Четыре, шесть, семь

— Вот я идиот! — лежа на своей кровати, думал Кисе, закопавшись по самый нос в одеяло. — Идиот и дебил! Зачем я это сделал?       В памяти непроизвольно всплывали светящийся ночной город, ощущение тепла и легкое прикосновение губ Шинтаро. Настолько мягкие и осторожные, что не раздавить даже бабочку. Медленно и ласково, пока хватит дыхания, до черных точек перед глазами. Потом судорожный вздох, взгляд глаза-в-глаза, и снова будто магнитом тянет. Столько ласки, заботы и внимания в одном невесомом прикосновении. Столько нежности в зеленых глазах. Огромное безграничное счастье шипучими пузырьками лимонада поднимается вверх по телу, кружит голову. Как в первый раз, будто его никто никогда не целовал.       Кисе почему-то всегда думал, что поцелуи — это символ подчинения, власти. С целью показать, кто хозяин положения. Подарок сильного подчиненному. Сейчас же было не так. Он сделал это, потому что какое-то чувство, которое не выразить по-другому, ибо просто не существует таких слов ни в одном языке мира. Потому что невероятно хочется. Потому что иначе никак. Здесь не вел никто, не настаивал и не утверждал свою власть.       Кисе даже ни разу не вспомнил, что целоваться надо «правильно», если уж до того дошло. Так, как делал Акаши или Аомине. Сейчас, вспомнив об этом, лежа в одиночестве, в темноте, применить это к Мидориме показалось кощунством. Разве можно целовать его так: грубо раздвигая языком зубы, жадно кусая тонкие губы, не давая вырваться и отстраниться? С именем Шинтаро ассоциировались только осторожная мягкость и тепло. Да и вообще можно ли считать это поцелуем? Возможно. Безусловно. Как же тогда назвать то, что делали Акаши с Аомине?       Да и вообще, кажется, Аомине слился и оставил его в покое. Это еще предстояло проверить. А что, если Акаши поцеловать как Мидориму? Нет уж. Ни за что на свете! Это принадлежит только им двоим. Даже если это было в первый и последний раз. Честно говоря, хотелось еще. И сейчас, лежа под одеялом, Кисе прикусывал губы, надеясь не потерять, продлить нежное ощущение. Почувствовать бережные касания губ на своих, мимолетные касания языка, почти неощутимое дыхание на лице.       Возможно, в следующий раз Кисе осмелеет и проведет губами по скуле, собирая вкус его кожи, поцелует ямочку на подбородке. Как Мидорима сам сделал это напоследок перед тем, как отстраниться. Кисе потом не придумал ничего умнее, как сказать: «Нам пора вернуться, пока они там ничего не заподозрили», — и первым шагнул в шумную комнату. Наверное, поэтому так стыдно было смотреть на Шинтаро остаток вечера. — Все это глупости, — жестко оборвал себя Кисе, — стыдно было, потому что это называется словом «измена».       Трудно предсказать, что будет, если Акаши об этом узнает. В прошлый раз Кисе прокололи сосок. А сейчас? И самое главное — что красноглазый маньяк сделает с Мидоримой? Кисе готов в лепешку расшибиться, чтобы не допустить этого. Хотя, они же друзья. Поговаривают даже, что семья Шинтаро ничуть не беднее семьи Сейджуро. Вряд ли Акаши сможет ему хоть что-то сделать. Но вдруг они не просто друзья? Эта мысль ошпарила кипятком, заставила подскочить на кровати. Кисе был решительно против, чтобы капитана и вице-капитана связывало нечто большее. Кто же тогда научил Мидориму целоваться? Тяжелое неприятное чувство всколыхнулось в груди. Отравило мозг. Кисе был категорически против, чтобы Шинтаро целовал ТАК еще кого-нибудь, даже в целях изучения предмета.       Он попробовал представить, как Мидорима подобным образом целует Акаши. Не получалось. Мысли перескакивали на сладкие воспоминания о деликатных губах, скользящих по лицу. Так легко, так медленно, так ласково. И самому Рёте было хорошо, как никогда. А если бы эти губы коснулись шеи? Он коснулся кончиками пальцев, представляя прикосновение. Невесомо проследил вниз, чуть касаясь, обвел ключицы, ногтем задел сосок. Тело прошила дрожь возбуждения. Головка члена неприятно уперлась в резинку трусов. Кисе отдернул руку. — Озабоченный кретин! — вслух выругался Рёта. — Тебе Акаши мало что ли?       Кисе плотнее завернулся в одеяло, намереваясь все же поспать. Но стоило закрыть глаза, как в темноте всплывали прикосновения, оседая легким зудом на губах. Член продолжал крепнуть в трусах. Рёта открыл глаза, назло решив спать вот так. Окна в его квартире не было, темнота кромешная. Нет никакой разницы: что с открытыми глазами, что с закрытыми. Нервные окончания помнили те прикосновения и отчаянно жаждали еще.       Кисе сердито подскочил на кровати и включил верхний свет. Да что же это такое?! Недотрах что ли? Если это так, то нужно срочно исправлять. Сердито поправив член, Рёта взялся за телефон. — Акаши-чи, ты можешь приехать? — жалобно попросил он, когда в трубке раздалось спокойное «да». — Кисе, час ночи. Ложись спать, — у Акаши был уставший голос. — Акаши-чи, я не могу заснуть, — пожаловался ему Кисе, ощущая себя капризной девицей. — Быстро спать! — приказал капитан внезапно изменившимся голосом. — Завтра поговорим.       Связь прервалась.       Кисе хмуро взглянул на себя в зеркало на дверце шкафа. Ну и что теперь делать? У него ведь даже душа не было, чтобы остудить возбужденное тело.       Просто мокрое холодное полотенце помогало слабо. Не помогло и умывание лица ледяной водой. Отшвырнув влажную тряпку в сторону, Кисе сдался и приспустил трусы, сжимая холодной рукой член. Он смотрел на свое отражение в маленьком зеркале над раковиной и видел растрёпанного парня с яркими блестящими глазами и алеющими от возбуждения щеками. Окончательно сдавшись, он начал дрочить, сухо и резко дергая нежную кожицу. Тело капризничало и не желало получать удовольствие, неоднозначно посылая чудо-дрочера по известному адресу. Помучившись еще минут пятнадцать, он бросил это бесполезное занятие и пошел спать.       Мучился он долго. Обида на себя, Акаши, и упирающийся в матрас член не давали заснуть. Когда Кисе в последний раз взглянул на часы, время было четвертый час утра.       Утреннюю тренировку он, разумеется, проспал. Почему Рёта не услышал будильник? Разбудил его глухой удар о стену с той стороны. Кафе начинало работать, и работники переставляли то ли ящики, то ли столы. Собирался он в дикой спешке, вылетев из дома через десять минут. Проездной на метро уже давно кончился, поэтому Кисе ходил пешком. Сегодня пришлось бежать, ловко обходя потоки людей, стараясь не врезаться в стоящих на отшибе зевак.       На тренировку он успел. Вбежал в раздевалку мокрый и запыхавшийся, искренне надеясь, что его не погонят на беговую дорожку. Уже полностью переодетый Мидорима разматывал бинты с пальцев. Кисе скупо ему кивнул и отвернулся к своему ящику, чувствуя как горит лицо. — Мидорима-кун, а что у тебя с руками? — Куроко явился в раздевалку еще позже Рёты. — Руки — мой инструмент, с ними ничего не должно случиться, — ленты мерно спадали с длинных пальцев. Завораживающее зрелище. — А что с ними может случиться? — в наивных голубых глазах застыл вопрос. — Вчера, перед игрой, я сломал ноготь, — пристальный взгляд в спину Кисе чувствовал всей кожей. — Пополам, вдоль. Пока не отрастет, бросать я не могу.       От ощущения чужого взгляда ползли мурашки. Теперь горели не только щеки, но еще и уши. Мгновенно переодевшись, он вымелся из раздевалки на второй космической.       Акаши был уже в зале. Разминался, не глядя даже в его сторону. Сегодня тренировка оказалась легкой: разделившись по трое, они просто играли, стараясь повторять, что знали. К середине игры все же надели утяжелители. На Мидориму Кисе старался не смотреть. Взглянув в зеленые глаза, он, как идиот, застывал на одном месте и терял мяч. Рёте аж себя хотелось пнуть, как следует, но это было невозможным по техническим причинам. Сосредоточившись, он решил смотреть на него не выше колен.       Утренние тренировки всегда проходили немного вяло. А сегодня так особенно. Видимо, не выспался не один только Рёта. Даже уже брякнувшись на лавку в раздевалке, Кисе все еще позевывал, разгоняя сонливость.       Мидорима ушел, как всегда, первым, позволив выдохнуть спокойно. Атсуши обыденно копался в ящике, пытаясь в бардаке найти свои вещи. Аомине зависал в душе. Куроко, ожидая, пока Дайки переоденется, читал учебник. В голове сразу оформилась идея, как отомстить за все синеволосому засранцу. Кисе схватил полотенце и во второй раз пошел в душ.       Дайки уже закончил и собирался выходить. — Аомине-чи, что-то ты давно не обращал на меня внимания, — Кисе загородил проход. — А ты что, соскучился? — тон у Дайки был недовольный. — Ты совсем забыл о нас с Акаши-чи, — усилено прикидываясь коварной соблазнительницей, промурлыкал Кисе, подходя к нему поближе. — Ты теперь Куроко-чи трахаешь? — Заткнись, Рёта, — шикнул Аомине, поглядывая на дверь, справедливо опасаясь, что Тецуя еще не ушел. — Мы просто друзья. — Друзья? — Кисе изобразил недоумение. — Так он что, тебе не дает что ли? Так трахни его прямо здесь и не спрашивай. Как меня.       Не давая ни мгновения на раздумья, Кисе прижался к нему всем телом, сдергивая с него полотенце. Целовать он его опасался, синие глаза посветлели от злости. — Проваливай, — нарочно громко заявил Аомине, старательно отталкивая от себя настойчивого парня и пытаясь вернуть полотенце. — Ну давай по-быстренькому, — Кисе, не отступая, настойчиво обхватил его член, начиная возбуждать. — А то Акаши-чи меня тоже игнорирует. — Прекрати! — Аомине видно все же очень хотелось, но он продолжал слабо отталкивать Кисе от себя. — Давай, Куроко-чи ни о чем не узнает, — Кисе плотнее прижал его к стене и сделал вид, что собирается опуститься на колени. — Пошел нахер! — Аомине резко оттолкнул коварного искусителя от себя. — Так ты нас бросаешь? — Кисе постарался, чтобы его громкий обиженный голос проник в раздевалку. — Ты меня бросаешь? — Да! — рявкнул Дайки, вылетая за дверь. — Смотри, еще раз придешь, я тебе не дам! — тоном брошенной девицы он крикнул ему вслед. — Сука! — голос Аомине почти не слышался. Но и глухому было понятно, что последнее оскорбление Кисе предназначалось для ушей Куроко.       Рёта, прикусив палец, давился от смеха. Ждет Дайки разборка с рассерженным Тецуей. Он остался стоять тут, выжидая время. — Тецу, подожди, я объясню! — виноватый голос Аомине из раздевалки.       Дверь в зал оглушительно захлопнулась. Приглушенный мат Аомине, поминающий самого Кисе и всех его родственников. Когда мат прекратился и дверь хлопнула еще раз, Кисе вышел из душевой, довольно улыбаясь. — Ну вот, а я с Ака-чином поспорил, что ты еще месяц не решишься, — Мурасакибара все еще рылся в своем ящике.       Кисе застыл с носком в руке. Поспорил? — Погоди, а Мидорима-чи про этот ваш спор знает? — паническая мысль обдала холодом тело. — Знает. Он при нем присутствовал, — Атсуши наконец нашел, что искал, и затолкал к себе в сумку.       Кисе схватился за голову. Вот блин!       До урока оставалось совсем немного времени и надо было поторапливаться. Но, как Кисе не спешил, в класс он вбежал вместе со звонком.       Позанимавшись перед зачетом с Мидоримой, он внезапно осознал важность каждодневной учебы. Впихнуть в голову перед экзаменами кучу информации было невозможно. И, не дай бог, еще раз придется заниматься с этим вредным, придирчивым типом. Он, стараясь не зевать и не отвлекаться, прилежно записывал лекцию. Но радость от того, что Дайки ещё не скоро снова к нему пристанет, мешала получать знания.       На длинной перемене между уроками, сидя на ступеньках, Кисе подпирал стену и пытался читать учебник по физике. Получалось плохо. Глаза бегали по строчкам, мозг отказывался понимать такие мудреные слова.       Акаши прошел мимо, чуть взглянув в сторону Кисе. — Иди за мной, — приказным тоном бросил Сейджуро, не замедляя шага.       Пришлось подняться и потащиться за капитаном. И чего ему надо?       Пройдясь по коридору, Акаши скрылся за дверью туалета. Кисе туда же. Какой-то парень, явно старше их, мыл руки. Увидев двух зашедших, он удивленно вскинул брови. — Сакамото, кажется? — Сейджуро внимательно посмотрел на парня. Тот кивнул. — Сакамото-семпай, пожалуйста, с той стороны проследите, чтобы нам никто не мешал.       Старшекурсник кивнул и скрылся за дверью. Акаши тут же повернулся к Кисе. — Это что за капризы? — капитан схватил его за рубашку на груди, прижимая к тумбе с раковинами. — Звонки посреди ночи, скандалы в раздевалке?       Несмотря на сердитый тон, взгляд капитана был совершенно спокоен. Только предвкушение в глубине алых глаз. Рёта уже научился распознавать за непрошибаемым спокойствием желание. Акаши его хочет — значит, получит, независимо от желаний самого Кисе. Решив не оттягивать неизбежное, он уселся на тумбу позади себя и начал расстегивать рубашку. — Никаких капризов, — галстук полетел на пол. — Просто мне захотелось секса. А к кому мне с этим обратиться, как не к своему парню? — Можешь не притворяться идиотом, — Акаши почти равнодушно наблюдал, как ерзает перед ним Кисе, стаскивая с себя штаны, и совершенно не собирался помогать. — Это называется подача, — Кисе хитро усмехнулся, расстегивая на Сейджуро брюки. — Как ты там меня учил? Все модели красивые и глупые. Я красивый, Акаши-чи?       Капитан раскрытой ладонью провел по его бедру, животу, груди, наслаждаясь доступным телом. — Очень, — он погладил проколотый сосок, поднялся к шее и, настойчиво обхватив затылок, потянул к своему лицу.       Кожа всё помнила прикосновения Мидоримы. Терять их Кисе не собирался, по любой причине. Не хотелось мешать мечту с реальностью. Он отвернулся, сползая с тумбы, и развернулся к Акаши спиной, покорно кладя локти на раковину.       Сейджуро по-хозяйски неторопливо огладил его бока, вжал пальцы в упругие ягодицы и потянулся к дозатору с жидким мылом. Размазав холодную вязкую субстанцию между отставленных ягодиц, он одним неотвратимо сильным толчком вошел внутрь. Тело, не получившее вчера разрядки, отозвалось горячей волной возбуждения. С каждым резким толчком спина выгибалась все сильнее. Кисе упирался руками в край раковины, отталкиваясь и помогая.       Руки Акаши скользили по спине совсем не нежно. По-собственнически жадно дергали парня на себя, заставляя задыхаться от удовольствия. Ему нравилось смотреть, как выступают капельки пота на бледной коже, сильно, до боли разводить ягодицы, видеть, как влажный член проталкивается сквозь упругие мышцы. Наконец, он наклонился над покорным парнем, прихватывая зубами кожу на лопатке.       Кисе не собирался позволять ему развлекаться в одиночестве. Он дотянулся до члена, доводя себя до разрядки. Акаши не разжал зубы, пока не кончил внутрь Кисе. На тонкой бледной коже «расцветал» красный укус. — В следующий раз не звони мне по ночам, а потрудись приехать сам, — Акаши вытащил из него член и застегивал штаны. — Или научись предупреждать о своих желаниях заблаговременно.       Все еще тяжело дыша после оргазма, Кисе потянулся за одеждой. — Акаши-чи, а разве твой отец не будет против моего появления? — еле сдерживаясь, чтобы не зевать, он застегивал голубую рубашку. Расслабившееся тело хотело спать. Глаза просто закрывались.       Взгляд Акаши моментально изменился. С мягкого и добродушного превратился в острый и пронизывающий. Он смотрел на одевающегося парня, как на новый экземпляр в свою коллекцию бабочек.       Кисе предпочел заткнуться и одеваться молча. Походка капитана напоминала шаги крадущегося тигра. Когда он приблизился к Рёте, тот подумал, что его сейчас ударят. Но Акаши только крепко сжал в руке желтые волосы на затылке. — Да пошел он! — горячо прошептал Сейджуро ему в лицо, сминая губы в болезненной пародии на поцелуй. Больно прикусывая губы, буквально трахая его рот языком, он словно старался что-то доказать, переубедить, утвердить свою власть.       Кисе жалобно застонал, вырываясь. Воспоминания о ласковых прикосновениях испарились, как дым на ветру. Теперь он чувствовал только эти болезненно жадные укусы. Как будто и не было вчерашнего теплого вечера. «Может, оно, конечно, и к лучшему, — подумал Кисе, переставая сопротивляться. — Нечего, встречаясь с одним парнем, хранить поцелуи другого».       Акаши отстранился с ярко-горящими глазами. Отвернулся к зеркалу и, убедившись, что все в порядке, вышел за дверь. Кисе прижал кончики пальцев к саднящим губам. Влажные розовые пятна на коже, металлический привкус во рту — и никакой больше деликатной нежности. Стало обидно. И больно. Собственные уговоры «так надо» ни черта не помогали. Вряд ли Рёта еще раз почувствует такую ласку, попробует на вкус. Да и достоин ли он ее?       Наплевав на последний перед обеденной тренировкой урок, Кисе поплелся в баскетбольный душ, рассчитывая подремать на лавке в раздевалке.

***

      В маленькой квартирке Кисе горел свет. Вещи были в беспорядке разбросаны по полу. Сам хозяин комнаты сидел на бедрах красноволосого парня, резко дергая бедрами. Он упирался руками в плечи лежащего парня, плавно поднимаясь и резко насаживался на его член. Громкие несдержанные стоны отражались от стен.       Кисе сам настойчиво целовал губы Акаши, прикусывал кожу на скулах и подбородке, пытаясь показать, как хотелось ему самому. Взгляд Сейджуро полыхал алым. Губы были чуть приоткрыты, а дыхание учащенным только слегка, будто не на нем истерично скачет перевозбужденный парень.       Так и не получив того, чего хотелось, Кисе потянул его в бок, переворачиваясь. Акаши нетерпеливо задрал ноги своего игрока себе на плечи и резко вошел внутрь одним слитным движением. Кисе запрокинул голову, подставляя губы и скулы для нежных поцелуев.       Сейджуро не понял. Он с силой тянул колечко в соске, добавляя боль в гамму ощущений. Складывая гибкого парня пополам, жестко втрахивал его в кровать. Парень под ним, закрыв глаза, громко стонал, быстро и резко лаская себя. Сильно закусив губу, он наконец кончил, заливая спермой живот. Акаши сделал еще несколько толчков, а потом замер, кончая глубоко внутри.       Кисе, опасаясь, что капитан сейчас вытащит из него член, оденется и уйдет, настойчиво схватил его за плечо, заставляя лечь на кровать. Чтобы тот пока и не думал шевелиться, устроился головой у него на груди, прижимая его к постели собственным весом. — Кисе, ты чего как с цепи сорвался? — Акаши с удивлением следил за укладыванием. — Третий раз за вечер — это много даже для тебя.       Кисе потерся щекой о его грудь. — Вы с Аомине-чи меня избаловали, и теперь я постоянно хочу секса, — он, как большой кот, терся, мурлыкал, напрашиваясь на ласку, вместо этого получая одобрительные хлопки по голове.       Акаши смешливо хмыкнул и сделал попытку спихнуть с себя настойчивого парня. Кисе не пустил. Обхватил руками и ногами, медленно целуя грудь, соски, языком прокладывая влажную дорожку к его паху. — Ну хватит! — Акаши решительно отпихнул его от себя и встал. — У нас завтра игра в десять. В школу можно не приходить. Встречаемся сразу в спорткомплексе. — Акаши-чи, — позвал Кисе, садясь на разворошенной постели, — а ты можешь поцеловать меня? — Я уже тебя сегодня целовал, — Акаши кивнул в его сторону, одеваясь. — На губы свои посмотри.       Губы действительно болели. Искусанные, исцелованные, их сейчас жгло, как огнем. Сейджуро выглядел не лучше. — Акаши-чи, а ты можешь поцеловать меня осторожно? — даже несмотря на жаркий секс, хотелось хоть какой-то нежности и невесомой ласки.       Акаши смотрел на него, не понимая. — Глупость какая, — фыркнул он и уже готовый посмотрел на себя в зеркало, приглаживая волосы. — Твои капризы начинают мне надоедать, — предупредил Сейджуро, выходя за дверь.       Кисе тяжело вздохнул и пошел в свою туалетную комнату — отмываться. А чего он ждал? Что Акаши кинется его целовать бережно и ласково, как Мидорима? В жизни этого не будет никогда.       Чудесное прекрасное утро началось с самого лучшего известия на свете — перечисления денег на карточку. Его новое агентство перечислило минимальный месячный платеж. Ровно столько, сколько было написано в его контракте. Очень вовремя, надо сказать. После того, как он бросил подработку в кафе, есть снова было нечего. Вернее, на оставшиеся после покупки фотографий деньги он купил пакет риса и тянул его, как мог. Там уже оставалось на дне. Хватило бы на два-три раза.       Кисе счастливо откинулся на подушку. Можно не спешить. Теперь он будет ездить на метро. Днем может есть в школьной столовой, а вечером зайдет в магазин и купит нормальной еды. А еще надо отдать Мидориме долг — пакет лапши.       Ну и как это сделать, не краснея, не смотря в пол и, желательно, чтобы руки не дрожали? За прошедшую неделю он так и не научился абстрагироваться от пристального зеленого взгляда сквозь очки. Его как будто заело на этом типе. Ну поцеловал он его разок? и что тут такого? Фигня, что его больше никто и никогда так не поцелует. А ему этого и не надо!       Решив подумать об этом попозже, Кисе встал, начиная собираться.       Обычный товарищеский матч с одной из средних школ не предвещал беды. Кисе опять сидел на скамейке запасных, держал на виду фигурку, напоминающую красного крокодила, и внимательно наблюдал за ходом игры. Команда соперников не собиралась сдаваться, даже несмотря на возрастающий отрыв по очкам. Некоторые из их команды были хороши. Один темноволосый парень, щеголяющей гадкой улыбочкой, делал необычные и из-за этого интересные броски. Подойдя к их кольцу, он не собирался обыгрывать Мурасакибару и сегодня стоящего в защите Мидориму, делал обманку и, отпрыгнув далеко назад, одной рукой забрасывал мяч в их кольцо. Ни Атсуши, ни Шинтаро пока не могли приноровиться к такой манере игры.       Еще в раздевалке перед игрой Кисе слышал о номере 4 этой школы как еще об одном Некоронованном короле, но не обратил особого внимания. Видали уже одного «Некорованного». Но этот парень был интересен. Как и его распасовщик. Невысокого роста парень с короткой темной стрижкой и в очках бросал дальние трехочковые почти так же хорошо, как Мидорима. Момои вроде говорила что-то о противнике по имени, кажется, Имаеши, что он еще и со скоростью проходов ничуть не уступает Аомине. Кисе он даже понравился сначала. Он явно получал удовольствие от игры. Проводя мяч, отдавая пасы, делая проходы и совершая броски, парень улыбался как своей команде, так и соперникам. Явно по-доброму блестели из-за стекол очков серые глаза.       Капитан и разыгрывающий команды соперников взяли игру во второй четверти на себя и теперь уверенно догоняли по очкам. Счет сравнялся вместе со свистком судьи об окончании второй четверти. — Мы так проиграем! — шипел в сторону Аомине, зло выхватывая из рук Кисе сухое полотенце. — Не злись, Аомине-кун, — Куроко подтащил поближе коробку с бутылками воды. — Акаши-кун обязательно что-нибудь придумает. — Мне кажется, они пытаются сократить длину своих пасов, чтобы мяч не попадал к Куроко, — Мидорима поправил очки.       Акаши невнятно кивнул, насторожено глядя на капитана команды соперников. — Кисе, давай на поле, — он набросил на голову полотенце и сел рядом с тренером. — Мне надо подумать.       Кисе чуть со скамьи не свалился от неожиданности. Ему понадобилось мгновение, чтобы стащить с себя спортивную куртку. — Играем пока в «беги-бросай», — свисток судьи, возвещающий об окончании перерыва, чуть приглушил голос капитана.       В реальности оказалось все намного хуже. Остальные члены команды соперников тоже были вполне неплохи. Не понятно, почему Кисе со скамьи решил, что они ничего не стоят. Аомине играл от Куроко. Они хоть и были в ссоре, но действовали по привычке слажено и четко. Мурасакибара и Мидорима превосходно защищали кольцо. Два прекрасно подготовленных дуэта прекрасно играли на разных концах площадки. Команда Тейко была впереди.       Кисе метался от одного кольца к другому. Мяч ему в руки не попадал совсем. Соперники передавали такие короткие пасы, что завладеть мячом не получалось даже у Куроко с его невидимостью. Наконец, выиграв подбор из-за ошибки парня в очках, Кисе скопировал тщательно изученный со стороны прием капитана соперников. Не прошло и нескольких секунд, как их номер 9 совершил фол в нападении на Мидориме. Соперники взяли перерыв.       Они о чем-то интенсивно совещались у своей скамейки и, наконец, вышли на поле. Столкнувшись нос к носу с их разыгрывающим, Кисе удивился. В серых глазах исчезла доброта. Их номер 9 посмотрел на него поверх очков хитро и немного зло.       Свисток судьи об остановке игры. Аомине получил травму. Поскользнулся, ударился об кольцо? Аомине, держась за бок, чуть слышно матерился сквозь зубы. Капитан команды соперников, слегка кланяясь, пытался извиниться. Ну, не увидел его сзади, задел локтем, с кем не бывает?       Акаши на скамейке поднял голову, внимательно всматриваясь в конфликт. Тренер ему что-то говорил, но, кажется, Сейджуро его не слышал.       Игра продолжилась. Возвращаясь в защите, Кисе увидел на ноге Мурасакибары большое красное пятно, которое в скором времени превратится в синяк. Был фол, травма? Почему судья не видел?       Играя в нападении, возвращаясь в защиту, Кисе видел на плечах и ногах членов своей команды расцветающие синяки. Бред какой-то. Не сами же они появляются. Выиграв мяч, Кисе устремился к корзине соперников, никому не дал приблизится к себе меньше, чем на полметра и фирменным броском капитана команды соперников заработал два очка. Пытаясь выиграть подбор под своим кольцом, он почувствовал сильной удар по уже неоднократно травмированному суставу, и ему тут же кто-то с силой наступил на ногу, причиняя боль. Кисе подавил желание схватиться за больное место и, предсказуемо, проиграл подбор. Подстраховал Мидорима, отдавая мяч разозленному Аомине.       Тот моментально увел мяч под чужое кольцо и встретил тройную защиту. Тут Кисе не волновался, в скорости и непредсказуемости бросков с Аомине было трудно тягаться. Треск кости было слышно даже за топотом ног, скрипом кроссовок, шумящими трибунами. На эту травму судья все же обратил внимание. Дайки сидел на полу, держась за локоть. Оказавшийся ближе всех Куроко помог ему подняться и увел на скамейку. Пара медиков уже неслась к нему с чемоданами.       Акаши сорвал с себя полотенце и резко поднялся. Проследил, чтобы медики занялись своим делом. Внимательно прислушался к судье, что разговаривал с капитаном соперников. Уловив знак судьи секретарям «неспортивный фол», развернулся к своей команде. — Мидорима, можешь бросать? — насторожено глядя в зеленые глаза, спросил он. На плече и на ноге номера 7 цвели черные синяки. — Хватит на четверть?       Мидорима с сомнением ощупал больной палец. — Смогу, — заявил он уверено. — Скоты, — Шинтаро кивнул на команду соперников. — Спокойно, никому не злиться! — приказал капитан, по очереди взглянув каждому в глаза. — Я сам разберусь.       Штрафные бросать доверили Кисе. Он впервые ощутил, что значит, когда на тебя СМОТРЯТ столько человек. С недоверием, надеждой, пониманием. Его оценивало огромное количество народу. Внимание всего стадиона было направлено на его руки, которые предательски затряслись. От такого количества пристальных взглядов затылок мгновенно взмок. Несмотря на то, что на тренировках Кисе бросал штрафные без проблем, то сейчас он здорово сомневался, что попадет.       Приказав себе успокоиться, Кисе встал на линию. Честно сказать, Аомине это заслужил. Недавно Рёта сам чуть не сломал ему этот же самый локоть. Но сейчас была игра, а Аомине — ас его команды, хоть и сволочь порядочная. Никто не имел никакого права причинять вред хоть кому-нибудь из его команды. Кисе покосился на Мидориму. Краснота у него на плече наливалась синевой с каждой минутой. Вот теперь Рёта разозлился. Нельзя играть так грязно. Конечно, «победа любой ценой» это хорошо, но не такой же.       Первый мяч попал точно в кольцо. Трибуны зашумели, соперники помрачнели. Кисе усмехнулся. Ну и пусть. Все равно таким сволочам победа не светит. Уж он-то об этом позаботится. Покосившись на спокойно улыбающегося номер 4, Кисе понял. Сообразив, что честно им не победить, их капитан обратил внимание на скудную скамейку запасных у Тейко. Вот и решили сыграть на «выбивание». Да хрен вам! Обойдетесь!       Второй бросок Кисе запорол. Расслабился что ли? Сделав себе зарок повысить процент попаданий, Кисе занял место Аомине в нападении. Видимо, соперники почуяли настрой команды Тейко и так нагло лезть перестали. Кисе отдал мяч перешедшему из обороны в нападение Мидориме. Его трехочковый был идеален, как всегда. Девятый номер команды соперников ответил таким же точно. Игра переросла в соревнование дальних бросков.       Краем глазом уловив, что Акаши что-то сказал Куроко, Кисе заинтересовался. Зная красноглазого типа, он мог с уверенностью сказать, что так просто травму Аомине он не спустит.       Играя в нападении, Рёта понял, почему Дайки так редко атаковал корзину соперников. Защитники у них были что надо. Их великолепно организованную защиту мог пробить только издали Мидорима, самому Кисе в трехсекундной зоне это никак не удавалось. Под их кольцом Мурасакибара остался в одиночестве. По совету капитана, Куроко из нападения перешел под кольцо, неожиданно появляясь под руками соперников и отбирая у них мяч.       В очередной раз провалив атаку, Кисе возвращался к своему кольцу. Капитан команды соперников вышел один-на-один с их центровым. Мидорима вместе с Акаши отошли к углу. Команда соперников плотно окружила борющихся за мяч. Кисе успел испугаться за Атсуши, который остался один в окружении недружелюбно настроенных врагов. Его самого обошел Куроко, что несся со всей скорости к капитану соперников. Доли секунды хватило на то, чтобы сообразить, что тот собирается сделать глупость. Кисе бросился за ним.       Под кольцом Мурасакибару держали плотно. Он почему-то не стал блокировать бросок нападающего, отступив в сторону. Мяч еще только падал в кольцо, а их капитан злобно ухмыльнулся и повернулся, убирая волосы с лица, возвращаясь в защиту, и тут же напоролся на Куроко. Нет, не так. Куроко на всей скорости влетел в локоть убирающего с лица волосы номер 4 и упал на пол, держась за лоб. Мгновенно обернувшийся к ним судья увидел упавшего игрока бело-голубых и выставленный для удара локоть черно-зеленых. Свисток. Игра остановлена. Технический фол. Второй неспортивный для капитана соперников. — Я в порядке, — Куроко поднялся на ноги и победно взглянул в сторону Аомине, сидевшего на скамейке. Темный взгляд Дайки обещал порвать злобного капитана соперников на бинты. — Я здесь ни при чем! — оправдывался провинившийся игрок перед судьей. — Он сам напоролся лицом на мой локоть.       Судья хмуро на него посмотрел, указывая на дверь. — Я не виноват. Меня подставили! Они специально это подстроили! — Прекрати, Ханамия, — мимо них прошел Акаши. — Грязная игра всегда должна быть наказана. — Это ты наказал меня, что ли? — взбесился капитан чужой команды. — Я еще и не начинал, — добрая улыбка Акаши не предвещала ничего хорошего.       Последнюю четверть Мидорима вернулся под кольцо. Теперь Кисе играл вместе с Сейджуро. Стиль игры капитана сильно отличался от игры Аомине. Акаши не рисовался, не удивлял резкими сменами темпа и непредсказуемыми бросками. Капитан выходил на защитников и отработанным броском отправлял мяч в кольцо, будто и не было никакой защиты. Как он угадывал, как именно будут ставить блок защитники под кольцом?       Счет в пользу Тейко неуклонно рос. Как только разрыв в очках вырос в тридцать очков, команда соперников почти совсем бросила играть. Акаши отдал Кисе мяч, позволяя набрать очки за игру.       Игра была закончена со счетом 97:39 в пользу Тейко. Команда соперников обошлась удаленным в раздевалку капитаном и позорным поражением. Пусть скажут «спасибо», что Аомине руку они не доломали. Иначе так легко бы не отделались.       На огромные черные синяки по всему телу смотреть было невозможно. Они старались не смотреть друг на друга, когда шли в душ и одевались. Устало и молча по одному покидали раздевалку.       Мидорима, будто нарочно, копался сегодня невероятно долго, перематывая пальцы. В его присутствии плечи никак не хотели расслабляться, а одежда выпадала из рук. Даже сустав на ноге ныл еще сильней. Сделав себе зарок купить эластичный бинт на ногу, Кисе уронил из рук сумку, натолкнувшись на изучающий зеленый взгляд. — Ты как? — спросил Мидорима, когда они остались одни. — Нога болит? — Порядок, — Кисе предпочел не смотреть в его сторону. — Как плечо?       Мидорима слегка подергал плечом с огромным черным синяком. — Руки целы и ладно, — моток с пластырем выпал и укатился к ногам Кисе.       Тот поднял и смотал обратно размотавшуюся ленту. — А как больной палец? — Рёта сел рядом с ним, помогая заматывать пластырем тонкие пальцы. — Как это случилось?       Ноготь выглядел жутковато. Он был сломан вдоль, и одна из половинок отсутствовала. Буро-белесое месиво болячки — смотреть спокойно невозможно. Оставшаяся половина ногтя почернела и, скорее всего, слезет в ближайшем времени. — День был плохой, — Мидорима внимательно следил за перевязкой. — Решил дверь в зал не за ручку открыть, а за неплотно прилегающий к косяку край. В этот же момент дверь с той стороны дернули на себя.       На фантазию Кисе никогда не жаловался. От представленной картины его слегка передернуло. Он закончил помогать с перемоткой пластырем пальцев и встал, отдавая моток. — Я слышал, что ты расстался с Аомине? — Мидорима настойчиво взял его за руку. — Расстался, теперь он с Куроко-чи, — Рёта все никак не мог смотреть в его сторону. — Я тебе долг принес, - он высвободился, отдавая пластырь, и полез в сумку. — Прости, что так долго нес, — он протянул пакет одноразовой лапши. Мидорима его не взял, только удивленно взглянул на него. — Выброси эту гадость, — заявил он, поднимаясь на ноги. — Там одна сплошная химия.       Кисе, следя за его приближением, сделал несколько шагов назад, пока не уперся спиной в металлические дверцы шкафчиков. Шинтаро подошел близко, заставив вспомнить о том теплом вечере на балконе. Глядя сверху вниз теплыми зелеными глазами, коснулся перемотанным пальцем распухших губ. — Пойдем, сходим куда-нибудь в выходные после тренировки? — он приблизился к его лицу, опаляя дыханием заалевшие щеки.       Смысл слов потерялся где-то по пути к голове. Кисе приоткрыл губы и, не соображая, что делает, потянулся за поцелуем. — Пойдем, — ласково протянул Мидорима в нескольких сантиметрах от жаждущих нежности губ. — Согласен?       Кисе автоматически кивнул. Шинтаро, улыбнувшись, чуть тронул болячку на его губе и отстранился. Внезапно стало холодно. Только лицо горело, как обожженное. От болезненно острого разочарования чуть ли не слезы наворачивались. За что он так с ним? — В воскресенье в три, у кафе около школы, — Мидорима задержался на пороге и, наконец, вышел, оставляя растерянного парня одного.