Альвир

      Ровно в девять утра раздался звонок. Ставшая ненавистной песня назойливо била по барабанным перепонкам и, казалось, могла разбудить даже мёртвого. «А-а-а», — раздался громкий зевок, и из-под одеяла показалась голова парня лет двадцати трёх. — Орлов! Где ты, чёрт возьми?! Тебя уволят! — раздалось сразу же, как он включил громкую связь, чтобы быстрее проснуться. Сработало. — Разве сейчас не… — молодой мужчина взглянул на часы и тут же поднялся, как ошпаренный. — Бегу, Вить. — Тебе повезло, что сегодня нет первого урока. Десятый «А», хочу заметить, не стал бы тебя дожидаться. Эй, где ты?! Орлов? Ты там? Что это был за хлопок? — вещал собеседник, когда учитель уже вышел за дверь, насвистывая мелодию. Всё-таки иметь два телефона очень удобно.       Вызвав такси, молодой мужчина быстро доехал до своей родной школы, в которой сначала учился, а теперь и преподаёт. Приветливо махнув рукой охране, Орлов прошёл по длинному коридору и вскоре зашёл в свой кабинет. Зелёные стены, которые его друг часто сравнивал со стенами в психушке, настенные часы с фиолетовым циферблатом над партой с цветами и учительский стол со стопкой классных журналов. Этот класс был одним из самых больших во всей школе, здесь помещалась ровно тридцать две парты с матерными подписями на последних из них. Были и без мата, и больше всего Орлову нравилась с надписью: «Ты не ты, когда голоден. Не тормози — съешь парту!» и нарисованной стрелочкой к сколотому уголку. «Боги, этот ребёнок — гений», — усмехнулся молодой учитель, попытавшись, впрочем, безуспешно стереть надпись. Прозвенел ужас всей школы — звонок на урок, и ученики с пресными лицами вошли в кабинет. — Здравствуйте, дети, садитесь. — Здрасьте, Арсений Артёмович, — неохотно отозвались десятиклассники, плюхнувшись на стулья. Орлов стульям не завидовал. У одного отвалилась спинка, у второго погнули ножку, а третий вообще остался без сидушки. Благо учеников меньше, чем стульев.       Молодому учителю безумно нравилась история. Особенно преподавать её, хотя стоит заметить, что одно время он думал об этом, как о мести за все школьные годы. Впрочем, и сейчас он иногда так мыслил. Второй урок позже закончился, как и остальные, Арсений заносил последние оценки в электронный дневник, когда был поздний вечер. Вдруг раздался звонок телефона. Орлов посмотрел на высветившееся имя. Дед? Взяв телефон, учитель взял куртку и вышел из кабинета, закрыв его на ключ, который он позже отдал охране. — Привет, внучек, — раздался слабый — почему? — старческий голос. Дед закашлялся. — Извини, что отвлекаю… — Дед, что случилось? — накинув куртку, молодой мужчина вышел на мороз. Снег мягко спускался с небес, которые были затянуты тучами. Ветра не было совсем, что радовало, ведь с ним мелкие льдинки снега неприятно врезались в щеки. — Я тут немного… Арх!.. помираю. — Что? Вызывай скорую, я еду! Держись, — вызывая такси, бормотал Орлов, чувствуя, как дрожат руки.       И хотя от Москвы до окраины Подольска был всего час, вечерние пробки задержали Орлова. Как только таксист привёз и получил свои деньги, парень вбежал в дом по каменной лестнице и, судорожно открыв дверь, бросился на второй этаж, к комнате деда. — Боги! Почему ты не вызвал скорую? — но единственный родной человек не ответил. Арсений сжал кулаки. Нет-нет-нет, это не правда… Дедушка был мёртв. В окостенелой руке он сжимал свой камень, который всегда носил на шее на длинном чёрном шнурке.       Этот ярко-зеленый с чёрными прожилками камушек с самого раннего детства привлекал внимание Арсения. А тёмно-серый металл, тонкими ниточками оплетавший его конец, оканчивался небольшой петлей, в которую продевался шнурок. Но дедушка никогда не давал камушек даже в руки, объясняя тем, что Сеня ещё маленький и может пораниться. А теперь некому будет запрещать трогать реликвию Орлову. Парень упал на колени, из глаз его полились слёзы, пальцами осторожно вынул камень и, сказав что-то, что не понял он сам, надел его на шею… — А-ай! — шнурок превратился в удавку, невыносимо больно давя на шею. Орлов захрипел, завозился у кровати мертвого деда, пытаясь глотнуть спасительного воздуха. Но проклятая веревка продолжала душить его, будто бы врастая в кожу. Через минуту боль значительно утихла, остались лишь её отголоски. Шатаясь, словно пьяный матрос на палубе в шторм, молодой мужчина поднялся на ноги и взглянул в зеркало, висевшее на стене. — Охренеть… Мои… Чёрт.       На шее Орлова появилась темно-зелёная татуировка-ошейник. Чувствуя жжение на груди, парень быстро снял свитер, а после футболку. «Боги…» — ошарашенно подумал он, видя на правой стороне груди замысловатый узор, который заканчивался на руке, оплетая пальцы. Повернувшись к зеркалу боком, он заметил, что зелено-желтый узор с красными полосками есть и на спине. Крылья. Татуировка в виде зелёных крыльев. Но это были лишь цветочки… Орлов вновь опустился на колени, запустив пальцы в волосы, которые теперь были ярко-зеленого цвета. Что же это была за хрень?! — Чёрт возьми, — вновь прошептал молодой мужчина. Камня словно и не бывало. Но внутри себя Орлов ощущал что-то странное, тёплое, родное…

***

      Деда похоронили около года назад. Из школы уволили за «индейскую раскраску», как выразился директор. А пытаться объяснить, что это волшебный камень стал татуировкой и перекрасил волосы… Благими намерениями вам вымощена дорога в дурдом. Размышляя именно так, Орлов молча забрал расчёт и провёл последний урок с любимым восьмым «А», ученицы которого чуть ли не рыдали. Единственный, кому мужчина доверил свою тайну, был Виктор Королёв, учитель химии. — Какая-то у тебя татуировка интересная… Особенно ошейник, — засмеялся Королёв, чуть не опрокинув стул. — Извращенец. Но камень был и, чёрт дери, нет! Куда он делся? — химик тут же посерьёзнел, собрался. — Итс мэджик? Стой, я не шучу. Разве есть камни, способные раствориться за такое короткое время? Ладно, допустим, что-то есть. Настолько сильной аллергии я ещё не встречал, но даже если это она… Почему имеет форму? А веревка, даже если она состояла из чего-то, что может… Что же, а ведь это… — Но магии не существует, — перебил рассуждения друга Орлов, ежась, всё-таки, сидеть даже без футболки довольно прохладно. Виктор, покачав головой, вновь дотронулся пальцами до татуированных крыльев. — Эй, отстань. — Мне бы образец кожи… — чуть щипнув спину, заметил Королёв, но историк тут же соскочил с табуретки. — Иди в пень, дорогой друг! — Ладно, Сень, ты прав. Магии не существует, а мне действительно пора. Маринке полочку прибить надо. Пока, — попрощался химик и, протянув Орлову майку, закрыл за собой входную дверь. Обиделся.       Так и остался молодой историк сидеть на полу, размышляя о своей жизни. И что будет завтра, никто не знает, кроме метеорологов. Но им известна лишь погода. Эх!..