НЕЖДАНЧИК

В ТРАКТИРЕ «У БАБУШКИ» — Мне необходимо выпить, — Регина пристально смотрит на Бабушку и та молча ставит перед мэром стакан. — Можно к тебе присоединиться? Эмма. Регина явно недовольна — хмурая, сердито морщится и обречённо вздыхает. — Если я даже скажу, что нельзя вы, Мисс Свон, всё равно не уйдёте… — Не уйду, — подтверждает Эмма. — Мне того же. Вечер трудного дня? Регина только невесело усмехается в ответ. — И вечер, и сам день. — Опять Лерой? Регина смотрит Эмме прямо в глаза и широко улыбается. — И наш Ворчун, и вы сами, Мисс Свон. И все эти проклятые бумаги… Кажется, что я наложила Проклятие прежде всего на саму себя… В Подземном Царстве Гадес наказал Кору обратив мою мать из бывшей Королевы опять в мельничиху — мешки с мукой и тачка. Меня, в качестве наказания, видимо ждёт письменный стол и горы, завалы бумаг. И Лерой на сладкое. Чтобы не сильно заскучать. — Там теперь Артур за главного. Он бывший Король, а не сбрендившее древнее божество. Продолжение «банкета» у Миллс… — Кора ВСЕГДА хотела как лучше. Так, как по ЕЁ мнению, будет лучше для меня, её любимой и «единственной» дочери… Эмма молча кивает. — Может быть это даже хорошо, что я выросла в другом мире? Одна. И обрела родителей, когда уже стала взрослым, самостоятельным человеком. Я всё своё детство мечтала как можно скорее стать взрослой, чтобы никто не решал за меня… Все ошибки, промахи, все глупости я творила самостоятельно… Сама. Регина мрачно усмехается. — Кора убила Дэниэла. Заставила меня выйти замуж за нелюбимого. Но это я наложила Проклятие. Не Кора. Это я убила собственного отца. Не она. Это я и никто другой творил страшное зло. — Ты сожалеешь об этом? Регина с ироничной улыбкой хмыкает и делает ещё один большой глоток из стакана. — А толку то? От моих сожалений. Эмма одним глотком опустошает свой стакан. — Я была воровкой. Я мошенничала. Отсидела в тюрьме почти год. Отказалась от собственного сына. Ухлопала эту несчастную дурочку Круэллу… Меня тоже трудно назвать сильно светлым человеком… Регина поднимает свой стакан. — Прозит, шериф. Эмма сама наполняет свой стакан. Подруги чокаются. — Прозит. И мы с тобой расплачиваемся за всё нами сотворённое, Регина. Теряем любимых. Я всё ещё чувствую в себе Тьму. Можно сказать, что я расплатилась по долгам родителей — вернула долг Лилит. С процентами. Регина смотрит Эмме в лицо со странной улыбкой на губах. Эмма хмурится. — Что такое, Регина? Повисает пауза. Регина только собирается подняться с дивана. «Уже довольно поздно, а нам обеим завтра рано вставать, Мисс Свон. Посиделки закончились» как Эмма сжимает ладонями щёки Миллс и целует её. Левый глаз, правый, нос, немного помедлив в губы. Регина в лёгком шоке от этой нежданной ласки, но отвечает на поцелуй. Они так и сидят несколько минут не размыкая объятий. Сердце Эммы колотится как бешеное. Голова кружится… Наконец, они отрываются друг от друга и смотрят друг другу в глаза. Регина улыбается. — Что? — Ничего… Это какое-то безумие… — выдыхает Регина. — Ага. Мы просто с тобой немного перебрали. И обе страшно одиноки… Миллс высокомерно приподнимает бровь. Она слегка встрепана, помада размазалась, но держится как всегда с воистину королевским достоинством. Эмме остаётся только завистливо вздыхать. С такой прямой спиной, не опуская головы Миллс взойдёт и на эшафот. А самый свирепый чиновник из властей штата мигом сникает стоит Регине посмотреть ему пристально в глаза… Королева поправляет причёску. — У тебя теперь есть родители, недавно родился маленький брат. Я сама не так давно обрела сестру. И Робин… У нас есть наш Генри, в конце концов. — Но только мы можем до конца понять друг друга… Регина ёжится словно от холода, сжимается. Эмма обнимает подругу. — Тш-ш-ш-ш… Успокойся. Со мной ты можешь не притворяться. И скинуть на время свою броню. Регина выдыхает и уже сама целует Эмму в губы. Сейчас отставная Злая Королева и мэр Сторибрука хочет одного — не думать ни о чём. Эмма целует Регину в ответ. Они обе не видят как округляются глаза у Генри, который хотел тайком пробраться на кухню и налить себе холодного сока. Обе его мамы ворчат по поводу недавно появившейся у Генри странной привычки — ледяной сок залпом. Даже Зелина выговаривает племяннику за это. Материнского инстинкта бывшей Злой Ведьмы хватает на всех с избытком. Достаётся даже Эмме. И Регине. Зелина считает, что она, как старшая сестра, должна, просто обязана! , делать замечания и поправлять младшую. Регина на это сердито ворчит и грозится отправить любимую сестрёнку назад в Страну Оз. Генри отступает назад к лестнице стараясь ступать как можно бесшумней и буквально взлетает к себе наверх. В гостиной было темно, но телевизор ещё работает и в его свете Генри увидел достаточно чтобы понять происходящее между Региной и Эммой… Утречком ясным… Прекрасное начало дня! — Оууу… — Эмма открывает глаза. Мутное утро. Или это у неё мутно в глазах? В голове работает бригада молотобойцев. — Моя голова… Дайте мне гномью кирку! Свон лежит на диване в гостиной дома Миллс. Укрытая одеялом. Сама Регина уже одета и готова к выходу. Элегантна, свежа, улыбка на губах. Эмма смотрит на неё снизу вверх — в голове словно свинца налито. — Вот она настоящая магия… — голос у Эммы сел. Она, наконец, с большим трудом отрывает голову от подушки и садится на диване. — Мы с тобой выпили примерно одинаково, но ты уже на ногах, а вот я… — Просто у меня стаж побольше твоего, Мисс Свон, — усмехается Миллс. Она ставит на журнальный столик стакан с водой и баночку аспирина и присаживается рядом. Эмма торопливо проглатывает таблетку и с облегчением выдыхает. — Мы опять вернулись к «Мисс Свон»? Регина озабоченно хмурится. — Генри ещё дома… Эмма представляет как выглядит она сейчас — опухшие глаза, растрёпанные волосы, запах изо рта и слегка краснеет от смущения. Она и так по утрам не выглядит розочкой, а уж после хорошей попойки как вчера… Жалкое, даже душераздирающее зрелище. Но Эмма ловит непривычно тёплый взгляд глаз Миллс и улыбается ей. — С добрым утром, милая… Регина хмурится. — Всё что было вчера, Мисс Свон… Эмма кладёт свою руку поверх руки Регины. — Давай вернёмся к Эмме? Всё останется в этих стенах. Я не такая болтушка как моя мать. И не сдала Нила хотя он, как я тогда думала, меня предал. Несмотря на все посулы следователя и уговоры адвоката… Губы Регины кривит усмешка. — Тянет меня на криминальный элемент… Эмма тихо смеётся. — У меня это наследственное… Мама бывшая разбойница… — И она была очень неплохой в своём деле, — серьёзно отмечает Регина. — Не раз уводила добычу у Робина… — С добрым утром, мамы… Генри не спускался — буквально крался. В надежде, что никого не застанет внизу. Или хотя бы только одну из мам. И теперь старается не смотреть им обеим в глаза. — С добрым. Ты уже уходишь? Но ещё довольно рано! А завтрак? — Регина с подозрением смотрит на сына — тот продолжает упорно изучать пол под ногами. — Пройдусь. И перехвачу чего в кафетерии… Генри буквально пулей вылетает за двери особняка. Регина вопросительно смотрит на Эмму, Эмма смотрит на Регину в ответ. До обеих доходит одновременно. — Он нас видел! — Эмма сидит на диване с открытым ртом. Регина, которая встала и было направилась к двери, обрушивается в стоящее рядом с диваном кресло. — Что будем делать?! — Сотрём память? — Не смешно, Мисс… Эмма. — Сегодня вечером мы с ним поговорим. Объясним всё. Регина вздыхает: — Для начала нам самим придётся понять, объяснить себе, что мы теперь такое друг для друга… Эмма, ласково улыбается Миллс, и гладит подругу по плечу. — Разберёмся. Мы со всем этим разберёмся… Киллиан — Откуда ты знаешь?! — Генри… — О, чёрт… Весь в бабушку. Губы Крюка кривятся в нехорошей усмешке. — Не вини пацана. Я увидел, что он чем-то озабочен, расстроен, даже малость не в себе и вытянул из него правду. Так теперь ты и Миллс? Эмма смотрит на Киллиана даже жалобно. — Пожалуйста, потише… У нашего Лероя не уши — локаторы. И язык, что помело. Не знаю… Мы вчера хорошо выпили, поплакались друг другу в жилетку и… Спонтанно. Я ещё сама в себя не пришла, не знаю на каком я свете… Крюк не смотрит на Эмму и молчит. Смотрит в окно и наконец решается. — Я пойду… — Куда? — В море. Я же тебе говорил — это для меня лучшее лекарство… У тебя и у меня будет время подумать и когда ты разберёшься в себе — тогда и поговорим. Он молча выходит за дверь. Эмма, сгорбившись, пристально, не поднимая глаз, изучает свои сжатые, до боли в ногтях кулаки и не видит как из-за своего стола, с горящими от неземного восторга глазами, выползает Лерой. Он тихо шепчется о чём то с Весельчаком. Чихун чихает заметно громче и чаще обычного. Ворчун так возбуждён, что даже Бабушка выходит из-за стойки выяснить, что такое случилось. К группе слушателей стягиваются остальные посетители трактира. Лерой и прочие любители сплетен с опаской оглядываются на Эмму, но та, погружённая в свои мысли, не обращает на них внимания. Молча встаёт со своего места и провожаемая пристальными взглядами, что буквально прожигают ей спину, выходит на улицу. Снежка — Это такая изощрённая месть мне? Регина хмурится. Она сейчас вся в работе — треклятые бумаги! И Снежка буквально врывается в кабинет — с маленьким Нилом на руках и не спрашивая разрешения плюхается в кресло. Что с разбойницы взять… Пусть даже с бывшей. — Ты о чём, Мэри Маргарет? Снежка смотрит на Миллс с нескрываемой неприязнью. — Ты знаешь о чём! О тебе и Эмме. Регина отрывается от бумаг. — Эмма таки проболталась! Яблочко от яблони… Снежка мотает головой. — Нет. Генри. Он вас видел. А потом его перехватил Крюк. И вытряс из парня правду… Переговорил с Эммой на повышенных тонах, а нашего Лероя ты знаешь… У него всегда ушки на макушке. Регина вздыхает. — Знаю… Будь я всё ещё Злой Королевой вырвала бы ему его длинный язык… Снежка упряма. — Так всё-таки? Регина вздыхает. — Сама ещё не знаю… Голова кругом… Мэри Маргарет поднимается из кресла. — Ты её хоть любишь? Мою дочь. Регина улыбается такой неожиданно беспомощной улыбкой. — Дай мне время… Прийти в себя. Я ещё сама не поняла на каком я свете… Снежка зло усмехается. — Обидишь мою дочь — окажешься на том! Регина смеётся. — Узнаю старую добрую Белоснежку! Разбойницу и главаря повстанцев. У тебя всё, Мэри Маргарет? Прорва работы… Снежка фырчит как рассерженный ёж и выходит, а Регина пытается прийти в себя и зарывается в бумаги с головой. Хоппер. — Регина, я слышал новости. Это правда? Ты не хочешь поговорить о случившемся? Миллс вздыхает. Сверчок светлый, в сущности, человек. Почти ангел. Даже Кора не стала его убивать. Во всяком случае сразу. Поэтому Регина по возможности сдерживается. И говорит как можно спокойней. — Пока нет, Доктор Хоппер. Арчи, дайте мне время. Подумать самой… Самой разобраться в себе… Во всём… — Хорошо. Ты знаешь где меня найти, Регина. Регина прощается с Арчи, кладёт телефонную трубку и трёт виски. Белль — Вот только тебя мне тут не хватало! — Регина почти рычит на дражайшую супругу Мистера Голда. — И где твой муж? Мне и его ждать с визитом? Белль вздыхает. Она понимает — Регина на взводе. Сегодня у сплетников Сторибрука просто праздничный день. — Нет. Мы оба решили, что лучше мне одной. И я по поводу тебя и Эммы, но не совсем. Регина немного успокаивается и удивлённо спрашивает: — Как это? Белль молча кладёт на стол перед Региной увесистый том. Регина хмурится. — Что это? Белль садится в кресло и начинает без предисловий. — Вы обе могущественные волшебницы. Колдуньи. Тёмная и Светлая магия. И ваша эмоциональная связь… Короче, она будет оказывать и уже оказывает большое влияние на реальность. Ты же отлично знаешь, что магия неразрывно связана с эмоциями, это эмоциональный акт, а теперь ваши силы связаны, переплетены… Вы должны быть очень осторожны — Румпель по настоящему встревожен… Регина, хмурясь, изучает книгу. — Передай мою благодарность Голду. За предупреждение. Что он хочет за эту услугу? Белль вздыхает. — Ничего. Сделать всё чтобы вы не перевернули весь город вверх тормашками и в его интересах. Чтобы было всё под контролем. Ваша магия. Ваша сила, могущество. Просто поговори с Эммой об этом… — Хорошо. Договорились. Генри — Теперь у меня по настоящему две мамы… — И как ты, пацан? — интересуется Эмма. Они втроём — она, Регина и между ними Генри сидят на диване в гостиной дома Миллс. — Пока ещё не привык, — признаётся Генри. — Привыкнешь, — усмехается Регина. — И нам придётся таки узаконить наш статус. Во имя всеобщего магического спокойствия. — А мне понравилось Северное сияние… — улыбается Генри. — Но три ночи сряду — это уже перебор! — ворчит Регина. — Но ты вроде не жаловалась! — смеётся Эмма. Генри заметно краснеет. Регина звонко хохочет. — И когда будет свадьба? — спрашивает Генри у двух своих матерей. Эмма откидывается на спинку дивана. — Осенью. — И я буду организатором! — объявляет Зелина, появляясь на пороге кухни с маленькой Робин на руках. Эмма закатывает глаза. — Всё же будет зелёным! Абсолютно всё! Зелина опускается в кресло с малышкой на руках. И заявляет почти обиженно. — Это очень хороший цвет! Регина уже просто лопается от смеха. Сгибается в пополам и чуть не стукается лбом о журнальный столик. Потом выпрямляется, вытирает проступившие на глазах слёзы и говорит с самым серьёзным видом: — Теперь осталось составить список приглашённых… — Я буду со своей девушкой! — объявляет Генри. Четыре пары глаз с любопытством смотрят на него. Первой отмирает Эмма. — Растёшь, пацан! Регина одобрительно кивает. — Устроим настоящий бал! Осенью. — Но ты же всю жизнь мечтал увидеть меня танцующей на балу и, конечно, на собственной свадьбе, папа! Прекрасный вздыхает. — Но ты вступаешь в брак со Злой Королевой! — Бывшей. И меня тоже не назовёшь такой уж доброй — я ведь была Тёмной. И много чего натворила за свою жизнь… И… Я её люблю. Мы любим друг друга. — Главное чтобы ты была счастлива, дочь… Эмма грустно улыбается и обнимает Дэвида. — Ты говоришь как настоящий отец… Прекрасный смеётся. — А я какой по твоему? Игрушечный что-ли? — Ты знаешь о чём я… Выглядишь моим ровесником… А должен бы быть, к примеру, толстеньким, с пузечком, лысенький и мама с сединой в волосах… А в реальности мы с ней спокойно сойдём за родных сестёр — причём она за младшую… — Это Сторибрук, Эмма… Эмма вздыхает. — Уф… Я когда-нибудь к этому привыкну. Ну что — пора? В роли посажённого отца со стороны Регины был Лерой.