Спасти Северуса Снейпа

1 сентября 1976 Гермиона проснулась на следующий день, и на мгновение совсем забыла, где она находится. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, что она спала в общежитии Равенкло, двадцать два года в прошлом. Она села, сонно вытерла глаза и почувствовала, что ее сердце забилось чаще. Это было первое сентября, а это означало, что поезд, полный студентов, которые были взрослыми в ее время, прибудет в Хогвартс. Джеймс Поттер, Лили Эванс, Ремус Люпин, Сириус Блэк, Питер Петтигрю и — человек, ради которого она отправилась сюда — Северус Снейп будут в этом поезде. Ее пульс ускоряется еще больше при мысли, что скоро она увидит их всех. Желудок издал звук погибающего кита, несмотря на ее волнение. Она не ела с того момента, когда она, Рон и Гарри ходили в Кабанью голову к Аберфорту Дамблдору, в ночь битвы. Она встала с постели медленно, надела то, что она носила в течение последних двух дней, и подумала, что ей невероятно повезло, что Дамблдор очистил вещи для нее. Гермиона посмотрела на свитер с капюшоном, джинсы и подумала, что она не выглядела слишком неуместно для того времени, в котором она сейчас была, что утешало, так как ей придется рисковать и идти в город, чтобы купить вещи, которые ей потребуются. Одежду и другие предметы личного пользования Дамблдор не смог предоставить ей. Когда она подошла к своему чемодану, чтобы взять мешочек денег, который Дамблдор дал ей, ее живот заурчал еще раз, и она положила свою руку на него. «Куда мне пойти, чтобы поесть? Я не думаю, что Большой зал будет наполнен едой, так как больше нет студентов, кроме меня. Может быть, я просто куплю что-то в Хогсмиде», — подумала она. Она положила мешочек внутрь своей бисерной сумки, засунула свою палочку в передний карман и вышла из общежития, через общую комнату, спустилась по лестнице. Пока она шла вниз, она поняла, что, судя по положению солнца на небе, она спала довольно долго. Оно должно быть где-то ​​в обед в этой точке. Она прошла через часть замка, не видя никого на своем пути. Выйдя на улицу, она остановилась на мгновение, чтобы осмотреться. Небо было облачным, солнце едва выглядывало сквозь разрывы в облаках, и ветер тихо дул, выгоняя мускусные запахи конца лета. Она посмотрела на площадку перед ней, и словила себя на том, что до сих пор удивлялась, что в том, другом времени все было уничтожено. Вытряхивая мысли войны из головы, Гермиона глубоко вздохнула ступила на тропинку, ведущую в Хогсмид. Дорога вниз, казалось, тянулась в два раза дольше, чем в ее будущем. Это дало ей больше времени, чтобы снова окунуться в свои мысли. «Хорошо… в этот вечер… Не говорить ни с кем, если они не заговорят с мной сами. Не привлекать к себе внимания». Она пнула камень в расстройстве. «О, конечно, люди захотят поговорить с мной! Я новичок. Другая. Объект любопытства. Как я не собираюсь привлекать к себе внимания? Просто быть здесь будет достаточно для всех, чтобы заметить меня». По мере того, как вид знакомой деревни приближался, ее тревога достигла своего апогея. Она знала, что было бы лучше, если бы она не выделялась, но она искренне не могла понять способа достижения этой цели. Просто не получится сделать так, чтобы ее не помнили остальные в будущем. Наверняка девушки, с которыми она разделит общежитие узнают ее в будущем. Должна ли она изменить свою внешность? «Нет, это не сработает. Мадам Помфри уже видела меня. Как я объясню ей это? Если бы только Дамблдор не принес меня в больничное крыло…» В то время как она вошла в деревню и подошла к Трем метлам, она пыталась придумать, как каким-либо образом она может изменить себя, не делая это настолько очевидно, чтобы мадам Помфри догадалась об этом, но достаточно, чтобы выглядеть несколько иначе. «Девушки красят волосы все время. Я могла бы, возможно, изменить цвет своих волос», — думала она, открывая дверь в паб. Когда она вошла внутрь, плечи Гермионы тут же расслабились, и она выдохнула с облегчением. Паб был относительно пустым. Лишь несколько ведьм и колдунов были разбросаны вокруг за разными столами. Она посмотрела за стойку бара и увидела очень молодую и — ох, как сложно было признать это — очень красивую, мадам Розмерту. Она чистила стаканы и любезно улыбнулась ей. Гермиона выдавила улыбку в ответ и быстрым шагом направилась к пустому столу в дальнем углу комнаты. Она вытащила стул и села к стене, лицом ко входу. Так много месяцев на бегу и привычка оглядываться не давали ей сесть спиной к двери. Она опустилась низко в своем кресле, пытаясь остаться незамеченной и продолжала думать о путях, какими она могла сохранить свою внешность скрытой. Ее мысли рассыпались, когда к ней подошла Розмерта, которая в основном просто ходила, говорила и показывала ноги и грудь. Старые привычки умирают с трудом, и Гермиона не могла не почувствовать легкую ревность. Однако она растянула губы в дружелюбной улыбке женщине перед ней. — Привет, дорогая! Розмерта тепло улыбнулась. — Добрый день, — пробормотала Гермиона. — Могу ли я чем-нибудь тебе помочь? — она сверкнула ослепительной улыбкой, держа перо и блокнот. Гермиона, которая старалась избегать контакта глазами, заказала сливочное пиво и бутерброд. После того, как Розмерта взяла ее заказ и поспешила назад — некоторые волшебники провожали взглядом ее черную юбку — Гермиона полезла в бисерную сумку и вытащила книгу для чтения. Глаза не могли сосредоточиться на написанном, и ей приходилось по несколько раз перечитывать одну и ту же страницу. Она отвлекалась на шепот разговоров. Люди разговаривали о начале войны. Правда, сейчас первая Волшебная война была в младенческом возрасте, но она была. Она отметила напряженную атмосферу вокруг нее. Розмерта вернулась с едой и напитками. — Ваш заказ, — сказала она, поставив еду перед Гермионой. Гермиона аккуратно положила книгу на стол и случайно посмотрела ей ей в глаза. — Спасибо, — тихо ответила она. Розмерта смотрела на Гермиону с любопытством. — Ты выглядишь слишком молодой, чтобы быть здесь одной. Ты ведь учишься в Хогвартсе? Будучи ошеломлена ее прямотой, Гермиона не знала, что ответить. — Я… Хм-м… Ну. — Я не хочу совать нос не в свои дела, — сказала Розмерта, улыбаясь. — Просто не совсем безопасно путешествовать в одиночку в данный момент. Гермиона не могла не заметить, что не было ничего, кроме сострадания в глазах Розмерты. Она покачала головой. — Нет, все в порядке. Я понимаю, — успокоила ее Гермиона. — Я учусь в Хогвартсе, на самом деле. — О! Розмерта выглядела смущенной и немного удивленной. — Я предположила, что студенты все еще в поезде. — Они — я имею в виду — мы еще в поезде, — подтвердила Гермиона. Брови Розмерты удивленно приподнялись. — Я прибыла вчера, — продолжила Гермиона. — Я никогда не училась в Хогвартсе раньше — я была на домашнем обучении — но буду заканчивать мои последние два года здесь. Мой дядя — директор школы — согласился принять меня. Я хотела бы сдать мои Т.Р.И.Т.О.Н.ы здесь. Гермиона почувствовала, что она покраснела, так как она лгала и пожелала, чтобы Розмерта просто оставила ее в покое, чтобы поесть спокойно. К сожалению, произошло обратное. Розмерта вытащила стул и села рядом с ней. — О, ты племянница Дамблдора? Как мило! — воскликнула она и протянула руку. — Я Розмерта, дорогая. Ваш дядя замечательный человек. Гермиона взяла ее за руку и вернула рукопожатие. — Приятно познакомиться, — пробормотала она. — Я Гермиона Деверо. Розмерта осталась за столом с ней, пока Гермиона ела свой обед. Она рассказала девушке, что ее отец владел пабом и однажды оставил его ей, рассказала ей о последних слухах Хогвартса — а Розмерта закончила школу два года назад, — рассказала ей о некоторых из студентов. Она говорила где-то десять минут о людях, которые ведут себя отвратительно — о Джеймсе Поттере и Сириусе Блэке. Гермиона заметила, что Розмерта немного покраснела, когда говорила о Сириусе. Казалось, соблазнительная хозяйка паба была влюблена в крестного отца ее друга, и это заставило ее задуматься, что Сириус действительно был обаятельным, каким он был по слухам, когда он был молод. Азкабан изменил его. Гермиона вздрогнула при этой мысли. Когда Гермиона поела и вытащила деньги, чтобы заплатить за еду, Розмерта отмахнулась от нее. — Нет, нет, Гермиона! Мне доставило удовольствие поговорить с тобой. Это за мой счет! — настаивала она. — Я не могу так… — В самом деле. Оставь свои деньги при себе, — подмигнула Розмерта. Гермиона, которая никогда не любила Розмерту — в основном из-за увлечения Рона ей — была тронута ее щедростью. Она улыбнулась искренне и положила обратно свои деньги в бисерную сумку. — Спасибо, Розмерта. Это действительно очень мило с вашей стороны. — Не нужно. Просто убедись, что во время твоего следующего визита Хогсмид, ты снова зайдешь поболтать. Мне очень понравилось говорить с тобой, — сказала ей Розмерта, и забрала пустую тарелку и чашку Гермионы. Гермиона была немного раздражена, что она отняла у нее столько времени, но все же внутренне отметила, что ей тоже было приятно поговорить с ней. — Да, конечно. Было очень приятно поговорить с вами, — ответила она, немного веселее, чем обычно. После того, как Гермиона и Розмерта попрощались, Гермиона собрала свои вещи и пошла к выходу из паба. Когда она открыла дверь, ее сумка упала на пол и она наклонилась, чтобы поднять ее. Когда она встала, она врезалась прямо в женщину, которая заставила встать дыбом волосы на руках и почувствовать вкус желчи во рту. Молодая Беллатрикс Лестрейндж. Азкабан действительно сильно повлиял на потрясающую молодую женщину перед ней. Волосы Беллатрикс были длинными, угольно-черными, блестящими и густыми. Ее зубы — она улыбнулась, показав их — были белые и прямые. Ее лицо было с красивыми чертами, впавшие щеки и круги под глазами пропали без вести. Она была высокой, худой и одета безупречно. Женщина была так же великолепна, как она была ужасна. — Смотри, куда ты идешь, мразь! — Беллатрикс плюнула в ее сторону. Гермиона заметила, что она потянулась за палочкой. — Я… Мне так жаль, — с трудом выдавила Гермиона. Беллатрикс была готова разорвать ее, и Гермиона это видела. Она впилась своей рукой в ее плечо. Гермиона действительно чувствовала, что ее обед готов уйти наружу, услышав гладкий и шелковистый голос, принадлежавший человеку, с которым шла Беллатрикс. — Сейчас, сейчас, Белла. Мы не должны терять самообладание из-за каждого маленького происшествия, — сказал Люциус Малфой мягко. Беллатрикс фыркнула в знак несогласия и вырвала свою руку из его ладони. Затем отпустила Гермиону и прошла мимо нее так, что ощутимо стукнула ее в плечо своим. Идентичная копия Драко стояла перед ней; светлые волосы, прямой нос, серые глаза, острый подбородок и безошибочная аура богатства. Единственное различие между Драко и его отцом были длинные волосы Люциуса до плеч. Гермиона все еще не могла пошевелиться. — Пожалуйста, простите мою сестру, — его губы скривились, будто бы ему было противно говорить эти слова. — Н-нет проблем, — тихо сказала Гермиона. — Если вы простите меня. Она обогнула Люциуса и вышла из паба так быстро, как только могла, не замедляя бег. Она почти бегом спустилась вниз по улице, и скрылась между двумя зданиями. Когда она стояла спиной к стене и пыталась восстановить дыхание, она бессознательно обхватила внутреннюю сторону левого предплечья правой рукой. Именно там вырезала на руке Гермионы Беллатрикс слово «Грязнокровка» всего несколько недель назад. Увидеть Беллатрикс, Люциуса Малфоя, она не ожидала. Она знала, что они были на несколько лет старше, чем родители Гарри и профессор Снейп, так что она думала, что не будет никаких шансов встретить их в школе. Она чувствовала себя глупо, не подумав о них, направляясь в Хогсмид. Конечно, у нее была возможность нарваться на них — или на любого из Пожирателей Смерти. Гермиона осталась здесь почти на пять минут, пока сумела успокоиться. Она решила, что она должна купить, все что ей нужно как можно быстрее, чтобы не столкнуться с ними еще раз. Что-то подсказывало ей, что Беллатрикс может и не быть столь же снисходительной к ней во второй раз. Примерно через час — до того, как студенты прибыли — Гермиона вернулась в общежитие Равенкло, переодевшись в школьную мантию. Она взяла миниатюрные коробки, которые она уменьшила в десять раз из сумки и вернула их в нормальное состояние. Она была очень удивлена, найдя специализированный магазин в Хогсмиде, который продавал маггловскую одежду — он ​​не существовал в ее время. Она нашла немного времени. чтобы купить одежду, нижнее белье и другие аксессуары, нужные для пребывания здесь. Был также магазин, который продавал школьную форму, где она и купила недостающие вещи. Когда она положила свою новую одежду в гардероб, ее желудок снова стянулся в тугой узел. Осталось совсем немного времени, когда она увидит так много людей, которых знала. Людей, которые умерли. Она прошла через многое в своей короткой жизни, но она ничего не могла сравнить с тем, что должно было произойти. Она слишком нервничала. Ее ладони вспотели, сердце стало биться где-то в горле, она дрожала всем телом, начала кружиться голова. Она села на край кровати и положила голову на руки. «Дыши, Гермиона. Просто дыши.» Она снова стала говорить сама с собой. «Ты сможешь сделать это. Да, это шокирует, увидеть Джеймса и Лили. Ты знаешь, что это будет самый сильный удар из всех. И, увидеть молодого профессора Снейпа будет просто… странно. Но ты сможешь сделать это.» Гермиона встала и пошла в ванную. Она достала палочку, и, используя чары красоты, изменила свои волосы, чтобы они стали длинными, прямыми и угольно-черными. После этого она подняла левый рукав и сделала так, чтобы шрам исчез. Если бы она притворилась, что она не магглорожденная, никто бы не понял, откуда ее шрам. Она посмотрела в зеркало и осталась довольна результатами чар. Она по-прежнему выглядела собой, но не совсем; именно то, чего она надеялась достичь. После того, как она еще раз посмотрела на себя, она расправила плечи и вышла из ванной. Она продолжала повторять свою мантру, «Ты можешь сделать это», так она заставила себя выйти из общежития через общую комнату. Когда она дошла до конца лестницы она подумала, что не была уверена в том, как она должна прийти в Большой зал: с Дамблдором, или попытаться влиться в толпу и войти с остальными студентами. Она остановилась в коридоре и стала покачиваться с носочка на пятку, как она всегда делала, когда принимала решение. Наконец она решилась и пошла в сторону Большого зала к главному входу. На пути вниз она начала слышать возбужденный гомон студентов, которые только что прибыли. Она замерла, услышав его. Страх парализовал ее. Глубокий вдох. «Давай. Ты знаешь, что ты можешь сделать это!» Она заставила свои ноги двигаться снова и продолжила медленно идти. «Подойди к другим ученикам.» Когда она завернула за угол, она увидела их — студентов. Она почти замерла еще раз, но что-то внутри нее заставило ее продолжать двигаться. Несколько девушек остановились, увидев ее, шептали что-то друг-другу, и пошли дальше, хихикая. Гермиона опустила голову и пошла в зал, прямо за ними. Она заметила стол Равенкло и быстро села за стол, ближе к выходу. Несмотря на то, что она планировала не оглядываться по сторонам, ее любопытство взяло верх. Она смотрела на студентов, которые входили, и начала признавать некоторые лица. Ее глаза чуть не вылезли из орбит, когда она увидела очень молодого, очень красивого, блондина с широкой, великолепной улыбкой и искрящимися голубыми чуть раскосыми глазами. Он сел чуть дальше ее за стол Рейвенкло. Это был профессор Локхарт. «Ничего себе…» Подумала Гермиона, посмотрев на него. Локхарт поймал ее пристальный взгляд и подмигнул ей, улыбаясь. Гермиона покраснела и опустила голову вниз, а потом вдруг вспомнила, как он выглядел, когда она, Гарри, Рон и Джинни увидели его в Мунго на Рождество в пятый год обучения. Ее улыбка быстро исчезла. Все больше и больше студентов рассаживалось, все смеялись и рассказывали новости с лета друг другу. Стол Равенкло был почти полон, как и остальные столы, но она до сих пор не видела людей, из-за которых больше всего нервничала. Через несколько минут она услышала громкий смех позади нее, и звук, как что-то падает на землю. Четыре мальчика стояли вокруг одного, вещи которого и он сам были на полу. — Ой! Мне жаль, Нюниус! Я не заметил тебя, — сказал красивый молодой человек, которого Гермиона сразу узнала, и засмеялся. Было очевидно по его тону, что он специально толкнул парня. Двое других мальчиков смеялись, один из которых — кто был в очках и выглядел поразительно одинаковым с ее лучшим другом — хлопнул рукой по плечу красивого мальчика. «Они оба очень хорошо выглядели», — подумала Гермиона. Сириус был высоким, загорелым, мускулистым, его серые глаза были игривыми, а улыбка насмешливой. Двойник Гарри — Джеймс. Единственным отличием были его чуть более длинные волосы. У него были светло-карие глаза, и ему явно не хватало шрама. Джеймс был немного крупнее, чем Гарри, и, может быть, чуть-чуть выше. В другом мальчике, который смеялся, она узнала Питера. Он был столь же ничем не примечательным в юности, как и как взрослый он. Он был коротким и пухлым с грязными, светлыми волосами и водянистыми карими глазами. У него был очень непривлекательный смех, это было больше похоже на хихиканье. Это заставило пробежать мурашки по коже Гермионы. Единственным, кто не смеялся, был Ремус. Гермиона думала, что Джеймс шокирует ее больше всех, но теперь, когда она смотрела на него, она поняла, что Ремус удивляет ее больше всего. У него было несколько шрамов на лице, но далеко не так много, как было у него в ее время. Его светлые волосы были густыми, блестящими и спадали вниз на его плечи. Но что было самым разительным в его внешности от нынешнего его — его глаза. Они были широко раскрыты, блестели и были полны жизни. Она никогда не понимала, как мертво смотрели его глаза в ее время, пока она не увидела их сейчас, когда он был молод. Гермиона не могла оторвать глаз от них всех. — Вероятно, он поскользнулся на смазке, которая падает с его волос, — Джеймс рассмеялся, когда он отпихнул ногой палочку мальчика. — Джеймс… — предупредил Рем. — Чт… — Джеймс Поттер! — вскрикнула девочка за ними. Джеймс напрягся; его глаза открылись широко. Он явно выглядел напугано. — Ой-ой. Смотритель здесь, — пошутил Сириус и быстро подошел к столу Гриффиндора. Питер засеменил за всеми тогда, как Ремус покачал головой и направился к тому же столу. — Джеймс! — девушка снова закричала. — Черт возьми, — Гермиона услышала бормотание Джеймса. Она наблюдала, как он медленно оборачивается. — Да, Лили? «Лили? В самом деле? Но они же…» Гермиона пыталась уложить все в своей голове. В то время, как Гермиона смотрела на красивую рыжеволосую девушку — которая ругала Джеймса за издевательства над другим учеником — она чуть не забыла про мальчика на полу, пока он не шелохнулся и встал. Гермиона перестала дышать. Глаза Лили сузились, когда она, казалось, узнала мальчика. «О… Ничего, Джеймс, » холодно сказала она, прежде чем повернулась спиной к ним обоим, и пошла, чтобы присоединиться к остальным гриффиндорцам. — Лили! Подожди! — крикнул Джеймс и побежал за Лили, но глаза Гермионы были все еще сосредоточены на мальчике, который только что встал. Его просто нельзя было спутать с кем-то другим. Длинные черные волосы, длинный, крючковатый нос и глубокие черные глаза, с выражением крайнего отвращения в них, наблюдая за уходящими Джеймсом и Лили. Это был Снейп.