Magic in the air

Санхёк пожевал губу и снова пихнул Джэхвана в бок локтём. — Ну, хён. — Я сказал: «Только через мой труп!» Что тебе в этой фразе непонятно? — окончательно взъелся Ли, поворачиваясь к младшему. — Всё понятно, хён. Только вот я не люблю некрофилию, — просто поделился Хан, и бывший гриффиндорец подавился воздухом. Вздохнув, он снова завёл старую шарманку. — Я не могу на этой пойти. а) Ты ещё несовершеннолетний… — Неделю как совершеннолетний! — б) Я не подпущу тебя к своей заднице; в) Тэгун и Хакён оторвут мне яйца, если узнают, — перечислил список препятствий Джэ и лёг обратно на траву. Августовское солнце клонилось к закату и мягко освещало их излюбленный холм. Не то чтобы ему не хотелось, просто Санхёк третировал его этой темой уже 5 лет подряд, начиная с 13 лет. Когда Ли выпустился, Хан немного поубавил свой пыл по поводу лишения девственности, но лишь в силу того, что виделись они теперь только на каникулах. Поэтому каждое лето, приезжая в поместье Ли, он всё также домогался своего обожаемого хёна. Джэхван сорвал травинку и сунул её в рот, старательно игнорируя надувшего щёки Хёка. Он знал его как облупленного, поэтому на долгие обидки рассчитывать не стоило. Невольно у Ли перед глазами встало воспоминание их первого поцелуя. Он тогда только выпустился из школы, чувство безграничной свободы кружило голову. И залитый солнцем пятнадцатилетний Санхёк что-то стронул в его сердце, намертво заколоченном от внешнего мира стеной напускного веселья и дурацких шуток. До того момента Хан виделся ему просто любимым и надоедливым донсеном, не более. А в то лето он как-то поменялся. Уже не вешался ему на шею при каждом удобном случае, а наблюдал со стороны, как бы присматривался, и это немного пугало. И в то же время будоражило. Хёк уже перешёл в ту прелестную пору юности, когда ты уже не ребёнок, но ещё и не взрослый. Детская пухлость щёчек сошла почти на нет, рост увеличился на добрый десяток сантиметров — теперь они были почти одного роста, а выбеленные волосы (логичный протест всему миру) красиво оттеняли большие карие глаза, что теперь смотрели с хитрым прищуром. И губы — пухлые розовые губы, которые потом снились ему не одну ночь — оказались ужасно мягкими, бархатными, с привкусом каштанового мёда, который Санхёк употреблял на завтрак, обед и ужин. Его накрыло ощущением безграничного счастья, он почти левитировал на месте, но потом его догнало противное осознание того, насколько всё неправильно. И с того дня Джэхван стал бегать от Хана и его губ как от огня, лишь бы не сорваться. Первые три месяца Хёк терпел, никак не выказывая своё отношение к подобному поведению даже в письмах, а потом напал на него из-за угла, когда приехал домой на рождественские каникулы, и искусал джэхвановы губы в кровь, вымещая на них всю испытанную боль и злость. С тех пор при каждой встрече они сначала упоительно долго целовались, а уже потом расспрашивали друг друга о прошедшем. — Вот объясни, чего ты боишься? — снова обратился к нему Хёк, но уже не требовательным тоном, а каким-то устало-безысходным. Ли вынырнул из пучины воспоминаний и перевёл на него взгляд. — Честно? Боюсь, что ты получишь желаемое и оставишь меня, — вздохнул Ли, сам не до конца понимая, чего он такое сказал. Боится? Хан на эту реплику лишь нахмурил брови. — Ты издеваешься? — его лицо стало приобретать красноватый оттенок, а глаза потемнели. Джэ испуганно покосился на разозлившегося донсена. — С чего ты взял? Я серьёзно, — непонимающе возразил Ли, неотвратимо смиряясь с собственным же ответом. Он действительно боялся, что Санхёк просто использует его. Правда, не знал, почему его так это беспокоит. — С чего я взял? То есть ты реально думаешь, что всё это фарс? — взорвался Хёк, вскакивая на ноги и негодующе глядя на хёна. — Ты совсем слепой?! Джэхван лишь с немым вопросом смотрел на юношу. — Санхёк, успокойся, прошу тебя, я не это имел в виду, просто… — Что «просто»? Джэхван, я думал, что между нами что-то есть. Что мы не чужие друг другу! Видимо, я видел всё сквозь розовые очки, — Хан растрепал свои каштановые волосы и, развернувшись, пошагал вниз по склону. Ли безумно хотелось догнать его, но он только ошарашенно смотрел ему вслед, скользя взглядом по его худощавой фигуре. Так, стоп. Притормозим-ка на минутку и разберёмся. Либо Джэхван действительно слепой идиот, который бревна в глазу не заметил, либо он полный придурок, который умудрился всё это старательно игнорировать. Второй вариант был больше похож на правду, и Джэ тихонько застонал, обхватив голову руками. Он сам всё испортил.Он так усиленно прикидывался дурачком и уверял себя, что никаких чувств нет, что не заметил чувств Хёка, приняв их за жажду нового. Его так испугали собственные эмоции к практически ребёнку, что он задвинул их далеко и надолго. А этот самый ребёнок страдал из-за его тупости. Джэхван решительно встал и двинулся вслед за Санхёком, твёрдо намереваясь исправить ситуацию. В поместье царила тишина и полумрак. Казалось, что все взяли и вымерли, не оставив после себя даже привидений. Ли уже было хотел мчаться сразу к Хёку, когда заметил записку на комоде. «Мы с Сольхён едем к госпоже Пак на 2-3 дня, хотим успеть на празднование Дня Урожая. Проследи за Санхёком и не разнесите дом. Целую, мама». Всё складывалось как нельзя лучше, и мысль, что 2 дня они будут одни в мэноре, ударила в мозг и заставила буквально взлететь по лестнице и заколотить в дверь младшего. С минуту по ту сторону не раздавалось ни звука, а потом послышался приглушённый голос: — Уйди, я не хочу тебя видеть. — Пожалуйста, Санхёк, мы должны поговорить нормально! — взмолился Ли, понимая, что может упустить свой единственный шанс. Через мгновение щёлкнул замок и взъерошенный Хан показался в проёме. — Ладно, заходи, — буркнул он, и Джэхван шмыгнул в темноту комнаты вслед за ним. Тяжёлые гардины были задёрнуты, но сквозь тонкую полоску прорывалось заходящее солнце. Санхёк закрыл дверь и прошлёпал к своей огромной разворошенной кровати. Сел, и взъерошив и так топорщащиеся волосы, уставился на Джэхвана, что до сих пор неловко мялся у двери. — И долго ты там будешь стоять? Ты вроде поговорить хотел, — выжидающе протянул Хан. Джэ лишь набрал в лёгкие побольше воздуха и решительно направился к кровати. Зависнув над застывшим донсеном, он разом стёк на пол и уткнулся лбом в его колени. — Хёкки, прости меня… Я такой идиот, — глухо послышалось снизу и Санхёк закатил глаза. Ли же сильнее зарылся лицом в его колени. — Мне казалось, что ты просто хочешь использовать меня, чтобы стать… взрослым, — он наконец поднял голову и посмотрел прямо в лицо Хёку. — Я ведь сразу, сразу понял, что люблю тебя. Что это навсегда, — Джэхван поднял ладонь и провёл ею по щеке младшего, еле касаясь. Глаза последнего подозрительно заблестели в темноте. — Но я испугался. И не увидел. Ничего не увидел. Мерлин, какой я дебил! — Ли резко отстранился и спрятал лицо в ладонях. Горло вдруг перехватило, а в носу защипало, и Джэ постарался успокоиться, лишь бы не расплакаться перед донсеном. Но Санхёк вдруг взял его за руки, заставляя поднять голову. А потом вдруг одним плавным движением подался вперёд и поцеловал. По-детски прижался губами к губам. Ли же лишь хлопал глазами, не чувствуя, как по щекам катятся слёзы. — Ну что ты, хён, — Хан улыбнулся, стирая пальцами капли с его щёк. — Было бы из-за чего плакать. — Он заглянул во влажные джэхвановские глаза и улыбнулся шире. — Дебил ты, конечно, редкостный, но я всё равно люблю тебя, — уже серьёзнее добавил Хёк, так и не отняв ладони от щёк старшего. — И лучше поздно, чем никогда, — с этими словами он резко поднялся на ноги и подтянул к себе Джэхвана. Тот молча наблюдал за ним, не в силах вымолвить и слово. Санхёк вдруг в упор посмотрел на него, чуть нахмурив брови, и сказал: — И я всё ещё хочу тебя, даже не смотря на всю эту сопливую романтику, — и Ли и пикнуть не успел, как был брошен на кровать и придавлен сверху гибким нетерпеливым телом. Хан принялся срывать с него одежду с такой скоростью, что Джэхвану ничего не оставалось, кроме как лежать на вытяжку, хватая ртом воздух. Его тело будто внезапно одеревенело, а в голове билась лишь одна мысль: «Это сейчас случится!» Волна ледяного ужаса накрыла его, и даже пробил озноб. Хёк, видимо, не заметил его состояния, потому что методично покрывал обжигающими поцелуями его шею, грудь и живот, попутно пытаясь стянуть с себя футболку. Когда и с его одеждой было покончено, и они оба остались в одних плавках, Санхёк внезапно замер, обеспокоенно вглядываясь в побелевшее джэхваново лицо. — Хён, — позвал он, а Ли лишь закусил губу, отводя взгляд в сторону. — Джэхван, — позвал Хан уже громче и, пальцами подцепив подбородок парня, заставил его посмотреть на себя. — Что не так? Вчерашний когтевранец никогда не отличался особым пиететом, предпочитая говорить всё прямо и по существу. Вот и сейчас его требовательный тон заставил Джэ очнуться от самобичевания. — Всё так, Хёкки… Просто… — начал мямлить старший, и юноша, вздохнув, сполз с его бёдер и вытянулся рядом, подперев щеку рукой. — Ты боишься, да? — уже мягче спросил Санхёк. — Это нормально. Я тоже боюсь. Ли повернулся к нему, всматриваясь в его лицо, раскрасневшееся от желания, и невольно поднял бровь, совсем как Тэгун-хён. — Что-то не похоже. — Я боюсь, но предпочитаю не показывать этого, потому что доверяю тебе, — просто говорит Хёк, всё также глядя Джэхвану прямо в глаза. — Расскажи, что тебя пугает, и мы разберёмся вместе. Джэ неверяще глядит на него, в очередной раз за сегодняшний день осознавая, как он идиот. Он всегда относился к Хёку как к ребёнку, донсену, не замечая его взросления. А тот в моральном смысле уже явно его перегнал. — Я думаю, тебе известно, что я не соблюдал целибат в школе, — нехотя бурчит Джэхван, стараясь не отводить взгляд. Санхёк лишь фыркает на эту реплику. — Я перепробовал со всеми. Девушками, парнями, снизу, сверху. Это началось, когда ты заявил на меня свои права на третьем курсе, — усмехнулся он. — Ты ещё был таким маленьким, а в мою голову уже закралась мысль, что ты мне нравишься не просто как брат, — Хан нахмурился, но ничего не сказал, давая старшему возможность высказаться. — И главная проблема была в том, что с кем бы я ни прыгал в кровать, всегда перед глазами стояло твоё лицо. Я гнал от себя эти мысли, чувствуя себя так гадко, что у меня даже вставало через раз, — снова хихикает Ли как-то невесело, стараясь не замечать этот серьёзный и участливый взгляд слева. — Два года я успешно боролся с этим, даже попытался завести подружку… А потом летом ты меня поцеловал и всё. С тех пор я не мог ни с кем вообще, — тихо заканчивает Джэ, и Санхёк уже открывает рот, дабы задать вопрос, но его останавливает взметнувшаяся перед его лицом ладонь. — Да-да, у меня была импотенция. Ну, я так считал по началу. Но когда мы целовались, я хотел тебя так, что яйца звенели. Но не делал никаких попыток, твёрдо решив подождать, — Джэхван посмотрел в упор на покрасневшего Хёка, и тот, не в силах терпеть, накинулсяя на него с воплем: «Так ты не импотент!» и принялся целовать так неистово, что поникший было во время этого монолога член Джэхвана запульсировал от волн горячего желания, прошивающих его тело. На силу оторвавшись от пухлых губ, Ли остановил пытающегося снова поцеловать его донсена. — Так ты не злишься? — настороженно спросил он, и Хёк заливисто захохотал, укладываясь ему на грудь. — Ты иногда такой дурак, хён, — поглаживая ладонями его руки, констатирует Хан. — Даже если бы ты действительно был болен, я бы сделал всё, чтобы вылечить тебя. — Он поднял голову и заглянул в лицо покрасневшего Ли. — Но то, что ты хотел меня всё это время, и не давал прикоснуться к себе — просто предательство с твоей стороны! — с этими словами он мстительно вжался своими бёдрами в пах Джэ, и тот задохнулся, вздрагивая от нового потока возбуждения. — Так ты… собираешься… что-нибудь делать? — дыша через раз, пропыхтел Джэхван, стараясь не думать о том, что их члены соприкасаются сквозь тонкую ткань белья. Санхёк же, хищно оскалившись, откуда-то вытащил свою палочку и хрипло сказал: — Акцио, пакет на тумбочке. Джэхван с тихим ужасом наблюдал, как его персональный мучитель деловито вытряхивает содержимое пакета на кровать и вскрывает пачку презервативов. Достав один, он отодвигает пакет вместе с оставшимися кондомами и берёт в руки тюбик лубриканта. Ли же в это время попытался незаметно отползти в противоположную от этого безобразия сторону, но пути к отступлению были отрезаны мускулистой рукой, что впечатал в кровать сбоку от него Хёк. — Далеко собрался, хён? — вкрадчиво промурлыкал он, и кожа Джэ мгновенно покрылась мурашками от его низкого голоса. Затем он скосил глаза направо и благоговейно огладил руку этого чудовища взглядом. И когда только успел так накачаться?.. — Да, я, собственно… — промямлил Джэхван, испытывая странную смесь желания и страха. Хан хмыкнул и сполз по его ногам ниже, чтобы лицо оказалось на одном уровне с пахом парня. Он невозмутимо скользнул ладонями под резинку трусов старшего и потянул их вниз, обнажая крепко прижатый к животу член. — Мне показалось, ты хотел сбежать, — хитро посмотрел Санхёк на Ли исподлобья, якобы не замечая его красное лицо и высоко вздымающуюся от частых вдохов грудь. Он нежно огладил пальцем вздувшиеся венки на органе и вдруг удивлённо выпучил глаза. — Ты обрезан? — только его лицо было соблазнительно-томным, и вот оно снова приняло восторженно-детское выражение. Джэ бы покраснел еще больше, но это было физически невозможно, поэтому он лишь возвёл глаза к потолку, мысленно прося Мерлина, Мордреда и Моргану вернуть ему возможность шутить, скрывая истиные чувства. — Да. Как видишь, — еле слышно выдохнул он, чувствуя себя препарируемой лягушкой. — Потрясающе. Это так возбуждает, — с тихим восторгом поделился Хёк с его членом и одним движением вобрал в рот головку. Ли выгнуло на кровати от остро ударившего наслаждения, и он судорожно вцепился пальцами в простынь. Мягкие движения языка вдоль уздечки и горячая ладонь, плотно обхватившая член, уносили сознание куда-то далеко, в облака, как когда преследуешь снитч и поднимаешься всё выше и выше… Джэ, тихонько постанывая от удовольствия, лениво подумал, что провёл странную параллель, ведь в квиддич он никогда не играл. Хан ускорил движение ладони и втянул щёки, быстрее опускаясь на твердый орган, и из головы Джэхвана выдуло вообще все мысли. На задворках сознания появилось понимание, что если этот монстр продолжит свои манипуляции, то Ли не продержится и минуты. Поэтому он выдохнул и приподнялся на локте и с силой надавил на плечо Хёка, заставляя того поднять голову и выпустить член изо рта с хлюпающим звуком. — Я… хочу тебя, — облизнув сухие губы, прохрипел Джэ, и этого Санхёку хватило. Он одним резким движением подтянулся выше и впился в старшего поцелуем, ладонями разводя его бёдра в стороны. Ли вцепился в его плечи, торопливо отвечая, раскрывая рот шире и позволяя Хёку оглаживать языком его нёбо и десны. И даже не заметил, как Хан размазал по пальцам смазку и приставил один к его напрягшемуся анусу. — Постарайся расслабиться, Джэ, — хрипло прошептал Санхёк, с трудом преодолевая сопротивление мышц. Ли тихо втянул воздух сквозь зубы, и младший, и так сходящий с ума от волнения, просто окаменел. Ему больно?.. — Нет-нет, всё хорошо, — замотал головой Джэхван, отвечая на невысказанный вопрос, заметив испуганное выражение лица донсена. — Просто непривычно. Хёк лишь кивнул, не в силах вымолвить ни слова от напряжения, и сосредоточенно задвигал пальцем. Пока вроде бы он делал всё правильно, как рассказывал Тэгун-хён. Санхёк особенно точно двинул кистью, и Ли зашипел от вспышки наслаждения почти на парселтанге: — С-с-сделай так ещ-щ-щё… И Хан послушно повторил свой манёвр, заслушиваясь мелодичными стонами хёна, ещё и ещё. Когда в анусе свободно двигалось уже три пальца, а разрумяненный Джэ уже даже не мог стонать, Хёк подтянул его ближе к себе, закидывая стройные ноги на свою талию, и приставил изнывающий член к влажному входу. Ли отстранённо подумал, что опять не заметил его манипуляций с содержимым «пакета на тумбочке». И в следующий момент распахнул глаза от боли, когда член младшего медленно стал проникать в него. — Тшш… Расслабься, — прошептал Хан, покрывая его лицо поцелуями и поглаживая его пах, отвлекая от неприятных ощущений. Хотя как от такого можно отвлечь вообще? Он вошёл в него до конца, и замер, всматриваясь в хмурящееся лицо хёна. Джэ закусил губу, прислушиваясь к собственному телу. На удивление боль прошла, оставив лишь небольшое тянущее чувство жжения, но движения настойчивой ладони на члене вновь возносили на волнах удовольствия, и вскоре Джэхван беспокойно заёрзал, пытаясь подтолкнуть младшего к действиям. Но тот не двигался, и Ли с размаху опустил на его ягодицу ладонь, зарычав: — Двигайся! Хёку не нужно было повторять дважды. Словив мозголомное возбуждение от этого шлепка, он ритмично стал вбиваться в распластанное под ним тело, гортанно постанывая. Джэ, коротко вскрикивая, впился ногтями в его плечи и принялся подмахивать бёдрами, не отрывая взгляда от потемневших от страсти глаз цвета каштанового мёда. Казалось, что воздух искрится вокруг них, или это сама их магия выстреливала снопами золотистых искр? Они жадно целовались, двигаясь в едином ритме, не в силах оторваться друг от друга ни на секунду. Пик наслаждения накрыл их обоих как-то слишком быстро, но сопротивляться было невозможно. Джэхван выгнулся, сотрясаясь от оргазма, и впился зубами в шею Хёка. которому просто снесло крышу от этого укуса, и он последовал за ним, с низким стоном изливаясь внутрь это шикарной задницы. Он обессиленно рухнул на Ли сверху, придавив своим весом, и одной рукой стащил презерватив, буркнул «Эванеско», мгновенно уничтожая его содержимое, и бросил на пол. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что после секса он способен на беспалочковую магию. — Хён, ты как? — Хан с усилием поднял голову, заглядывая в лицо Джэхвана. Тот с широкой улыбкой ласково провёл ладонью по его растрёпанным волосам. — Охуенно, — сорванным голосом поделился Джэ, нежно глядя на своего… любовника? Друга? Каков теперь их статус?.. — Я очень рад, — внезапно смущаясь, пробормотал Хёк, пряча лицо на его груди. — И я люблю тебя. Точно! Возлюбленный. Джэхван улыбнулся шире, прижимая к себе своего возлюбленного. — Я тоже тебя люблю. Неизвестно, сколько они так пролежали, но вскоре Санхёк счастливо вздохнул и, повозившись, приподнялся на локтях, с хитрым прищуром из-под чёлки посмотрев на Ли. — Не хочешь на второй заход? Джэ прислушался к ощущениям и покачал головой. В заднице знатно тянуло, и хотелось намазать её Заживляющим бальзамом. — Только если мы махнёмся местами, — не менее хитро поглядел старший на Хана, и тот мгновенно залился краской. Впрочем, румянец быстро перешёл из смущения в вожделение. — Я только «за», — мурлыкнул этот монстр и прижался вставшим членом к бедру Ли. — Не обессудь, если я буду действовать не по схеме, — резко перевернувшись, выдохнул Джэхван, оказываясь сверху, и наткнулся на недоумённый взгляд. — Не по схеме Тэгуна. Это ведь он давал тебе свои бесценные советы? Хёк запунцовел пуще прежнего. — Откуда ты знаешь? — избегая смотреть хёну в глаза, пробормотал он. Джэ подцепил его подбородок пальцами и заставил посмотреть на себя. — Потому что в своё время я тоже с ним советовался. Но сейчас пришло время научить тебя моим фирменным приёмчикам, — через слово покрывая длинную шею донсена поцелуями, проговорил Ли. — Тем более у нас как минимум два дня на обучение. — Ты… о чём? — плавясь под жаркими поцелуями, выдохнул Хан. — Наши предки милостиво оставили нам записку, что уехали на 2-3 дня. Так что готовься, Хан Санхёк, из постели мы не вылезем. — А ведь я всё-таки воткнул в тебя свою стрелу, хён. — О, да, я почувствовал. Теперь позволь отплатить той же монетой. Разговор практически затих, и комната наполнилась тихими стонами и звуками поцелуев, а сквозь гардины уже еле-еле пробивался месяц, тонкой полоской освещая сплетённые на кровати тела. — Свет включи. — Люмос. — Беспалочковая магия? — Прикинь. И это учитывая, что после оргазма прошло уже полчаса! — То ли ещё будет, мой Амурчик, то ли ещё будет…