Наше фирменное заклинание

      — …В результате Гвеног Джонс минут тридцать доказывала нам, что было пропихивание кваффла (1), на это и ушли последние двадцать минут тренировки, — увлеченно жестикулируя, делилась Джинни, одновременно позволяя Гарри наполнить сливочным пивом свой опустевший бокал. — Хотя в прошлый раз, когда Вэлмэй Морган сделала то же самое, Гвеног даже не заметила! Чем ближе воскресная игра с «Уимбурнскими Осами», тем больше она сходит с ума.       — Охотно верю, — вставил Джордж. — Вот когда Анджелина была капитаном квиддичной сборной факультета, вспомните, мы тренировались и в дождь, и в снег, вот что было действительно жестоко, — напомнил он, бросив плутоватый взгляд на свою подругу.       Они вшестером сидели за праздничным столом в их с Роном маленькой гостиной. Гермиона не хотела отмечать свой день рождения в этом году. Она была совершенно измотана работой, ей некогда было готовить, и не было сил выбраться куда-то в кафе или паб. Но Рон настоял, чтобы они отпраздновали. Он всегда считал дни рождения особыми датами, которые нельзя игнорировать. Поэтому, взяв на работе выходной, он приготовил праздничный ужин. Хотя Гермиона подозревала, что без помощи миссис Уизли не обошлось.       — Простите, ребята, — ответила Джонсон. — Но вы представить себе не можете, как было сложно сменить Оливера Вуда на посту капитана и не ударить лицом в грязь. И все чуть не пропало зря, когда из-за Амбридж пришлось сменить половину команды.       — Да ладно. Хорошо, что при Вуде с нами не было Рона. Наверняка он только и делал бы, что ныл, когда нужно было тренироваться под ливнем, — продолжал Джордж, закинув в рот кусочек сырного пирога.       — Эй, я вовсе не ныл бы! — запротестовал Рональд, поднимаясь из-за стола и доставая из духового шкафа зажаренную индейку. Гермиона поспешила освободить для нее место на столе, механически двигая тарелки. Потому что перед глазами у нее были только склянки и флаконы из «Спини Серпент».       Вот уже третьи сутки они с Ноттом выбивались из сил, ища доказательства причастности Лероя Ллойда и Борна к наложению проклятья старения на магглов. В результате обыска в лавке они действительно нашли коробку со средствами, аналогичными проданному Элоизе Миджен. И в составе крема обнаружились частички всех жертв, кроме четырех. Но никаких следов изготовления этого снадобья там не было. В подвальном помещении под аптекой находилась лаборатория, в которой Холидей облазил все котлы и колбы, взяв образцы из каждого. Но результаты его исследований не говорили о том, что владелец магазина сам готовил эти средства. А значит, он был лишь посредником. Допросы тоже не дали ничего существенного. Сразу наотрез отказавшийся что-либо говорить Борн, как потом оказалось, ничего не знал. Он был просто головорезом, охранявшим лавку и получавшим за это деньги. Ллойд нанял его на работу пару лет назад, и с тех пор тот верно служил ему. Все это удалось выяснить только на вторые сутки с помощью веритасерума. Но Борна не отпустили из-под стражи. В процессе следствия выяснилось, что он причастен к другому нераскрытому делу о нападении на магглов. Таким образом Гермионе и Теодору удалось параллельно поймать опасного и давно разыскиваемого преступника, что несказанно порадовало Долиша, который обещал даже выбить им поощрение за эти заслуги. Но их собственное расследование все еще не было закончено.       Ллойд же вел себя гораздо благоразумнее своего сообщника. Он сразу заявил, что станет сотрудничать, и рассказал, что полгода назад к нему в лавку пришел некто по имени Хоук Тригг и предложил купить его товар и продать его в два раза дороже. Ллойд согласился и, отсыпав ему мешок галлеонов, больше с ним не встречался. Через Центр Сети летучего пороха установили местоположение поместья Триггов, но выяснилось, что там уже давно никто не живет. Через соседей-магов удалось узнать, что после того, как брат Хоука, Гарольд Тригг, без вести пропал во время Второй Магической войны вместе с женой Бронвин, сам Хоук редко появлялся в доме, а затем и совсем исчез, и уже очень давно никто его не видел. Так что Хоук Тригг был объявлен в розыск, а Лерой Ллойд ждал суда за нападение на служителей Министерства и продажу темномагических зелий. Но Гермиона не верила, что на этом все ниточки обрываются. Ллойд что-то скрывал, но, поскольку он сразу согласился на сотрудничество со следствием, заставить его принять веритасерум было нельзя, и у нее были связаны руки.       — Правда, Гермиона? — спросил Гарри.       Девушка очнулась от размышлений, не понимая, почему все пять пар глаз уставились на нее, а в комнате воцарилась тишина.       — Да… — нерешительно произнесла она. — А о чем ты говорил?       — Рон выдумывает, будто я непрестанно жаловался, что дождевые капли застилали мне очки. А я говорю, ничего подобного. С тех пор как ты еще на первом курсе нашла для меня водоотталкивающее заклинание, с этим никогда не было проблем. Помнишь? — повторил для нее Гарри.       — Конечно, — подтвердила девушка.       — Да, ты молодец, — Рон обнял ее и нежно чмокнул в уголок губ.       — Отличные были времена, — заметил Джордж. — Помните, как мы все каникулы напролет гоняли кваффл на поле возле дома? Джинни с шести лет сидела на метле, — продолжал он, — она тайком таскала из сарая наши с Фредом Чистометы (2)… — на этих словах его голос сорвался, и он замолчал, уставившись в свою тарелку.       — Мама тогда жутко разозлилась, когда узнала, — поспешил сменить направление беседы Рон. Все прошедшие после войны годы он был тем, кто больше всех поддерживал Джорджа. Он стал своего рода громоотводом, чувствуя, когда нужно перевести тему или же промолчать. Он как будто постоянно старался прикрыть собой зияющую брешь, образовавшуюся в их семье.       — Мама всегда относилась ко мне, как к фарфоровой кукле, — поддержала его Джинни. — А между прочим, меня тогда сдал Перси. Он всегда был таким занудой.       — И как только он вообще увидел? Он ведь даже в окно не выглядывал, вечно сидел, уткнувшись в свои записи, — снова вернулся в беседу Джордж. — Что он там вообще писал? Может быть, дневник? А может, письма любовные? — хохотнул он.       Гермиона засмеялась. Наверное, она была единственной из их компании, кто никогда не подшучивал над Перси. Ей иногда казалось, что они с ним даже в чем-то похожи. Но в этой семье такой человек, как Перси, был белой вороной. А вот сама Гермиона легко нашла в ней свое место.       — Вот уж кому приходили любовные письма, так это Рону. Помните розовые конвертики от Лаванды Браун, надушенные духами с приторным запахом? — засмеялась Джинни. Гермиона заерзала на стуле. Ей не очень-то приятно было вспоминать то время, когда ее нынешний жених встречался с их однокурсницей. Даже несмотря на то, что потом Лаванда ужасно достала его, так что он и сам был рад от нее избавиться.       — Она неплохая девочка, — вставила Анжелина. — Помните, как она переживала за Рона во время отбора в квиддичную команду?       — Да, и как желала удачи перед матчем, — подмигнул Рону Гарри.       — Интересно, как у нее сейчас дела, — продолжала Анджелина.       — Вот вовсе и неинтересно, — недовольно возразил Рон. Джордж усмехнулся, отправляя в рот наколотый на вилку листик зеленого салата.       — У нее все хорошо, — поспешила заверить друзей Гермиона. — Я видела ее недавно и говорила с ней, когда мы были на матче «Холихедских Гарпий» против «Палящих пушек». Она была там с Кассиусом Уоррингтоном, думаю, она намекнула мне, что они встречаются.       — Это тот самый слизеринский охотник, который забил тебе первый кваффл в ворота в том году, когда ты занял место охранника в нашей команде? — поинтересовался у Рона Гарри.       — Да! — подняв указательный палец вверх, воскликнула Джинни. — Это он был, точно.       — Лаванда встречается со слизеринцем? Пфф, — возмущенно заметил Рон, игнорируя тему о забитом в его ворота первом мяче. — До чего она опустилась, честное слово...       Гермиона не могла понять, задевает ли Рона то, что его бывшая обрела счастье с кем-то другим, или что этим другим оказался его давний противник в игре.       — Что в этом такого плохого? — возразила Гермиона. — По-твоему, все, кто окончил Слизерин, не заслуживают доверия?       — Может, и ничего плохого, — заметила Анджелина, — но, если взять квиддич, слизеринцы всегда были более грубыми игроками. Я в два раза больше переживала во время матчей со Слизерином, чем во время остальных. Помните, как Монтегю один раз напал на Кэти, едва не сломав ей метлу? — напомнила подруга Джорджа. Все остальные ответили возмущенными возгласами.       — Бедняга Кэти — ей часто от слизеринцев доставалось, — подтвердил Джордж.       — И уж не говоря о том, что все темные маги вышли именно из этого факультета, — продолжал Рон, — уж это никто не станет отрицать.       — Если вся эта политика факультетов изначально и позиционировалась как толчок к соперничеству и, следовательно, к улучшению знаний, то она уже много веков назад зашла слишком далеко, — поделилась своими мыслями Анджелина.       — Помните, я говорил вам, Шляпа предоставляет выбор, — заметил Гарри, — из чего можно сделать вывод, что все слизеринцы сами тяготели к этому факультету.       — Может, этот Кассиус — будущий темный маг, вообще, — бурчал Рональд.       — А может быть, и нет! — воскликнула Гермиона, сама не заметив, как повысила голос. И все присутствующие замолчали, удивленно посмотрев на нее.       — Вспомните, на Слизерине учились и добрые волшебники, — начала доказывать она, чувствуя, как горят ее уши. — Северус Снейп, например. Он был героем, — напомнила девушка.       — Да, — согласился Гарри. — Он был великим человеком. Но если ты помнишь, он тоже практиковал темную магию.       — Ну и что, — не унималась Гермиона. — Это не значит, что он хотел причинить другим зло. А вспомните Питера Петтигрю, он учился на Гриффиндоре. Но сделал больше зла, чем многие слизеринцы, вместе взятые, — упрямо продолжала девушка.       — Вот уж была паршивая овца, — вставил Джордж.       — Но он был единственной паршивой овцой, — добавил Рон. — Статистика вообще не лжет. Аластор Муди учился на Гриффиндоре, он положил жизнь на борьбу с темными магами. И был убит Упивающимися смертью, состоящими из выходцев со Слизерина. А другие выдающиеся волшебники... Люпин, Тонкс? Они тоже учились не на Слизерине. А как насчет…       — Не надо, — оборвала его Гермиона. Атмосфера за столом совсем испортилась.       — И с каких это пор ты стала заступаться за слизеринских змей? — никак не мог успокоиться ее жених.       — Я их не защищаю! — запротестовала Гермиона. — Я просто думаю… что и среди них могут быть хорошие люди, — настаивала она, переводя взгляд с Гарри на Джинни в поисках поддержки. Но они оба молчали.       — Пфф, — скривился Рон, затем засунул в рот большой кусок индейки и начал усиленно жевать.