Четыре, шесть, семь

      Кисе сидел на полу, привалившись спиной к кровати и упираясь ботинками в стенку напротив. Шевелиться не хотелось. Нужно было переодеться, вытащить все из сумки, развесить мокрое полотенце и поесть, наконец. От усталости не хотелось ничего делать.       Сегодня вечерняя тренировка выдалась особенно тяжелой. Работа над выносливостью показала, что Кисе сильно не дотягивает до членов команды. Через два часа на беговой дорожке в утяжелителях ему казалась, что он сдохнет прямо на месте. Но кроме него никто так не устал, хотя на Аомине были гири намного больше. А Мурасакибара вообще, кажется, решил выпендриться. Помимо стандартных, килограммовых утяжелителей на запястьях и лодыжках, надел еще и четырехкилограммовый пояс. Кисе понятия не имел, сколько километров ленты тренажера он намотал, но после часа ноги превратились в куски дерева, отказываясь слушаться, а плечи ломило так, как будто он еще и тащил мешок. Как он умудрился дожить еще час, неизвестно. Сил теперь не было ни на что.       Он откинул голову на край кровати, разглядывая свисающую на проводах лампочку. Натертую кожу на запястьях и лодыжках слегка пощипывало. Неплотно пристегнутые утяжелители скользили по потной коже, нещадно натирая. Закреплять их туго Кисе не стал. Пока они при беге крутились вокруг запястий и лодыжек, казались менее тяжелыми. Хотя Акаши велел ему взять самые легкие из предложенных. А кое-кто вообще не взял утяжелители и слинял через двадцать минут после начала. За две недели тренировок в основном составе Кисе выяснил, что Куроко можно все: прогуливать, бездельничать, мило болтать в сторонке с кем-нибудь во время тренировки. Как ни странно, никто не был против, даже капитан. К тому же, Кисе случайно увидел, что Куроко не умеет бросать. Оставался открытым вопрос, почему он в первом составе? Зачем команде игрок, который не умеет играть, да и еще не хочет тренироваться? И с него никакого спроса не было. В отличие от Кисе, которого «драли и в хвост и в гриву» в прямом и переносном смыслах. Куроко Тецуя начинал бесить.       На попытку возмутиться, за голубоволосое недоразумение вступился, как ни странно, Аомине. Наверное, это обидело больше всего. Какого дьявола Дайки не на стороне Кисе, которого он регулярно трахает, а на стороне лентяя и неумехи? Кисе решил разоблачить мелкого голубоглазого при первом удобном случае.       На полу сидеть было жестко. Из-под входной двери сквозило. Кожу на стертых запястьях припекало все сильнее — раздражал раствор для мытья полов.       Кисе удалось найти мелкую подработку. Теперь каждый вечер после закрытия кафе, что было за стеной, он мыл пол в общем зале. Как-то он разговорился с их уборщиком, который пожаловался, что кафе закрывается очень поздно, а ему еще и до дома добираться. Кисе тогда посетовал, что всю жизнь мечтал мыть полы, состроив из себя глупую блондинку. Не потому, что посоветовал Акаши, просто так получилось. Настроение было хорошее. И теперь он поздно вечером моет полы и расставляет стулья за 170 йен в неделю. На эти деньги, конечно, прожить неделю невозможно, но один раз поесть получается. К тому же, эта подработка оказалась истинным подарком небес. Что такое для пятнадцатилетнего парня отложить сон на час, помыть полы, подвигать стулья — ерунда. Зато, благодаря суеверной старушке-уборщице, что каждый вечер отмывала кухню, Кисе получал полстакана риса. Она, отгоняя каких-то демонов — или приманивая кого-то там, он так и не разобрался, — каждый вечер рассыпала на широких подоконниках рис. Решив зря не переводить продукт, Рёта аккуратно его собирал. Дома заваривал в своей кружке, и на следующий вечер у него был ужин — полумягкий распаренный рис с листиками и кусочками коры сакуры, что росла в парке напротив метро. Было не то чтобы вкусно, но сытно. Сейчас на табуретке стояла закрытая кружка с рисом и листьями, но вставать за едой было лень. К тому же еще нужно было, поужинав, заварить новую порцию сухого риса, иначе завтра есть будет нечего.       Вот уже третью неделю Кисе исправно мыл полы, а его «наниматель» уже два раза приносил ему его честно заработанные 170 йен. Скоро должен был принести третий. На недельную зарплату можно было купить хлеба и есть рис с хлебом, можно было купить пол килограмма риса или гороха, но зачем, ведь рис он берет из кафе за стенкой. А если шикануть, то можно купить 3 самых дешевых пакета одноразовой лапши. Кисе помнил о долге Мидориме, но та пачка одноразовой лапши стоила две недельные зарплаты. Но Кисе не спешил тратить заработанные деньги. Пока есть ежедневные полстакана риса, растет сакура напротив метро — он проживет и так, а то райская подработка может закончиться в любой момент.       Пора было вставать и начинать шевелится. Хотя бы повесить мокрое полотенце и поставить телефон на зарядку, а рис можно заварить и утром. В уставшую голову пришла крамольная мысль подставить действующего уборщика в кафе за стенкой и самому занять его место. Может быть тогда за год ему удастся накопить денег и оплатить школу. Срок уплаты уже прошел. Кисе искренне недоумевал, почему его до сих пор не вызвали в бухгалтерию и не выкинули из школы? Только присылают уведомления о задолженности по оплате на электронную почту. Кисе решил: в самом крайнем случае, если совсем прижмут, попросит рассрочку на год и внесет свои жалкие несколько сотен. Это, конечно, не покроет долг в много сотен тысяч, но, возможно, ему дадут отсрочку по платежу.       Кисе решил все же вставать с пола. Потянулся, лениво поднял голову с постели и, уперевшись на руки, попытался подняться. Под пальцы попалась какая-то жесткая бумажка. Кисе удивленно развернул жесткий комок и тут же смял обратно. Визитка Микимото. Надо же, такая маленькая бумажка может решить все его проблемы. Но секс за деньги… Это идея претила, вызывала горький привкус на языке, хотя в его работе таких полно. Кисе не нужно было делать это постоянно, ему нужен шанс. Один долбанный шанс — съемка или показ, неважно.       Сейджуро тогда, в онсэне, сказал, что Микимото ежемесячно меняют рекламу и каждый раз подбирают новых моделей. Один звонок — и у него будет этот шанс. Но придется заплатить собственной задницей. Мерзко. Хотя, если подумать, Акаши и Аомине имеют его регулярно и без всякой оплаты. Ну еще двое поимеют. Разом больше, разом меньше. Зато решится большинство его проблем.       Кисе задумчиво разгладил визитку. Он понимал, что совершает самую большую ошибку в своей жизни. Достал из сумки мобильный телефон. Там осталось зарядки десять процентов. Он будет сожалеть об этом вечно. Боясь передумать, набрал номер и стал слушать гудки. Еще не поздно передумать.       — Компания Микимото, здравствуйте, чем могу помочь, — уставший женский голос на том конце.       — Я хотел бы поговорить с мистером Одзима Микимото, — Кисе быстро говорил, опасаясь в любой момент передумать. — Я по личному делу. Он сам дал мне визитку с этим номером.       — Микимото-сан ушел домой. Позвоните завтра, — женщина уже хотела повесить трубку.       — Я не могу ждать до завтра, — горячо заверил ее Кисе, точно зная, что завтра он уже этого не сделает. — Это срочно и личное. Пожалуйста.       — Я могу попробовать спросить, может ли он принять ваш звонок, но ничего не обещаю, — девушка вздохнула. — Как вас представить?       — Я Кисе Рёта, модель, — свет лампочки бил в воспаленные от усталости глаза. — Спасибо.       — Ожидайте, — в трубке раздалась тягучая мелодия для ожидающих. Кисе вспомнил, что уже было около двенадцати часов ночи. Он сильно понадеялся, что бизнесмен уже спит. Спустя минуту мелодия прервалась, раздался громкий сигнал соединения.       — Кисе-кун, не ожидал, что вы позвоните, — Рёта очень хорошо запомнил этот слащавый голос младшего бизнесмена. — Вы решили передумать?       — Мне нужна всего одна съемка, — даже просто общаться с этим типом было не приятно. — Это будет разовая сделка.       — Значит, вы готовы заплатить назначенную цену? — Кисе мог поклясться, что негодяй улыбается.       — Да, готов, — он очень старался не думать, что он говорит и кому.       — Тебе придется договариваться с моим отцом. Я передам ему наш разговор. Когда мы в прошлый раз договаривались, я не знал, что ты под покровительством Акаши. Если отец что-то решит, с тобой свяжутся, — дослушав фразу до конца, Кисе нажал «отбой» и устало откинулся на кровать.       Ну и зачем он это сделал?

***

      После обеденной тренировки Кисе ждала машина. Ему казалось, что вся школа смотрит, как он садится в огромный черный автомобиль и знает, зачем. Но на самом деле всем было пофигу. За прошедшие три дня Кисе триста раз пожалел, что сделал тогда этот проклятый звонок. Секретарь Микимото Кокити связалась с ним через два дня и сообщила, что за ним пришлют. Отказываться уже было явно поздно. Сегодня, после тренировки, прочитав сообщение на телефоне «вас ждут», подавил желание трусливо спрятаться под партой и не вылезать, пока посыльные не уедут, вышел из школы. Он очень надеялся не опоздать на вечернюю тренировку — получать от капитана ему совсем не хотелось.       То, что его везут на переговоры, Кисе даже не сомневался. Не станут же его трахать в офисе среди бела дня. Скорее всего, старый извращенец потребует целую ночь, где долго и обстоятельно будет мучить его задницу, а сам Рёта — пытаться не сдохнуть от омерзения.       Центральный офис компании, производящей жемчуг, поражал воображение. Пол, стены, потолок — все было нежного перламутрового цвета. Оригинальный дизайн. Посетителям казалось, что они находятся в огромной устрице. На стенах висели огромные рекламные плакаты. Самые удачные, видимо. Его долго вели запутанными коридорами, несколько раз поднимались и опускались на лифте. Целый лабиринт. Наконец, перед Кисе открыли дверь, впуская в просторное помещение в европейском стиле. Стол, компьютер, гостевое кресло, небольшой диванчик в дальнем углу, маленький стеклянный столик. Микимото Кокити работал за компьютером. Двое охранников в черных костюмах, не шевелясь, стояли у окна.       — Здравствуйте, — Кисе подошел к столу, но садиться без приглашения не решился.       — Значит, ты хочешь заключить разовую сделку? — бизнесмен с седыми прядями в волосах смотрел куда-то мимо модели. — Тебе придется подписать вот это. Мне не нужны проблемы с Акаши в случае чего.       Кисе взял протянутую бумажку и вчитался в текст. Витиевато составленное соглашение гласило, что Микимото Кокити предоставляет ему сьемку в рекламе его компании в обмен на предоставление услуг сексуального характера в пределах часа. Кисе даже порадовался, что это будет не вся ночь, а всего лишь несчастный час. Господину Кокити предоставлялось право в этот час делать с ним все, что он пожелает. Дочитав бумагу и не найдя там ничего подозрительного, Рёта подписал единым росчерком, понимая, что обратной дороги уже нет.       Микимото поставил свою подпись в документе, вызвал секретаря и отдал бумагу.       — Раздевайся, — велел он, как только закрылась за секретарем дверь. — Мой час пошел.       — Простите? — Кисе никак не ожидал что это будет днем, в офисе, в присутствии охраны.       — Ты подписал договор и я хочу, чтобы ты разделся, — черные глаза Микимото прожигали насквозь. — Не хочу тянуть.       Кисе принялся раздеваться, бросая вещи на пол там, где стоял. Оставшись полностью обнаженным, он гордо выпрямился, давая себя осмотреть.       Бизнесмен, чуть нахмурившись, рассматривал полузажившие укусы, оставленные Акаши и Аомине.       — Иди сюда и отсоси мне, — скомандовал он, снова принимаясь за работу.       Кисе обошел стол, не совсем понимая, как ему это сделать. Наконец сообразив, крепко сжал зубы и полез под стол. Бизнесмен развел колени, давая ему больше доступа. Рёта, чувствуя себя дешевой проституткой, расстегнул на нем штаны и вытащил вялый член. Коснулся губами, лизнул и почувствовал, что его сейчас вырвет. Вспомнив, что, когда чужой член глубоко в горле, вкуса почти не чувствуется, Кисе взял в рот как можно глубже, начиная сосать. Чужой член на языке вскоре окреп и держать его в горле было уже не так просто. Решив закончить со всем этим побыстрее, Кисе начал сосать сильно сжимая губы и быстро двигал головой, периодически упираясь затылком в столешницу.       Рука бизнесмена опустилась под стол, пальцы зарылись в волосы, надавили на затылок, заставляя взять глубже и упереться носом в брючный ремень. Справившись с рвотным рефлексом, спасибо опыту с Аомине, Кисе плотнее сжал губы и быстрее задвигал языком. Микимото убрал руку с его головы, оперся на ручки своего кресла и приподнял бедра. Чтобы не подавиться и не задохнуться, Кисе тоже приподнялся и уперся затылком в столешницу. Микимото резким движением бедер вогнал член так глубоко в горло, что из глаз брызнули слезы. Кисе упирался головой в жесткое дерево, уговаривая себя потерпеть еще немного. Приподняшись в кресле, Кокити Микимото резко вбивался в мягкий горячий рот и, войдя особенно глубоко, кончил в горло модели.       Стараясь отдышаться, Кисе не к месту вспомнил как отсасывал однажды Акаши в кабинете, отпрашиваясь. Тогда капитан велел привести себя в порядок. Помня эту науку, Кисе заправил член бизнесмена обратно в штаны и аккуратно застегнул молнию на ширинке.       — Иди на диван, — приказал Микимото вылезающему из-под стола Кисе. Тот мысленно застонал и поплелся к гостевому дивану в дальнем углу. — Спиной ко мне. На колени.       Кисе никак не мог выбрать, как же ему выполнить приказание, но, вспомнив недавний опыт на крутящемся стуле, встал коленями на мягкий диван, поставив локти на спинку и замер.       Микимото продолжал что-то печатать на клавиатуре, непрерывно смотря в экран, совершенно не интересуясь голым мальчишкой на диване напротив. Кисе немного покраснел и отвернулся к стене, поняв, что его жадным взглядом облизывают охранники. Если Микимото прикажет им трахнуть Кисе, то это будет конец. После этого останется только повеситься.       — Я был поражен когда узнал, что ты имеешь прямое отношение к Акаши Сейджуро, — Микимото наконец встал из-за стола. — Но теперь я искренне в этом сомневаюсь, — он проследил пальцами по цепочкам укусов на плечах и лопатках. — Если бы это было правдой, то ты бы не пришел ко мне за такой малостью.       Кисе молчал, крепко сцепив зубы. За спиной он слышал хруст фольги презерватива и щелчок пластиковой крышки.       — Прогнись и ноги шире, — пришлось подчиниться, сильнее вцепляясь пальцами в спинку дивана. Разве не за этим он здесь?       Резко, без всякой подготовки, Микимото вошел ему в зад. Кисе чуть не вскрикнул от боли. Ему уже не нужно было ничего, только уйти отсюда. Прямо сейчас. Как же он устал от всей этой дряни.       — Никогда не видел, что бы кто-то из семьи Акаши оставлял укусы или засосы, — бизнесмен размерено трахал его зад, продолжая неспешную беседу. — Скорее всего, ты обычная проститутка, которую юный Акаши трахнул разок и выбросил, это ведь так? Тогда в соглашении нет никакого смысла.       — Нет, не так, — сквозь зубы прошипел Кисе, ненавидя Акаши вместе с Аомине, за то, что приучили его тело получать удовольствие от члена в заднице. Сейчас это было очень не к месту. — Мы действительно встречаемся.       — Тогда мне совсем не ясно, что ты здесь делаешь? Остается один вариант, либо ты дурак, либо Сейджуро, — дыхание Микимото было сорванным и быстрым. Кисе поморщился — Акаши был гораздо сдержаннее в такие моменты. Теперь он мечтал, чтобы все это закончилось поскорее, и изо всех сил сжимал задницу, стараясь, чтобы бизнесмен кончил и наконец разрешил уйти. — Я не собираюсь устраивать конфликт с Акаши, но сделать маленькую гадость всегда рад.       Кокити Микимото вошел резко до упора и замер, тяжело дыша. Спустя несколько долгих мучительных секунд вынул член и шлепнул по отставленной заднице.       — Одевайся и выметайся, — велел он, приводя себя в порядок.       Кисе слез с дивана и пошел к своим вещам на полу, стряхивая маленькие слезинки. Было обидно, противно и мерзко.       Пока он одевался, секретарь принесла бумагу и положила ее на стол Микимото.       — Твой экземпляр соглашения, — поставив размашистую подпись на бумаге, протянул ее Кисе. — надеюсь, мы больше не увидимся. Проститутка ты так себе.       Кисе затолкал бумажку в сумку и быстрыми шагами направился из кабинета. Было плевать, куда идти, лишь бы подальше отсюда. За дверью его уже ждали те же самые люди, что привезли его сюда. Они снова провели его по лабиринтам коридоров, подстраиваясь под быстрые шаги стремящегося как можно быстрее уйти отсюда Кисе. Выйдя на улицу, Рёта хотел отказаться от того, чтобы его отвезли обратно, но, подсчитав, что, идя пешком, неминуемо опоздает на тренировку, неохотно влез на заднее сидение.       В школу Кисе приехал даже раньше, чем закончились занятия. Наплевав на все, Кисе почти бегом отправился в раздевалку, зло запихнув вещи в ящик, сбежал в душ. Невидимая грязь въелась под кожу и не хотела смываться даже кипятком. Растерев кожу до красна, он опустился на пол и так и просидел, пока раздевалка не заполнилась громким голосом Мурасакибары, насмешками Аомине и чуть слышными наставлениями Мидоримы. Только тогда он выключил воду и вышел из душа.       Когда началась тренировка, стало легче. Кисе повторял основы, отрабатывал данки, за разогретыми мышцами забывая поганое ощущение чужого члена.       — Кисе, руки-ноги слабоваты, давай на статику, — четкая команда Акаши. Кисе кивнул, тяжело дыша и отошел к стенке. Упражнения на статику были самыми тяжелыми из программы подготовки. Он бы лучше снова провел два часа на беговой дорожке, чем стараться в одном положении удержать свой собственный вес в течении двух минут.       Кисе принес две гантели и песочные часы, которые все использовали для статики. Решив начать с самого легкого, он поставил часы пред собой, привалился спиной к благословенно прохладной стене и согнул ноги в коленях под прямым углом. Пальцы ног тут же больно уперлись в носки кроссовок. Первые секунд пятнадцать он просто отдыхал, мышцы почти не чувствовали нагрузки, а потом начали затекать и мелко подрагивать. До начала второй минуты дрожь сдерживать удавалось, а потом пятки начали непроизвольно постукивать об пол.       Когда песок в часах наконец пересыпался вниз, мышцы бедер начали нестерпимо гореть, Кисе хотел уже подняться. Акаши появился около часов совершенно неожиданно. Он быстро перевернул часы, сверля уставшего спортсмена яростным взглядом. Предположив, что таким образом капитан усложняет ему упражнение, он, сцепив зубы и не обращая внимания на текущий по лицу пот, остался стоять. Колени вес уже не держали, на бедрах полыхал адский пожар, а пальцы ног, казалось, сейчас превратятся в лепешку. Больше половины песка пересыпалось, и Кисе чуть шевельнулся, стараясь хотя бы немного уменьшить давление на пальцы ног и хоть на мгновение освободить кровоток в ногах.       Чуть взглянув в его сторону, капитан перевернул часы, запуская отчет времени по новой. Рёта уже открыл рот, чтобы возмутиться, но левый глаз капитана отчетливо сверкнул оранжевым, а во взгляде мелькнула еле сдерживаемая ярость. Кисе прошибло холодным потом от догадки, что Акаши знает обо всем. Мышцы ног неконтролируемо дрожали все сильнее. Песчинки пересыпались так отвратительно медленно, будто издеваясь. Чувствительность ног начинала сбоить, пропадая на доли секунды. Кисе опасался, что упадет, не достояв отведенного времени. На последних песчинках ноги все же подвели. Острая судорога выкрутила перенапряженные мышцы, сделав ноги никчемными деревяшками. Кисе упал на пол, хватаясь за бедра, преодолевая желание вцепиться зубами в судорожные мышцы. Через какое-то время судорога начала отпускать. Ноги стало покалывать мелкими иголочками. Поднявшись, Кисе заставил себя несколько раз присесть, чтобы восстановить кровоток в ногах.       Осмотревшись, через открытую дверь он увидел Акаши в смежном зале на беговой дорожке. Двойной вес на руках и ногах, и скорость совсем не разминочная. Словно почувствовав на себе взгляд, он медленно повернул голову и через зеркало посмотрел на «дохлого» спортсмена. Левый глаз снова полыхнул оранжевым. Кисе тут же спохватился и опустился на пол, упираясь локтями и пальцами ног. Подставил часы поближе, чтобы потом перевернуть их, удваивая норму. Держа спину, он старался отключиться от происходящего философскими размышлениями на тему «если Акаши знает, то что теперь будет».       Капитан спустился с беговой дорожки, не выключая тренажера, направился к еле стоящему последние секунды Кисе, положил ему на спину круглый блин от штанги и садистски перевернул часы. Спокойно вернулся на свой тренажер, добавляя себе скорость.       Руки и ноги разъезжались, поясницу ломило, пресс горел огнем, когда время кончилось. Взгляд Акаши через зеркало Кисе почувствовал мокрым затылком. Подняв голову, он обнаружил, что догадался совершенно верно. Перенеся вес на дрожащих руках, он перевернул часы и замер, стараясь устоять. Тренировка превращалась в ад.       К концу тренировки тело отказывалось подчиняться, на любую нагрузку отвечая болезненной судорогой. Кисе терпел адскую боль, сцепив зубы под взглядом красных глаз.       К счастью или нет, Акаши объявил тренировку законченной раньше обычного, необычайно обрадовав команду. Но Кисе подозревал в этом плохой знак.       Он на дрожащих ногах выполз из душа, а вся команда уже переоделась. Причина спешки — капитан, стоящий у стены, сложив руки на груди. В полном молчании Мурасакибара, Куроко и Мидорима выскочили из раздевалки, будучи не в силах выносить молчаливое давление капитана. Кисе, чуя, чем пахнет, не стал даже одеваться, он равнодушно уселся на скамейку в ожидании расправы.       Мерзкая ухмылка так и не одевшегося Аомине перетекла в удивленную. Он догадывался, что Акаши был зол как сам черт, а Кисе, покаянно повесивший голову, не сверкал желтыми глазами — что-то случилось.       — Аомине, достань его сумку, — несмотря на взгляд демона из преисподней, голос капитана остался ровен и спокоен.       Дайки удивленно захлопал глазами, но в шкафчик Кисе все же влез. Достал оттуда сумку и протянул ее неподвижно стоящему капитану.       — Найди в ней одну интересную бумажку с надписью соглашение, — Акаши слегка качнул головой.       Кисе вздрогнул. Про эту чертову бумажку он забыл сразу же, как только сунул ее в сумку. Он бы просто выкинул ее, только мусорки не попалось.       Аомине заглянул внутрь сумки и тут же вытащил помятую бумажку. Взглянув на надпись сверху, протянул ее Акаши.       Тот расправил соглашение, вчитываясь в текст. Кисе подавлено смотрел в пол. Как Сейджуро узнал? Аомине удивленно смотрел, как левый глаз капитана меняет цвет на оранжевый, лоб все больше хмурится, а глаза все шире раскрываются, как у психа.       Внимательно осмотрев подписи, Акаши протянул Дайки злополучное соглашение. Тот с жадностью его выхватил и вчитался. Чтобы понять суть, пришлось прочитать текст три или четыре раза.       — Сука! — зло прошипел Аомине, сминая бумагу и швыряя в стену.       Короткого замаха Кисе не увидел. От неожиданного удара он свалился с лавки. Перед глазами плыли цветные болевые круги, а скула раскалывалась от боли.       — Тебе нас мало, что ли? Блядище! — синеволосый замахнулся для нового удара.       Кисе сидел, не сопротивляясь. Толку-то? Они все равно сделают с ним все, что заходят. Возможно, даже заслужено.       — Дайки, — спокойный голос капитана остановил занесенный для нового удара кулак. — Он твой!       Акаши перестал подпирать стену, подобрал смятую бумажку и вышел из раздевалки, громко хлопнув дверью.       — Потаскуха! — Аомине влепил пощечину сидящему на полу парню. Звонкую, обидную — как девчонке. — Легких денег захотелось, тварь! Сейчас я тебе устрою!       Аомине дотянулся до своего шкафа, схватил ремень от тренировочных утяжелителей и повалил несопротивляющегося Кисе на пол. Тугой растягивающейся лентой связал локти за спиной, до предела выворачивая блондину плечи. Резким движением выдернул ремень из форменных брюк.       Кисе слышал как кожаная полоса со свистом рассекла воздух. Сначала он не понял, что произошло. Глухой хлопок и ощущение, что что-то приложили к спине. А потом до нервных окончаний дошло. Кожу на плечах и лопатках обожгло. Тело среагировало независимо от разума: попыталось вывернуться, перекатиться, уходя от острой боли. Следующая огненная полоса пролегла по пояснице и ягодицам. Кисе сильно закусил губу, чтобы не стонать.       Кожаная полоса все чаще опускалась на спину, не давая перерывов на вздох. При каждом ударе ремень немного задерживался на коже, позволяя ей припухнуть и образовать пульсирующий огнем рубец. Широкая поверхность не разрывала кожу и не давала боли вытечь вместе с кровью. Вся она оставалась в нем и неотвратимо погружала разум в преисподнюю. Слезы непроизвольно текли по щекам. Кисе больше не извивался на полу, а неподвижно лежал, коротко вздрагивая при каждом ударе.       Дверь в раздевалку открылась.       — Аомине, — окликнул синеволосого появившийся ледяной как айсберг Акаши и перекинул ему флакон. Его глаза снова стали одинакового красного цвета. — Поднимай его.       Дайки отбросил в сторону ремень и пойманный тюбик, сграбастал в кулак желтые волосы, потянул парня вверх. Спустя минуту Кисе все же удалось самостоятельно подняться. Аомине крепко держал его за вывернутые локти прислоняясь потной голой кожей к исполосованной спине.       Акаши мягко подошел и чуть касаясь щеки Рёты повторил влажную дорожку оставленную выкатившеюся слезой, коснулся в кровь искусанных губ, погладил наливающийся синяк на скуле и вытащил серебряное колечко из мочки уха.       — Запрокинь его голову и держи, — распорядился он.       От резкого рывка за волосы на затылке, Кисе уставился в потолок сквозь пелену слез. Аомине обхватил его за живот, крепко прижимая к себе.       — В твоих же интересах не дергаться, — предупредил Акаши, болезненно оттягивая сосок на выпяченной груди.       Резко, без предупреждения боль, как кипяток, с невероятной силой обожгла сосок. Противный скрип иголки, прокалывающей жесткие ткани. Тело хоть как-то пыталось выплеснуть боль, но не могло — Аомине крепко держал. В какой-то момент невыносимой боли стало слишком много и Кисе закричал. Вторая вспышка боли показалась не такой болезненной. Хотя бы не было скрипа разрывающихся мышц.       Акаши застегнул замочек на сережке в покрасневшем окровавленном соске и сделал знак Аомине отпустить. Синеволосый отпустил блондина и отошел, рассматривая пирсинг. Оставшись без опоры, Кисе безвольно осел на пол. Грудь горела так, как будто ее прожгли раскаленным металлом.       Акаши приблизился к нему и за подбородок поднял его голову.       — Больно, Кисе? — снова этот всё понимающий взгляд, как будто он заранее все простил. Все грехи. Настоящие и будущие.       Кисе смотрел в красные глаза капитана сквозь пелену слез.       — Так и должно быть, — с противным ласковым упреком спокойный голос. — Вздумаешь снять, — упрек мгновенно сменился на угрозу, а спокойствие на сталь, — проколю второй. Еще раз изменишь, сделаю «Принца Альберта».       Кисе прикрыл глаза, показывая, что все понял. Сил кивать или говорить не было.       — А теперь давай, поработай, — Акаши усмехнулся и, приспустив штаны, ткнулся в губы еще мягким членом.       Кисе покорно открыл рот, начиная сосать. Сопротивляться уже не было ни сил, ни смысла. Чем быстрее он сделает то, что ему велят, тем быстрее от него отстанут.       Когда член капитана затвердел, подошел Аомине и тоже ткнулся в губы. Связанных за спиной локтей он уже не чувствовал. Плечи и шея невыносимо горели. Он бы все, что угодно, сейчас отдал за просто развязанные руки. Аомине и Акаши не торопились его освобождать. Схватив за волосы, надевали ртом на члены, как бездушную игрушку передавали друг другу. В какой-то момент, смертельно от всего устав, Кисе, закрыв глаза, позволял делать все, что они захотят, не сопротивляясь и не отвечая. И не открыл глаза даже тогда, когда во рту оказалось сразу два члена, болезненно натянув уголки губ.       — Наша покорная сучка уже похоже засыпает, — Аомине сильно оттолкнул Кисе от себя. — Сейчас мы ее развеселим.       Дайки уселся на пол, дотянулся до пластикового флакона со смазкой, хорошенько намазал свой член и похлопал себя по коленям.       — А ну-ка, иди сюда, — позвал он безвольно сидящего около шкафчиков Кисе.       Блондин медленно открыл глаза и потихоньку, со связанными за спиной руками стал подползать к Аомине. При попытке усесться ему на бедра чуть не упал, Аомине удержал его за вспыхнущие огнем плечи и усадил на свой член. Впервые это было так, без подготовки. Но эта боль была каплей в море. Вывернутые плечи остро покалывало, грудь невыносимо горела.       — Давай, шевелись, — Аомине хлопнул его по ягодицам. Удар пришелся по болезненно воспаленному рубцу, но Кисе показался легким поглаживанием. Еле удерживая равновесие, он начал приподниматься и опускаться на чужой член, сильнее сжимая внутренние мышцы, чтобы Аомине кончил побыстрее. Может быть, тогда они освободят его руки.       Аомине развалился на полу, тяжело дыша и даже не пытаясь ему помогать. Он внимательно наблюдал на колечком в соске, любовался подсыхающей каплей крови, что скатилась вниз по животу во время прокола. В целях изучения нового развлечения коснулся серебряного колечка и чуть потянул.       Кисе показалось, что на открытую рану плеснули кипятком. Он рефлекторно попытался отклониться от Аомине, сделав себе еще больнее. Судя по основательно поплывшему синему взгляду, Рёта сделал что-то невообразимо приятное. На губах не осталось не одного клочка кожи, что можно было бы прикусить, сдерживая стон. Кисе вцепился зубами в уже изодранную плоть и почувствовал, как по подбородку потекла щекотная капля сладковатой крови.       Ласковые пальцы Акаши в волосах показались самим раем. Кисе подумал, что, возможно ему сейчас отпустят руки, и он сможет помочь им получить удовольствие с большим энтузиазмом. Внезапно рай оказался адом. Акаши, потянув за волосы, буквально швырнул его на Аомине. Проколотый сосок невыносимо больно проехался по потной груди синеволосого. Вывернутые плечи дернули сильнее. Акаши надавил между лопатками, настойчиво проталкиваясь в уже заполненное тело.       Уже не пытаясь что-то глушить и мало что соображая, Кисе впился зубами в плечо Аомине, просто чтобы куда-то девать боль. Проколотый сосок показался ерундой. Сознание стало воспринимать реальность какими-то яркими кусками. Акаши сильнее навалился, через плечо Кисе целуя Аомине. Возможно, Кисе бы удивился, но не сейчас. Перед глазами колыхалось ярко-алое покрывало. Видно, нервные окончания совсем сошли с ума и их постоянно то включало, то выключало, то усиливало, то ослабляло ощущения, как будто кто-то невпопад крутил ручку испорченного радио.       В какой-то момент задницу сильно защипало. Аомине приподнял его, все же вбиваясь снизу, и замер, кончая внутри его тела. Кисе просто стряхнули на пол, как использованную тряпку. Прошла секунда, другая и после небольшой возни его руки освободили. Зря он так наивно мечтал об этом. От шеи до кончиков пальцев начало колоть миллионами мельчайших иголочек. Сила, с которой они кололись, усиливалась с каждой секундой. Все мышцы свело судорогой, выкручивая, корежа пальцы. Локтевые мышцы, бицепсы, запястья — Кисе, ничуть не стесняясь, вцеплялся в них зубами, помогая своему разуму осознавать границы боли.       Постепенно острые спазмы прекращались. Теперь тяжело дышащий Кисе мог осознать, как адски непереносимо болит его задница. Он подтянул колени к животу, сворачиваясь на полу в раздевалке под лавкой.       — С завтрашнего дня вы вместе с Куроко отправляетесь во второй состав, — Акаши, оказывается еще не ушел, а, приведя себя в порядок, подпирал стенку около выхода. — Через неделю отборочная игра. Если проиграете, там и останетесь. Ясно?       Дождавшись вялого кивка, Акаши вышел из раздевалки. Аомине закончил одеваться через минуту и ушел, ни разу не взглянув в сторону Кисе.       Рёта голым лежал на холодном полу и не верил, что все закончилось. Он слушал ночную тишину школы, далекое журчание воды в трубах и чуть слышное потрескивание паркета в тренировочном зале. Сколько он так пролежал, он не запомнил — наверное, задремал.       Очнулся он от того, что сильно замерз. Собственно ему было уже все равно, но тело на все лады вопило о том, что ему холодно. Ему показалось, что он пролежал так вечность: просто распрямить руки и ноги казалось невыполнимой задачей. Встать на дрожащих ногах удалось далеко не с первого раза. Душ принять оказалось невозможно. Проколотый сосок и порванная задница остро отреагировали на смену температуры, поэтому пришлось оттирать кровь и чужую сперму мокрым теплым полотенцем.       Когда он пытался натянуть штаны, зазвонил телефон. Отвечать не хотелось, но номер был незнакомым.       — Кисе Рёта? — спросил приятный женский голос. — Компания Микимото выбрала вас лицом своей новой жемчужной коллекции и приглашает вас на фотоссесию через неделю.       Кисе сдержано поблагодарил и сбросил вызов.       Нахрена ему все это?