***
…земля? Глаза открыла. Вскочила на ноги. День! Поляна какая-то… И зеленое все! Откуда лето, мать твою? Огляделась. Вот говно! А, и правда. Хорошо, не наступила. Кажется, тут овечка гуляла. Много овечек. Блин, мне б резиновые сапоги! А то в тапках домашних как-то… — Эй! Ты еще кто? Мужик какой-то в старинных шмотках. Забавный сон. — Я, кто ж еще. — Кто — я? — Да не важно. Хожу я тут. Гуляю. Тебе если прикурить надо, у меня спичек нет. Странный тип какой-то. И смотрит странно. — Ладно, пойду я. — Может, тебе помощь нужна? — В смысле? — Тебя ограбили? Где твоя одежда? Оглядела себя. Че не так-то? — На мне. Глаза-то разуй. — Хочешь, отведу тебя к конунгу в усадьбу? Там тебя покормят. Может, и из одежды что найдется. Пиздец. Все интереснее. — Лады, чувак. Пойдем. Раз уж покушать дадут. А то что-то хочется уже. Чего вылупился, как на бедную сиротку? Приснится же на больную голову… Но хоть мигрень прошла. Кажется. Странно. Место знакомое как будто. Хотя и не была здесь… — А как эта усадьба вашего конунга называется? — Ледяной Фьёрд. Опачки! — И… Скрипнула навстречу дверь. — Ой, гляньте! Девка голая! — Пасть закрой! Щас такую девку покажу, мало не покажется! — Отстаньте вы от нее. Она того немного… Дурная или пришибленная. Ну охуеть теперь. Блин, че-т правда… С голым пупком и в коротких шортах не в тему совсем. Неловко как-то даже. Не, ну, а че мне, в шубе дома ходить? Ага, хрена лысого! Мой сон, во что хочу, в то и наряжаюсь! Захочу, вообще в пенсне и тапочках расхаживать буду! А это вообще сон? Странно как-то все… — Что у вас тут? — Смотри, хозяйка, я тут девку нашел. Дурная она. Еще и обобрали, видно. Здравствуй, тетя белобрысая. — Ну, привет, бля. Оглядела презрительно. — За мной иди. Как тебя звать? — Э-э… Торей. — Откуда ты пришла, Торей? — Из холма, Рунгерд. Обернулась. — Что значит… Я не называлась тебе. — А и не надо. Ты женщина известная. Кто ж жену конунга не знает. — Что ж… Так что значит — из холма? Кто ты? — Я-то? Да так… — Не больно мне нравятся твои ответы. — Кто бы говорил. — Я ведь и иначе спросить могу. — Ты-то можешь, не сомневаюсь. — Лучше бы ты сама ответила мне. — Мне как-то неловко в таком виде тут стоять. Ай-ай! Экий конфуз! — Ты не такая дурная, как о тебе сказали. — Я еще дурнее. Поверь. Дурной и еще дурнее, блин. Протянула тряпье какое-то. Получше не нашлось, что ли? — Кажется, лицо твое мне знакомо. Мы не встречались раньше? — Это вряд ли. За одежду спасибо. Шаги сзади шелестят соломой. Какие люди! Обеих узнаю. Как не узнать. А Сванлауг смотрит на меня, как на говно. Ожидаемо. Засранка мелкая. Сейчас-то они мне вдвоем и наваляют. Забавно будет. Втроем. Хотя третьей я ничего плохого не сделала. Вроде. — И ты здесь, дроттнинг. — Ты что-то хотела, Хильдис? — Нет, мы так… Заглянули просто. Ага. Так и скажи, на голую дурную девку посмотреть захотела. И Сванлауг за собой потащила. Уж сама бы она не пошла смотреть на какую-то дуру. И с Рунгерд ради этого светскую беседу вести. — Ну как, нравлюсь? — Что? — Глянь, Хильдис, эта женщина на тебя чем-то похожа. — Разве? — А ведь верно. Я и заметила, что напоминает она мне кого-то. — Да мы с Хильдис вообще почти родня. — Ты что это говоришь! — Не злись. Сама же говорила, что с головой у нее неладно. — Верно. Поди этих дураков разбери. Жил у нас один, так после дождя в лужах луну зубами ловил. Так и утонул однажды. — Вот спасибо. Добрая девочка. А я вот на столе сплясать могу. И послать куда подальше. Последнее вообще отлично умею, между прочим. — Ладно, пойдем, чего на нее глядеть. Дверь грохнула негромко. — Не нравишься ты мне. Странная уж больно. — Ты как будто лучше. А я че, я ниче. Бедная, несчастная, голодная. Обидели юродивого, отняли копеечку. — Я уж придумаю, как с тобой поступить. А пока, чтоб не слонялась тут без дела и людей не удивляла, за ткацкий стан иди. Все польза какая. — Чего? Вот лучше не надо. У меня руки из… Кривые у меня руки. — Если мне работа твоя по нраву не придется, я их тебе укоротить велю. — Чего, блядь? — Осторожна будь. И поступков глупых не совершай. Как бы не поплатиться. Дверь как закрылась, не услышала. — Да ты… Вот стерва белобрысая! Да я про тебя фэмслэш напишу!!! Че-т пиздец. Она ведь может. Пальцы подхватили свободную нить. — Че за хрень? Из пальцев пепел на пол осыпался. — Гнилая, что ли? Нет, не похоже. — Не ты ли говорила, что руках твоих все само рассыпается? Чего удивляешься тогда? Волосы полыхают пожаром. Смеются зеленые глаза. — А… Вот оно че. Твои шутки? — Что именно? — Все. — С нитками не мои. А вот остальное… — Даже не удивлена. Погоди-ка! Так это не сон разве? — Сама ведь догадалась уже. — Да какого тогда… Что я тут вообще забыла? Ухмыляется молча. — И почему я всех здесь понимаю? И меня тоже? Че-т не помню, когда я нормально язык выучила. — Все здесь тобой придумано. Почему бы и не понимать тебе. Может, и они тебя поймут. — Может? Да и так вроде… Так, а с нитками что? — А это потом поймешь. — Хватит смеяться! Мне уже руки укоротить обещали. В прямом, блин, смысле! — Рунгерд тебя не тронет. Пока ей не известно, что ты такое. — А когда будет известно? Белые тапки примерять? — Твои голубые чем плохи? — Возвращай-ка меня назад! Пожалуйста. — Просить не умеешь. Только требовать. Да уж. — Ну… Я просто… — Дались тебе эти нитки. Или ткацким станком пользоваться умеешь? — Жить захочешь, не так раскорячишься. — С кем это ты тут говоришь? — Бля! Вот нафиг так пугать? Мелкая засранка. По сторонам огляделась. А Локи куда делся? — С собой. Все ж придурки так делают. — Ты не такая дурная, как о тебе сказали. — Серьезно? Что-то вы друг за другом повторяете. Рунгерд мне вон то же самое сказала. — Я и заметила, что твое появление ее озадачило. — Меня в свои интриги не впутывайте. Я лицо нейтральное. — О чем это ты? — Да так. Вижу, теперь и тебя мое появление озадачило. — Я не знаю, что в тебе такого… — Сказать? Мои зубы — мечи, мои когти — копья! Сейчас превращусь в дракона и всех здесь пожру! Тьфу, бля… Ты с придурошной разговариваешь, не забывай. Взгляд презрительный. — Там столы накрыли. Идти пора. — О! Неужто в мою честь? — Ты и правда не в себе.***
— Рыжий, рыжий, конопатый убил дедушку лопатой… — Скучаешь, вижу. — Ой! Я это не про тебя. Так че-т вспомнилось. Усмехнулся. — Тоже поржать надо мной пришел? — Ты ведь сама это любишь. — Не спорю. Только странно как-то, когда твои же персонажи над тобой ржут. Да ладно бы персонажи, я уж привыкла, что они меня ни во что не ставят. Так вообще ж люди какие-то непонятные. Тут, блин, народу дофига, и знаю я не всех, заметь. — Может, думала, тебя на почетное сиденье усадят, как явишься? — Я сюда как-то попадать не планировала. Но можно было и на почетное. Хотя бы. — Хотя бы? — Вот Гутторна с его места можно было бы согнать, а меня усадить. Не, чего усмехаешься? — Вот и скажи ему тогда. — Не. Такого прикола даже он не поймет. А вон на скальда посмотри — морда наглая, вису рассказал, мной написанную, и все сразу: «Да! Молодец, чувак!» Вот где справедливость? — Это риторический вопрос? — Ага. И виса какая-то хреновая. Отредактировать бы ее… — Тебе, ива пива, висы мои не нравятся? Или ты и сама скальд? Да епт… Какой слух хороший. Или мне орать надо было тише. А Локи опять смылся. — Скальд, не скальд, а они всем нравиться и не должны. — Может, ты лучше сможешь? — Может, смогу. — Ты, говорят, дурная. Стоит ли тебя слушать. — Знаешь, что! Уж хуже твоей моя виса не будет. Я, конечно, не Эгиль, но и ты, друг мой, не Браги. — И поспорить отважишься? — А давай! Проиграешь — платье мое наденешь. А если я — твой наряд примерю, так и быть. Плащиком нормальным разживусь. Хе-хе. С моим ростом, правда, все полы подмету… — У меня предложение другое. Голову свою поставить не побоишься? Я свою смело поставлю. Э-э… — Чего? Зачем так радикально-то? — Отказываешься? Заткнись! Просто, блядь, заткнись! Не лезь в эту хуйню! Не вздумай ввязываться! — Да чего мне отказываться? Прощайся с башкой, дружище! Пиздец. Проспорил один голову. Ему рот зашили. И уж похитрей меня будет. Гораздо. — Все ли слышали наш уговор? Что скажешь на это, конунг? — Мне, Скафти, спор ваш нравится. Вот сейчас и посмотрим, кто из вас лучший скальд. Посмотрит он, специалист хренов. Молчал бы лучше. Хотя молчать лучше бы мне было. — Что значит — сейчас? Мне нужен настрой, вдохновение… — Тот, кто этим вечером расскажет лучшую вису, тот свою голову сохранит. А кто плохую — головы лишится. — Ну логично, епт…