Помогите снять крылья

Ангелов не существовало в природе, и кому, как не Агги, было знать об этом. Могущественные существа, приближенные к богу, были исключительно выдумкой христианства. Но почему-то невидимые силы, незримые и оберегавшие людей, те называли именно так – ангелами-хранителями. Агги же больше нравилось имя инспирит, но его мало кто слышал. Инспириты были духами, и с теми самыми мифическими ангелами их роднили лишь бессмертие и способность летать. В остальном же инспириты больше походили на людей с их несовершенством, слабостями и сильными сторонами. Инспириты любили принимать человеческий облик и гулять в толпе, а иногда даже общаться с простыми смертными. Человек мог сидеть в ресторане или в кинотеатре и даже не подозревать, что за соседним столиком или за спиной расположился его инспирит. Инспириты умели становиться невидимыми и бесплотными, обладали огромной силой и оставались рядом с человеком с первых минут после рождения и до последнего вздоха. Когда душа подопечного покидала тело и обретала покой, инспирит уходил к другому, только что родившемуся человеку. Выбирать, с кем быть, инспирит не мог, но всегда любил своего подопечного, и не играло роли, каким был человек. Будь тот бессердечным или злым, жестоким или беспринципным – инспирит как никто другой знал о его недостатках, но принимал и оберегал его таким, каким тот был. Когда Агги встретил своего нового человека, он понял, что на этот раз ему повезло. Агги жил тысячи лет и видел тысячи людей, потому практически никогда не ошибался и верил, что ему достался удивительно славный представитель рода человеческого. Еще ребенком тот демонстрировал живой характер, добрый нрав и проницательный ум. Агги приготовился прожить с ним интересную и счастливую жизнь. Но в какой-то момент все пошло наперекосяк, и пускай Агги видел, как жизнь его подопечного портится, у него никак не получалось это исправить. Его человек полюбил – полюбил по-настоящему, хотя сам не сразу это понял. И приглянулся ему коллега по работе, хотя Агги, сколько не старался, не мог ума приложить, чем подопечный был так очарован. Да, избранник, безусловно, был неплох, хотя, на взгляд Агги, ничего особенного собой не представлял – парень как парень, бывают и красивее, и интереснее. Но его человек был иного мнения. Каждый день он общался со своим возлюбленным, пил с ним кофе и болтал о том, о сем. Ему нравилось все в своем избраннике: как тот улыбается и смеется, как хмурится, когда задумывается, как шутит и как рассуждает на важные темы. И чем глубже становилось чувство, тем быстрее росла тоска в его душе, потому что человек был убежден – все это не взаимно, и не рисковал даже попробовать признаться. Потому что был железно уверен: избранник ужаснется, в лучшем случае даст по физиономии, в худшем вообще перестанет с ним общаться. Тогда Агги обратил свое пристальное внимание на объект любви человека. Взгляд со стороны, трезвый и незамутненный чувством, разительно отличался от взгляда влюбленного. Агги быстро понял, что подопечный убивается зря, и любовь уже давно получила ответ, просто не слышит его. Проблема заключалась лишь в том, что избранник тоже топтался в нерешительности и не мог набраться смелости прийти и признаться. – Ох уж эти люди, – вздыхал Агги, бесплотной тенью маяча за спиной своего человека, когда тот, затаив дыхание, слушал, что ему рассказывает его друг. Тратить до неприличия короткую жизнь на вздохи и страдания, причем совершенно беспочвенные, было настоящим преступлением. Агги не мог стоять и просто смотреть на это. Он понял, что обязан вмешаться. Потому что Агги любил Леду. Любил, как каждый инспирит любит своего человека. Хранителя Джури Агги заметил сразу, как только задался целью его отыскать. Длинноволосый хмурый тип топтался неподалеку и наблюдал за нерешительной парочкой с мрачным выражением лица. – Надо что-то делать, – твердо сообщил ему Агги после скорого знакомства. – Что именно? – устало спросил Сойк. Выглядел инспирит неважно, мешки под глазами и тусклый взгляд указывали на то, что он порядком заколебался исполнять свою миссию. – Вправить мозги хотя бы одному из идиотов, что ж еще? – пояснил очевидное Агги. – И каким образом? Агги обреченно возвел глаза к небу. Инспирит Джури был удивительно похож на своего подопечного. Или наоборот. Словно мысли его прочитав, Сойк передернул плечами. – У меня очень тяжелый случай, – неохотно признался он. – Много людей у меня было, но такой – третий или четвертый за последние сотни лет. Редко подобное встретишь, когда при неплохих исходных данных получился настолько закомплексованный и нерешительный человек. Вздохнув, Сойк покачал головой, пока Агги его внимательно слушал. – Не знаю, что с ним делать, – подытожил он. – Не придумал пока, но что бы я не предпринимал, все впустую. – Можно просто с ним поговорить, – нашел самое простое из всех возможных решений Агги. – Как? Человек может видеть инспиритов, но только не своего. Это и правда было непреложным законом мироздания – даже если инспирит принимал людское обличье, подопечный не мог ни услышать его, ни увидеть. – Верно, – медленно протянул Агги и тут же хитро улыбнулся. – Тебя он не может увидеть, а вот меня – очень даже. Идея Сойку не понравилась, подпускать никого к своему невезучему человеку он категорически не желал, и Агги пришлось ходить за ним два дня, уговаривать и даже ныть, чтобы тот дал согласие. В конце концов они сошлись на том, что у Агги есть неделя, и что даже если у него ничего не получится, после этого он уберется восвояси. Также Сойк ответил на все вопросы инспирита о своем подопечном, и тот приступил к делу. В первый же день, когда Агги толкнул Джури под проезжавшую мимо машину, Сойк схватил его за шиворот и наорал так, что будь у Агги барабанные перепонки, они бы лопнули. – Псих конченый! А если бы он погиб?! – Ну не погиб же, – пожал плечами Агги. – И не надо так нервничать, ты сам дал согласие. Задумка с горшком, свалившимся непонятно откуда, должна была окончательно убедить Джури, что дела его плохи, что ангел действительно ушел, и, следовательно, надо собраться и заняться своей никчемушной жизнью. Зная нерасторопность подопечного Сойка, который, даже увидев летящий в его голову тяжелый предмет, стоял бы с открытым ртом и ждал смерти, Агги в последний момент дернул за подбородок Леду, заставив задрать голову и спасти Джури. Леда его в тот день порадовал, проявил решительность и уговорил любимую мямлю пойти с ним прогуляться после работы. Сам мямля имел вид удрученный, в то время как его инспирит и вовсе позеленел – никак не мог отойти от инцидента с горшком. Именно Агги вытащил вечером телефон из кармана Леды, чтобы тот вернулся в ресторан, а потом отпер уже закрытую дверь, чтобы Леде не пришлось стучать. Именно он сделал громче радио, чтобы Джури не услышал шагов за своей спиной. Но когда он подставил Джури подножку, и тот кубарем полетел с лестницы, терпение Сойка лопнуло. – Пошел нахрен, – голос инспирита дрожал от гнева, и Агги понял, что и правда перестарался. – Вон отсюда! Не смей приближаться к моему человеку! – Да как скажешь, – сунув руки в карманы, Агги вздернул подбородок. – Если нравится смотреть на него несчастного, ходи за ним на цыпочках и дальше. Сдувай пылинки. – Лучше несчастный, чем мертвый! – гаркнул в ответ Сойк. – Ты какой-то издерганный сегодня, – снисходительно произнес Агги. – Я попозже зайду. Немного быстрее, чем полагалось после такого высокомерного заявления, Агги унес ноги, чувствуя, что еще немного, и он рискует получить по ушам. *** С памятного утра, когда инспирит отправил Джури в полет с лестницы, прошло несколько дней. Зимние сумерки опускались на город рано, и хотя час был не поздним, небо потемнело, а на улицах зажгли фонари. Подтянув к груди одну ногу и пристроив на колено подбородок, Агги, сидя на краешке крыши дома, смотрел вниз, где по пустынной улице шли Леда и Джури. Первый что-то воодушевленно рассказывал и жестикулировал, второй прижимал к груди руку на перевязи и слушал. – Поверить не могу, что у тебя получилось. Когда рядом появился Сойк, Агги не заметил, но даже не вздрогнул, только плечами передернул: – Сам не могу. Получилось даже быстрее, чем я ожидал. Сойк подошел ближе и сел рядом, свесив ноги вниз. – Крылья с перьями. Как тебе такое в голову пришло? – Не мне. Ты же видел, как люди изображают на картинах ангелов? С такими уродливыми крыльями, как у птиц. – Видел, – вздохнул Сойк. – На куриные похожи. В ответ Агги только фыркнул. Все же люди были чем-то похожи на своих инспиритов. Или инспириты перенимали черты и мысли своих подопечных. – А где ты услышал этот бред, что ангелы раньше были людьми? И про грехи? – Это я уже сам придумал, – с гордостью признался Агги. – Бред полный. Как такое может быть? – Бред, конечно, но главное, что твой человек поверил. Удобно врать, когда о тебе ничего не знают. – Престарелую девственницу, поди, тоже выдумал? – А вот тут, увы, нет. Это история из жизни. Некоторое время они молчали, и мысли Агги ушли в сторону, когда Сойк произнес: – Печально, – и, прищурившись, добавил: – Сдается мне, это была не твоя подопечная. – Ясное дело, не моя, – даже из-за одного такого предположения возмутился Агги. – Я так своих людей не запускаю, потому что живу уже тысячу лет и давно понял: человеку надо давать хорошего пинка, если он начинает тупить, когда счастье под носом. – Не очень-то это по-ангельски, – ехидно заметил Сойк. – Ну так и я никакой не ангел, – парировал Агги. Усмехнувшись, Сойк ничего не ответил и посмотрел в ту сторону, где за поворотом минутой ранее скрылись Леда и Джури. Глядя туда же, Агги подумал о том, что сегодня совершенно необязательно следовать за ними – как-нибудь сами разберутся. – У меня есть идея, – заявил он, и Сойк обернулся в его сторону. – Не хочешь отпраздновать нашу маленькую победу? – Мне заранее не нравятся твои идеи, – нахмурился тот. – Но так и быть, я рискну хотя бы выслушать. *** Леда и Джури увлеченно переговаривались, шагая по улице. Они мало смотрели по сторонам и, конечно, не заметили, как за их спинами над крышей одного из домов поднялись два крылатых силуэта, чтобы почти сразу раствориться в темноте.