Код бога

      Утро выдалось хмурым. Каракас, планета с тяжелым «характером», была сурова не только к человечеству, но и к собственной флоре и фауне. Начавшийся сезон дождей хоть и дал передышку от долгого солнечного цикла, но, увы, не принес ничего хорошего для исследователей. Из-за постоянных затоплений сельскохозяйственных территорий, которые составляли основу рациона научному кластеру, основная часть не собранного вовремя урожая оказалась непригодной к дальнейшей переработке. А это означало, что опять придется прибегать к переходу на синтетику. Нет, в ней не было ничего плохого, но и хорошего тоже мало. Выращивая «местные» культуры, ученые могли рассчитывать на более разнообразный рацион. А синтетический продукт – это суррогат, разработанный для замещения органики там, где ее наличие не предполагалось. Хотя для большинства человечества это был единственный способ пополнить желудок съестным.       Фьюри ненавидел искусственную пищу. С пренебрежением он водил ложкой по белковой субстанции, выискивая в ней то, что условно считалось кусочком мяса. Белесая масса расходилась по пластиковому подносу кругами, так и не выдав свою «изюминку». Бросив это занятие, Ник допил кофе и потянулся за сигаретами. В пачке осталось не более дюжины, последние… Сезон дождей вызывал в нем хандру. Как и большинство ученых на этой планете, он тоже был подвержен влиянию погодных явлений. Если на Земле в тропиках муссон представлял собой несколько недель дождя и ветра, то здесь было все иначе. Осадки выпадали обильные: они буквально затапливали низинные территории, являя собой бескрайние озера. Потом резкая смена погоды: солнце, солнце и еще раз солнце в течение нескольких месяцев. Затем снова дождь. Это было не плохо, в частности, такой климат позволял снимать по два-три урожая риса и влагоустойчивых культур за год. Но Фьюри скучал по осени. По земной осени, когда по земле стелется туман, по яркому багрянцу, расплескавшемуся на деревьях, по ледяной измороси. По первому снегу, который, не успев коснуться бетона, превращался в капельку воды.       Однообразие — вот что убивало в нем активиста. На Каракасе все было однообразным: ландшафты, даже те, что изменили инженеры при добыче ископаемых. Погода, люди. Одни и те же рожи на протяжении нескольких лет. Фьюри знал, кто с кем спит, дружит, ругается. Он был в курсе каждого бытового конфликта, вел скрытую статистику социометрии, и все же скучал. Работа отвлекала, но бытовая рутина превращалась в трясину, неизбежную для каждого.       Бросить все, сорваться с насиженного места, рвануть на другую планету, галактику за очередной порцией адреналина. Новые лица, новая работа, новая жизнь. С экспансией космоса начать ее становилось гораздо легче. Родственные и дружеские связи поддерживать на таких расстояниях крайне сложно. Зато легко, будучи лишенным каких-либо семейных уз, проявлять себя с разных сторон. Хочешь — будь ранчером на какой-нибудь захолустной планете, выращивай живой белок в виде ринта. Хочешь — будь строителем, их требовалось все больше и больше. А если нет, то всегда можно податься в колониальную армию, уж там-то найдется место для любого. Нику, с его бунтарским характером, претили рамки условностей. В отличие от Росси, Ник считал, что Ютани поступили правильно, доставив груз независимым траком. Меньше гласности — меньше проблем. СМИ даже в его веке были занозой в заднице ведущих корпораций. Что уж говорить о прошлых годах. Груз был выведен из стагнации с учетом всех пунктов технических инструкций. И после того, как медики подтвердили жизнеспособность биологических объектов, Фьюри отдал команду на заселение их отдельный жилой блок. В течение нескольких недель за ними наблюдали, сделали все необходимые манипуляции, в частности вживили биологические фильтры, чтобы атмосфера Каракаса не влияла на дыхательную систему.       Объектами оказались трое детей возрастом от трех до пяти лет. Бойкая малышня отличалась любознательностью и свойственным всем детям непослушанием. Последнее было весьма специфичным. Принятое решение разделить их друг от друга вызвало яркую протестную реакцию с причинением физического насилия сотрудникам кластера. Но спустя пару дней малышня поостыла и стала более сговорчивой. Самой упрямой оказалась малявка под кодовым именем Вера. Ник, в очередной раз изучая ее файл, пришел к выводу, что именно с ней связаны все неприятности. После того как сотрудники Ютани обнаружили ее семейную группу и попытались изолировать от «стандартных» представителей человеческого социума, случилось то, что называют непредвиденными обстоятельствами. В попытке скрыться они вступили в открытое противостояние с силовым корпусом корпорации. На протяжении нескольких циклов им удавалось скрываться на космических базах под видом туристической группы. Делая хаотичные перемещения со станции на малые обитаемые планеты, им почти удалось оторваться от преследования. Но ключевое слово было «почти».       Их обнаружили и предложили принять "дружбу" корпорации за весьма щедрое вознаграждение. А они отказались. Вера стала свидетельницей и соучастницей бойни, которую устроила ее семья в отношении отряда. Для их полной изоляции Ютани подтянула не только собственные силы, но и прибегла к помощи полиции административного центра, в котором люди скрывались. Итог столкновения Фьюри лицезрел собственными глазами на протяжении нескольких суток. Из-за полученного стресса ребенок не говорил, проявлял агрессию в любой непонятной ему ситуации, отказывался идти на контакт. Ани, проведя сканирование, утверждала, что это последствия того, что девочка стала соучастницей некорректно выполненной операции. Читая ее отчет, Ник только многозначительно кивал головой: сотрудник Пси-корпуса представлял собой непредвзятый источник информации, где были только факты и никакой личной оценки. "Надо же, — подумал ученый. — Как же корректно она сумела описать то, что другие характеризовали как вопиющий случай нарушения законодательства в отношении свободнорожденного человека".       Действуя так, как предписывали инструкции Ютани в случае сложных конфликтных ситуаций, Ник добился подобия мирного сосуществования, но взаимопонимания он так и не обрёл. Решив пойти на крайние меры, Фьюри начал с изменения самих жилых блоков. Были убраны все развивающие игрушки, доступ к медиасистемам попал под пароль, даже вечерний просмотр развлекающих программ оказался под запретом. Малышня на время притихла. Лишенные элементарных игр и развлечений, так необходимых их возрасту, дети потянулись за общением к сотрудникам кластера. Контакт был установлен, но какими силами.       Ник снова закурил. Он отнял у них все блага цивилизованной жизни и получил ложное, но такое долгожданное ощущение взаимопонимания. Теперь малявкам ничего не оставалось, кроме как принять ситуацию и смириться с тем, что теперь они будут жить здесь. Станут подчиняться тем правилам, которые диктует компания, выполнять все, что скажут сотрудники института. Взамен малышня получила все то, что присуще их возрасту. За исключением одного: для сотрудников они так и остались безликими объектами. Но Ник пошёл дальше — по его собственному убеждению имя – это то, что отождествляет человека с его семейными корнями. Он сам помнил, сколько потребовалось усилий, что бы перестать скучать по своей семейной ячейке в прошлом. Его имя было в корне семьи. Решив вырвать из детской памяти воспоминания о прошлой жизни, Фьюри в первую очередь изменил их имена на более утрированные, не несущие информационную нагрузку. Он дал им те имена, которые не были связаны с печальным прошлым. Отняв то единственное, что все еще связывало детей с болезненными воспоминаниями, Ник добился стабильного поведения. Все-таки объекты пребывали в том возрасте, когда им диктовать условия гораздо легче. Выбора все равно не было.       Фьюри, накинув куртку на плечи, направился в первый блок. Краем глаза он наблюдал, как синтетик убрал за ним недоеденный завтрак. Да, он существенно облегчал ему жизнь. Фьюри не приходилось тратить свое драгоценное время на решение бытовых проблем. Заключив контракт IT-Roboks, Ник получил верного помощника, прекрасно умеющего быть незаметным. Хотя репликант вышел бы ему гораздо дешевле, Ник принял правильное решение. Машина всегда остается машиной, а человек – человеком. Даже сделанным на заказ, с максимальным ограничением умственных способностей, с минимальной способностью испытывать эмоции, он все же был человеком. И Ник не мог избавиться от того, что его преследовало чувство вины перед этими созданиями. Биологический цикл репликантов был весьма короток: четыре, реже шесть лет по земному летоисчислению. Далее стандартная процедура утилизации. Синтетик дороже, но и долговечнее, следовательно, выгоднее.       Преодолев сеть коридоров нескольких технических блоков, Фьюри ненадолго задержался в экономическом отделе. Ютани в очередной раз "подкинули" кость своему младшему брату. Сотни тысяч кредитов сейчас были как раз кстати. Отослав ничем не примечательный отчет, Ник рассчитывал на сумму гораздо меньше озвученной, но сейчас эта новость подняла его настроение. Угрюмое выражение лица сменилось на невозмутимое, в мыслях потекли нули в очередные финансовые бреши его корпуса. Из хорошего Фьюри выделил то, что на скромные премиальные может рассчитывать каждый сотрудник базы. Включая никудышный транспортный отдел.       За прозрачной композитной панелью серой пеленой шел дождь. Желание трудиться пропало начисто. Нику совершенно не хотелось в очередной раз наблюдать разгром в жилом блоке под имением Ева. Да, он оказался совершенно прав, когда переименовал его, по крайней мере верить в то, что все будет хорошо, теперь не придется. Реальность сурова, как набирающий силу за стенами базы циклон. И хотя Ани в который раз говорила, что это всего лишь дети и им требуется забота, ласка и внимание, Ник знал, что это далеко не так. В обличии голубоглазых крох притаились монстры, которые уничтожат всё и вся, если им дать такую возможность. Ютани совершенно не интересовали потери, которые были неизбежны, судя по опыту пребывания объектов на других базах. Корпорация желала только одного - успеха в тестах. Сегодня, судя по отчету Синклера, он появился. Немного пообщавшись с менеджерами планового отдела, обсудив с ними распределение средств на персональные счета сотрудников, Ник направился в сторону рабочего кластера, в котором находились теперь уже его подопытные. Синклер не уточнял, с чего все началось, но в категоричной форме выразил свое несогласие быть куратором первого блока. Третий отказ за столь короткий срок. Ну и как тут не выглядеть старше своих лет?       Легкая вибрация пола напомнила Нику, что сегодня ожидается шаттл с провизией. Видимо, сейчас он уже состыковался с приемным портом: что же на борту? Очередная синтетическая гадость, генномодифицированные овощи и фрукты, способные храниться при крайне низких температурах без изменения органолептический показателей. Витамины, минералы, несколько ящиков с медикаментами и бытовая химия. На Каракасе отсутствовала легкая промышленность, поэтому все, что использовалось на базе института, доставлялось сюда с ближайших планет, освоенных человеком.       Ник шел, обреченно ссутулив плечи. Добраться до нужного корпуса было гораздо проще, сев на горизонтальный скоростной лифт, пара минут и ты уже в нужной точке. Но Фьюри решил пройтись. Он намеренно задержался в техническом отделе, поинтересовавшись проблемами канализационной системы, а также очистными сооружениями стоков вод. Поболтал с приёмщиками транспортно-навигационного отдела, выяснив, что все же органика присутствует на борту. И сейчас он брел и не мог найти причину, чтобы еще задержаться хотя бы на полчаса. Ее просто не было.       Закурив по дороге, мужчина задавался вопросом — когда это все закончится. Временное пребывание — это сколько? Ютани вело речь о пяти-шести годах, но Ник чувствовал, что этим сроком все не закончится. Войдя в жилой блок, Фьюри не заметил разгрома, как было в прошлые разы. Ни сломанной мебели, ни вырванных с петель дверей. Это насторожило ученого. Кто и как? Долго выяснять не пришлось, так как обезображенная рожа Синклера предстала перед Фьюри моментально. Психолог, и по совместительству помощник Ани, телепат первого уровня, Синклер лишился глаза и правой части лица. Кровавое месиво с наспех наброшенными на рваные мышцы медицинскими повязками лишь на сотую долю смогли замаскировать причинённый человеку ущерб. Для Фьюри стало очевидно, что даже реконструктивная пластика не поможет в восстановлении внешности сотрудника Пси-корпуса. Никогда. Ани тоже присутствовала здесь, она помогала наложить на пораженные участки искусственную кожу, которая расплывалась серым пятнами по шее, плечам и груди пострадавшего. Ни Синклер, ни Росси не смогли внятно объяснить причину нападения. Собравшись с мыслями, словно в тумане, Ник открыл входную дверь жилого блока Евы и сделал пару шагов внутрь. Лампа циклично мигала и болталась на проводах, нервируя вошедшего. Плавно закрывшаяся композитная дверь послужила отличной преградой от шума.       Тишина насторожила Ника. " Господи, все что угодно, но только не тишина", - вертелось у него в голове. Пройдя к стоящему напротив медиаустановки дивану, Ник сел на него, удобно облокотившись на яркую подушку.       — Ева, я хочу с тобой поговорить . — Ник намеренно не повышал тона, рассчитывая на то, что девочка успела успокоиться. Но в ответ тишина. Ник догадался, что ребенок находится в туалетной комнате, и решил, что как раз будет уместнее просто подождать. Но ожидание было коротким: спустя несколько минут к нему вышла маленькая строптивица с растрепанными волосами. Из одежды на ней имелись трусики с забавными медвежатами и всего лишь один желтый носок. Без тени страха ребенок подошел к Фьюри и сел рядом.       — Ты себя снова плохо вела! — он погрозил пальцем акред носом Евы, и та смешно скосила глаза, разглядывая его. — Ты же понимаешь, что сделала ему очень больно?       На лице девочки застыло недоумение, она его понимала, но не осознавала значения слова больно.       — Ты же знаешь, как бывает больно, когда тебя наказывают? — Ник пристально смотрел на свою проблему и гадал, какие мысли сейчас вертятся в голове этой дряни. Девочка медленно повертела в разные стороны головой. "Не знаешь?" — Фьюри не смог сдержать негодования и, схватив ее за руку, сжал детскую ладошку в полсилы. В своей руке он отчетливо почувствовал, как захрустели детские косточки, но выражение лица Евы не изменилось. Осознав, что ребенок не испытывает болевых ощущений, Ник невольно разжал свою руку. Ева в ответ пожала плечами. Фьюри прошиб холодный пот. Пристально посмотрев ей в глаза, Ник еще раз задал свой вопрос: "Совсем не больно?" Ева пожала плечиками и, соскочив с дивана, побежала к стеллажу с яркими картонными книжками. Не выбирая, схватив первую попавшуюся, она протянула ее Нику и уселась рядом, удобно поджав под себя ноги. Совсем как обыкновенный ребенок.        Фьюри обескураженно вертел книгу в руках. Поток мыслей захлестнул его сознание: все методики работы с ней основывались на строгой дисциплине. Дети должны чего-то бояться. Одни боятся телесного наказания, другие темноты, а эта ни того, ни другого. Осознав, что оказался в корне не прав, Ник попытался прочитать несколько предложений. Простой текст, рассчитанный на аудиторию от года до трех, оказался не по зубам ученому. Промямлив нечто невразумительное, он захлопнул книженцию и снова задал вопрос:       —Что, совсем ничего не почувствовала?       Выражение детского личика скорчилось, словно она съела нечто противное по вкусу. Пожав плечами, девочка пальцем указала на корешок книжки. В глазах ребенка застыл вопрос: "Ты будишь читать, наконец?"       —Так значит, кое-что почувствовала, — не унимался Фьюри. Высокий болевой порог не был редкостью, но чтобы он оказался выражен в подобной степени... Ник столкнулся с таким впервые.       — Нет!       Первое слово, которое она произнесла на базе, являлось отрицанием. Молчавшая до этого подопечная обладала писклявым тоненьким голоском, не вызывающим ничего, кроме раздражения. Глядя на обстановку жилого блока Евы, Ник понял, что контакта не будет до тех пор, пока ребенок остается в этой радужной, но искусственной атмосфере. Она причиняла боль сотрудникам вовсе не из собственной прихоти, таким образом она пыталась взаимодействовать с людьми. Расставляла границы дозволенного, но так как сама не могла почувствовать степень своего "влияния", просто переусердствовала.       — Ему сейчас больно, Ева, очень больно. Ты не можешь этого понять, потому что ты особенная девочка, — Фьюри разговаривал с ней тихо, нежно гладя по голове. — Но ведь Синклер обычный человек, как и все мы. Нужно быть осторожнее с выражением своих чувств!       Ева вновь пожала плечами. Глядя на нее, Фьюри пытался прекратить затянувшееся между ними молчание. "Тебе здесь не нравится?" — задав вопрос наобум, Ник попал в самую точку. Еве здесь очень не нравилось. Продолжая беседовать, Ник понял, что девочка скучает по другим детям, ей не нравится та еда, что дают, не нравятся люди, которые ее окружают. А больше всего ее раздражает лампа, которая никогда не гаснет, даже тогда, когда Ева хочет спать. Она высказала все это ему с детской непосредственностью, коверкая предложения, но смысл претензий Ник уловил четко. Ей было скучно и одиноко.       Спустив ноги с дивана, девочка болтала ими в воздухе, что-то напевая себе под нос, и со стороны казалось, что она утратила интерес к Фьюри.       — Не хочешь прогуляться?       Реакция со стороны ребенка была мгновенная. Улыбка и задор в ее глазках ясно говорили, что девочка засиделась.       — Тогда тебе нужно причесаться и одеться! — Ник говорил со всей строгостью в голосе. Ребенок посмотрел на него исподлобья, высунул в качестве протеста розовый язычок.       — Хочешь гулять — так оденься! — Ник, протянул ребенку книгу и поднялся с дивана: «Приведи себя в порядок, и тогда я разрешу тебе немного погулять за пределами этой комнаты».       Нику едва удалось увернуться от летящего в него ботинка. Вызов, брошенный Евой, оказался принят с легкостью. Второй башмак, составляющий пару первому, оказался пойман с легкостью. Протянув его девочке, Ник с полной серьезностью в голосе убедительно донес до ребенка, что либо она выполнит его указания, либо останется здесь в полном одиночестве. Поняв, что выбора все равно нет, Ева с трудом отыскала легкое трико и футболку. Гораздо больше трудностей у нее вызвала расческа. Самостоятельно справиться с колтунами на голове девочка не смогла, поэтому вопросительно посмотрела на Фьюри. Пожав плечами, ученый, до этого не знакомый с плетением косичек, призадумался. На деле оказалось, что вся его трудовая деятельность гораздо легче, чем собрать волосы в хвостик. Нику ничего не оставалось, как использовать предмет по назначению.        — Ани, — тихо позвал он бывшую подружку, полностью уверенный в том, что она его услышит. — Ани, я не умею плести косички!       Телепат была тут как тут. Оперевшись плечом об дверной косяк, женщина не могла скрыть улыбку: вот она, та самая черта, которую Ник прятал от всех и вся, он оказывается-то добряк! Застав его растерянного, обескураженного, пытающегося завязать на голове девчушки некое подобие хвоста, её Ник выглядел не просто забавным.       —Это не ко мне, Ник, даже не думай... — Росси еле сдерживала ироничную улыбку, но уголки губ так и выдавали эмоцию. Нет, она не насмехалась над Фьюри, скорее соболезновала бывшему любовнику.        Недолго думая, Ник вышел из блока Евы и направился в соседнее помещение, где Росси и двое медиков пытались справиться с искусственной кожей на лице Синклера. Находясь под действием обезболивающих, телепат лежал на кушетке и практически не реагировал на все манипуляции медперсонала. Только сейчас он стал осознавать, что чудом уцелел. Если бы эта тварь проявила бы больше непокорства, то его тело сейчас упаковали в пластик и отправили на утилизацию с соответствующей документацией. Приняв решение, которое вызвало внутренний протест у Росси, Пол закрыл глаза. Физической боли он не ощущал, но были совершенно другие чувства. Ненависть, страх и полное опустошение. И все это связано с пигалицей и ее скверным характером. Зря он согласился на эту работу. Именно за этими размышлениями и застал Ник телепата. Внимательно оглядев его с ног до головы, ученый подмигнул Ани. Заметив на столике хирургические инструменты, мужчина схватил окровавленные ножницы и вытер остатки биологической жидкости о халат медика.       Ника на данный момент не заботила ни реакция Ани, ни Синклера, и уж тем более медиков. Он столько времени потерял, занимаясь чепухой, и совершенно не обращал внимания на очевидные вещи. Если она не испытывает страха перед болью, не боится темноты и не привязана ни к одному человеку на базе достаточно сильно, чтобы можно было манипулировать, то оставался только один путь. Он должен заслужить ее доверие. Стать ее наставником, другом, да кем угодно, лишь бы девчонка успокоилась. Теперь Ник отчетливо видел свою цель. Не будет на базе покоя, пока некая авторитетная личность не сумеет подавить в Еве всякие попытки бунта. И этой личностью является он!       Подойдя к ребенку, Фьюри собрал всклокоченные волосы в кулак и безжалостно их отрезал. Не давая опомниться девочке, он быстрее молнии орудовал инструментом хирурга. Спустя минуту, на полу была небольшая кучка русых колтунов. Присев на корточки и внимательно посмотрев на девочку, Фьюри добродушно ей улыбнулся:       — Не нужно грустить, они скоро отрастут. Зато сейчас у тебя самая модная причёска во вселенной! — потрепав ее за макушку, Ник протянул ей руку. – Ну что, пойдем гулять?       Для Евы это было самое счастливое утро, что она провела на базе. И даже грусть от разлуки с друзьями уже не казалось такой болезненной. Ник сумел не только заинтересовать ее своими рассказами о том месте, где предстоит теперь жить девочке. Он показался ей немного ворчливым и добродушным стариканом. Гуляя по транспортному отсеку, Фьюри несколько раз просил девочку помочь с грузовыми ящиками рабочему персоналу дока. Груз был упакован в пластиковые контейнеры повышенной прочности. Электрокары медленно перемещали его с одной стороны корабля на другую, чтобы рабочим в экзоскелете было удобно его переносить на подъемник. И если у грузчиков действие занимало некоторое время, то у Евы было перед ними преимущество. Она с легкостью смогла «перетащить» оставшиеся ящики не только к краю погрузочной зоны, но и без особых усилий отправила их на подъёмник, чем сэкономила время рабочим.       Хмурясь, Ник внимательно наблюдал за своей подопечной: как ни старался, заметить признаки усталости у девочки не удалось. Наоборот, она была активна и даже не замечала его тревожные взгляды. Да разве до них было ей? Впервые Ева ощутила себя свободной, она играла, бегала, болтала, и никто ее не одергивал. Разве это не счастье? В силу своего возраста девочка не могла осознавать, что все происходящее сейчас – это своего рода эксперимент. И что таких манипуляций впереди еще очень много.       Для Ника время перестало исчисляться минутами и часами. Оно делилось на кратные отрезки, состоящие из встреч с Евой. С каждым днем девочка привыкала к нему все больше. Ник рассчитывал, что однажды ему не придется имитировать радость от общения с ребенком. И однажды это стало именно так. Он привязался к ней, как ученый к своему проекту, нежно лелея собственные амбиции. Да, девчонка стала менее агрессивной. Несчастные случаи с сотрудниками института перестали портить отчетность. Что еще нужно? Но бунтарская натура Фьюри искала выхода. Ему было тесно в рамках, обозначенных Ютани. Ученому хотелось большего, да разве его можно винить за это? День за днем Ева училась быть «нормальной», именно такую формулировку Ник придумал для того, чтобы девочке было проще адаптироваться к новым условиям. И, несмотря на то, что ей было строго запрещено общаться с остальными детьми, Ева надеялась, что однажды их увидит. Постепенно игрушки одна за другой покидали ее комнату, на их место приходи другие: более сложные в виде головоломок.       В течение нескольких месяцев Фьюри полностью заменил обстановку в блоке на более строгую: никаких цветастых подушек и тряпок. Особый бой был дан каракулям на стенах: мелки, что дала Ани, были изъяты и безжалостно выброшены в мусорный контейнер. Ник превратил детскую в некое подобие казармы. Из личный вещей только необходимое, в остальном строгий порядок. Эти изменение проходили достаточно медленно, чтобы девочка не чувствовала себя ущемленной, наоборот, пользуясь ее доверием, Фьюри внушил подопечной, что она сама того желает. Он предоставил возможность свободно перемещается по базе и весьма положительно отнесся к тому, что девочка заводит новые знакомства с персоналом института. Более того, Ник всячески поощрял ее стремление к общению. И это дало результаты. Фьюри получил в свое распоряжение спокойную девочку, характер которой оказался не таким уж скверным, как предполагалось ранее.       За год с небольшим по земному времени ему удалось совершить многое из того, что требовала корпорация. И главное, что удалось ученому, — это беспрепятственно отбирать образцы ДНК. Дирекция Ютани полагала, что останавливаться только на проекте «Керри» не целесообразно, и они подняли из небытия опыты с «разумной маткой». Старый, с большой лохматой бородой проект, который никогда не имел стабильного результата. Вернее стабильность была только в количестве трупов, оставленных после работы с жуками. Их всегда было много. Но перспективы от использования ксеноморфов для подавления локальных конфликтов были куда больше и заманчивее, чем судебные тяжбы с расследованием гибели сотрудников. На какое-то время правительство запретило дальнейшее развитие эксперимента, но, видимо, число нулей в кредитах заставило политиков закрыть глаза на многие несостыковки в отчетности Ютани. Использование ксеноморфа как отдельную боевую единицу – было давней и несбыточной мечтой правительства и корпорации. Но проблема заключалась в том, что особи были полностью «неприручаемыми». И даже сидя на вживленных чипах, эти существа представляли опасность не только для военных, но и для мирных жителей.       Фьюри не первый месяц бился над феноменом Евы. Для ребенка не представляло особой сложности выполнение тестов, и ведь легко сказано тестов. Это было не просто выполнение однотипных задач, которые составили его же предшественники. Ник, имея доступ к закрытой информационной базе «Керри», использовал все наработки коллег, сопоставил полученные результаты с теми, что некогда зафиксировали ученые, и находился в некой прострации. С одной стороны, он понимал, что двигается в правильном направлении. Он все делал верно, без колебаний принимал решения, на которые в прошлом не решались. Но сейчас перед ним находился не просто человек. Она была продуктом многолетних изысканий генетических инженеров. Нет, девчонка не была искусственно выведенной, как овца. Но Ева была подобна ей в некотором смысле. Задумавшись, Ник вновь закурил. Он раз за разом просматривал личные дела тех, кто так или иначе был отобран в ходе эксперимента. То, чем занимались канувшие в лету ученые, называлось евгеникой. За стенами корпорации проходили запрещенные с уголовной и с моральной точки зрения опыты по выведению определённого вида генетически полноценных людей. Ютани попросту изымала и изолировала от социума тех, кто отвечал ее требованиям, отбирала биоматериал и, используя технологию «искусственной матки», получала улучшенное по нескольким показателям потомство. Ева — конечный результат этой безумной затеи. Если бы той группе удалось скрыться, то сколько таких могло бы быть рождено на свет при благоприятных условиях? Пять, десять? Ник знал из отчетов, что его подопечная была рождена естественным путем. То есть зачата от мужчины и женщины без вмешательства науки.       Данный процесс не только приятен, но с биологической точки зрения весьма непредсказуем. И если вероятность рождения потомства с голубыми глазами и светлыми волосами можно было определить законом Менделя, то с тем, что является, так называемым, мусорным набором, все было гораздо сложнее. Две человеческие клетки, несущие в себе генетическую информацию, объединяются в одно общее. Это как огромный бурлящий котел, где гены варились подобно картофелю в бульоне. И какие из них будут активны, а какие будут находиться в спящем режиме до очередного биологического процесса воспроизводства себе подобных, определяется хаотично, случайной вероятностью, да хоть чудом. И какие гены в ней спали, а какие были активны, ученый не знал. Но видя схему родословной девочки, Ник предполагал, что сюрпризы на этом не закончатся.       Если он правильно видел направленность Ютани в этом вопросе, то Ева как человек им была не интересна. Корпорацию интересовало то, что для девочки было обычным делом — её способности к телекинезу. А также возможность обладать такой способностью любому человеку. Проще сказать, Ютани хотело разработать «прививку», которая позволит совершить очередной прорыв в собственной эволюции человечеству. И заработать на этом баснословно неприличные деньги, крайне вульгарные. Почему Ютани видели только Еву? Ник знал ответ на этот вопрос. Те два объекта не обладали телекинезом в чистом виде, они были телепатами с маленькими способностями в обоих направлениях. Настолько маленькими, что рассматривать их, как отдельно взятые единицы, не предполагалось возможным. То ли способности телепата перекрывали возможности к телекинезу, то ли наоборот, но факт оставался фактом – они считались выбракованным материалом. Но Ютани временили с их отсеиванием. Способность человека к телекинезу была не изучена толком, и любые носители представляли интерес для современной корпорации. Может, полтора века тому назад их бы и посчитали утилем, но только не сейчас.       Ник вновь открыл файлы компании, являющиеся рекомендательными для него. Фьюри внимательно еще раз перечитал документ, не найдя в нем ничего предосудительного. Но его внутренний голос вопил о том, что все не так, как должно быть. По идее, после пробуждения грузу требовалось несколько месяцев, чтобы полностью восстановиться. Именно для этого действия база на Каракасе подходила идеально. Но дальнейшее пребывание объектов здесь было бессмысленным. В его институте не было должного оборудования для проведения ряда научных экспериментов. Здесь была крайне неудачная расстановка сил и средств для обитателей, подобных Еве. Хотя Ютани по-прежнему считали, что Каракас подходит как нельзя лучше. Для чего подходит?       Ник перешел на синтетический заменитель никотина, сигареты были внешне очень похожи на настоящие, но не приносили организму вреда. Это как пить кофе без кофеина, вкус похож, но ощущения не те. Снова потянувшись за пачкой сигарет, Ник машинально набрал номер Ани по закрытой линии.       Росси ответила только со второй попытки, голос женщины был уставшим, похоже, она спала. Ник не церемонился, когда был занят делом, его подчиненные могли работать сверхурочно. Это было нормальным для всех, но Росси не являлась частью команды Фьюри, она была независимым сотрудником института со стороны телепатов. Поэтому такое поведение Ника было воспринято в штыки. Она не желала с ним разговаривать и весьма вежливо попросила уточнить время. Ник взглянул на рабочую панель — да, здесь он перегнул палку: на экране голубым светом отражалось половина третьего утра. Время, когда сон особенно желанен.       — Ты мне нужна прямо сейчас!       Проворчав что-то нечленораздельное в ответ, Росси отбилась. Она не собиралась среди ночи идти по первому зову Фьюри. Поэтому укутавшись в махровую простыню, Ани удобно вытянулась на кровати и почти мгновенно уснула. Её разбудили шум в комнате и яркий свет, который наполнил все помещение. Фьюри наглым образом ворвался в ее жилой блок. Ани, еще не до конца проснувшись, вспомнила, что так и не сменила коды доступа, а Ник их не забыл… Это одновременно и обрадовало и напрягло. Спросонья Ани щурилась, глядя, как Ник с важным видом расхаживает по ее комнате и несет какую-то тарабарщину про компанию. С тихим стоном она повалилась на кровать и закрыла лицо подушкой. Нет, она, бывало, представляла, что Фьюри появится в ее апартаментах, но чтобы вот так!       —Ты на время смотрел? Какого черта сюда приперся! – Росси буркнула в ответ на монолог Ника.       Остановившись, Фьюри удивленно глядел на женщину. Не то что бы она была сейчас ему интересна, скорее нет, чем да. Но что-то в ней притягивало, располагало к общению. Немного растерявшись от собственных мыслей, Ник сунул ей под подушку пластиковую копию инструкции Ютани: мол, на вот, читай, соня. Росси нехотя поднялась и пробежалась глазами по ровным строчкам документа. Несколько страниц текста и голографических печатей не содержали ничего, что могло бы быть интересно. А вот возбужденный эмоционально бывший любовник был куда занятнее, чем протокол. Ани легко уловила суть проблемы, которая заставила его прийти к ней. В голове Фьюри роились крамольные мыслишки, которые могли стоить ему не только репутации.       — Даже не думай об этом. Выброси из головы подобное. Ты что хотел, денег? Ты их получаешь. Дальше не твоя забота, Ник! – Ани соскочила с матраца легко, словно до этого не нежилась в кровати. Натянув на голое тело халат, Росси налила себе воды и проглотила капсулу с антидепрессантом. «Что ты о себе возомнил, Фьюри?» — Ани мысленно вела с ним диалог, бессловесно отчитывала за «увиденные» умозаключения. «Будь на моем месте сейчас другой, тебя бы в считанные часы депортировали с Каракаса!» Ани не без оснований выдала тираду. Она действительно испугалась за Ника, за то, что он был готов отстаивать.       —Ты кто такой? Такой же, как и я, как мы все здесь. Решил длань кормящую кусать? – буквально всучив инструкцию обратно Нику, Ани отдала распоряжение компьютеру поставить ее любимый фильм на полную громкость. На стеновой панели появились первые кадры какой-то мелодрамы, и Ник облегченно вздохнул: значит, он не одинок в своих подозрениях. Иначе Ани даже бровью бы не повела. А она еще дополнительный шумовой барьер устроила.       «Какие у тебя доказательства, Ник? Есть достоверные источники кроме тех, что тебе стали доступны с разрешения корпорации?» — Ани нанесла на руку легкий увлажняющий крем и принялась энергично растирать его по ладоням.       «У тебя ничего на них нет. И если ты все же прав, то правительство тоже в курсе их деятельности. Против кого ты прешь, Ник?» — Ани выдавила из себя улыбку. Она прекрасно понимала Фьюри, его возмущение, разделяла идеологию неприкосновенности личности. Но эта идея была изначально провальной. Все те мысли, которые сформулировал Ник в своей голове, были всего лишь тихим, едва уловимым мышиным писком в момент, когда на Земле извергается вулкан. Его никто не услышит, но последствия могут быть далеко идущими.       Фьюри, осознав, что Ани его просканировала вновь, не спросив разрешения, смотрел на женщину тем самым взглядом, от которого Росси испытывала чувство неловкости.       — А чего ты хотел? – голос телепата сорвался на визг: – Ты сам приперся ко мне, к телепату, и еще психуешь!       Между ними буквально ощущались электрические разряды, атмосфера была тяжелой, гнетущей. Ани сейчас отчетливо поняла, что Ник – это единственный человек, с которым она нарушает правила корпуса. Она действительно обязана перед сканированием спросить разрешения. Не мысленно, а вслух, как подтверждение согласия. Но с этим психом Ани забывала обо всем. Лохматая, практически голая, легкий халат не в счет, без грамма косметики — она стояла напротив Ника и копировала его же выражение лица. Без слов Фьюри театральным жестом раскидал пластиковые листы и быстро вышел вон. Легкий шорох от закрывающихся дверей позволил Ани немного расслабиться. Выдохнув, женщина принялась собирать разбросанную документацию, при этом не забывая ругать всеми доступными нецензурными словами своего бывшего. Да что он о себе возомнил! Зануда, интриган, сплетник, черствый сухарь, развратник…       Но почему-то с каждым произнесенным словом Ани становилось грустно. Да, Фьюри та еще скотина, но с ним ей было хорошо. Одиночество — странная штука, иногда оно заставляет терпеть то, что терпеть не стоит. Увлеченная упражнением в злословии, Ани не заметила, как Ник снова вошел в комнату. Он стоял позади нее и с улыбкой наблюдал за женщиной.       —Я даже не догадывался, что этот язычок может произносить подобные фразы. Ани, гореть тебе в аду! – Ник медленно обнял женщину, которая перестала сопротивляться и притихла в его руках. Росси молчала, ей не нужно было что-то отвечать. И так все было понятно без слов. Им обоим было плохо порознь, но и вместе тяжело ужиться. Пожав плечами, она прижалась к Нику всем телом, боясь, что он вновь уйдет. Минутная перепалка вновь напомнила, каково это быть вместе с кем-то на одной волне. Ани понимала его с полуслова, иногда даже взгляда хватало. Фьюри не испытывал столько эмоций с другими женщинами, сколько мог получить за пару минут с Росси. Не будь она телепатом, Фьюри даже женился бы на ней. Но тьфу-тьфу, как говорится — Бог отвел.       Эта чертовка прочно засела в голове у Ника. Она пустила там корни, глубоко проникнув в подсознание. Тощая пигалица охомутала его: даже не состоя в отношениях, Ник скучал по ее телу, запаху, прикосновениям. Фьюри не хватало их перепалок и сладкого перемирия, следующего после очередного скандала. Ему хотелось тепла, а Ани, словно печка, была горяча. Именно так он и назвал ее вслух, сказав, что собирается запечь пару пирогов на ее пышущей жаром, раскаленной до бела заднице. Росси не возражала.