Четыре, шесть, семь

      — Кисе-кун, — женщина смотрела на него огромными зелеными из-за линз глазами, — мы аннулируем контракт.       Кисе ожидал чего-то подобного, но сердце все равно испуганно замерло, а по спине поползли колючие мурашки. Всего три слова. Простейшая логическая цепочка. Нет работы — нет денег — нет школы. Мы. Аннулируем. Контракт. Три простых слова, за которыми нет будущего.       — Почему так неожиданно, Хирано-сан? — Кисе понимал, что хватается за соломинку. — Ведь еще несколько дней назад…       И замолчал под осуждающим взглядом над медицинской маской.       — Давай на чистоту. Ты вырос и стал привлекательным молодым человеком. Мы все это понимаем. Ты вправе посещать различные вечеринки. Но наше агентство не работает с моделями, которые оказывают услуги интимного характера, — под этой неснимаемой маской, похоже, цвела улыбка, только выражение глаз было презрительным. — Вам стоит подыскать себе другое агентство. Если оно вам еще нужно.       Кисе спрятал лицо в ладонях. Как они узнали? Это несправедливо, в конце концов.       — Что мне положено по расторжению контракта? — сдавшись, он устало откинулся на спинку кресла. В памяти всплывали названия агентств, что когда-то пытались переманить его к себе. Может, они его еще не забыли.       — Вы получите полный чек за этот месяц и ваше портфолио, — менеджер быстро складывала бумаги в кучу. — Вот ваш чек.       Кисе убедился, что сумма была написана правильно.       — Вот ваше портфолио, вот документ о расторжении, — Кисе равнодушно подписал бумагу и хотел засунуть в школьную сумку папку с фотографиями, но так и замер с ней руках. В последний раз, когда он держал ее, она была гораздо, гораздо толще.       В альбом, за который было отвалено целую кучу денег, было вставлено всего две фотографии. Первая — его самое удачное фото в десятилетнем возрасте и вторая — дебютная, с которой он вошел в эти двери. Все остальные страницы были пусты.       — А где все фотографии? — он развернул альбом, показывая пустоту.       — Все остальные фотографии — собственность агентства. Это написано в вашем контракте. Мы возвращаем только те, за которые вы платили сами, — женщина даже не смотрела в его сторону.       — Это мои фотографии. Зачем они вам? — Кисе понятия не имел, где его экземпляр и, тем более, что написано в контракте. Ведь его подписывала еще его мать.       — Тебе принадлежат только несколько детских фотографий, — категорично заявила женщина, по-прежнему роясь в папках. — Те, что были сделаны в более позднем возрасте, уже не твои и останутся в агентстве. До свидания, Кисе-кун. Кисе задумчиво взъерошил волосы. Ругаться вообще смысла не было, ведь он даже понятия не имел, что было в его контракте. Если там действительно написано такое, то еще и бесполезно.       — До свидания, Хирано-сан.       Закрывая за собой дверь, Кисе понял, что у него трясутся коленки. Он сел на диван, на котором они с Хироши недавно обговаривали странный показ, и обхватил голову руками. С таким портфолио его не возьмут ни в какие агентства. Сразу выгонят. Сделать простые фото на любом фоне на обычный фотоаппарат, хотя бы на телефон, и распечатать — плохой вариант. Профессионалы с первого взгляда уличат любительскую съемку и даже рассматривать не станут. Съемку нужно заказывать. Денег на это не было ни сколько. И взять их негде.       На автобус до школы денег не было. Проездной на метро был в джинсах, которые пропали на том показе. Пришлось идти пешком. До тренировки было еще несколько часов, и Кисе рассчитывал успеть. С некоторых пор он предпочитал прогуливать уроки, нежели тренировки.       По дороге увидев вывеску рекламного агентства, Рёта без раздумий завернул туда. Оказалось, что им требуются школьники только для раздачи листовок. Оплата почасовая. Кисе подсчитал, что если он совсем не будет ходить в школу, бросит баскетбол и будет только раздавать листовки, то заработанных за неделю денег хватит на то чтобы один раз поесть. Он без всякого стеснения заходил во все попавшиеся фирмы, организации и магазины. Оказалось, что пятнадцатилетние школьники никому не нужны. Везде ответ был один: «Приходи, когда подрастешь, малыш». Расстояние до школы становилось все короче, а надежды устроиться подрабатывать все меньше.       Обналичивать последний полученный чек Кисе решил только в самом крайнем случае, и то только для оплаты за жилье. Жить на улице ему не улыбалось. В чеке было ровно на два месячных платежа. Ни больше, ни меньше.       Вчера на электронную почту пришло два письма. Одно из бухгалтерии школы об оплате — его пришлось проигнорировать. Второе — об оплате за жилье. Если так можно было назвать малюсенькую комнатенку с узкой кроватью и шкафом. Раньше это было подсобное помещение прилегающего кафе, но теперь оно сдавалось как съемное жилье. Хозяйка жила в другом городе и работала через интернет. Только поэтому юному Кисе в одиночку удалось снять жилье. Все остальные не желали сдавать комнату несовершеннолетнему подростку.       В принципе, комната Кисе даже нравилась. Шкаф, кровать и две розетки — больше ничего не помещалось. Пришлось проявить чудеса изобретательности, чтобы впихнуть туда еще и табурет, на котором жил электрический чайник и кружка. В смежной комнате, полтора на метр, был туалет и ещё раковина, к сожалению, только с холодной водой. Но в школе можно было принять горячий душ. Так что тут проблемы не было.       Большим преимуществом был отдельный вход, а также постоянно шумящее за стенкой кафе — у них был бесплатный Wi-Fi, которым Кисе беззастенчиво пользовался. А шум вообще не имеет никакого значения, когда после вечерней тренировки приходишь в свою конуру и падаешь без сил. И еще дешево.       Остаться без родного угла, где даже не было окна — можно сразу ползти на кладбище. Ну, или прибиваться к бомжам. Так что лучше сразу. Поэтому все оставшиеся деньги пойдут на жилье и то, только в самом крайнем случае, когда уже совсем выгонять будут. Кисе написал хозяйке покаянное письмо с извинениями и обещаниями все оплатить, но получил недовольный ответ, полный угроз выгнать злостного неплательщика. Но отсрочку ему все же предоставили.       Оставался открытым еще один вопрос: что же он будет есть? Худая модель — это, без сомнений, прекрасно, но сколько дней человек может прожить без еды? Неделю? Две? Здоровый растущий организм постоянно требовал еды. Обходились же люди как-то раньше. Кисе как-то читал, что в самые голодные годы люди ели бамбук. Ну, а что? Едят же его панды. В принципе, можно было попробовать мелко покрошить веточки и залить кипятком. К вечеру должен получиться неплохой суп. Проходя мимо парка, он приглядывался к ровно стриженным кустам и деревьям в поисках съестного. Если что, вечером можно было бы сюда наведаться.       В школу он успел даже раньше, чем рассчитывал. Можно было спокойно переодеться и просто покидать мяч в кольцо, не напрягаясь, ни о чем не думая.       По длинному узкому коридору навстречу шел Мидорима.       — Кисе, зайди в кабинет тренера, — в руках у него был учебник по математике младших классов.       — Зачем? — Кисе краем уха слышал, что тренер Широгане-сан уже неделю лежит в больнице.       — Не знаю, — Мидорима поправил очки. — Не торопись. Туда пошел Нижимура.       — Спасибо, — Кисе кивнул, готовясь уйти, но Мидорима так и стоял, не двигаясь, пристально оглядывая его с головы до ног. — Что случилось?       — Гороскоп Оха Асса обещает близнецам очень плохой день, — зеленоволосый полез в свою сумку, — будь осторожен.       Кисе демонстративно отвернулся. Как будто он и без него не знал, что день дерьмо. Как все дни с момента перехода в стартовый состав.       — На вот, держи, — Мидорима протягивал ему небольшую упаковку лапши быстрого приготовления, — твой талисман дня на сегодня. Не вздумай съесть.       — Спасибо, — Рёта взял упаковку и растеряно оглянулся.       Мидорима молча стоял рядом и никуда не уходил.       — Ну, я пойду? — неловкая пауза грозила затянуться.       Мидорима легко кивнул и пошел в своем направлении.       Кисе так и остался стоять посреди коридора, смотря ему вслед. С чего это такая забота? А потом решил не заморачиваться: сунул упаковку лапши в сумку и зашагал в сторону тренерской.       — Я не для того сделал тебя капитаном, — незнакомый голос из-за двери кабинета. Кисе остановился, прислушиваясь. — Акаши, если все эти слухи — правда…       Ответа Акаши он не расслышал, но голос капитана был очень спокойный. В кабинете послышались шаги. Кисе, испугавшись, что его сейчас уличат в подслушивании, настойчиво постучал в дверь и тут же вошел.       — Простите, — пришлось сделать вид, как будто он только заметил, что в кабинете тренера, помимо Акаши, еще кто-то есть.       — Кисе, — властно окликнул его Акаши.       Рёта остановился. Мимо него прошел незнакомый темноволосый парень и, окинув новичка нечитаемым взглядом, вышел за дверь.       — Кисе, это твои вещи? — Акаши кивнул на сверток на стуле.       Свои любимые потертые джинсы и единственную куртку, которые сгинули в том проклятом показе, он узнал бы всегда и везде. Он пересек кабинет, встряхнул джинсы и достал из кармана проездной на метро. Ему показалось, что дышать легче стало. Он подавил желание прижать карточку к груди и сунул ее в сумку.       Взгляд красных глаз с интересом следил за его действиями.       — Спасибо, — Кисе забрал упаковку со своей одеждой. — Как ты их нашел?       Ответить капитану не дали. Невежливо, без всякого стука вошел Аомине и тут же запер дверь изнутри. Не говоря ни слова, подскочил к не ожидавшему Рёте и вцепился жадным поцелуем ему в губы, опасливо поглядывая на Акаши. Сейджуро кивнул, медленно подошел и прижался со спины.       Аомине больше не сомневался. Сдирал с Кисе рубашку, выпутывался из своей одежды, а потом и вовсе столкнул всё, что было на столе, на пол и усадил на него блондинчика. Акаши надавил на плечи, заставляя лечь и навис сверху, рассматривая незажившие синяки от укусов на груди и плечах. Аомине был занят стаскиванием с него штанов.       Медленно и легко Акаши коснулся соска распростертого на столе парня и сильно выкрутил. Кисе судорожно втянул воздух от боли. Размяв затвердевшую горошину пальцем, Сейджуро запустил ладонь в синие волосы, подталкивая в нужном направлении.       Аомине не сразу понял, что от него требуется, но, ведомый властной рукой, он вылизал каждую метку, оставленную капитаном. Акаши направлял его, подсказывал, что делать. Когда он подтолкнул синеволосую голову к члену Кисе, Аомине недовольно засопел, но все же послушался. Кисе вцепился ногтями в край стола, начиная получать удовольствие от неумелого рта. Главное было закрыть глаза и абстрагироваться от тех, кто делает это с его телом. Снова. Ему нечего было противопоставить этим двоим. Да и надо ли?       Акаши полностью руководил действиями Аомине. Жестко надавливая на затылок, заставил вылизать яйца и подтолкнул к анусу. Аомине попытался недовольно посмотреть на капитана, но тот проигнорировал недовольство, усиливая хватку пальцев в волосах.       — Подготовь его для меня, — голос Акаши был ровным, почти равнодушным.       Кисе несильно дернулся, когда его задницу лизнули, а внутрь стал проникать гибкий язык. Кожа тут же вспыхнула огнем. Ягодицы сильно развели в стороны, настойчивый язык входил все сильнее. Кисе, ничего не соображая от удовольствия, извивался на столе, а когда в него проникли пальцы, он готов был кончить.       Сильная рука сжала член у самого основания, не давая закончить все таким образом. Кисе возмущенно вскинулся, но натолкнулся на спокойный изучающий взгляд красных глаз и улегся обратно. Пальцы продолжали проникать в него вместе с влажным языком, и теперь казалось этого нестерпимо мало.       Когда сил сдерживаться не осталось, Аомине заставил его слезть со стола и подтолкнул на офисный крутящийся стул. Надавливая на плечо, Акаши заставил встать коленками на сиденье, прижимаясь грудью к мягкой спинке.       Вжикнула молния. Несколько секунд спустя в него вошел твердый член. Руки на пояснице заставили прогнуться, сильнее выставить задницу. Кисе закрыл глаза, помогая телу получать удовольствие без участия мозга и осознания. А телу было просто хорошо, оно уже поняло, что вместе с ощущением члена внутри, придет удовольствие.       Когда член неожиданно вынули, Кисе нетерпеливо хныкнул, и тут же у него то ли резко закружилась голова, то ли стул резко крутанули. Твердая плоть снова проникла внутрь, с другим темпом и другой скоростью. За спиной шумно дышал Аомине.       Через некоторое время повторилось ощущение головокружения. Властные руки на бедрах сжали до синяков. Тяжелого дыхания было не слышно. Акаши.       Кисе не стал открывать глаза, не хотелось думать, что его используют, как игрушку, переходящий приз, крутя как куклу-марионетку на подставке.       Механическое удовольствие, вкупе со сбитым ощущением положения в пространстве сделали свое дело. Тело полностью отключило разум и получало удовольствие по полной, пачкая спермой мягкое офисное кресло.       Акаши и Аомине еще недолго мучили его тело болезненно-приятными искрами от толчков в чувствительную после оргазма простату. А Кисе терпел, прикусив губу. Почему-то было до слез противно от себя и от тех, кто сейчас по очереди кончали в его задницу.       Когда его, наконец, отпустили, Рёта слез со стула и принялся одеваться.       — Как называются наши отношения? Мы встречаемся? — наивно спросил Аомине, натягивая штаны.       Акаши промолчал.       — Встречаемся, — уверенно подтвердил Кисе. Называть их отношения нужным словом не поворачивался язык, и еще было обидно за себя. За то, что позволил себе скатиться до такого.       Он вышел за дверь первым и поплелся в раздевалку. По времени тренировка уже началась, и сходить в душ ему не дали. Пришлось терпеть вытекающую из задницы сперму и мокрое белье все три часа. Странно, но эта тренировка измотала его больше, чем любая другая, хотя ничего особенного он не делал. Только то, что обычно.       Несмотря на то, что он мог ехать домой на метро, а не идти пешком, как планировал, настроение было поганым. Около самой двери он вспомнил, что хотел завернуть в парк и нарвать каких-нибудь съедобных листьев. Сегодня он еще не ел, только, обманывая желудок, пил воду. Благо, вода в кулерах в школе была бесплатной. Тащиться обратно в парк по темноте он не стал и решил лечь спать голодным. Говорят, для фигуры полезно.       Свои любимые вещи, которые каким-то чудом оказались у капитана, он любовно повесил в шкаф и задумался, не выкинуть ли те, в которых он убежал со злополучного показа? Он швырнул их на кровать, внимательно разглядывая.       Короткий коричневый пиджак явно заслуживал того, чтобы отправиться на помойку, ибо носить его можно было только летом, надевая на голое тело. Черные джинсы вполне были ничего, но надевать их не хотелось. Решив, что он не в том положении, чтобы разбрасываться хорошей одеждой, Рёта вернул все в шкаф.       Складывая джинсы, он нащупал в кармане что-то жесткое. Когда его, мокрого и грязного, привезли в дом к Акаши, служанка забрала всю одежду. Он нашел одежду утром в гостевой спальне. Постиранную, высушенную и сложенную. Тогда он не проверил карманы. А зря. Сейчас в его руках была изрядно помятая, немного потертая визитка «Кокити и Одзима Микимото. Производство жемчуга». Она пережила бегство через лес под дождем, изрядно при этом намокнув. Видимо, служанка перед стиркой ее извлекла и высушила, а потом аккуратно вложила обратно в карман.       Зло запихнув джинсы на полку, он скомкал визитку, истерично запуская ее в стену. Бумажка отскочила от стены и улетела куда-то под кровать. Лезть за ней не было никакого желания.       Кисе попил воды и улегся спать, решив сделать домашнее задание завтра в школе. А сейчас не хотелось ничего, кроме быстрой и безболезненной смерти. Нет, сначала поесть, а потом можно и сдохнуть. Вдобавок он никак не мог уснуть.       Желудок прямо сводило от голода. Зря не сходил в тот парк. Он представил себе зеленые листочки неизвестного растения, заваренные кипятком. Может, они и не очень вкусные, но зато сытные. Зеленый, зеленый, зеленый…. Что-то мозолило память, связанное с этим цветом, что-то, что он забыл.       Сегодня днем. Школьный коридор. Зеленоволосый неразговорчивый тип. Талисман дня. Осененный этой мыслью, Кисе подскочил на кровати, включая свет. Мидорима в качестве талисмана вручил ему пакет лапши. Взяв её днём, Кисе твердо решил отдать завтра её хозяину обратно. Сейчас желудок так настойчиво требовал какую-нибудь еду, что терпеть не осталось сил.       «Не обеднеет Шинтаро с одного пакета», — думал Кисе, заваривая невероятно ароматную лапшу в кружке. — «Вот будут деньги, обязательно отдам. Сейчас мне нужнее».       Голодный желудок утвердительно журчал, поддакивая.