Наше фирменное заклинание

      — Ну и ливень! — войдя в кабинет, Гермиона сняла плащ и, повесив его на крючковатую вешалку возле двери, высушила заклинанием.       — Да уж! Я до сих пор не могу согреться, — посетовал кутающийся в теплый вязаный шарф Ламберт. — Уж лучше бы специалистам из службы магического хозяйства не предоставляли отпуск, и они дальше продолжали передавать жару, — ворчал он.       — Что ты сказал? — переспросила девушка, совершенно прослушав его пламенную речь. Стол Теодора Нотта вновь пустовал. Неужели он все еще валяется на больничной койке? Пошла третья неделя, и Долиш теперь точно решит, что он при смерти, и забьет тревогу. И тогда их обман раскроется. О чем только думает Теодор? Неужели он до сих пор не может аппарировать? Ему уже должно было стать значительно лучше. Зелье Виггенвельд — довольно сильное средство, и она сварила его достаточно, чтобы к этому времени, обрабатывая рану, он использовал почти весь сосуд, то есть, завершал курс лечения. Может что-то пошло не так, и возникли осложнения? Он мог бы прислать сову, и Гермиона бы помогла. Хотя они и расстались не лучшим образом в пятницу. Может быть, поэтому он не обратился к ней? Но совершенно зря. Ведь они коллеги, и, что бы там ни произошло между ними, они просто обязаны оставить это позади и продолжить совместную работу.       — Я говорю, я им там не докси (1), чтобы устраивать мне холодный климат! — продолжал возмущаться Ламберт. — Как можно работать в таких условиях?       — Кстати, о работе. Ты проверил образцы средства для лица, что я передала тебе перед выходными? — строго поинтересовалась Гермиона.       — Разумеется, — Холидей закатил глаза. — Да вы оба меня уже заклевали с этим отчетом! И почему я должен говорить одно и то же по два раза?       — В каком смысле? — не поняла Гермиона.       — Как это в каком? — удивился Ламберт. — Мало того, что сначала ты ворвалась, как злобная растрепанная банши и озадачила меня после обеда в пятницу, когда все нормальные работники уже грезят выходными, так потом еще и Нотт забросал меня письмами, отдохнуть не дал нормально, заставил выходить на работу в субботу, чтобы скорее получить результат. Я уже сказал Долишу, что мне нужен дополнительный выходной.       — Неужели? — значит, ее напарник не сидел сложа руки. — Так давай же его сюда! — Гермиона протянула ладонь, ожидая получить заветный пергамент.       — Что давать? Ааа… отчет, — до Холидея сегодня все доходило в два раза медленнее. — Я его с утра уже отдал Нотту, посмотри у него на столе.       — Сегодня утром? Так, значит, он утром был здесь? И где он сейчас? — удивилась Гермиона.       — Да, был, — Ламберт смотрел на Гермиону, как на безумную. — И ушел. Вы разминулись. Мерлин, почему ты решила, что я его секретарь?       В ответ Гермиона молча продолжила впиваться в него взглядом.       — Он сказал, у него есть срочные дела по работе, — сдался Холидей. — Я думал, вы, ребята, вместе ведете расследование, а не по отдельности, — недовольно упрекнул он девушку.       Так и было. Они работали над делом вместе. Ровно до полудня в пятницу, когда между ними произошло «недопонимание». «Пожалуй, это подходящее определение произошедшему», — подумала Гермиона, подходя к столу коллеги. Слегка помятый отчет был небрежно брошен сверху на кипу неразобранных свитков. Девушка взяла его в руки и пробежалась глазами по строчкам. Но прочитанное никак не хотело усваиваться в голове, потому что мысли были заняты другим. Неужели Теодор теперь будет ее избегать? Это определенно усложнит расследование. Им нужно поговорить и расставить точки над «i», и просто перевернуть эту страницу.       Наконец, она смогла сосредоточиться и прочесть текст. В отчете говорилось, что в составе средства были обнаружены частички одной из жертв — Вероники Бозуорт.       — Я так и знала! — воскликнула Гермиона, не веря своим глазам, что они в самом деле напали на след преступника.       — Да что вы, как близнецы, честное слово, — не выдержал Ламберт. — Вы дальше так и будете кричать мне на ухо одно и то же с разницей в полчаса? Только дверью, как Нотт, не хлопай, а то я скоро поседею с вами.       — Нет… — до Гермионы дошла неприятная правда. Теодор отправился говорить с Ллойдом один. Он ведь сказал, что не собирается брать ее с собой в Спини Серпент и, похоже, сдержал свое слово. Но она не могла позволить ему рисковать в одиночку.       — Что «нет»? — переспросил Холидей.       — Мне надо бежать. Срочное дело по работе, — бросила Гермиона, схватила плащ и выбежала за дверь.       — Я даже не сомневаюсь, — крикнул ей вслед Ламберт. Но в ответ он услышал лишь громкий хлопок дверью.       Гермиона появилась на Косой аллее в том месте, где к ней примыкала нужная ей улица. Девушка всегда относилась к Кривой аллее с вполне обоснованным предубеждением. Там редко ступала нога порядочного волшебника. В местных пабах собирался всякий сброд, не замышляющий ничего хорошего, а в лавках продавалось все то, что никогда не выставили бы в витрину приличного заведения, дорожащего своей репутацией. Убедившись, что ее волосы крепко завязаны лентой сзади и убраны под капюшон мантии, Гермиона решительно двинулась в нужном направлении. Кривая аллея была извилистой, полностью оправдывая свое название, и настолько узкой, что возникало ощущение, будто все здания здесь немного наклонены вниз, словно в один прекрасный день они опустятся, и переулок захлопнется вместе с попавшими в эту ловушку людьми. Даже булыжники здесь были неровными, так что приходилось внимательно смотреть под ноги. Магазины примыкали друг к другу так плотно, что между ними даже не было просвета, в который мог бы прокрасться игривый солнечный луч — поэтому на Кривой аллее было темно и мрачно в любое время суток. Света не добавляли даже редкие фонари, светящие призрачным, зеленоватым светом. Гермиона прошла мимо маленькой лавки, витрина которой была сверху донизу уставлена прозрачными флаконами с разноцветными жидкостями, а вывеска над дверью гласила: «Яды и отравы Шайверетча‎‎» (2), потом мимо магазинчика, демонстрирующего стеклянные чаны, где кишмя кишели огромные мохнатые пауки, перебирающие ногами и кровожадно поглядывающие на девушку своими черными влажными глазами. Возле кабака «Белая Виверна» (3), распахнутая дверь которого нещадно скрипела, стояла крючковатая ведьма с огромной бородавкой на носу. Она окинула Гермиону таким хищным взглядом, что та невольно поежилась и постаралась пройти как можно дальше от нее, крепко сжимая лежащую в кармане волшебную палочку. Вскоре Гермиона достигла пункта назначения. Лавка, на фасаде которой значилась надпись: «Спини Серпент», ничем не походила на аптеку, но все же это было то самое место. Девушка хотела заглянуть в окно или попытаться увидеть что-то сквозь витрину. Но окон, в привычном понимании этого слова, у заведения не было. Единственным отверстием, куда, помимо витрины, мог бы проникать какой-либо свет, было маленькое прямоугольное застекленное окошечко под потолком. А сама витрина была сплошь уставлена высокими глиняными вазами, из-за которых практически ничего не было видно. В центре черной двери был прикреплен поцарапанный молоток. Гермиона толкнула дверь, но она оказалась заперта. Видимо, вот так просто войти внутрь могли только проверенные клиенты, на которых охранное заклинание не распространялось. Девушка нехотя взялась за молоток двумя пальцами и постучала.       Вскоре до ее слуха донеслись тяжелые шаги, и дверь заведения приоткрылась на несколько дюймов. В проеме показалась голова немолодого мужчины. Тронутые сединой волосы свисали на покрытый морщинами лоб. В левом ухе сверкнула серебряная серьга в виде черепа. Впившись в девушку жестким взглядом, он поглядел на нее сверху вниз.       — Чего надо? — наконец резко спросил он тягучим голосом.       — Я ищу снадобье для кожи, — гордо приподняв подбородок и открывая свое лицо, спрятанное до этого под капюшоном, ответила Гермиона. Она постаралась, чтобы ее слова звучали уверенно, и в качестве доказательства своих серьезных намерений продемонстрировала вынутый из кармана мешочек, набитый монетами.       В ответ волшебник удивленно посмотрел на нее, а затем громко расхохотался.       — Красотка, ты ошиблась улицей? Такие, как ты, здесь не отовариваются, — он причмокнул языком. — И много у тебя денег? — добавил он, сально улыбнувшись.       — Прогони ее, Лерой, — из глубины магазина донесся хриплый старческий голос.       Услышав это, Гермиона поняла, кто сейчас стоял перед ней. Это был владелец «Спини Серпент», тот самый, насчет которого Теодор Нотт предостерегал ее, и с которым собирался встретиться один на один.       — Убирайся, пока не влипла в неприятности! — снова проскрипел чей-то незнакомый голос из-за спины Лероя.       — Да ты что, Пип? — осклабился владелец лавки, продолжая неотрывно пожирать Гермиону глазами. — Ты вообще, когда в последний раз видел таких куколок? Заходи, милочка, — Ллойд распахнул перед гостьей дверь, — если не передумала.       Гермиона не была уверена, что все еще хочет этого. Все внутри нее кричало, чтобы она скорее уносила ноги. Но, вопреки предчувствию, она все же переступила порог лавки. Внутри было пыльно и неприятно пахло плесенью и ядреной смесью каких-то трав. В узких шкафчиках вдоль стены стояли коробочки и баночки разного размера, в углу расположилось трехногое трюмо с зеркалом, поверхность которого как-то необычно мерцала. А у прилавка стоял сгорбленный старик. Он был одет в поношенную мантию, грязную шляпу и перчатки с обрезанными пальцами. В руках он держал полупустую бутылку крепкого пива из «Дырявого котла». Порой там варили пойло с таким ужасным запахом, что ни с чем не спутаешь. На его каштановой с проседью бороде, похоже, остались следы этого напитка. Старик зло посмотрел на Гермиону, и девушка решила не подходить к нему близко. Больше никого, к ее разочарованию, в «Спини Серпент» не было. Неужели она ошиблась, и Теодор вовсе не собирался сюда? Но поворачивать назад было поздно.       — Так вот, — начала Гермиона, чувствуя себя цирковой собачкой, потому что оба мужчины уставились на нее, будто ожидая, что она покажет нечто такое, что их позабавит, — мне нужно средство для кожи, дающее молодость и красоту. Не для меня, а для моей матери, конечно, — добавила она, понимая, что эта версия будет более убедительной.       — А с чего ты взяла, что такое средство существует? И тем более, что ты можешь его купить здесь? — Ллойд хитро ухмыльнулся.       — В окружении моей матери некоторые зрелые ведьмы, скажем так, улучшили цвет лица. Ходят слухи, что они купили какой-то чудодейственный бальзам. Но они не раскрывали секрета, где именно его приобрели. Вот я и подумала, что мне стоит заглянуть в «Спини Серпент», — девушка выжала из себя притворную улыбку. — Мне говорили, здесь всегда продаются редкие, уникальные и стоящие средства, — заливалась Гермиона, чувствуя, как ее щеки покрываются румянцем. Она не умела и не любила лгать. А сейчас вообще сомневалась, что делает все правильно, поскольку эта выдумка, на ее взгляд, была откровенно фальшивой. Но другой в запасе не было. Однако Ллойд, кажется, купился.       — Неужели? — выслушав ее, поинтересовался он. — Как твоя фамилия?       — Эээ… Эджкомб, — представилась Гермиона. Ей нужно было имя, никак не относящееся ни к одному из знаменитых чистокровных родов, а также не связанное с кем-то, когда-либо учившимся на Слизерине. Она подозревала, что многие выходцы из этого факультета могли появляться на Кривой аллее с большей вероятностью и, следовательно, могли быть хорошо знакомы с Ллойдом. По крайней мере, то, что Теодор Нотт знал об этом месте, а она нет, подтверждало ее теорию.       — Ммм... да, у них есть дочка Мариэтта. Правда, я слышал, что она такая дурнушка, что даже тролли будут посимпатичнее, — Ллойд мерзко загоготал. — А ты совсем не подходишь под это описание, — он протянул свою костлявую руку к лицу Гермионы, собираясь прикоснуться к ее щеке. Но тут старик, вероятно отпив слишком большой глоток пива, закашлялся, и Лерой поспешил к нему на помощь.       — Ну что ж ты, Пип, — приговаривал он, барабаня по его спине.       — У них есть и вторая дочь, — справившись с приступом, проскрипел сгорбленный старик, смерив Гермиону все тем же гневным взглядом. — Разе ты не знал, Лерой? Ее звать Генриетта.       — Не знал, — развел руками Ллойд. Гермиона тоже не знала, но это было очень кстати.       — А почему они тебя в свет не выводят? — хохотнул хозяин магазинчика.       — Так это потому, что они хотят сначала старшую выдать замуж, — засмеялся бородатый старик, правда, это было больше похоже на свист, доносящийся из беззубого рта.       — Кхм... — откашлялась Гермиона. — Я вижу, вы помните мою сестру и мать. Надеюсь, наша семья заслужила достаточно доверия, чтобы иметь возможность приобретать у вас товары? — ей не терпелось получить доказательства того, что Ллойд действительно торгует запрещенными препаратами, чтобы опираться не только на слова Элоизы МакМиллан, и поскорее сбежать из этого места. А затем получить разрешение на его арест и обыск его лавки.       — Я посмотрю, что можно сделать для вас, Генриетта, — Ллойд широко улыбнулся, обнажая желтые зубы. Открыв ящик, он вынул оттуда пергамент и протянул Гермионе. — Адрес, пожалуйста. Я работаю только совиной почтой. Разочарованию девушки не было предела. Как они смогут поймать владельца «Спини Серпент» с поличным, если он не собирается передавать никакие средства из рук в руки? Но, по крайней мере, он не отпирался, что продает такие вещи.       — Ах да, перо, — Лерой выдвинул другой ящик, но вместо пера к нему в руки выкатился стеклянный волчок, издающий ужасный свист.       — А это еще что такое? — задумавшись, Ллойд взял его в руки. Гермиона без труда узнала в нем вредноскоп (4), который, конечно же, реагировал на нее. Ведь это она замышляла против его владельца недоброе. И, словно прочитав ее мысли, мужчина посмотрел на нее пристальным взглядом.       — Ой, да брось, Лерой, — старик вновь напомнил о себе. — Он у тебя с утра так свистит, наверное, неисправен.       — Вообще-то не с утра. А с тех пор, как ты пришел, Пип… — возразил владелец лавки, сощурив глаза. Девушка заметила, как его рука дернулась к карману за палочкой. Старик же, схватив свою бутылку с остатками пива, бросил ее прямо в Ллойда. Этих секунд хватило Гермионе, чтобы вынуть палочку и одновременно броситься к двери. Но она была закрыта.       Сжав палочку, она поспешила применить невербальное «Протего», отражая атаку Лероя, который уже смог оправиться от попавшей в него бутылки и бросить в нее заклятие.       — Алохомора! — неслышно шевеля губами, одновременно с ней просипел старик и, практически выбив дверь ногой (что было очень неожиданно для человека такого преклонного возраста), вывалился наружу, выталкивая девушку перед собой на грязную улицу. Гермиона пошатнулась, но сумела сохранить равновесие и остаться на ногах.       — Борн! — заорал Ллойд, видимо призывая на помощь своего сообщника, — надо их догнать!       «Только не это!» — стучало в висках Гермионы. Вцепившись в старика и закрыв глаза, она представила первое из известных безопасных мест, пришедших ей в голову.       Аппарируя, она продолжала крепко держаться за выручившего ее мужчину по имени Пип. Что случилось бы с ней, если бы он не помог ей сбежать из лавки? От одной мысли об этом у Гермионы по коже побежали мурашки. Поэтому оставить его там она не могла. Кто знает, что Лерой и его подельник Борн сделали бы с ним за это? Возможно, Теодор Нотт был прав, и ей не стоило ходить туда, тем более, одной. Ее гордость и самоуверенность только что едва не сгубили ее.       Наконец, удушье и темнота отступили. Гермиона и Пип стояли в лондонском переулке рядом с небольшой пекарней. Когда-то, будучи маленькой девочкой, она часто любила ходить сюда с родителями за свежей выпечкой. Видимо, она очень хотела снова ощутить то давнее, детское чувство защищенности и безмятежности, потому и подумала об этом месте.       — Спасибо, что… — начала Гермиона, желая поблагодарить Пипа за спасение своей жизни, но договорить не успела, потому что старик перебил ее.       — Ты с ума сошла, Гермиона? — в сердцах воскликнул он, срывая с головы грязную шляпу и бросая ее под ноги. Девушка, не ожидавшая такой реакции, обомлела. Почему он позволял себе так разговаривать с ней? И откуда узнал ее имя? И ей даже показалось, что он стал немного выше, распрямился, и уже смотрел на нее сверху вниз. — О чем ты вообще думала? Я же сказал тебе, Ллойд опасен! У тебя что, слабость к героическим поступкам, как у твоего приятеля Поттера? — обвиняюще бросил он, вслед за шляпой срывая с рук перчатки. Гермиона внимательно вгляделась в стоящего перед ней человека. На его голове, среди жестких каштановых с сединой волос проступили черные пряди.       — Теодор? — не веря своим глазам, девушка наблюдала за метаморфозами, происходившими с телом бывшего «Пипа». Морщинистая кожа разгладилась, и маленькие черные глазки сменились живыми серыми глазами Нотта. Правда, взгляд его все еще был полон возмущения.       — Кто такой этот Пип? — поинтересовалась она, все еще пытаясь прийти в себя от такого поворота событий.       — Бродяга, который постоянно ошивается у «Спини Серпент». Лерой его подкармливает, и за это он рассказывает ему все, что слышит на улицах, — ответил Теодор, сбрасывая с себя грязную одежду Пипа, под которой была лишь тонкая летняя мантия. — Давай спрячемся. Они могут появиться здесь, придя по нашему следу. Если нападут, у нас будет повод арестовать их. Что это за место? — Теодор взял девушку под локоть и повел вглубь переулка.       — Откуда ты все это знаешь? — не потрудившись ответить на последний вопрос напарника, в очередной раз изумилась Гермиона. — И вообще… ты что, выпил оборотное зелье с частичками бездомного? — девушку замутило. — И что ты с ним сделал?       — За кого ты меня принимаешь? С ним все в порядке, и даже более чем. Он мне все это и рассказал, когда я вчера накормил и напоил его в «Дырявом котле». А потом снял ему номер и оставил там спать, обрезав пару его локонов.       — Ты выпивал с бродягой? — Гермиона не могла поверить, какую плодотворную работу за выходные проделал ее напарник, пока она весь вечер воскресенья занималась своими личными делами. А еще больше она смутилась оттого, что могла пересечься с ним вчера в «Котле» — ведь они с Роном обедали там.       — Честное слово, Гермиона, я не твой жених, чтобы отчитываться перед тобой, как и с кем я провожу вечера, — рассерженно остановил ее Теодор. Девушка прикусила язык. Что ж, он был прав. Он совершенно не должен был с ней объясняться. Особенно после того, как они расстались в пятницу. Но она готова была поклясться, что он неспроста выбрал слово «жених», отпуская это замечание, напоминая ей ее же последние слова, сказанные в тот день. Им стоило объясниться, и чем скорее, тем лучше. Но сейчас было совсем не время.       Крепко сжав палочку, Гермиона осмотрелась по сторонам — и как раз вовремя. В том месте, откуда они с Теодором только что отошли, появился Ллойд, а с ним низкорослый сутулый волшебник. Втянув носом воздух, он указал в их сторону.       — Оборотень, — наклонившись к девушке, прошептал напарник.       Прежде чем Теодор и Гермиона успели что-либо сделать, преступники с палочками наготове ринулись по их следам. Девушка не сомневалась, что оборотень вот-вот почует их. Нотт, видимо, думая о том же самом, решил воспользоваться эффектом неожиданности, резко взмахнув палочкой. Из ее кончика вырвался ярко-красный луч. Это было заклинание «Ступефай», но оно не попало в цель, Лерой в последний момент смог увернуться. Гермиона бросила в Борна «Петрификус Тоталус», но и оборотень успел отразить ее атаку. Ллойд и его сообщник наступали, неистово кидаясь заклинаниями, Гермиона и Теодор отбивались, и улицу озарили разноцветные вспышки. Девушка не знала, как долго еще продержится — Лерой и Борн дрались, как двое опытных убийц. В какой-то момент она поняла, что и она, и ее коллега понемногу пятятся назад, вглубь переулка. Противники оттесняли их, загоняя в ловушку. Неожиданно стены слева и справа от них пошли трещинами, разрушаясь на глазах. «О, нет, только не «Редукто», — успела подумать Гермиона, прежде чем аккуратно и ровно сложенные друг на друга кирпичи стали рассыпаться на мелкие камни, издавая грохот и поднимая вверх густые облака пыли. Они решили похоронить их здесь.       Сорвавшись с места, девушка побежала, одновременно пытаясь прикрыть голову свободной рукой. На нее падали обломки и осколки стекла. Она уже практически ничего не видела. Глаза застилала непроницаемая пелена грязи и песка. И она не знала, где находится Нотт, но сквозь шум и треск слышала позади шаги нескольких пар ног. Внезапно она почувствовала, что кто-то резко схватил ее за мантию, потянув на себя, и ощутила зловонное дыхание. Размахнувшись локтем, Гермиона изо всех сил врезала неприятелю по лицу. Услышав лающий вопль, она бросилась вперед, не разбирая перед собой дороги.       Кинувшись на землю, она спряталась за грудой сломанных кирпичей. Ее глаза слезились от мелкой каменной крошки, окутавшей ее с ног до головы, и она, как могла, вытерла лицо рукавом, оглядываясь по сторонам. Две фигуры сцепились в поединке в центре разрушенной улицы — девушка сразу опознала в них своего напарника и Борна, из носа которого текла кровь. На этот раз она была преисполнена решимости защитить Теодора, исправив свою прошлую оплошность. Прицелившись, она метко бросила «Ступефай», и оборотень повалился на землю, корчась у ног Теодора Нотта.       Но, прежде чем она успела обрадоваться, собственная палочка выскользнула у нее из руки и, с громким стуком ударившись о мостовую, укатилась в неизвестном направлении. Прямо перед ней возникла фигура ухмыляющегося желтозубой улыбкой Ллойда. Конец его палочки был направлен прямо ей в грудь.       — Авадаааа кеее-дааааав… — Гермиона видела, как шевелились его губы, произнося смертоносное заклинание. Она слышала, будто перед самой смертью вся жизнь проносится у человека перед глазами, но сейчас она ни о чем не могла думать, кроме того, что станет с Теодором после того, как ее бездыханное тело рухнет на землю.       Но Ллойд не успел произнести проклятье целиком, потому что в спину ему ударил красный луч. Отлетев в сторону, владелец «Спини Серпент» врезался в лобовое стекло засыпанного камнями автомобиля, а затем скатился вниз, барахтаясь в конвульсиях.       Теодор же уже направил свою палочку на груду камней, выполняя призывное заклятье, и уже через мгновение ловко поймал оружие Гермионы свободной рукой и передал его девушке.       — Похоже, мы квиты, — усмехнулся он. Гермиона не могла поверить, что он в самом деле только что спас ей жизнь. Она хотела поблагодарить его, но он уже отошел от нее, связывая преступников с помощью «Инкарцеро». Когда девушка подошла ближе, тонкие веревки крепко-накрепко связывали Лероя и Борна. Пожалуй, это была отличная работа, если бы не одно «но». Подняв глаза, девушка увидела, что из зияющих дыр в разрушенных стенах на них смотрят с десяток пар глаз. Это была маггловская улица, а они, устроив поединок на палочках, только что многократно нарушили Статут о секретности. И нужно было срочно разобраться со свидетелями. Но как? Гермиона практиковала «Обливейт» на трех людях одновременно, и это уже был великолепный результат. Возможно, она смогла бы стереть память сразу четверым, но не стольким сразу. Сотрудники отдела по стиранию памяти, может быть, и могли бы сделать это, но вызывать их не было времени. Отошедшие от шока магглы в панике уже начали разбегаться. Нужно было что-то делать. Немедленно.       — Обливейт! — Гермиона услышала голос Теодора, который направил палочку в сторону зияющего в стене отверстия, а затем и второго, и произошло что-то невероятное. Девушка еще никогда не видела это заклинание в действии на большом количестве людей. Одним пересекающим воздух движением Теодор охватил всех убегающих магглов сразу, и все пространство вокруг словно окуталось легким белесым туманом. Убегающие люди остановились и затихли, потеряв ориентацию в пространстве. Гермиона была впечатлена и с восторгом посмотрела на своего напарника.       — Что, — игриво поинтересовался юноша, — думала, только ты одна ловко владеешь искусством стирания памяти?       — Полезный навык, — согласилась Гермиона, направляя кончик палочки на стены и восстанавливая их, пока магглы не пришли в себя.       — В нашей работе еще какой, — усмехнулся Теодор. — Но не все с этим справляются. Так что это наше с тобой фирменное заклинание.       Наклонившись над связанными Борном и Лероем, лежащими у его ног, он схватил обоих за края мантий, а затем протянул руку Гермионе. Уже через секунду переулок вновь был пуст, словно ничего и не было.