Алкоголь в наших венах

      Внутриклеточные процессы осуществлялись с неимоверной тяжестью. Для каждой составляющей головного мозга опьянение было похоже на сбой функционирования сложнейшей системы, нарушение работы которой могло привести к непоправимым последствиям. Как бы организм не пытался справиться с алкогольным отравлением, результат вчерашнего насыщенного времяпрепровождения отдавался болью в висках. Проснувшись не в своих апартаментах, Нура первым делом попыталась восстановить события ушедших суток. Отдельные элементы огромного паззла смешались в неразборную кучу, пребывающую под покровительством хаоса. Отдельные временные отрезки мельком проплывали в сознании, больше походя на короткие видеоотчеты из социальной сети. Проматывая воображаемые эпизоды и сопоставляя их, девушке удалось восстановить лишь два воспоминания — смешивание различных видов спиртного и ощущение теплых рук Магнуссона на своей талии. Если первому тут же нашлось объяснение, то второе явно нуждалось в предыстории, что никак не возникала в голове. Она до сих пор чувствовала на себе отголоски прошлой ночи. Прикасалась к коже, будто шла по его следам, вспоминая каждое прикосновение и ощущая дрожь по телу.       Кое-как поднявшись с хлопковых простыней, неуверенной походкой плетется к окну. Одной рукой отодвигает плотные шторы, но как только яркий свет поражает зрительные сканеры окружающего мира, тут же отдергивает ладонь от темной ткани. По привычке трет глаза, чем вызывает раздражение. Мысленно добавляет еще один пункт в список «идеальное ненавистное утро» и принимается напяливать уже не имеющую презентабельного вида одежду.       Он проснулся намного раньше, сразу спустился на кухню и приступил к повседневному ритуалу: достал кофемолку, турку, пакет цельных кофейных зерен, фасованный тростниковый сахар и емкость со взбудораживающей корицей. Тщательно измельчил каждую гранулу, наполнил нагретый сосуд необходимым содержимым и перешел к любимой фазе приготовления. Теперь же завороженно наблюдает за первыми признаками готовности, ожидая момента, когда напиток будет годен для следующего действия. Аккуратно переливает бурлящую жидкость в чашку и добавляет финальные штрихи перед употреблением. Что бы не происходило, кружка хорошего кофе — его внегласное правило.       Сосредоточенным взглядом осматривает комнату, чтобы не пропустить какую-либо из своих вещей. Собирает свои украшения и запихивает их в сумку, вынимая расческу. Кое-как приглаживает спутанные локоны и обувается. Уже собирается выйти, однако взор падает на тумбу, на которой оставлены таблетка аспирина и стакан воды. Предполагает, что лекарство предназначается для неё, и растворяет пилюлю в емкости, после чего выпивает. В последний раз окидывает взглядом помещение и выходит, спускаясь вниз.       Сатре пытается как можно тише спуститься вниз, дабы часом не встретить пенетраторов помимо хозяина дома. Когда приходит осознание того, что апартаменты не таят в своих стенах иных присутствующих, шаги становятся увереннее. Ступает на пол и по памяти направляется в кухню. В этот час Магнуссон сидит на стуле и спокойно наблюдает за гостьей, смакуя кофе. Она подходит ближе и, поймав на себе его заинтересованный взгляд, начинает разворачиваться, но его внезапная речь заставляет остановиться. — Что, даже не попрощаешься?       Решает пропустить вопрос мимо ушей, но меняет намерение в последний момент. Подходит к стойке и садится напротив. — Ну почему же? Давай прощаться.       Ухмыляется её решимости и поднимается, чтобы налить вторую чашку кофе, которую тут же ставит перед девушкой. Она берет кружку в руки и делает глоток, после чего поднимает глаза на парня. — Мне даже любопытно. — Что? — спрашивает, машинально поджимая губы. — Ты затащила меня в постель. Обоснуешь? — Подобное заявление звучит уж слишком преувеличено. Во-первых, я была пьяна, а… — А во-вторых, я тебе нравлюсь. — наглая усмешка тут же возникает на его лице. — Вот и нет. — Вот и да. — Ты наглый самовлюбленный эгоист и манипулятор. — В таком случае, у тебя отвратительный вкус на парней. — А ты ко всем малознакомым девушкам так подкатываешь? — Отнюдь. Только к блондинкам по имени Нура. — То, что ты знаешь моё имя, и тот факт, что моя подруга встречается с твоим другом, ничего не значит. Ты всё ещё просто Вильгельм, которого я вижу дважды в неделю на норвежском. — Вильям. — Неважно. Тебе стоит забыть об этом. Всё случившееся — лишь мимолетное влечение. Увидимся в школе, Магнуссон.       Отчего-то Нуре стало так легко и непринужденно, словно подобный разговор избавлял от некой недосказанности или ненужных иллюзий. Хотя, стоило признать очевидное — чертов пенетратор вправду хорош в постели.       Всё то время, что длился разговор, его выражение лица не менялось. Магнуссона действительно забавляло то, как категорично Сатре относилась к возможности существования их мыслимых отношений. Её последняя реплика, после которой девушка поспешила покинуть помещение, для Вильяма послужила прототипом вызова самому себе. Он нашел в её лице что-то, зазывающее провожать взглядом до тех пор, пока за этим потоком изысканности и наглости не захлопнется дверь.