на пути, чтобы стать Пожирателем. Гриффиндор сейчас не в моих интересах. Нет, если я намерена на успех. Плюс ко всему, там есть Джеймс, Лили, Сириус и Ремус. Я не знаю, могу ли я доверять себе в том, чтобы не сказать им о том, что я знаю. Стало ясно, что Гриффиндор не то место сейчас, где ей нужно быть. Не в 1976 году. Шляпа серьезно рассматривала Равенкло. Нет никаких сомнений в том, что Гермиона согласна с этим. Все давно спрашивали ее, почему она не выбрала Равенкло. — Сэр, — тихо начала она, — будет ли это правильно? Как вы думаете, я могу просто выбрать другой факультет? — спросила она. Дамблдор, казалось, рассматривает этот вариант. Он почесал подбородок большим и указательным пальцами. — Я не понимаю, почему бы и нет, — в конце концов сказал он. Гермиона откашлялась и уверенно сказала. — Тогда я хотела бы быть в Равенкло. Я думаю, что — учитывая причины, почему я здесь — это будет лучший вариант. Гермиона и Дамблдор затем продолжили обсуждать подробности ее пребывания здесь в течение часа. Она узнала, что в то время, как она будет здесь, в прошлом, она будет известна как Гермиона Деверо — племянница Дамблдора через сторону своей матери и двоюродная сестра Делакур через ее отца. Она будет учиться в Хогвартсе на шестом курсе Равенкло, из-за конфликта своих родителей. Они решили, что она пять лет отучится на дому, а затем поступит в Хогвартс для дальнейшего обучения. Она была родом из Англии и переехала во Францию. Ее родители переехали в Соединенные Штаты в течение неопределенного периода времени. История была направлена на то, что они остались там по делам, в качестве котельных купцов. Гермиона, которая хотела сдать свои Т.Р.И.Т.О.Н.ы, не уехала с родителями и попросила посещать школу. Ее дядя, который был директором Хогвартса, согласился принять ее в школу для ее обучения в последние два года. Дамблдор настоял на том, что она будет называть его «Дядя Альбус» — что принесло Гермионе немало дискомфорта — на оставшуюся часть ее пребывания, чтобы студенты и сотрудники не заметили ничего подозрительного. Перед тем как она покинула его кабинет, он дал ей книги, которые ей потребуется для обучения, школьную мантию — на ней уже был символ Равенкло — и небольшой мешочек галеонов, чтобы купить одежду, или что-нибудь еще, что может ей понадобиться во время ее пребывания в прошлом. Дамблдор наколдовал для нее вещи, дал ей разрешение сходить в Хогсмид на следующее утро — сделать необходимые покупки — и отпустил ее. — Удачи, мисс Грейнджер, — с улыбкой произнёс он, когда она подошла к двери. — И, пожалуйста, если есть что-то вам может понадобиться, не стесняйтесь найти меня и сказать об этом. Уголки глаз ее защипало — слезы угрожали хлынуть наружу. — Спасибо, сэр. Я непременно скажу вам, — ответила она тихо. Когда она повернулась и потащила свой чемодан из кабинета, перед тем, как она пошла в башню Равенкло, голова Гермионы закружилась. Она была не совсем уверена, что будет происходить дальше. Оказавшись в комнате отдыха Равенкло, Гермиона полностью расстроилась. Это была самая красивая комната, где она когда-либо была, и часть ее начала чувствовать себя немного разочарованно, что она не поступила в Равенкло во время ее пребывания в Хогвартсе. Комната была широкиой, круглой и воздушной. Большие арочные окна, которые открывали захватывающий вид на Запретный лес, поле для квиддича, сады и горы на расстоянии. Синий и бронзовые шелка висели на окнах, и, когда она посмотрела вверх, она увидела глубокий, темно-синий, со звездами потолок, похожий на ночное небо. Прямо перед ней была большая мраморная статуя Ровены Равенкло с лестницами — она ​​предполагала, что они вели в спальни. Стены были все заполнены книжными стеллажами. Единственный просвет во множестве книг — бронзовый камин, перед которым было два дивана и кресла. Столы и стулья были произвольно расставлены по комнате. Несмотря на то, что на самом деле она никогда здесь не была, Гермиона неожиданно почувствовала себя как дома. Она решила, что она воспользуется книгами из общей комнаты, чтобы занять себя на вечер. Она поставила свой чемодан и пошла к полкам в стенах. Она провела рукой по разноцветным корешкам книг. Ее сердце остановилось, когда она прочитала название большой зеленой книги. Путешествие во времени и вы: Преимущество и опасность. Почему эта книга была в комнате, предназначенной для студентов? Она хотела бы знать об этом. Гермиона медленно вытащила книгу. У нее возникло ощущение, что как будто эта книга была помещена туда для нее, чтобы она нашла ее. Она взяла ее и села на один из диванов перед камином. Она предполагала, Дамблдор сообщил домашним эльфам, что она будет оставаться в этой комнате в этот вечер, так как теплый огонь потрескивал не переставая, окружая ее приятным теплом. Она подогнула под себя ноги и села читать книгу в течение почти часа, пока она не смогла уже держать глаза открытыми больше минуты. — Это было просто глупо, — сказала она, закрыла книгу и встала. «В основном все, что написано здесь, я уже знала. Держите голову ниже, не изменяйте намерено положение вещей, не позволяйте себе увидеть себя и будьте готовы иметь дело с тем, что у ваших действий могут быть последствия. Только зря потратила время». Она проворчала про себя, положив книгу себе в багаж. «Я могла бы продолжать читать. Может быть, там будет больше информации, и что-то на самом деле может оказаться полезным». После того, как Гермиона приняла душ и поменяла белье на кровати, она некоторое время осматривалась в общежитии. Было еще четыре кровати в комнате — каждая с постельным бельем синего цвета с бронзой. Здесь тоже были арочные окна. Все говорило ей о том, что у нее будет еще четыре соседки по комнате. Она была очень нервная, так как она хотела бы знать, кто эти девушки. Будет ли она их знать и будут ли они помнить ее в будущем? Может быть, было бы лучше, если бы она не стала слишком близко общаться ни с одной из них. Для того, чтобы попытаться остаться забытой. — Просто продолжай вести себя обыкновенно, Гермиона, — прошептала она. — Чем меньше кто-то думает о мне, тем лучше. Снова начать учится, делать свои курсовые и держаться подальше от пути каждого. Кроме этого, профессор Снейп — Северус — здесь. Мне нужно научится называть его по имени. Будет не очень хорошо, если я случайно назову его профессором. Гермиона вздохнула, легла под одеяло и закрыла глаза. «Я буду пытаться приблизиться к нему. Но как? Все знают, что он не был дружелюбным человеком. Как я буду это делать?»Она взбила подушку и перевернулась на другой бок; она не могла уснуть. Ее лихорадило. «Я просто должна сделать это в один прекрасный день. Это не совсем, то. что я планировала.»