Четыре, шесть, семь

      Огромная офис-студия поражала воображение. Целый полигон занимающий весь этаж небоскреба. Огромное пространство с панорамными окнами на все стороны здания. Потолок вместо стен держался на толстенных колоннах, что ровными рядами разграничивали помещение. В разных концах студии были расставлены отражатели и рассеиватели, установлены фоны, натянуто зеленое полотно, толпились люди. В некоторых велись сьемки, а в некоторых только еще расставляли осветительные приборы.       Кисе прошелся по студии в поисках своей фотозоны. Долго бы он искал если бы не увидел работника с лейблом Микимото на робе. Тот подсказал к которой зоне нужно идти и кого спрашивать.       Менеджер проверила по спискам, что модель Кисе Рёта действительно снимается сегодня и указала на ряд свободных стульев. Там царствовали визажисты и стилисты. Без всяких макияжных столиков и лишних зеркал они красили и причесывали моделей прямо здесь, разложив на стульях свой инвентарь.       Такое Кисе видел нечасто. Только на огромных показах и затяжных фотосессиях. Работа визажистов и стилистов «на стульях» говорила о высоком уровне профессионализма. То, что они работали в таких неудобных условиях, не говорило о том, что заказчик сэкономил денег на отдельное для них помещение, а наоборот, это выбор самих профессионалов. Выделенные им огромные гримерные как правило находились довольно далеко от фотозоны. На непрестанную беготню туда-сюда уходило очень много времени. Работа на месте съемки позволяла профессионалу моментально сориентироваться под тип освещения, немного подправив в нужном месте, выгодно подать ту или иную деталь. Позволяло ориентироваться во времени, подготавливая модель, чтобы не потерять ни минуты драгоценного времени. Это уже не говоря о том, чтобы моментально исправить тот или иной огрех в макияже и прическе. Да, готовить моделей «на стульях» было не удобно, зато качество работы было высочайшим.       Раздевалка была устроена тут же. Отгороженное пространство вокруг колонны широкими ширмами. За ширмами стояли стулья, передвижные вешалки и стойки для одежды. Всем желающим предлагались раздевалки со шкафчиками, зеркалами и зонами отдыха, но идти до них было через всю огромную студию. Кисе вежливо отказался от удобств и прошел за ширму складывая вещи на свободный стул. Он по опыту знал, что скоро здесь начнется полный дурдом и времени на забеги до «удобств» не будет ни сколько. Лучше всего если он будет неотрывно находиться на виду у менеджеров и арт-директоров, в шаговой доступности, так сказать.       Кисе пришел первым из моделей, поэтому был атакован стилистами и визажистами с особым пылом. Пока его красили и расчесывали у него была возможность понаблюдать за последними приготовлениями. Носились декораторы и осветители, крутился, расставляя фотокамеры, фотограф. Менеджеры сновали туда-сюда, проверяя что-то по спискам и сверяли что-то друг с другом. Невозможно знакомая суета, по которой он здорово соскучился пока сидел без работы.       Гул неразличимых голосов успокаивал, работа стилиста с волосами расслабляла. Веки потяжелели и их неудержимо тянуло друг к другу. Кисе изо всех сил боролся со сном. Сонная модель – плохая модель, а эта съемка должна быть лучшей в его карьере.       Вчера вернулся он домой поздно. Перекладывание стопы журналов затянулось до поздней ночи. Уже дома сидя на кровати перед зеркалом, он копировал позы моделей. Большинство годились только для женщин, но Кисе упорно корректировал их под себя, менял и переделывал, лишь бы на нем смотрелось хорошо. Вместо украшений, которые возможно будут использованы на съемке, он использовал все попадающиеся под руку предметы. В процессе он подобрал около сотни вариантов фотографий со стаканом, чайником, покрывалом, учебником, зубной щеткой и клочком бумажки, намотанной на палец. Спать совершенно не хотелось, и Кисе до утра позировал перед зеркалом, вместо своего отражения представляя объектив фотокамеры.       Решив полностью проигнорировать школу на сегодня, он все же лег спать, чтобы выглядеть свеженьким перед съемкой. Сон как назло не шел. Он бесполезно вертелся в кровати, каждые пять минут выпадал из мутной дремы и вскакивал, хватаясь за часы, боясь проспать. В результате, промучавшись до звонка будильника, он встал еще больше уставшим чем до того, как лег спать.       Около одного из входов в студию постепенно скапливался народ. Шелестя бумагами подходили менеджеры, вооружившись кисточками собралось несколько визажистов, парочка стилистов о чем-то ругалась вполголоса, загораживая вход. Подходили одетые в комбинезоны работники, от любопытства вытягивая шеи и смотря на дверь. Кисе по опыту знал, что так ожидали кого-то очень известного. С каждой минутой толпа все росла и становилась шумнее.       Одним глазом, второй как раз красили, Кисе увидел, как толпа на мгновение затихла и перестала шевелится. Дверь открылась, толпа расступилась как море по велению Моисея. Не очень высокий темноволосый парень, даже издалека видно, что дорого одетый. Он шел в обнимку с грузным тяжелодышащим мужчиной в малиновом пиджаке и толстенной золотой цепью на шее. Зная всех высокооплачиваемых моделей в Японии, Кисе никак не мог разобрать кто это. На иностранца не похож. Может актер или певец? Вокруг них как спутник по орбите металась менеджер, что-то втолковывая и ведя их в выделенную гримерную и периодически указывая на пустующую полностью готовую фотозону. Когда они подошли поближе Кисе с удивлением узнал Хирошо Тамаки. Когда это он успел стать таким известным, они ведь недавно жаловались друг другу на отсутствие работы? Он с удивлением проводил взглядом своего друга до самых дверей гримерки.       В его фотозоне началась работа. Снимали девушку его возраста. Он не отвлекаясь смотрел на ее работу, стараясь ухватить понравившиеся ему позы. Потренироваться на себе было уже некогда, да и негде, Кисе судорожно старался уловить детали и лихорадочно раздумывал как бы применить это к себе.       Когда пришло время одеваться, заволновался. Совершенно обычный мужской деловой костюм. Кисе ожидал всего чего угодно: что его выставят как трансвестита, оденут на него платье и туфли, выставят его в образе хастлера или традиционной гейши, но только не этого. Получается все его так старательно заготовленные наработки не годились. Работать с обычными позировками, как он привык, было нельзя – это фотосессия должна стать лучшей в его карьере, или ему хана.       Ему несказанно повезло, что начали со сьемок самих украшений на фоне классического костюма. Держатель для галстука, запонки, часы, кольцо, зажимы для денег украшенные жемчугом нужно было просто предоставить фотографу для сьемки. Пока все это фотографировалось, Кисе расслабился и успокоился. Все что требовалось для сьемок в таком образе – просто уверенные позы и суровый взгляд. Фотограф не сделал ему ни одного замечания, а только безостановочно щелкал фотовспышкой. Кажется, получилось.       Стоило ему спуститься с зоны как его тут же прямо около ступенек раздели, начали тереть влажными салфетками, обмотали нейлоновой накидкой и усадили на стул. Вновь принялся за работу стилист, переделывая прическу. На площадке появилась другая девушка-модель. Видимо время поджимало. Все старались шевелиться быстрее. Моделей было довольно много, так что Кисе, дожидаясь своей очереди, успел заскучать.       По выданным потертым джинсам и драной майке, стало понятно, что стиль фотографий должен быть неформальным. На пробу по старой привычке Кисе выдал несколько снимков демонстрируя мужские подвески, массивные кольца-печатки, цепочки, серьги, многочисленные жемчужные браслеты, а потом на свой страх и риск выдал одну из новых позировок ночью скопированных с журнала. Фотограф на мгновение перестал щелкать затвором, выглянул из-за объектива удивленно подняв брови и хмыкнул. Потом снова принялся за работу. Кисе понятия не имел, хорошо ли это смотрится и какой результат дает. Кисе выдал еще немного на его взгляд интересных снимков из нового арсенала, только теперь фотограф постоянно подправлял его «повернись», «выше голову», «убери руку». Наконец покончив с этой частью, Кисе спускался по лестнице с грызущим подозрением, что эту часть съемки он провалил. Фотограф, не обращая внимания на следующую модель, о чем-то беседовал с одним из менеджеров периодически косясь на закутанного в накидку Рёту, у которого ладони были мокрыми от волнения. В конце концов менеджер на что-то согласилась, и работа продолжилась. Кисе порадовался, что его отсюда не выгнали и готовили к последнему этапу съемки.       Шло время. Сменялись работающие в фотозоне модели, а Кисе все еще не одевали. Через полтора часа он попытался узнать, когда же по графику его очередь, но получил «сиди и жди». Поняв, что ждать ему придется еще долго, он издалека наблюдал за сьемками Хирошо Такмаки в соседней фотозоне. Он хотел бы подойти поближе, но боялся отойти и пропустить свою очередь. Арсенал поз для снимков Хирошо Кисе знал не хуже, чем свой. Ничего нового там не было. Никакого лейбла на его фотозоне не было. Значит это персональная сьемка. И откуда у Тамаки такие деньги, ведь это не дешевое удовольствие? Присмотревшись повнимательнее к толстому типу в малиновом пиджаке, сидящему прямо под рукой фотографа. Именно с этим типом Хирошо целовался на лестнице на том показе.       Мыслено пожелав ему удачи, Кисе повернулся к своей фотозоне. Модели сменяли друг друга. Те, кто завершил сьемку, уходили. Постепенно редели ряды визажистов и стилистов. Еще через пару часов осталось только пара моделей, для снимков с жемчугом в полуобнаженном виде и он. Видно было что все устали и спешили побыстрее закончить работу.       Когда закончила последняя девушка, Кисе позвали одеваться. Но все одевание закончилось тем что ему всунули в руки только трусы и велели живо надевать. Тональным кремом замазали почти сошедшие синяки и родинки. Обмотали длиннющей жемчужной цепочкой. Рабочие установили большую софу. Мирно попивающий кофе фотограф, плотоядно усмехнувшись, взялся за работу. Вот тут-то и пригодился весь арсенал наработанных за ночь поз. Кисе старался как мог. За бусами последовали женские украшения на мужском теле. Мысленно повторяя себе, что модели существа бесполые, важно кому ты это пытаешься продать, выдавал странные снимки какие только нашел в журналах Мидоримы. Кольцо в соске заменили жемчужным пирсингом, что привело оживившегося фотографа в полный восторг.       - Хорошо, – подытожил наконец взмокший от усердия фотограф, – а теперь давай что-нибудь сексуальное.       Тут-то Кисе и встрял. Обычно его просили изобразить что-нибудь милое или обиженное, но не сексуальное. В просмотренных за ночь журналах было всего несколько «сексуальных» фотографий, Примерив на себя, Кисе решил, что они ему не идут. Сейчас уже было не до поиска. Он выдал фотографу все что есть и растерялся.       - Приятель, у тебя есть девушка? – фотограф отложил камеру в сторону.       - Нету, – честно признался Кисе.       - Парень? – это был не вопрос, а утверждение.       Кисе кивнул.       - Ну так подумай о нем, – фотограф взял в руки фотоаппарат.       Сначала Кисе подумал об Акаши, потом вспомнил Аомине. Ни черта сексуального в них не было, но все равно он попытался что-то изобразить.       - Так не пойдет. – во взгляде профессионала читалось разочарование. – Тогда просто подумай о чем-то хорошем.       Но и тут было проблема. Ничего хорошего припомнить он не мог. Учеба в школе? Ага, если бы он учился. Баскетбол? Его вся команда считает лузером. «Отношения» с Акаши и Аомине? Тут уж точно не было ничего хорошего. Единственное хорошее, что с ним случилось, это то что он наконец нормально поел. В принципе можно попробовать подумать о Шинтаро.       Они вместе перекладывали вчера журналы. Мидорима мельком рассказывал в каком журнале какой был приложен талисман, кратко пояснял гороскоп на давно прошедшую неделю. Было довольно интересно. Отобрав нужные журналы, Мидорима показывал свою коллекцию талисманов, объяснял, что значит и для чего нужен каждый предмет. Потом выдавал прогнозы для близнецов на год, месяц, неделю. Кисе мало что запомнил, но понял, что у него все наладится. Наверное. Когда-нибудь. Если только гороскопы Шинтаро не врут.       - Так, так. Хорошо. Хорошо. – фотограф снова защелкал фотоаппаратом. – То, что надо. Продолжай.       Кисе позировал, усилено вспоминая, как Шинтаро любовно гладил свою коллекцию талисманов, на которых не было ни пылинки, с каким воодушевлением горели из-за очков зеленые глаза, когда он составлял какую-то там карту-гороскоп для Кисе.       Теперь его снимали в россыпи жемчужин, одну положив на липкие от намазанного блеска губы, и еще одну в ямку пупка, причем долго выбирали белую, черную или розовую. Сфотографировав каждую по очереди, остановились на черной. Пришлось добавлять в окружающую россыпь жемчуга еще и черную нитку жемчуга.       - Продолжай думать о своем парне! – воодушевленный фотограф шаловливо подмигнул. – Он у тебя огонь!       Кисе чуть не потерял с губ жемчужину, ни к месту вспомнив Акаши. И вернув все как было принялся поминутно вспоминать вчерашний вечер в гостях.       - Здорово, отлично! – восклицал фотограф. – Ну-ка руки. Подумай какие у него пальцы и что он этими пальцами делает.       Кисе чуть подавился этой несчастной жемчужиной во рту. С опаской вспомнил длинные ухоженные пальцы, как они бережно обращались с небольшими фигурками, одна из которых сейчас лежала у Кисе в сумке. Талисман дня для Близнецов на сегодня. Мидорима настойчиво вложил его в карман куртки, когда Кисе уходил.       - Отлично. А теперь губы, – заявил фотограф, переходя к сьемке крупным планом к жемчужине на губах.       Кисе с трудом вспомнил какие у Шинтаро губы. Вроде тонкие и поджатые. Вроде как недовольные чем-то. Если он запомнил правильно. Вечером, когда пойдет отдавать журналы, нужно проверить.       - Подумай, как ты их касаешься, – не унимался фотограф.       Кисе самому в жизни бы это не пришло в голову. Тут пришлось представлять, как протягивает руку и невесомо, самым кончиком пальца касается поджатых губ. От касания они тут же расслабляются. Осторожный палец нажимает чуть сильнее. Ведет вниз, слегка оттягивая нижнюю губу чуть влажную от слюны.       - О, да вы, молодой человек, покраснели. Замечательно, – голос фотографа доносился как будто бы издалека. – А теперь вспомни поцелуй.       Кисе попытался представить, что целует Мидориму так же как Дайки – жадно, грубо раздвигая языком зубы. Не вышло. Единственное что представилось как он медленно прижимается ртом к поблескивающей нижней губе. Внезапно стало жарко.       - Так. Замечательно. Отлично. Закончили, – объявил фотограф, падая на стул и жадно присосался к бутылке с водой.       Кисе подождал пока его освободят от драгоценного реквизита и пошел одеваться.       - Хорошая работа, парень, – догнал его возглас фотографа.       - Кисе Рёта. – Кисе остановился и ослепительно улыбнулся. – Мое имя.       - Я запомню, – кивнул фотограф, – Кисе-кун. Парню привет.       Кисе еще раз улыбнулся и пошел одеваться. Все визажисты, закончив работу ушли, не оставив ни одной салфетки даже самой завалящейся. Идти в туалет и смывать косметику водой и пальцами он не решился. Размажешь – еще хуже будет. Пришлось идти накрашенным. Обычно у него всегда с собой на такой случай была упаковка влажных салфеток, но не в этот раз. Денег на нее не было.       Договорившись с оставшимся менеджером о покупке нескольких своих фотографий для портфолио, он поплелся в сторону метро.       На улице уже стемнело. Он плелся по тротуару, только сейчас почувствовав насколько сильно устал. Нервное напряжение постепенно отпускало. Из-за бессонной ночи спать хотелось просто невыносимо. Он зевал с интервалом в пять минут, старался поживее переставлять ноги и думал, как бы ему не заснуть в метро. Кратчайший путь для входа в подземку вел через парк.       - Эй, а вы гляньте какая цыпа, – глумливый голос со стороны небольшой кучки придурков, которую он обогнул почти не заметив. – Куда это ты такая красивая? – Кисе схватили за руку останавливая.       - Свалите, – почти благожелательно посоветовал Кисе и попытался продолжить путь.       - Не уходи, красавица. С нами весело. Развлечемся? – модель обступили со всех сторон не давая пройти. – Сколько стоит час?       - Свалили. Быстро, – Кисе зло прищурил глаза, а в голосе зазвенела ярость.       - Не упрямься, детка, – чья-то лапища тяжело легла на плечо.       - Руку убери или я ее тебе оторву, - Кисе попытался стряхнуть с себя чужую руку.       - Ой, не злись. Тебя же это возбуждает. – его неожиданно сзади крепко обхватили локтем за горло. – Нравятся жесткие игры? – один стал подходить все ближе.       Размахнувшись Кисе предельно точно врезал кулаком прямо в глумливую морду. Резко дернул головой, ударяя затылком в лицо державшего его сзади. Послышался влажный хруст. Хватка на горле ослабла. Кисе выкрутился из захвата и пнул в пах стоящего ближе всех согнувшегося придурка.       - А ну съебались, суки, живо, – от удивления Кисе чуть не поймал лицом чужой кулак. Сработали инстинкты баскетболиста. Ударив напавшего кулаком в подбородок снизу-вверх, и убедившись, что все остальные разбежались, обернулся к обладателю голоса сыпавшего отборными матюками.       Встрепанный Аомине держал за шкирку одного из придурков и смачно отвешивал ему пенделей по мягкому месту. Тот ойкал и порывался сбежать.       - Дайки, ты чего здесь делаешь? – Кисе с интересом наблюдал за расправой.       Аомине отпустив придурка, отвесил ему здоровенного пинка для скорости и повернулся к удивленной модели.       - Рёта, охуел что ли с крашенной мордой по подворотням шляться? – процедил он с интересом рассматривая Кисе.       - Как ты здесь оказался? – настойчиво спросил Кисе подбирая свою упавшую сумку.       - Я живу вон в том доме. – кивнул Дайки. – Пойдем хоть до метро провожу. Пока еще кто-то не прицепился. Только погоди, мяч заберу.       Дайки по тропинке потопал к слабо освещенной площадке для стритбола. Кисе потопал за ним. Не стоять же как дурак посреди дороги.       Площадка была освещена совсем слабо и только с одной стороны. Огораживающий забор был явно старым и давно не крашенным. Асфальт, кое-где вздутый снизу корнями деревьев. На старых ржавых кольцах не было сетки.       - Ты тут в темноте что ль тренируешься? – фонарь освещавший кольцо горел совсем слабо.       - Угу, – Дайки прошел за ограждение.       - И часто?       - Постоянно, – Дайки пожал плечами. – Сыграем? – он кинул мяч в руки Кисе.       - С ума сошел, Аомине-чи, – Кисе вернул ему мяч, – темно, да и ноги переломать можно. К тому же я устал.       - До десяти очков, – мяч больно врезался в солнечное сплетение. Аомине отошел к кольцу.       - Ну ладно, – Кисе кинул сумку и куртку около заграждения прямо на асфальт.       Темнотища была ужасная. Повернувшись спиной к фонарю, впереди была тень и мяч было не видно совсем. Ориентироваться можно было только ощупью на звук. Лицом к фонарю было не лучше. Свет бил по глазам, превращая яркий мяч в размытое пятно. Почти все внимание уходило на то что бы не споткнуться на кривом асфальте. Кисе позорно продул меньше чем за пять минут.       Аомине вообще кажется ничего не мешало. Ни темнота, ни ухабины. Он-то привык.       - 10:0. – объявил Дайки забрасывая последний мяч. – Я победил.       Кисе согласно кивнул и пошел за своими вещами. От неожиданной нагрузки мышцы противно дрожали.       - Не нужно меня провожать, не маленький, – он вскинул сумку на плечо и пошел по парку.       - Метро в той стороне, дубина, – Аомине указал на другую дорожку и потопал рядом с Кисе.       Некоторое время они шли молча, а потом Аомине резко дернул его за руку, заставляя свернуть и утаскивая в кусты.       - Ну и где благодарность за спасение? – Аомине прижимал его к древесному стволу и возбужденно дышал в лицо.       - Охренел что ли? – Кисе безуспешно пытался оттолкнуть тяжелого Дайки. – Никто не просил меня спасать. Я бы сам справился.       - Ага, справился. – подтвердил Аомине, расстегивая пряжку ремня на джинсах зажатого Кисе. – Вот обслужил бы всех по очереди и справился. Это ты умеешь. По себе знаю.       Аомине успел увернуться от летящего в нос кулака. Ловко перехватил руку и выкрутил, заставляя шипя от боли развернуться лицом к дереву.       - Не знаю почему Акаши не стал трахать тебя вчера, но мне очень хочется, – все еще удерживая вывернутую руку, он содрал с Кисе штаны. Рёта попытался двинуть затылком в лицо, но не преуспел. Аомине даже не заметил его попыток.       - Хватит уже дергаться как целка. – он протолкнул в него сухой палец отметив что прижатый к дереву парень дернулся и зашипел от боли. – Ну давай сам тогда.       Дайки поднес руку ко рту Кисе, надавил на губы заставив открыть рот.       - Укусишь, – предупреждение подоспело вовремя, – выебу на сухую. Будешь еще неделю в раскоряку ходить.       Мучиться еще неделю дико не хотелось. Не дай бог еще кто догадается. Тем более это же Аомине – не в первый и не в последний раз секс в неподходящем месте в неподходящее время. И Кисе сдался, облизывая чужие пальцы, пахнущие травой, пылью и резиной мяча.       Аомине за спиной хмыкнул и настойчивее потерся твердеющим членом о голые ягодицы. Почувствовав, что прижатый к дереву парень расслабился и подчинился, Аомине выпустил неудобно вывернутый локоть. Втолкнул по одному влажные пальцы в задницу Кисе, считая такую подготовку достаточной.       Кисе от боли вцепился в ствол дерева, обламывая ногти о сухую кору. Аомине все же по-джентельменски подождал несколько минут, прежде чем втрахать Кисе в дерево. Было откровенно больно. Рёта хватался за дерево и сильно закусывал губу – не хватало еще стоном выдать чем они тут в кустах занимаются. Дайки точно попадал по простате, но от этого было не лучше, а наоборот еще неприятнее. Сцепив зубы, Кисе терпел, когда же Аомине закончит.       Но тот так просто отпускать его не собирался. Сплюнул на ладонь, плотно обхватил член Кисе и начал дрочить, попадая в такт глубоким толчкам внутрь. Постепенно боль стала отходить. На смену пришло возбуждение. Кисе сам прогнулся и шире расставил ноги. Чем раньше он сделает то чего от него хотят – тем быстрее его отпустят.       Аомине шумно дышал ему в ухо. Кисе через плечо потянулся за поцелуем, прогоняя мысль, что он обычная проститутка, которую имеют под первым же кустом. Аомине больно закусил нижнюю губу и вышел из поданного ему тела. Через десяток секунд по ягодицам покатились теплые капли. Кисе расслаблено откинулся на Дайки, предоставляя самому довести то, что начал до логического конца. Откинув голову ему на плечо, он расслаблено выгибался в крепких удерживающих руках и притирался ягодицами к низу майки Аомине, мстительно вытирая о нее остывающие потеки. Решив, что все вытер, позволил себе расслабиться и кончить в кулак Аомине.       - Не ходи больше таким разукрашенным по темным переулкам, – посоветовал Дайки, выходя из парка.       - Я могу за себя постоять, – Кисе пренебрежительно пожал плечами, – не в первый раз цепляются.       Вообще-то ТАК прицепились впервые, но Аомине знать об этом не обязательно.       Кисе вошел в метро, не прощаясь и не обращая внимания на провожатого, который отстал около самых дверей. Напрасно он опасался уснуть. Все тело била какая-то неприятная незаметная нервная дрожь и сна не было ни в одном глазу. Лицо чесалось под тройным слоем косметики. Умыться хотелось просто невыносимо, но это ему еще не светило как минимум час-полтора. Пока он завезет Мидориме журналы, пока приедет домой. В метро на него подозрительно косились из-за макияжа, но никто не приставал.       Шинтаро, как и вчера, открыл сразу после звонка в дверь. Также, как и вчера, не взял протянутые журналы, а пустил в прихожую, закрывая входную дверь.       - Расскажешь, как все прошло? – вопросительно смотрели из-за очков зеленые глаза.       Кисе кивнул и все же прошел. После улицы лицо снова невыносимо зачесалось.       - Можно я умоюсь, – спросил он, – а то мне еще домой идти по темным улицам.       Мидорима кивнул, проводил его до ванной и вручил полотенце.       - Нет ли у тебя влажной салфетки или спонджика? – размазывать жирную косметику пальцами Кисе не улыбалось.       - Выбирай, – Мидорима открыл шкафчик около раковины показывая пачки салфеток и ватных дисков.       Кисе с остервенением начал тереть лицо, смывая тройной слой тонального крема пудры и еще черт знает чего жирного. Тушь с ресниц смываться не хотела даже мылом. Видно краска отвалится только вместе с ресницами, как и подводка. Вот зачем использовать такую стойкую косметику для сьемок на воздухе в помещении? Ладно бы приходилось нырять в бассейн или фотографироваться под дождем. Отмыв все что отмылось, Кисе решил, что и так сойдет.       Шинтаро нашелся на кухне. Без лишних слов усадил как вчера за стол и вручил чашку ароматным картофельным супом. Кисе вообще-то прекрасно поел вчера и сегодня был на голодной диете. Но похоже Мидориме было все равно.       - Как прошла съемка? – напомнил Шинтаро.       - Я понравился фотографу, – Рёта культурно сложил палочки на подставку у опустевшей чашки. – Меня три раза переодевали. Еще я смогу выкупить пару своих фотографий и вставить их в портфолио.       - Покажешь потом? – Мидорима собрал посуду и подал чашку с рисом и рыбой.       - Спасибо, – Кисе вежливо слегка поклонился принимая. – Нечего там показывать. Оно почти пустое. Сегодняшняя съемка тем и важна, что наконец-то в портфолио будут хоть какие-то фотографии и возможно мне повезет устроиться в агентство.       - Значит, сегодня у тебя праздник? – уточнил Шинтаро.       - Еще какой, – Кисе с удивлением смотрел как Мидорима достает высокие фужеры и темную бутылку, – приятно снова работать после долгого перерыва.       - Мне его отец подарил. Сказал пить только в праздники, – Мидорима наливал темно-красное вино, пахнущее виноградом.       Кисе такого еще не пробовал. Иногда после показов приходилось оставаться на банкеты. Бокал шампанского в руках – дань этикету. Иногда вместо шампанского было вино. Оно пахло спиртом и еще чем-то кислым. А тут просто сладкий виноградный сок и никакого запаха спирта.       - А по гороскопу никак нельзя узнать, успешна ли моя работа сегодня? – Кисе потихоньку тянул сладкий рубиновый напиток.       - Гороскоп для близнецов на сегодня «У вас все получится, если только сами все не усложните», если ты сам нигде не перестарался, то все должно быть нормально, – Мидорима задумчиво водил пальцем по ободку фужера.       - Интересно, а гороскопы распространяются на личную жизнь? – сладкий виноградный сок заканчивался до обидного быстро.       - Распространяются, – уверено кивнул Мидорима.       Кисе задумался. Если гороскоп сказал «не усложняй», то почему же он все-таки наткнулся на Аомине? Потому что пошел через парк – по короткому пути. Получается наоборот, если бы он выбрал дорогу в обход, то не наткнулся на тех уродов и не встретил бы Аомине.       - По пути сюда я встретил Дайки, – внутренняя нервная дрожь от бессонной ночи и нервного напряжения ушла. Кисе расслаблено откинулся на спинку стула. – Я просто шел через парк и не пытался ничего «усложнять». Мидорима слегка нахмурился.       - А ты разве не хотел его видеть? Акаши сказал, что вы встречаетесь, – интерес и легкое любопытство в зеленых глазах, ни тени презрения.       Кисе прикусил губу. Он меньше всего хотел бы, чтобы его позор выставляли напоказ.       - Встречаемся, – он скривился в подобии улыбки, – вместе с Акаши, – накатила легкая злость. Вот пусть теперь Сейджуро сам и выкручивается, раз он такое трепло.       - Втроем что ли? – Мидорима недоверчиво уставился на него поверх очков.       - Втроем. Если так можно назвать наши встречи, – злость закипала, захотелось рассказать, доказать, переубедить, какое на самом деле дерьмо его дружок. – Акаши решил, что я ему принадлежу, и почему-то решил поделиться мной с Дайки.       Мидорима все так же недоверчиво смотрел поверх очков и не шевелился. Не верит.       - Это началось сразу как я перешел в вашу команду. Акаши тогда решил наказать меня за проигрыш Хайзаки, а Аомине под руку подвернулся. С тех пор они трахают меня где хотят и как хотят. Это у нас называется «встречаемся».       - Нужно кому-то сообщить, – Мидорима снял очки и положил их стол, растирая глаза костяшкой большого пальца.       - Не хватало еще, чтобы это обсуждали по всей школе, – Кисе посмотрел на него как на придурка.       - Скажи родителям. Они разберутся, – у этого Шинтаро все было так запросто, аж противно.       - Мать вышвырнула меня, как только забеременела от любовника, – Кисе с ухмылкой смотрел как Шинтаро забыл надеть очки, – мой отчим такое же дерьмо, как твой дружок. Воспылал ко мне страстью. Матери это видимо не понравилось, и она велела мне больше не показываться. Сказала, что я уже взрослый и сам себя обеспечу. Тем более что работа есть. Ну была, по крайней мере.       - И как же ты? – Шинтаро нервно крутил очки в руках.       - А никак, – Кисе развел руками. – На самообеспечении.       - Подожди, есть ведь соцслужбы. Они…       -Ну конечно, – перебил его Кисе с каждой минутой все больше злясь. – Все что они могут сделать, вернуть меня домой. Откуда меня выгонят сразу после ухода полиции. Ну или запихнут в детский дом. А мне потом с этим позором всю жизнь мучиться, – на глаза набегали злые слезы бессилия и невозможности что-либо исправить. От того, что устал от всего этого.       Мидорима встал со своего места и пересел рядом с Кисе. Не трогая, не осуждая за слабость.       - Еще Акаши этот чертов, – в добавок к неконтролируемым слезам начало трясти. – Каждое непосещение тренировки отрабатывать приходится. А мне работать нужно. Денег ни на еду, ни на жилье, ни на школу нет. Как еще не выгнали, не понятно. Работы нет. Школы тоже скоро не будет. Как и жилья. Хоть проституткой иди. Благо опыт работы уже есть.       - У Акаши ты просить не пробовал?       - Да пошел он! – от вспышки ярости даже слезы прекратились. – Ни черта мне от него не нужно. Не хватало, чтобы он мне еще за секс платил. Пусть отвалит от меня, наконец, вместе с Дайки. Я сам справлюсь.       - Конечно справишься, – не очень уверенно подтвердил Мидорима, – ты же модель, вон тебя даже на съемки приглашают. Кисе истерично фыркнул, раз, другой, а потом вообще не сдержано заржал.       - Конечно, приглашают. Знал бы ты, чего мне стоила работа сегодня, – нервный смех никак не хотел прекращаться. Ситуация показалось уморительно смешной, аж до слез. Кисе смеялся, утирал выступившие слезы и никак не мог остановиться. – Ради нее пришлось дать одному старому и богатому хрену. Думал, что никто не узнает. Он заставил меня подписать соглашение и отправил его Акаши.       Тут стало совсем смешно. Кисе смеялся до тех пор, пока не заболел живот. Закончив ржать, он обессилено прислонился лбом к плечу обтянутому зеленой майкой. Выравнивая дыхание и изредка смешливо хмыкая.       Мидорима чуть приобнял его, позволяя спрятать лицо у него на плече и успокоиться.       - Ох Акаши и разозлился, – Кисе сам не знал почему продолжает рассказывать все это постороннему человеку. Слова просто лезли сами и заткнуть их обратно не получалось, да и не хотелось. – Думал, они вместе с Дайки убьют меня к чертям.       Мидорима замер на мгновение.       - Неделю назад? – подозрительно уточнил он.       - Ага, – футболка Мидоримы пахла свежестью и порошком. – Тогда еще он прекратил тренировку раньше обычного и в раздевалке стоял, всех выпроваживая.       - Он и на следующий день тоже был злым, – Мидорима поправил очки свободной рукой и повернулся к нему. – Сказал, что ты с Куроко его достали и что он отправил вас во второй состав, пока не разберетесь.       Кисе удивленно поднял голову, упираясь подбородком ему в плечо.       - То есть, это была не ссылка в наказание? – немного разочаровано уточнил Кисе. – А я-то думал.       Взгляд сам зацепился за тонкие поджатые губы. Неожиданно Кисе вспомнил как недавно представлял, что он касается этих губ и целует. Шальная забредшая мысль «удастся ли согнать извечное недовольство» сбила. Невыносимо захотелось проверить так ли это.       Не соображая, что делает Кисе, потянулся к манящим губам, коснулся их своими. Теплые, но напряженные. Хотелось заставить их расслабиться, открыться, но почему-то никак не получалось. Кисе ладонями проскользил по плечам, чуть погладил шею, и зарылся пальцами в зеленые волосы, сильнее притягивая Шинтаро к себе. Никакого эффекта. Напряженные губы не поддавались.       Неосторожно зацепив щекой очки, Кисе отпрянул, будто проснувшись. Ну и зачем он это сделал?       - Прости, я не знаю, как так вышло. – он вскочил, лихорадочно собираясь. – Времени уже много. Мне пора домой.       Никак не получалось поднять глаза на Мидориму. От стыда горели щеки.       - Спасибо за ужин, вот журналы, еще раз извини, – кое-как обувшись, Кисе выскочил из квартиры.       Уже на улице остановился, опираясь на дерево и мысленно ругая себя последними словами. Мало что ль проблем с Акаши? Но никак не хотела уходить обжигающе неприятная мыслишка, что Мидорима на поцелуй так и не ответил.