Четыре, шесть, семь

      Вставляя ключ к замочную скважину своей двери, Кисе обратил внимание на припаркованный у тротуара черный автомобиль. До боли знакомый. Кисе убрал ключ в карман, прислонился плечом к косяку и сложил руки на груди. Помяни черта.       Задняя дверь автомобиля открылась. Акаши в непривычном черном костюме вышел из машины и подошел к Кисе.       — В гости не пригласишь? — красные, чуть прищуренные глаза лучились добротой. Ночной ветерок трепал легкие, короткие пряди волос.       — Чего тебе здесь нужно? — своя территория придавала уверенности.       — Я, как капитан команды, пришел узнать о здоровье моего игрока, — спокойный и уверенный тон, как будто это было правдой.       — Отлично. Я почти здоров, — Кисе ужасно устал и сил на препирательства не было. — Зачем ты пришел?       Акаши слегка ухмыльнулся, отвлекая, и резко прижал не ожидавшего нападения парня к стене, бедром надавливая на его пах.       — А сам, как думаешь? — чуть слышная угроза в ласковом шепоте на ухо. — Ну так что, впустишь меня или будем делать это здесь? — обычная мальчишечья насмешка в спокойном тоне.       Кисе кивнул и полез в карман за ключами. С Акаши станется трахнуть его прямо посреди улицы на глазах водителя и своих телохранителей.       — Аомине звонил, — Сейджуро дождался, пока Кисе включит свет, и с любопытством оглядывал малюсенькую комнатенку, — сказал, что ты с крашенным лицом ходишь по подворотням и пытаешься подзаработать. Все так плохо?       — Пошел он нахуй, — Кисе со злостью отшвырнул сумку в угол, — морду ему за это разобью.       Он зло выпутывался из одежды, комками бросая ее в угол прямо на сумку. Чем раньше Акаши получит то, за чем пришел, тем быстрее он отсюда уйдет.       Заложив руки в карманы, капитан прошелся по всему пространству, осмотрел туалетную комнату, зачем-то заглянул в шкаф, задержался взглядом на табуретке с чайником и кружкой. Пристально оглядел успевшего раздеться парня.       — У тебя и на завтра освобождение от школы. — Акаши взялся за дверную ручку. — Ты плохо выглядишь.       Кисе застыл с только что снятыми носками в руках. Это что? Акаши собирается уходить? Да что с ними со всеми? Мидорима не ответил на его поцелуй, теперь вот Сейджуро не хочет его трахать. От чего-то стало так обидно. Никому-то он нахрен не нужен! Капризная детская мысль: вот сдохну в своей конуре, тогда увидите, промелькнула в уставшей голове.       — Акаши, — Кисе остановил его, когда Сейджуро, открыв дверь, уже перешагнул порог. Акаши остановился. — У тебя нет с собой той розовой таблетки, которую ты давал мне тогда, у себя.       Акаши посмотрел на него с таким удивлением, будто бы Рёта отрастил еще одну голову, а потом усмехнулся и зашел обратно в комнату, плотно закрыв за собой дверь.       — Нету, — усмешка не сходила с его лица, даже когда он вплотную подошел к совершенно голому парню. — Расслабиться ты можешь и без нее. Просто делай, что хочешь.       — Что хочу? — Кисе смотрел, как Акаши расстегивает пуговицы черного пиджака. — Ну тогда, — Кисе опустился на кровать и бесстыдно развел колени, — трахни меня.       Равнодушно-спокойный взгляд красных глаз превратился в пылающий ад. Торжествующая улыбка жестокого победителя слегка напугала. Акаши скинул пиджак на пол и встал коленом на кровать между разведенных ног. Глядя в глаза, жесткими пальцами огладил скулу.       — Ну если ты так хочешь, — ответил он и прижался жестким поцелуем к губам, наваливаясь всем весом и роняя на покрывало.       Кисе жадно отвечал на жесткий поцелуй. Дорогая ткань белоснежной рубашки приятно холодила обнаженную кожу. Шершавые пальцы безжалостно теребили колечко в соске. Место прокола и так побаливало после съемок — серебряное колечко пришлось менять на жемчужный пирсинг. Тело непроизвольно хотело вывернуться из-под раздражителя. Но Кисе усилием воли запрещал себе шевелиться, точно зная, что так будет еще хуже. Мышцы спины, лопатки и пресса уже сводило, когда Акаши подтянул его за бедра к краю кровати.       Кисе подхватил себя под коленки, раскрываясь, предлагая себя как распоследняя шлюха. Покорная, прекрасно дрессированная. С мягкой приоткрытой дыркой.       Акаши удовлетворенно хмыкнул и расстегнул брюки. Проникновение без смазки было болезненным.       — Выдыхай, медленно и плавно, — приказал Акаши, положив руку на живот.       Кисе и не заметил как сильно напрягся, задержав дыхание, стараясь перетерпеть неприятные ощущения. Он медленно выдыхал, как ему было велено, но Акаши не стал дожидаться, плавно вошел до конца, подстраиваясь под дыхание.       — Хороший мальчик, — прошептал он на ухо Кисе и начал двигаться.       Кисе закрыл глаза, позволяя капитану делать все, что ему захочется, ловя отголоски возбуждения, чтобы ухватиться за них и с силой раскрутить. Сухой член проехал по простате, посылая по телу искры удовольствия. Кисе заставил себя сосредоточится на этом ощущении, не позволяя себе его потерять. Нить удовольствия раскручивалась медленно, но верно. Он непроизвольно разводил руками ноги все шире, поясница прогибалась в такт глубоким толчкам, от частого дыхания легко кружилась голова.       До конца оставалось совсем немного, когда Акаши остановился и потянул за колечко в соске. Прокол обожгло болью. Кисе открыл глаза, ловя пристальный изучающий взгляд на своем лице. Чужие пальцы нещадно сжимали и мучали покрасневший комочек плоти с маленьким серебрянным колечком. Кисе вцепился пальцами в свою кожу на бедрах, чтобы не попытаться убрать руки, причиняющие боль. Оставалось только сцепить зубы, пережидая пока этот садист наиграется.       Нить удовольствия была давно уже потеряна, когда сосок оставили в покое. Снова задвигался член внутри. Снова пришлось закрыв глаза, ловить искры удовольствия, а поймав, тащить возбуждение, накручивать на нервы. Чтобы раскрутив до предела, позволить сбить безжалостными пальцами.       Ловить удовольствие в четвертый раз не пришлось. Тело уже само знало, что нужно делать, как рычагом переключая с режима «боль» на «возбуждение». Расслабиться и перестать хоть как-то воздействовать на этот процесс оказалось сложно, но можно. Разум выключился, оставляя неконтролируемую сладкую дрожь от каждого движения Акаши внутри или болезненного снаружи.       Кисе кончил, когда кольцо в соске сильно скрутили. Собственный крик отразился от стен и врезался в мозг. Он сам не понимал, что подействовало сильнее, боль или оргазм. Однозначно, нервы в теле замкнуло окончательно. Тело продолжало мучительно сильно вздрагивать, даже после оргазма.       Растревоженный прокол на груди болел, как свежий. Мозги превратились в кашу, а глаза неумолимо закрывались.       Акаши не спеша поправлял слегка смятую рубашку, приглаживал растрепанные волосы, оттряхивал брошенный на пол пиджак. Кисе следил за ним одним глазом — второй уже спал. Все равно придется вставать и закрывать дверь. Акаши как нарочно возился медленно будто дожидаясь окончания часа у проплаченной проститутки. Но Кисе проституткой себя не считал, он ведь не получал денег за секс. А Акаши с самого начала вел себя так, как будто имел на него какие-то права. От вальяжно проплывшей мысли по раскисшим мозгам, второй глаз открылся.       — Акаши, а почему меня до сих пор не выгнали из школы? — силы нашлись даже на то, чтобы приподнять голову.       — Ты нужен мне в команде, — Акаши надевал пиджак, с любопытством разглядывая обессиленного обнаженного парня. — Ты уйдешь из баскетбола и загубишь свой талант только через мой труп. Ясно тебе?       Дождавшись слабого кивка, капитан наклонился над Кисе и издевательски поцеловал искусанные губы.       Закрывая за ним дверь, Кисе подумал, что круг вариантов событий сузился. Либо он станет личной сучкой богатенького садиста и извращенца, так как должен ему целую кучу денег, либо начнет работать и останется свободным, послав однажды Акаши далеко и надолго. Пока он медленно, но верно катился к первому варианту. Дерьмо.

***

      Проснулся Кисе от пришедшего на телефон сообщения «У тебя все хорошо? Мидорима». Часы на телефоне показывали второй час дня. Но, собственно, было все равно. Ему дали освобождение от баскетбола на три дня и в школу он ходить в эти дни не собирался. Так что, у него выходной. Включив свет, в его комнате не было окна, поэтому свет приходилось включать даже днем, Кисе тут же вспомнил свою вчерашнюю постыдную истерику у Мидоримы. Вывалил на человека свои проблемы. Пока он писал ответ «Все хорошо. Спасибо», щеки горели от стыда.       Как оказалось, это был не единственный повод стыдиться. Вчера при позорном беге после поцелуя Кисе в панике вытащил из сумки и отдал не все журналы. Два так и остались там. Кисе со стоном бухнулся на кровать, обхватив голову руками. Избегать Шинтаро, как он планировал, лет сто или двести теперь не получится. Вот зачем он его поцеловал? Ответа не было. А еще Шинтаро не ответил. Ему не понравилось. За это было еще стыднее. Вот позорище.       Искуссанные губы напомнили, что не далее как вчера Акаши по поводу поцелуев не имел претензий. Но ведь Акаши целовал сам, Кисе оставалось только расслабиться и получать удовольствие. От такого «удовольствия» проколотый сосок опух и горел огнем.       Кисе, целуя Шинтаро, не пытался повторить за кем-то, просто сделал то, что хочется. Да и вообще не понятно, почему ему это в голову пришло. Видимо, быть гомиком и извращенцем он заразился от Дайки и Акаши, половым путем, так сказать. Извращенства передаются через сперму, доказано Кисе Рётой — идиотом.       Как бы то ни было, все же целоваться самому нужно научиться. Когда-нибудь Акаши все же его отпустит, и он найдет себе милую девушку, на которой женится. Целоваться так или иначе нужно уметь. Акаши просить нельзя. Мало ли догадается еще, зачем Кисе это. Проще Дайки, вот он туп как дерево и ничерта не сообразит. Обрадуется только.       Неожиданная мысль, что Шинтаро вчера не понравилось не потому, что Кисе не умеет целоваться, а потому, что он не педик, заставила стиснуть голову. Тогда Рёта — кретин в двойне. Что теперь о нем подумает нормальный человек? Придется извиняться.       Открытая дверь в туалет и включенный там свет заставили захотеть провалиться от стыда сквозь землю. На раковине с позавчерашнего утра стоял стакан с разбухшим рисом, ветками и листьями. Акаши вчера сюда заходил. Шанс того, что он этого не видел нулевой. Мало того что красноглазый извращенец знает, что Кисе нечем платить за школу, теперь он знает в каких условиях живет Кисе и чем питается. И похудел Рёта совсем не потому, что худые модели больше ценятся. Теперь Акаши Сейджуро точно знает, что Кисе Рёта нищий — человек второго сорта. Прям не дерьмо, а дерьмище.       Душа у него не было, как и не было горячей воды. Пришлось вытирать тело мокрым ледяным полотенцем. Было холодно, но саднящая задница и адски горевший сосок холод оценили.       Вчера он договаривался с менеджером, что сегодня приедет в офис и купит несколько своих фото для портфолио. Менеджер ничуть не удивилась — стандартная ситуация для моделей, что работают не через агентства.       Денег хватило только на четыре фото. В обмен на них ушел чек, которым он намеревался расплатиться за жилье, и почти все скудные сбережения от мытья полов. Того, что осталось, не хватит, чтобы купить абонемент на проезд на следующий месяц. Придется ходить пешком. Ну и черт с ним. Главное, теперь в портфолио есть хоть какие-то фото.       Первая фотография — в деловом костюме. Ничего особенного. Проникновенный серьезный взгляд, напряжение хищника в осанке. Дорого блестящий жемчуг в ухе и жемчужный браслет часов. Кисе не нашел к чему придраться в этом фото.       Второе фото он мысленно обозвал «попугайским». На него столько было навешано цепей-браслетов-колец-сережек. Кисе не понравилась эта часть съемки совсем. Это фото просто было лучшим из того, что удалось выбрать. На всех остальных взгляд был какой-то «больной» и позы кривоваты. Нахрена он всю ночь мучился с новыми позами. Херня полнейшая получилась.       Из третей части съемки Кисе выбирал фотографии очень долго. Таким себя он еще не видел. Мягкий и расслабленный. Поза, взгляд и руки прямо кричали «Забирайте, это все ваше», даже надписи не нужны. Кисе прикинул, будь он девушкой, он бы кинулся в магазин скупать жемчуг, на котором лежала модель. Вместе с самой моделью. Некоторые фото были явно не для широкой публики. Слишком много обнаженного тела, слишком призывным был взгляд темно-желтых глаз. Кисе сначала подумал, что такой цвет стал из-за ретуши, но его уверили, что эти фото не ретушировались.       Фотографии с жемчужиной на губах были откровенно пошлыми. Крупным планом были сфотографированы влажные расслабленные губы и только чудом держащаяся на них крупная жемчужина. Смотря на это фото, нестерпимо хотелось облизнуться. И не ему одному, судя по реакции менеджера.       Кисе долго мучился с выбором. В конце концов он выбрал те, на которых было максимум обнаженного тела. Там, где он лежит в россыпи жемчуга и фото там, где он спиной, в пол оборота, с запрокинутой головой и жемчужиной на губах.       Фотографии можно было распечатать тут бесплатно только 210×297 мм формата. Безобразно, невообразимо плохо. Обложка его портфолио была для формата 297×420 мм. В другом месте распечатать нужного формата можно было только за отдельную плату. Денег больше не было. Пришлось соглашаться на неподходящий формат.       Теперь Кисе мысленно проклинал свою дорогущую обложку для портфолио. Помня модельную мудрость: «Встречают по портфолио», он когда-то давно заказал себе большую и кожаную, выглядящую дорого и солидно. И ее наполняли только лучшие фотографии маленького Кисе. Сейчас в презентабельную обложку нужно было вложить неподходящие по формату фото. И их было очень мало.       Фотографии пришлось укладывать боком, а пустые промежутки закрывать белыми листами выпрошенными тут же. Получилось так себе, но это уже что-то. С этим уже можно проситься в агентства.       Из офиса он вышел почти счастливый. Идти сейчас по агентствам было поздно. Сейчас была другая задача: раздать все долги, чтобы вступить в новую жизнь легко и свободно. Но легко и свободно удавалось только идти вдоль дороги. Долгов было много, а денег не было совсем. Случись что — будет полный и бесповоротный пиздец. Абонемент на метро заканчивался через полторы недели. Что делать — неизвестно.       Но был долг, который можно отдать. Два журнала. Заодно извиниться не помешало бы. По времени Мидорима был еще на тренировке. Тащиться в школу и попадаться на глаза Акаши или Аомине дико не хотелось. Тем более извиняться за поцелуй. Нагленькая поганенькая мысль, что вдруг Мидорима его простит и еще раз покормит, отравляла легкую и свободную походку. Было стыдно за эту мыслишку, но отвязаться не получалось.       Дома его ждал приятный сюрприз. Wi-Fi в кафе за стенкой заработал. Сегодня, а не позавчера, когда он был так нужен. На электронной почте было куча писем, но почти все просто реклама и информация. Несколько из школы о задолженности.       Несколько от хозяйки его жилья. Деньги она требовала немедленно, хотя бы часть, иначе нагрянет полиция. Она сама не поленится приехать, чтобы выгнать наглеца. Прикинув дату письма, Кисе подсчитал, что на то, чтобы найти деньги у него есть два дня. На этот случай у Кисе был последний чек его родного агентства. Был, до сегодняшнего дня. Теперь на него куплены фотографии.        Срочно нужно было что-то делать. Выгуливать собак, караулить машины около ресторанов и раздавать листовки. Он понимал, что придется жестоко поплатиться за прогулянную школу и тренировки, но уже заранее с этим смирился, едва подумав. Выбор не велик: или так, или в бомжатник. Но два дня — срок нереальный. Просить Акаши — вообще не вариант. Чтобы там не говорил Шинтаро. Лучше в бомжатник.       Руки тряслись и никак не хотели держать телефон. Приказав себе успокоиться, Кисе долго пил и умывался ледяной водой из-под крана. Погасить панику удалось только так. Он просматривал объявления о работе, куда берут школьников. Что-то нашел, но рабочий день уже заканчивался. Он все равно никуда бы уже не успел. Этим он займется завтра с утра.       По времени оставался час до выхода к Шинтаро, когда на электронный ящик пришло письмо от хозяйки комнаты. Суть была в том, что вся молодежь сейчас безответственная. Пока полицией не пригрозишь, платить не будут. Если он еще раз просрочит платеж, уговаривать не будет, сразу с полицией придет. Кисе перечитал раза три или четыре, пока до него дошло. За его жилье кто-то заплатил. И он знал кто.       Из недр подсознания поднималась не злость — ярость. Видимо, не судьба попасть сегодня к Мидориме. Он прямо сейчас поедет к Акаши и закатит ему большой скандал. Какого черта он лезет туда, куда не просят? Не его дело кому, сколько и почему Кисе должен. Может быть даже удастся набить наглую холеную морду. Не удастся конечно — охрана не позволит, но хоть раз достать его у Кисе получится. Он имеет на это право.       Чтобы что-то требовать, нужен документ, как любят эти богатые твари, вечно считающие себя лучше других. Кисе вежливо попросил хозяйку прислать скрин пришедшего платежа, наврав, что ему нужно для мифического отчета. Ответ пришел через пять минут вместе с фотографией с экрана о поступившем платеже за жилье по нужному адресу. Готовый уже выйти за дверь Кисе встал на пороге, как примерзший. Фамилия держателя карты, с которой поступил платеж была не Акаши.       Мидорима Шинтаро. Тысяча ебанных чертей. Кисе вчера весь вечер жаловался на то, что нечем платить за жилье. Даже не жаловался, а ныл. Потом еще и целоваться полез, как выпрашивая. Что Шинтаро должен был подумать? Что Кисе Рёта ебанный феерический дебил. И беспринципная шлюха, которая дает всей баскетбольной команде. Конечно Шинтаро не будет целовать такую дрянь.       Срочно нужно было ехать к Мидориме и все объяснить. Вот стыдобища-то!       Мидорима как будто его ждал — открыл сразу после звонка. Кисе стоял перед ним на коленях, положив руки перед собой и склонив голову.       — Прости меня, — не поднимая головы четко начал Кисе. — Я не просил у тебя….       — Кисе, ты чего?! Встань сейчас же, — Мидорима кинулся его поднимать.       — Это просто недоразумение, Мидорима-чи, — Шинтаро умудрился поставить его на ноги, втащить в квартиру и закрыть входную дверь. — Я не знаю, почему я поцеловал тебя вчера. Я не просил денег, мне нужно было просто выговориться, потому что больше некому…       Кисе замолчал под пристальным взглядом зеленых глаз. Сложив руки на груди, Мидорима молчал, дожидаясь пока иссякнет поток извинений.       — Я знаю, — он развернулся и пошел в комнату, — раздевайся.       Равнодушный спокойный тон обдал ледяным холодом. Акаши, когда злился, говорил с ним точно так же. Кисе испугано попятился к двери. Объяснения и извинения не подействовали.       — Мидорима-чи, ты не понял, я не проститутка. Твои деньги я обязательно верну, — руки тряслись, мысли путались, язык заплетался. Шинтаро появился в дверном проеме.       — Я понял, — тон смягчился, он поправил очки. — Раздевайся, чего стоишь.       — Я не буду с тобой спать из-за денег, — и не зная, как еще убедить упорно не понимающего его зеленоволосого типа. — Акаши-чи будет против.       — К черту Акаши! — получилось очень зло и эмоциональнее чем хотелось бы. — Я разговаривал сегодня с ним, — Мидорима сбавил тон. — Вот дерьма кусок. Не бойся — я не он.       Кисе подавил желание помотать головой. Значит вчера Мидорима не стал его целовать, решив сначала спросить разрешения у Акаши. И судя по всему, разрешение он получил. Кисе мыслено пожелал Акаши сдохнуть. Решил он поделиться доступной дыркой с другом. Ничего, сейчас Кисе устроит. Он зло растегивал пуговицы. Швырял одежду на пол. Мидорима, застыв, наблюдал, как отлетела в угол куртка, за ней отправились рубашка и футболка. Молнию на ширинке заело, Кисе с силой дергал ее вниз, грозя оторвать окончательно.       — Кисе, стой. Погоди, — Мидорима схватил его за руки, прерывая лихорадочное раздевание. — Ты не должен этого делать.       Кисе часто моргал, глядя в искренние зеленые глаза и ничего не понимал. Злость медленно отступала.       — Я запутался, — несчастно пожаловался Кисе. — Давай все сначала.       Мидорима кивнул, с опаской отпустил его руки. Сходил за откинутой футболкой и подал ее расстеряному Кисе.       — Ты сегодня разговаривал с Акаши? — полуутвердительно спросил полуодетый парень, теребя свою футболку. — Что ты ему сказал?       Мидорима замялся, немного покраснел, но потом уверенно вскинул подбородок.       — Сказал, что люди не могут быть его собственностью. Нельзя с кем-то обращаться как с вещью, даже если вы встречаетесь, — в зеленых глазах горел воинственный огонь.       — И что он сказал? — Кисе натянул футболку и привалился спиной к стене.       — Сказал, что я ничерта не знаю и лезу не в свое дело, — Мидорима поправил очки.       — Ну и что? — довод Акаши показался вполне логичным.       — Я сказал, что это не порядочно. Ему же ничего не стоит помочь, раз уж вы встречаетесь, — Мидорима тоже прислонился к противоположной стене прихожей.       Кисе, удивлено подняв бровь, ждал продолжения рассказа. После небольшой паузы Мидорима пожал плечами.       — Акаши сказал, что подождет, когда ты усмиришь свою черезмерную гордость и сам попросишь, — Мидорима в упор смотрел на вскинувшегося Кисе. — Нет, он не плохой, просто ничего не смыслит в отношениях, — теперь он пытался извиниться за непутевого друга. Шинтаро снял очки и принялся тереть глаза. — Я влез на твою почту, извини. Я не буду дожидаться просьбы.       Кисе облегченно сполз по стеночке на пол. Значит Акаши не «делился» с другом. Просто Шинтаро сунул нос не в свое дело.       — Как только удастся устроиться в агентство, я все верну, — искренне пообещал он.       — Пойдем, ужин уже готов, — Мидорима протянул ему руку предлагая подняться.       Кисе кивнул и все же встал.       — Как ты взломал мою почту? — неожиданная мысль чуть не заставила подавится.       — Угадал, — Мидорима пожал плечами. — Пароль у тебя не сложный. Немного логики и везения. Тем более, что у раков сегодня хороший день.       — Страшный ты человек, — Кисе улыбнулся. — О, я сегодня забрал свои фотографии со вчерашней фотосессии.       Пока Кисе ходил за сумкой в прихожую, Мидорима убрал все со стола.       -Тут не много, но снимки вполне годные, — Кисе с гордостью выложил на стол свое портфолио.       Шинтаро осторожно разгладил представительную обложку и открыл первое фото. Фотография была не по формату, поэтому пришлось перевернуть портфолио и смотреть сбоку. Фото в костюме, фото в ярких побрякушках он просмотрел быстро, но внимательно. Задержался взглядом на фотографии, где Кисе в жемчуге, и надолго завис над той, что с жемчужиной на губах. С легким любопытством посмотрел две детских фотографии. Закрыл портфолио, повертел его в руках. Снова открыл, пролистал фотографии.       Кисе с удивлением наблюдал за этими манипуляциями и не понимал, почему Шинтаро все больше и больше хмурится. А потом вообще молча встал и куда-то ушел. Не было его минуты две. Вернулся с папкой-скоросшивателем в руках.       — Мне кажется, — Шинтаро положил принесенную папку рядом с портфолио, — что в этой папке смотреться будет лучше.       Кисе удивленно посмотрел сначала на него, потом на папку.       Она была необычного цвета, желтая, с коричневыми разводами. Фотографии формата 210×297 мм — это и есть формат обычного бумажного листа. Если все фотографии сложить в нее, то не будет пустых промежутков, которые нужно закрывать бумагой и портфолио не придется переворачивать. Кисе по опыту знал, что заказчик не будет крутить в руках неудобное портфолио, разбираясь что да как. Откинет в сторону и возьмет другое. Но ведь простая папка для бумаг выглядит менее презентабельной, чем специализированная профессиональная обложка. Но у простой папки из-за удобства гораздо больше шансов быть просмотренной. Но это портфолио не профессионала, а зеленого новичка в модельном бизнесе. Вряд ли его вообще в руки возьмут. А неудобное не будут смотреть.       — Что ты предлагаешь? — Кисе задумчиво уставился на Мидориму, может у него есть решение.       — Можно я вытащу? — Шинтаро кивнул на фотографии.       Кисе равнодушно пожал плечами.       — Давай.       — Смотри, — Шинтаро достал «попугайское» фото и вложил его в обычный файлик. — Эта фотография лучше всего характеризует тебя.       Кисе удивленно захлопал глазами.       — С чего это? — ему вообще не нравилось это фото.       — Ты здесь спокойный, раскованный, с хитринкой в глазах. Поверхностный, но оригинальный. Как все люди со второй группой крови, — Мидорима вложил это фото самым первым. — Здесь настоящий ты. Тем более, тут талисман дня на завтра, — он указал пальцем на один из браслетов с гравированной жемчугом змеей.       Кисе улыбнулся на «талисман дня», но задумался. Неожиданно вспомнились слова Акаши о неумении подать себя. Возможно, если он подстроится под это фото, будет как раз что нужно.       — Следующее фото нужно вот это, — Мидорима вложил фотографию Кисе со спины с жемчугом на губах. — Отличное фото. Оно не даст закрыть портфолио сразу же.       Кисе хмыкнул. А что, интересная идея. Шинтаро невдомек, что ленивые заказчики листают только первые фото. Так что разумнее всего после демонстрации индивидуальности положить лучшую работу.       — Третьим должно идти фото в пиджаке, чтобы показать, что ты умеешь быть разным. Даже таким взрослым и серьезным, — в голосе Мидоримы было все меньше уверенности, видимо он и сам сомневался в том, что делал.       — Тогда четвертым будет просто хорошая работа. Презентация о себе кажется незаконченной? — Кисе тоже сомневался в правильности расстановки фотографий.       Мидорима поправил очки и вскинул голову, как от хорошей идеи пришедшей в голову.       — Скажешь, что заказчик может как угодно продолжить рассказ о тебе, наполняя папку новыми фотографиями.       То, что предлагал Мидорима было откровенной наглостью. Скорее всего заказчик выгонит его сразу же. И будет прав. Но с другой стороны, чего терять-то?       Мидорима закрыл папку и повернул ее к Кисе.       — Ее цвет желтый. Это цвет солнца, золота. Заказчик скорее всего обратит внимания на цвет и посчитает это хорошим знаком. Он может решить, что ты принесешь ему деньги. Коричневый уравновешивает желтый, делая его менее навязчивым и броским, — Мидорима встал и сходил за журналом. — У близнецов завтра удача только в первой половине дня. Цвет дня коричневый. Попытайся. Должно все получится.       — Спасибо, — Кисе очень хотел поверить в завтрашний гороскоп. Возможно, он не врет. — Мидорима-чи, а как же детские фотографии. Они сюда не влезут.       — Может, стоит убрать их вообще? — Мидорима оставил их в подходящей для них дорогой обложке. — Ты больше не такой, и им здесь не место. Тем более, есть изображение ворона на детском фото — вестника беды.       Кисе прикусил губу, раздумывая. Шинтаро предлагал вычеркнуть весь его предыдущий опыт работы и начать все сначала. Радикально. Даже слишком.       — Я подумаю, — Кисе натянуто улыбнулся. — Спасибо.