***
Роскошь и вычурное великолепие Малфой-мэнора могло бы произвести впечатление на кого угодно, но только не на Гая, оценивавшего окружающую обстановку ровно настолько, насколько было необходимо, чтобы свободно перемещаться по бесконечным лабиринтам коридоров и залов. Впрочем, оказавшись, наконец, в библиотеке, куда проводил его молчаливый домовик, он все же не смог не отметить ее поистине гигантские размеры. Просто удивительно, до чего некоторые люди любят просторные помещения. — Мистер Прайдер, полагаю? — холодный, чуть ленивый голос хозяина дома был настолько схож с голосом его сына, что не оставлял места для сомнений. Гай, безошибочно определив местонахождение Люциуса, обернулся. — Совершенно верно, мистер Малфой. Наслышан о вашем великолепном собрании книг и должен признать, масштабы вашей коллекции действительно производят впечатление. Люциус едва уловимо хмыкнул. — Вина? Или предпочитаете виски? — он подошел к небольшому столику между двумя креслами и, взяв с него колокольчик, коротко позвонил. Моментально возникший в библиотеке домовик преданно уставился на хозяина. — Благодарю, от глотка сухого красного не откажусь, — Гай вежливо кивнул, отметив про себя, что в излишнем пафосе Малфою не откажешь. — Вино для гостя и мне, как обычно, — отдал приказ Люциус, устраиваясь в кресле и жестом приглашая Гая сесть напротив. — Это все, Добби. Домовик исчез с негромким хлопком. — Итак, признаюсь, я много слышал о вас от сына, — пристальный взгляд Малфоя стал почти осязаемым. — Он был весьма впечатлен вашими методиками преподавания, что говорит о вашем высоком профессионализме, да и Северус отзывался о вас наилучшим образом. Однако, мне хотелось бы понять, какова цель вашего визита ко мне? Если, конечно, Альбус Дамблдор не просил вас убедить меня профинансировать покупку новых метел для квиддичных команд. — О, уверяю вас, я был бы последним, кого директор направил к вам с подобным разговором, — усмехнулся Гай, взяв со столика появившийся там секундой раньше бокал вина. — Вот как? — в тоне Малфоя появился легкий интерес. — Отчего же? — Видите ли, — Гай неторопливо сделал глоток, намеренно растягивая возникшую паузу. — Дело в том, что я не умею просить. — Неужели? — с усмешкой отозвался Люциус. — Увы, — развел руками Гай. — Этим, безусловно полезным талантом природа меня обделила. Впрочем, это с избытком компенсируется другим моим, не менее нужным навыком — я хорошо умею предлагать. — Вот оно что, — теперь Малфой рассмеялся уже открыто, но за этим смехом Гай различил возрастающую заинтересованность. — Стало быть, вы ко мне с предложением? — Именно так, мистер Малфой, — Прайдер слегка повращал бокал, давая благородному напитку полностью раскрыть свой букет. — Забавно, — произнес Люциус после недолгой паузы. — Откровенно говоря, вам удалось удивить меня. В последние годы подавляющее большинство людей обращается ко мне исключительно с просьбами. Реже — заключить сделку. И уж совсем ограничен круг тех, кому есть, что мне предложить. Что ж, я слушаю. Гай улыбнулся. — Ваше удивление мне понятно. Действительно, что можно предложить человеку, у которого есть деньги, власть и титул? Но, полагаю, я не ошибусь, если предположу, что при таком раскладе наиболее ценной будет возможность все это сохранить. Не так ли? Малфой неуловимо напрягся, но голос его по-прежнему звучал абсолютно спокойно. — Безусловно, мистер Прайдер. Однако, я не очень понимаю, какое отношение это имеет ко мне? Насколько мне известно, моему благосостоянию на данный момент ничего не угрожает. — Разве? — Гай слегка наклонил голову. — Впрочем, вы совершенно правы, но ключевым здесь является уточнение — на данный момент. Я же предлагаю вам заглянуть чуть дальше. Вам ведь известно, что печальные события последних месяцев, это отнюдь не цепь случайных совпадений. У всего есть свои причины, а значит — впереди нас всех ожидает новый виток войны с Волдемортом. Люциус невольно вздрогнул, но тут же взял себя в руки. — Не понимаю, о чем вы. Маг, имя которого вы так неосторожно упомянули, мертв вот уже почти четырнадцать лет. — Мертв? — иронично переспросил Гай. — О, я так не думаю. Более того, я уверен, что и вам это известно лучше, чем многим другим. Вы же не можете не чувствовать, что происходит, мистер Малфой. Как бы вам ни хотелось верить в обратное, ваша метка не позволит вам обманываться. Она темнеет с каждым днем, и не мне вам объяснять, что это означает. В наступившей тишине было отчетливо слышно, как в украшенном лепниной камине весело потрескивают поленья. — Допустим, — наконец, холодно сказал Малфой, пристально глядя на собеседника. — Но даже если на секунду предположить, что все, сказанное вами, правда, то я все еще не понимаю, какое вы имеете к этому отношение? Жив Темный Лорд или нет, а также все эти ужасные преступления — это проблемы министерства или, на крайний случай, многоуважаемого Альбуса Дамблдора. С какой стати простой учитель так озабочен предстоящей войной? Гай с непроницаемым лицом сделал еще один глоток вина, а затем негромко усмехнулся. — А кто вам сказал, что я простой учитель?***
Снейп меланхолично наблюдал, как солнечный луч медленно движется по стене, изредка кивая в такт плавной, убаюкивающей речи Дамблдора. Вникать в смысл очередных его размышлений о бренности бытия и высшем предназначении не было ни сил, ни желания. Мысли беспрерывно крутились вокруг загадочной книги, найденной Блэком, и встречи Гая с Малфоем, которая, по всем расчетам, должна была происходить прямо сейчас. Впрочем, то, что Дамблдор вызвал его, Северуса, на профилактическую беседу именно сейчас, было даже очень кстати. По крайней мере, можно было быть уверенным, что старик не заинтересуется местонахождением профессора ЗоТИ. — … относительно мистера Прайдера, Северус? — обрывок последней фразы директора, дошедший до сознания, заставил его напрячься. — Прошу прощения? — Я спросил, не изменилось ли твое отношение к нашему новому коллеге? — повторил Дамблдор. — С какой стати? — Снейп равнодушно дернул плечом. — От того, что вы пригласили вступить в Орден, директор, он не перестал быть наглым, самодовольным выскочкой. Дамблдор мягко улыбнулся. — Полно тебе, Северус, мальчик вовсе не так плох. Даже Минерва — а ты знаешь, она бывает весьма резка в суждениях — признала, что он достоин должности, которую занимает. Признаться, я поначалу настороженно относился к этому назначению, ведь Гай очень молод, но, к счастью, мои опасения были напрасны. Из него вышел хороший учитель. Снейп поморщился. — Ненадолго. Очень сомневаюсь, что ему удастся продержаться дольше, чем остальным, а стало быть, через три-четыре месяца мы с ним простимся. Дамблдор внимательно посмотрел на него поверх очков, продолжая улыбаться чему-то своему. — А знаешь, Северус, я, пожалуй, догадываюсь, почему мистер Прайдер так тебя раздражает, — негромко произнес он. Северус насторожился, но лицо его оставалось непроницаемым. — Неужели? — Думаю, всему виной его некоторое сходство с покойным Джеймсом Поттером и Сириусом Блэком. Не внешнее, конечно, но по типажу и темпераменту… — Благодарю за столь приятные ассоциации, директор, — сквозь зубы процедил Снейп, — но, при всем уважении к светлой памяти Поттера, никакими особыми чертами он не выделялся. А что касается типажа, так таких отважных недоумков у нас целый факультет Гриффиндор. — К которому ты тоже не испытываешь теплых чувств, — с долей юмора заметил Дамблдор. Снейп раздраженно фыркнул. — Я вообще мало к кому испытываю теплые чувства. Однако, раньше вас не слишком занимали мои мысли относительно коллег, так почему теперь вдруг вас это заинтересовало? Дамблдор вздохнул. — Напрасно ты считаешь, что мне нет дела до твоих мыслей, Северус. Несмотря на некоторые ошибки, совершенные тобой в юности, я искренне желаю тебе добра, как любому из тех, кто вырос на моих глазах. И мне грустно смотреть, как ты добровольно обрекаешь себя на полное одиночество. Снейп скривился, маскируя нарастающую внутри злость под раздражение. — Спасибо за заботу, но со своей жизнью я предпочитаю разбираться без посторонней помощи. — Конечно, — Дамблдор кивнул. — И я вовсе не собираюсь отбирать у тебя это право. Мне только хотелось бы, чтобы ты помнил — единственное, что в этой жизни имеет значение, это любовь. Без нее само человеческое существование становится бессмысленным. — О, не стоит беспокоиться, директор, — очень тихо сказал Северус. — Едва ли я когда-нибудь смогу об этом забыть.