Логика ситхов

Пацан был мелким, лохматым и совершенно бесстрашным. Палпатин усилием воли заставил себя сохранять дружелюбно-нейтральное выражение: желание схватить мелкого и запихать в гнездо с ватой, чтобы не отсвечивал и не нарывался, его слегка выбило из колеи. Но в самом деле, кто в здравом уме выскакивает чуть не под ноги Алым гвардейцам во всеоружии, заталкивая за спину мать и сверкая глазами, как рассерженный лот-кот. Только глаза голубые, мятежные, яростные... Как вихрь Силы, коконом бьющийся вокруг пацана. — Приветствую, — как мог спокойнее улыбнулся Палпатин. — Я — сенатор Палпатин и вы находитесь под моим покровительством в доме на Корусканте. — Шми Скайуокер, — осторожно ответила женщина, защитным жестом притягивая к себе пацана. Тот зашипел и сбросил руку. Распрямил плечи и с вызовом заявил: — Энакин. Эни. А вы Мастер, которого мне обещал Мол? От Шми пахнуло страхом, она снова схватила Энакина за плечо. Но Палпатин только усмехнулся. Обещали ему, надо же. Маленький жадный будущий ситхёныш. — Да, Энакин, я — Мастер. Но поскольку ты вынудил меня сообщить об этом вслух и в присутствии твоей матери, то теперь у вас два пути: или умереть, или жить здесь, как в тюрьме. Под охраной навсегда. Шми обречённо поникла, не отпуская, впрочем, Энакина. Тот недоверчиво нахмурился. — Я помню, Мол сказал, что это тайна. Но он не сказал, что нельзя рассказывать маме. — Тайна, Энакин, это когда ты умираешь просто потому, что подумал о ней рядом с кем-то, кроме посвящённых. Перестаёшь дышать. Заканчиваешься навсегда. — Господин, пожалуйста, — начала Шми, но Палпатин жестом остановил её. Он смотрел на Энакина. Тот закусил губу и обернулся к матери. Стрельнул глазами в сторону невозмутимых Алых, возвышающихся, как воплощённое возмездие. — Мол сказал, что вы нам поможете. Он не врал, — упрямо сказал Энакин. — Вам что-то от меня нужно, а мне нужно, чтобы с мамой всё было хорошо. Палпатин с трудом удержался от ухмылки. У Квай-Гона и Совета не было шансов — материал для джедаев совершенно не рабочий. — Конечно, Мол не лгал — ситхи не лгут. Они недоговаривают, чтобы добиться своей цели, — равнодушно сообщил Палпатин. — Стоит сразу узнавать о цене. Волны страха, исходящие от Шми, вдруг резко рассеялись. Осталась лишь выжидательная опаска — умная женщина уловила направление беседы. Ясно, в кого пацан такой хваткий. Энакин вытер вспотевшие ладошки о потрёпанные штаны и засопел. Снова покосился на Алых. Потом вздёрнул подбородок и спросил: — Что вам от меня нужно взамен на безопасность и счастливую жизнь мамы? Палпатин мысленно зааплодировал. Формулировка была очень и очень неплохой для необученного малыша. Что ж, Татуин выдрессировал его достаточно, чтобы заключать выгодные сделки, но с одарёнными он раньше явно не сталкивался. — Ты знаешь, Энакин, что жить в безопасности и счастливо можно и под спайсом, просто недолго, — заметил Палпатин. Вот теперь от пацана шарахнуло ужасом, наконец-то — на Татуине дети быстро узнают о способах свести кого-то в могилу быстро и качественно. Несколько долгих секунд Палпатин молчал, предоставляя Энакину хорошенько осознать последствия своих слов, затем не торопясь вложил руки в рукава. Он знал, что в такой позе разом становится выше, уж для пацана — тем более. Затем чуть-чуть отпустил свою Силу — совсем немного, так, чтобы слегка придавило и пробрало морозом. Энакин побледнел, цепеняя, как будто дразнил вомп-крысу, а та обернулась крайт-драконом. Палпатин растянул губы в ласковой улыбке и свернул Силу. — Итак, Энакин, обсудим нашу сделку? Уважаемая Шми — вы позволите вас так называть? — могу я предложить вам присесть? Каф? Он шевельнул пальцами, и один из Алых пробормотал приказ в наушник. Через пару мгновений дверь распахнулась, робот внес поднос с пряным напитком. Аромат выпечки поплыл по комнате. Шми слегка дезориентированно присела на краешек дивана, с явным усилием отцепившись от сына. Впрочем, она не пыталась его защищать или говорить за него. Палпатин лично налил ей свежайшего кафа и подвинул кувшинчик сливок. Шми умудрилась улыбнуться ему почти светски, даже руки дрожали совсем немного. Женщина, которая знает, как воспитать из пацана мужчину и ситха, определённо заслуживает уважения. Палпатин жестом отпустил Алых, уселся в кресло сбоку от Шми и налил кафа и себе. Энакин переминался с ноги на ногу перед ними, как подчинённый на докладе. Но, надо отдать ему должное, не пытался сесть или схватить булочку, даже старался контролировать голодные взгляды. Их кормили, согласно отчёту внутренней службы покоев, но прошло уже порядочно времени. Стресс... молодой растущий организм... Который на голодный желудок соображает куда лучше, чем сытый и сонный. Палпатин откинулся в кресле и задумчиво скользнул пальцами в мягкие рукава. Он тайно наслаждался этим ощущением и не собирался себе в нём отказывать. — Итак, Энакин. Что именно Мол объяснил тебе про Силу? Тот мигом подобрался. — Сила — это когда я могу летать и убивать, даже если ничего не умею. И это больно. Палпатин замер. Проклятье. Спустя мгновение он обнаружил, что сминает собственные рукава изнутри, и постарался расслабиться. Этот ребёнок... Он требовал немедленного внимания. И не поверхностного. И такого, чтобы не включился инстинкт самозащиты. — Ты любишь летать? — Больше всего на свете! — просиял Энакин. — И ещё собирать роботов. У меня есть Трипио, но его нужно доделать. Я умею чинить технику. Я могу работать, сэр... господин. Парень вспомнил про вежливость. Палпатин улыбнулся. — Покажи мне Трипио. Мол хвалил твои таланты. Возбуждённый Энакин бросился в соседнюю комнату, откуда донеслось причитание дроида с дешёвым синтезатором речи, и тот показался весь — золотой, с торчащими узлами и проводками. — Впечатляет, — искренне восхитился Палпатин. — Уважаемая Шми, ещё чашечку кафа? Энакин, расскажи мне, как собирал его — это протокольный дроид, я верно понимаю? Энакин пустился в пояснения, жестикулируя и наматывая круги вокруг ошарашенного Трипио. Палпатин кивал, улыбался и смотрел — смотрел на темные пятна в искристо-светлой Силе пацана. Осторожно касался, считывая образы-ощущения, пропуская через себя чужую боль, страх и надежду. Он помнил подобное с Молом, помнил каждым нервом его беззвучную агонию, когда казалось, что разум сгорает от боли — гибель многих разумных разом, это как прыжок в огонь. Энакин почти упал. Почти. Ему повезло, что рядом оказался Мол и вытащил, дал самое важное — надежду спасти мать, отвлёк на игрушки... Большие игрушки. Если Энакин не будет летать, он сорвётся. Каждому одарённому нужен канал для сброса эмоций, пока не научится их полностью контролировать. Кому-то помогал спарринг, кому-то гимнастика, как Палпатину, кому-то даже танцы или вот... пилотаж. — Королеве понравился мой Трипио! — воскликнул Энакин. — Она такая красивая. Я защитил её там, на Набу. — Ты всё правильно сделал, — подтвердил Палпатин. Ему ничего не стоило переплавить желание придушить королеву в агрессию по отношению к Федерации. Энакин не почувствовал лжи. Несмотря на выгоды, которые ему принесла ситуация на Набу, мелкого пацана могли бы и поберечь. Знали же, что одарённый. Конечно, за таким шустрым попробуй уследи, но если нормально его занять и показать, что взрослые компетентны в своих взрослых занятиях, это сработает. И замотивирует, но без выгорания. Палпатин, благожелательно улыбаясь, в красках представил будущий разговор с Квай-Гоном по поводу его работы с молодым Кеноби. Конечно, исследования — это важно, но тогда падавана брать зачем? — Думаю, ты проделал великолепную работу, Энакин. У меня есть мастерские, где ты сможешь сделать её ещё лучше, — сообщил он. Тот вспыхнул от удовольствия и тут же насторожился. Молодец. Палпатин, не отвлекаясь, придвинул выпечку к затихшей Шми. От неё давно уже веяло подавленным страхом и злостью, замешанной с ошеломительной любовью — желанием защитить. Чувствуется, приключения Энакина стали для неё новостью. И ждёт его впечатляющий разбор полётов, что не может не радовать. Ситхи целиком и полностью за родственные связи — если ситхи не настолько больные в своём желании следовать правилу Бейна, как Плэгас. А родственники поддерживают любознательность своих отпрысков. Палпатин допил свой каф, тщательно вытер руки салфеткой и положил ладони на подлокотники. Крупные перстни сверкнули в белёсом свете ламп. — Ты станешь моим учеником, Энакин, в обмен на благополучие твоей мамы. Если докажешь, что достоин — я не обучаю слабаков. — Я докажу, — тут же выпалил Энакин. Отчаянно покосился на Шми. — Что мне делать? — Пока что — отдохнуть и набраться сил хорошенько. Пара тренировок с Молом покажут твой уровень, и, Энакин, — Палпатин сделал паузу, глядя без улыбки, — я оцениваю не только твои возможности в Силе. Мне не нужен ученик, который не хочет учиться. Или не понимает вежливость и субординацию. Шми снова напряглась. Палпатин машинально послал умиротворяющую волну в её сторону, не отвлекаясь от Энакина, который покраснел до ушей и зло нахмурился. — Я понимаю, сэр... господин. Я хочу учиться! А... — он осекся. — Слушаю тебя, — поощрил Палпатин. — А мне можно летать? Хотя бы иногда. На флаере. Где никого нет. Сэр? Палпатин подавил вздох. — Можно и нужно. Он поднялся, и Шми моментально встала тоже. В ней ощущалось сомнение, и Палпатин поймал себя на том, что окутывает её своей Силой, убеждая, что всё будет хорошо. Кажется, общение с Квай-Гоном заразно порывами к благотворительности. К тому же, у него есть пара специфических вопросов к Шми, которые, как подозревал Палпатин, ей не понравятся. Но задать их лучше наедине, а значит... — Уважаемая Шми, я вынужден вас покинуть. Как вы смотрите на то, чтобы поужинать со мной сегодня? Та слегка поклонилась. — Почту за честь, господин. — Её голос звучал мягко и с достоинством, а дрожь улеглась. Палпатин секунду разглядывал её блестящие каштановые волосы и усталые морщинки под глазами, затем кивнул. — Я пришлю сопровождающего. Чувствуйте себя, как дома. Он вышел, в шелесте многослойных одежд, сделал знак Алым. Те привычно окружили его, и Палпатин мимолётно подумал, что наслаждается просто ощущением поддержки, которое дают безусловно преданные гвардейцы. Всё-таки не зря он их сам тренировал, тайно ото всех. Им можно поручить что угодно. Даже... — Капитан, проследите, чтобы мальчика и женщину хорошо кормили и обеспечили всем необходимым. Запчастями для дроида — тоже. — Да, повелитель. — И я хочу побеседовать с женщиной в защищённом от джедаев, но красивом месте. — Ваши покои подойдут, повелитель? Только Алые смели задавать столь откровенные вопросы. — Неплохая мысль, — протянул Палпатин. В конце концов, почему бы и нет. Приглашать даму в одно из помещений для отдыха, оборудованных в подземельях, выглядело дурным тоном. Учитывая настырность Совета, альтернатива была только одна. — Периметр на вас. — Конечно, повелитель. В голосе Алого звучала улыбка, но в Силе он ощущался невозмутимым монолитом. Палпатин усмехнулся. — Спарринг, капитан. Сейчас. В Силе повеяло предвкушением, и Палпатин ухмыльнулся, натягивая капюшон. Даже ситху приятно, когда его понимают без слов.