***
Закрыв за собой дверь, Сехун немедленно побежал к шкафчику Ары. Урок уже несколько минут как шёл, а девушка так и не вернулась, хотя просто пошла взять книги. Куда она могла уйти? Он чувствовал, что что-то случилось. Ара никогда не опаздывала на урок, а тем более никогда его не пропускала. Первой его мыслью был медицинский кабинет. И вот он уже находился у двери лазарета на четвертом этаже — последнем. Однако кроме медсестры в нём никого не было, а когда он спросил пожилую женщину, приходила ли сюда ученица третьего класса, она лишь покачала головой. Сехун ещё больше забеспокоился. Где Ара? Когда он думал о том, чтобы снова спуститься вниз, он услышал слабый стук доносящийся с крыши. Нахмурившись от подозрения, он направился к тому месту, откуда, по его мнению, доносился звук. Когда он достиг двери, за которой была лестница на крышу, его мозг начал работать. Возможно, Ара была там. И, скорее всего, она была не одна. Хотя было много вариантов тех, кто мог там с ней быть, Сехун сразу же сузил круг подозреваемых до Миён, которую не хотел подозревать всем сердцем, Ли Бёнхе и ещё нескольких девушек, которые слишком сильно обожали О. Он открыл дверь и поднялся по лестнице. Чем ближе он был к цели, тем яснее он слышал голоса. Когда Сехун наконец добрался до двери, которая вела на крышу, он тут же дёрнул ручку, но понял, что было заперто. Он прищурился, пытаясь что-нибудь разглядеть сквозь матовое квадратное окошко в двери, но видно было лишь контуры двух фигур. По крайней мере, он смог разглядеть, что девушку, в которой он сразу узнал Ару, держал или схватил человек выше её, чья личность была ещё неизвестна. —…настолько дерзок, будь на твоём месте, маленькая сучка. Один щелчок пальцев, и вся школа узнает о том, что ты и тот парень вместе. Знай своё место, Пак Ара, — услышав это, Сехун окончательно убедился в том, что человеком рядом с Арой был Ли Бёнхе. Сначала О заволновался о том, что этот парень каким-то образом узнал о его отношениях с Арой, но это беспокойство сразу же ушло, когда он осознал, что Ара и Ли Бёнхе были одни на крыше, дверь которой была заперта. Несмотря на то, что он знал, что Ара сильная, он задался вопросом, хватит ли ей сил противостоять этому мерзавцу. Ведь Ли Бёнхе был в разы сильнее её. Это было очевидно. И мысль о том, что Ара была в опасности, заставила пробежать мурашки по его спине. «Что, если Ли Бёнхе…» — прежде чем он продолжил мысль, голос одноклассника вернул его к реальности: — Тц, только подумать, что наш замечательный наследник больничной линии семьи О был соблазнён такой шлюхой, как ты. Твои методы были настолько грязными, что мне стыдно даже их вслух произнести. Услышав, что сказал парень, Сехун почувствовал, как чистый, горящий гнев заполняет его. Он одновременно сжал дверную ручку и челюсти. Как посмел этот ублюдок так оскорбить Ару… Назвать её грязной шлюхой. Но Сехун покачал головой. У него не было времени на то, чтобы слушать, что этот ублюдок думает об Аре. Её безопасность была превыше всего, и Сехун быстро спустился по лестнице и помчался по коридору. Для начала ему нужно взять запасной ключ от крыши в учительской. Кто знал, что может сделать Ли Бёнхе? И Сехун побежал, наполненный гневом и беспокойством. В учительской он солгал, сказав, что кое-что забыл на крыше, и, когда учитель не захотел давать ему ключ, О, пусть даже и ненавидел пользоваться своей фамилией, сделал это, чтобы быстро получить то, что ему было нужно, и убедиться, что Ара была в порядке. У него не было времени для своей гордости, и поэтому он использовал репутацию своей семьи, выделив то, что именно она является одним из главных спонсоров школы. Спустя четыре минуты он уже был у двери, ведущей на крышу, поспешно отпер и распахнул её, не колеблясь ни секунды и не посмотрев в окошко. Он разрывался от беспокойства. Что, если Ли Бёнхе потерял голову и столкнул Ару… «Нет!» — Сехун настойчиво сказал себе. Ему пришлось перестать думать о таких вещах. В противном случае это собьёт его с толку. Но всё его беспокойство улетучилось, когда он увидел сцену перед собой, широко раскрыв глаза. Ли Бёнхе стоял спиной к Аре, которая скрутила тому руки за спиной. Её взгляд был решительным и уверенным. — Ли Бёнхе, ты ублюдок. Сехун, слишком удивленный сценой перед собой, мог только смотреть. Он был слишком погружен в происходящее, что всё ещё не заметил третью фигуру, стоящую у перил. Миён стояла там и наблюдала. Она всё видела. Беспокойство, панику и гнев в глазах Сехуна, когда дверь распахнулась. Он пытал ненависть к Ли Бёнхе и безумно беспокоился об Аре. И только о ней. Миён почувствовала тошноту, когда ощутила странную горечь. Ревность. Поражение. Боль. Ара не заметила, что дверь открылась. И уж тем более она не поняла, что Сехун теперь был на крыше. Она была сосредоточена лишь на одном — на компенсации. Компенсации за всё то время, когда Ли Бёнхе использовал её как человека, на котором можно было выпустить весь свой гнев. За всё то время, когда он оскорблял её и её семью. За то, что ей приходилось терпеть его издёвки, чтобы избежать неприятностей. За то, что всё это время засовывала свою гордость куда подальше. Она хотела компенсации за то, что он столкнул её с дороги в лесу. В какой-то мере это можно считать местью. Некоторые могут назвать это неправильным. Но Ара не собиралась отступать. Она не собиралась делать то же самое, что и он. Но она собиралась заставить его осознать свои проступки. И она просто не в состоянии говорить с ним нормально. — Три года. Ты потратил три года, выплёскивая весь свой гнев на меня. Ты был разочарован, что ожидаемое тобой не оправдалось. А теперь ты счастлив? Ты достиг желаемого? — Она холодно посмотрела на него. — Нет. Потому что вместо того, чтобы упорно трудиться, чтобы добиться того, чего ты не в состоянии достичь, ты лишь утонул в жалости к самому себе. Для чего? Для того, чтобы в итоге остаться ни с чем, — сказала Ара, её голос был тихим и холодным. — Ты трус, Ли Бёнхе. Вместо того, чтобы попытаться бороться с проблемами и совершенствоваться, ты лишь убегал от них. Мои оценки лучше твоих, потому что я учусь вместо того, чтобы тратить время на унижение других. Я никогда не обвиняла и не собираюсь обвинять тебя в том, в чём обвинял меня ты. Мне это не нужно. Я не опущусь настолько низко. Но я лишь скажу тебе, что ты… — Глаза Ары были такими холодными и честными, что нельзя было не слушать её. —…самый жалкий из всех людей, которых я знаю. Ты незрелый и испорченный. Колеблющийся из-за своих собственных неудач. Ты слишком несерьёзный, поэтому не можешь справиться с проблемами. Большую часть времени Ара не обращала внимания на своё окружение в школе, зная, что это будет пустой тратой энергии, но Ли Бёнхе заставил Пак обратить её внимание на себя, хотя она всегда игнорировала всё и всех. И все эти годы она слушала, что он говорил, о чём жаловался каждый раз, когда оскорблял её. Она бы никогда не позволила посторонним оскорблять её и причинить ей вред. Такие люди злили Ару, потому что ей всегда приходилось засовывать свою гордость глубоко внутрь и не противостоять им, чтобы избежать неприятностей. И ей было нетрудно понять, из-за чего парень так с ней обращается, поскольку он всегда говорил свои мысли вслух. С самого первого дня Ары в этой школе он завидовал её оценкам. — Только из-за того, что ты очень боишься попасть в неприятности, ты не унижаешь и не оскорбляешь других учеников, которые лучше тебя, потому что их семьи более влиятельны, чем твоя, поэтому ты выбрал своей жертвой меня — ученицу-стипендиатку. Это так по-детски. Поскольку он не скрывал свою зависть и разочарование, Ара сразу же поняла в чём его проблема. Фактически, весь класс знал, что он завидовал оценкам Пак, поэтому и оскорблял её все эти три года. Но всем было всё равно, так как им не приходилось иметь дело с его гневом. Ара была сыта этим. От таких людей, как Ли Бёнхе, её тошнило. Люди, которые не могли понять, насколько легка их жизнь. Казалось, что только школа всегда была его самым большим беспокойством. Школа, которая даже не занимала ни одной трети беспокойств Ары, так как она всегда волнуется о том, сможет ли заплатить за квартиру в следующем месяце или нет, будет ли её смена на подработке длиться дольше в этот раз или нет. Жизнь была намного труднее, чем считали испорченные подростки. Ара не могла проявить сочувствия к ним. — Ты жалок, Ли Бёнхе, — закончила она, отпустив его руки, отчего парень чуть не упал. Ли завис в воздухе, широко раскрыв глаза, в шоке от того, что он только что услышал. Единственный раз, когда Пак Ара ответила на его издевательства, — когда он оскорбил её сестру. И он просто не мог поверить в то, что она сказала, что он жалок, да ещё и скрутила ему руки. Эта сука такая высокомерная! — Ты, маленькая сучка… — Он удержал равновесие и развернулся, готовый избить Ару до полусмерти. Кого волнует, девушка она или нет? Она только что назвала его жалким. Его — самого Ли Бёнхе. Когда его кулак был близок к её лицу, его внезапно оттащили назад и прижали к двери. Чья-то рука обернулась вокруг его запястья, скручивая его так же, как ранее Ара, только в два раза больнее. — Хоть пальцем её тронешь — сдохнешь, — прошептал Сехун ему на ухо. Его голос был холодным, как лезвие. — Не будь таким слепым, Бёнхе-щи. Она сказала чистую правду. Тебе следовало бы искать недостатки в себе и начать исправляться, вместо того, чтобы пытаться найти недостатки в других и унижать их для того, чтобы самоутвердиться. Сехун наконец пришёл в себя, когда Ара закончила говорить. И снова он мог только смотреть на девушку, которую любил, с чистым обожанием и восхищением. Её слова были суровыми, да, но Сехун любил честность Ары. Она никогда не подслащивала свои мысли и говорила так, как думает. У неё была какая-то честность, которой не хватало всему этому миру, который был испорчен деньгами. — И даже не думай распространять слухи, — продолжил Сехун, — если, конечно, не хочешь столкнуться с моим гневом. Ты знаешь, что я могу мгновенно распустить компанию твоей семьи, так что не смей делать что-либо с Арой. — Это была пустая угроза. Ему пришлось использовать свою фамилию второй раз за сегодня. И он чувствовал себя ужасно из-за этого. Он любил честность Ары, а сам использовал грязный метод. Но опять же, он не мог позволить себе быть наивным. Если он будет угрожать Ли Бёнхе без упоминания о своей семье и, следовательно, о деньгах, то это лишь приведёт к драке между ними. А Сехун, как наследник семьи О, не мог рисковать. Как бы он ни хотел, чтобы весь мир был более честным, он знал, что это невозможно. Мир — это испорченное место, где вместе с Арой он мог найти своё счастье и честность, с которой будет противостоять этому гниющему миру. Иногда, однако, он тоже вынужден прибегать к грязным методам, чтобы бороться с коррупцией. Это был единственный реальный и разумный вариант. Ли Бёнхе споткнулся, когда Сехун отпустил его. Он тяжело дышал и был зол из-за того, что не мог ответить О Сехуну из-за разного статуса их семей, потому что это повлекло бы за собой неприятности, поэтому он просто молча исчез за дверью. Это был вкус его собственного лекарства. Нужно было убрать свою гордость. И впервые он почувствовал это кислое чувство. Ара смотрела на Сехуна, взгляд которого был направлен на дверь, широко раскрытыми глазами. Она не ожидала, что парень вообще появится. Её глаза ещё больше расширились, когда он внезапно развернулся, сосредотачивая свой взгляд только на ней и уменьшая расстояние между ними, в конце обняв её. — С тобой всё в порядке? Он тебе что-нибудь сделал? — Ч-что ты здесь делаешь? — спросила она, не отвечая на его вопросы, поскольку была слишком удивлена. — Спасаю тебя, дурочка, — упрекнул он её, положив руку ей на волосы, прижав девушку к груди и закрыв глаза. — Мне не нужен спасатель, — пробормотала Ара, обнимая его в ответ. Она была рада, что он пришёл. Она не один раз за сегодня беспокоилась о том, что может сделать Ли Бёнхе, хотя и не хотела этого признавать. Сехун бы щёлкнул ей по лбу, если бы сейчас не обнимал её, но всё же улыбка распространилась по его губам. — Иногда я даже не знаю, следует ли мне ненавидеть твоё безрассудство или любить, — пробормотал он ей в волосы, прежде чем открыл глаза. И когда Сехун это сделал, то увидел пару глаз, которые заставили его вздрогнуть. Миён стояла у перил, наблюдая за ними с выражением, от которого сердце Сехуна буквально разбилось из-за подруги. Его глаза расширились, когда тело девочки внезапно обмякло и она рухнула. И звук её падения заставил его и Ару моментально отстраниться друг от друга. Инстинктивно он направился к Миён, так как привык всегда заботиться о ней, когда она теряла сознание. Ара развернулась, понимая, что из-за всего, что случилось с Ли Бёнхе, она совсем забыла о том, что Миён тоже была здесь. Увидев девушку, лежащую без сознания, она тут же подошла к ней и присела рядом с Сехуном. — Почему она упала в обморок? — тихо спросила Ара, глядя на Миён, которая сейчас выглядела ещё более хрупкой, чем обычно. — Вероятно, из-за погоды, — ответил Сехун, взглянув на Миён, прежде чем взял её на руки. Он всегда чувствовал ответственность за то, что должен держать слабое здоровье Миён в секрете. Ара помогла ему поднять девушку, взяла свои книги и обувь, спустилась с Сехуном по лестнице и последовала за ним в мед кабинет.***
Бёнхе забежал за угол, крепко сжав телефон. Этот глупый наследник О пожалеет, что угрожал ему. Он не может распространять слухи, но зато он может рассказать всё семье О. Сехун не сможет разрушить ни одну компанию, если его родители примут меры после того, как узнают о секретных отношениях своего сына. И тогда Бёнхе будет делать всё, что душе угодно. Ли Миён сказала ему не рассказывать никому о том, что он услышит на крыше, потому что она не хотела, чтобы у Сехуна были проблемы, она также сказала ему, чтобы он не был жесток к Пак Аре, потому что ей не нравилось насилие. Она согласилась с безопасностью, которую он пообещал ей, потому что хотел только «поговорить» с Пак Арой. Бёнхе покачал головой с коварной ухмылкой. Эта девушка была глупа и наивна, думая, что он будет выполнять своё пустое обещание. В конце концов, однако, из-за неожиданного появления О Сехуна ни один из его планов не осуществился. Но в любом случае теперь он знал, как избавиться от наследника О и его угрозы. Ему нужно только увидеться с одним человеком. И всё гарантирует фотография, которую он сделал, когда увидел как О крепко обнял Пак. Одна фотография. Бёнхе не мог перестать усмехаться. Ах, вкус победы сладок.