Только ты

Когда джип снес черный байк на парковке под зданием «Империя Мин» и встал на его место, охранник буквально поседел. Стоимость байка была ежедневным обсуждением и спором между работниками, а тот немаловажный факт, кто является его хозяином, стоило не денег, а жизни. — Ты что делаешь, сумасшедший? Господи, ты хоть знаешь чей он? — молодой парень не сразу посмотрел на того, кто вышел из того самого джипа, он был в шоковом состоянии от вида байка. Но когда из его кармана вытащили ручку, он повернулся к наглому водителю джипа и тут же замолк. — Передай визитку этому сукину сыну, пусть пошлет счет, — охранник машинально поймал визитку и взвыл от досады, увидев нарисованный фак на золотом пластике с именем Чонгука. — Что хуже — поцарапанный байк Пак Чимина на моей смене или визитка с нарисованным факом для него? Несмотря на трость в левой руке, Чонгук шагал уверенно и быстро. Спустя полтора года, он назначил встречу бывшим партнерам, куда те отправили своих адвокатов. Чонгук порвал дополнение к договору и кинул им в лица. Он был взбешен. Гребаные пять дней, которые он провёл в Кувейте на переговорах с арабами по поставке нефтепродуктов, послужили этому. Обсуждения были слишком длительными и утомительными — арабы выдвигали свои условия, совершенно неприемлемые для них, тонко намекая, что у них есть возможность обратиться к другим поставщикам. Никаких сомнений не было, что речь шла о Мао Чан. Чонгуку пришлось подписывать дополнительные соглашения к контрактам. — Господин, вам туда нельзя, — секретарша побежала за ним в попытке остановить вторжение в конференц-зал, где сидели представители из двадцати пяти стран и обсуждали бизнес-план на следующие три года. Мин застыл, но всего лишь на секунду. Перевел взгляд от неожиданного гостя на партнеров, тем самым успокаивая себя. Вот и встреча, которую ему не избежать. — Сам выгонишь их или это сделаю я? Юнги медленно выдохнул, а потом усмехнулся, разглядывая его лицо так, будто видит впервые. Вдруг почувствовал, что рад его видеть. — Господа, думаю, мы достаточно обсудили сегодня, мой помощник пришлет вам документы для ознакомления, — Мин поднялся с кресла, за ним повторили остальные. — До следующего совещания. Чонгук раздраженно наблюдал за тем, как мужчины кланяются друг другу, и только когда они остались одни в большом конференц-зале посмотрел на друга. Мин расслабленно уселся на свое кресло и устремил на него скучающий взгляд. — Ты не смог прийти лично на встречу и сказать, что ты конченый придурок, потому что так занят или не можешь посмотреть в глаза? — Вижу ноги уже рабочие, — Юнги, проигнорировав его колкость, опустил взгляд на трость в его руке и снова поднял глаза, — наверное, тяжело было. — Ты хочешь это проверить? — Мин в ответ смеясь, покачал головой. — Ответь мне на вопрос, почему в конечном итоге хен оказался прав на счет тебя? — за злостью в голосе пряталась грусть, и Юнги ее услышал. Стоило усилии не моргнуть и стойко принять проникающие в душу взгляд друга. — Он всегда знал, что ты не тот, кому можно доверять. А я… — А ты глупый, наивный, чувствительный Чонгук, — Юнги поднялся с кресла и, сделав несколько шагов, остановился напротив друга. — Знаешь, в чем твоя проблема? Ты вечно в шкуре жертвы: бросил отец — какая жалость, я обуза для матери; я приемыш, не родной сын; я не должен разочаровать брата, должен принести себя в жертву, женившись на принцессе; ах да, я стал калекой — снова обуза, теперь только для жены, я должен сбежать, чтобы она не мучилась. И ты прав. Ты обуза. Но не для них, а для меня. С чего ты решил, когда подумал, что мы друзья? Почему ты решил, что можешь приходить ко мне и жаловаться на свою гребаную жизнь? С чего ты взял, что я твой друг? Юнги посмотрел ему в глаза и увидел боль. Сколько раз они встречали опасность вместе плечом к плечу? Сколько раз вытаскивали друг друга из дерьма? Сколько раз Чонгук посреди ночи находил его пьяным на кладбище деда и, навалив на спину, таскал домой? Слишком многое они сделали друг для друга. У Чонгука были все права, чтобы называться его другом. Мин прекрасно знал, что вонзил ему нож в сердце, но не мог иначе. Чонгук приблизился к нему и, схватив за воротник дорогой рубашки, взглянул в глаза. Юнги не сопротивлялся — все тот же спокойный взгляд и расслабленное тело. — Хен… это, правда, ты? — Мин предположить не мог, как сильно будет саднить в груди от этого горького шепота. Прикусил щеку с внутренней стороны, он не может выдать себя. Он уже поставил не на те карты. — Очнись уже, — усмехнулся прямо в лицо, лениво отдергивая воротник. Удар в челюсть был болезненным, хоть и ожидаемым. Юнги подвигал челюсть из стороны в сторону, вытирая пальцем кровь из губ. — Соберите всех своих лучших адвокатов, вам двоим придется попотеть с делением процентов, — в голосе не осталось и капельки эмоции, Чонгук произнес холодно и решительно, а после развернулся и ушел. — Я знаю, — уже в пустой зал ответил Мин. Он знал, что процентов от Эмиратов, что они имели с Чимином, не видать им как собственных ушей. Чонгук грамотный дипломат, в отличие от троих, он никогда не проигрывал в переговорах. Вот и все. Это оказалось не настолько сложным, как думал Юнги — встретиться с другом и взглянув прямо в глаза, вонзить нож во все еще кровоточащую рану. «— Блядь, Юнги, успокойся! Да, ты сейчас пойдешь и убьешь его, но что дальше? Ты поможешь ей, убив? Поможешь Тэхену? Успокойся и посмотри, какую игру они затеяли против него! Мы должны помочь ему, он один не справится. Он уже теряет рассудок. Я знаю, что тебе хреново, но соберись, я не смогу сделать это один.» Каждый раз, когда Юнги хочется плюнуть на все и позвонить Чонгуку или постучаться в дверь Мили, он вспоминал слова Чимина. Полтора года назад, когда он сходил с ума от агонии, Чимин вправил ему мозги. «— Мы должны вернуть все, что принадлежит нам. Кровь на твоих руках будет ни к чему, если она тебя не простит.» Вот так началась самая опасная и безумная игра, в которую они играли. Старт дал Чимин, похитив женщину Президента. После этого последовали долгие, бессонные ночи над их планом. Они думали над каждым шагом: от переманивания партнеров Кима до вникания в китайский клан. Все шло четко по плану, и они не могли допустить ошибку. Юнги и Чимин всегда под наблюдением Мао Чана — китаец не доверял им полностью и имел право. Но он должен был пойти на риск, на кону стояла целая Азия. — Слушаю, миссис Хэйли, — Юнги после второго же гудка ответил на звонок психолога. — Добрый день, мистер Мин, я вас не побеспокоила? — Я же говорил, вы можете звонить в любое время. Все в порядке? — Мин подошел к окну и увидел, как отъезжает машина Чонгука. Сначала удивился, что он сел за руль, ведь помнил, как тот хромал. Но вспомнил, что Чонгук держал трость в левой руке. — Да, все хорошо, не волнуйтесь. Я звоню сообщить, что сегодня на приеме Мили была в поднятом духе. Она рассказала, как провела последнюю неделю, все как обычно, кроме нового друга в лице щеночка, которого она нашла возле своего дома. Это не вы его оставили для нее? — Нет, не я, — Юнги не замечал, как улыбался, представляя ее. — Она не говорила… — Нет, мистер Мин, она все еще не говорит о вас, но продолжает принимать ваши цветы каждое утро. Она говорит, что не знает, кто их присылает. — Да? — улыбка сползла с лица, в груди снова засела тоска по любимой. — Спасибо, миссис Хэйли, держите меня в курсе. И да, можете проверить счет через полчаса, оплата к тому времени поступит. — Не за что, мистер Мин. До свидания.

***

Как только ты позволяешь себе роскошь забыть прошлое и начать новую жизнь, прошлое появляется на пути. Так случилось и с Ирэн. Она почти не вспоминала о нем. Почти. В последние месяцы он снился ей все реже и реже. Но, когда твой кошмар смотрит тебе в глаза спустя полтора года, все твое старание победить страх рушится в одну секунду. Проклятый страх вырывается наружу, пожирая, изматывая. Тэхен убил ее, но она ожила. Благодаря сыну она смогла заново начать жить. Ирэн помнила долгие дни, когда спала. Спала, но слышала все, что происходит вокруг нее: Джин часами держал ее руки и умолял проснуться; просил ее ребенка, который еще был в животе, помочь маме выжить; она слышала Чимина, который мог молча посидеть рядом и уйти. Но она не хотела просыпаться. Пока в один день не почувствовала, как в животе толкнулся плод. Она согласилась жить. Ради сына, ради деда, ради Джина, который ослушался родную мать и уехал с ними в маленькую деревню. Несколько месяцев они с Джином жили в красивом доме со всеми удобствами и охраной. Ирэн знала, что дом принадлежит Чимину, она хотела поговорить с ним, спросить, почему он ее спас, но он так и не появился в ее жизни. После, когда они уехали в Яндон, к ним приехал дедушка, снова не без помощи Чимина. — Ирэн, я заказал билет на утро, — девушка вздрогнула от неожиданности, она сидела на кровати и не заметила, как в комнату зашел Джин. — Джин, давай еще раз попробуем, прошу тебя. Она твоя мама, она врач, у нее столько знакомых… — Ирэн, Ирэн, послушай, — Джин присел рядом и взял ее руку в свои, — она даже не впустила нас в больницу, ты же видела. — Потому что она все еще злится на нас, и правильно делает. — Ирэн, пожалуйста, забудь об этом. Я приехал в Сеул, потому что ты меня попросила, мы попытались, у нас не получилось. Давай теперь уедем домой. Ирэн опустила голову, пряча от него слезы. Она старается быть сильной и стать ему опорой, как когда-то он был для нее. Но это не так легко. — Прости, я просто…— всхлипнула, Джин улыбнулся, вытирая мокрую дорожку на щеках. — Мы завтра вернемся домой и будем ждать вестей из Сеулской больницы. Все будет хорошо, обещаю. Ирэн бесконечно благодарна ему, но именно это причиняет им боль. Если бы не она, Джин жил бы своей жизнью, не зная проблем. Они бы не стояли на пороге больницы в дождливую погоду в ожидании его матери. Ирэн не раз просила его оставить их и вернуться к матери, попросить у нее прощения и жить дальше, но он каждый раз уходил от разговора. — Джин! Я сейчас, сейчас, ты снова не выпил лекарство? — Ирэн подскочила с места и побежала в его комнату. Джин начал кашлять, держа у рта платок, пока она не вернулась со стаканом и не помогла ему выпить таблетку. Взгляд девушки упал на платок в его руке, он был в крови. — Я в порядке, спасибо. — Джин, пожалуйста, разреши мне поговорить с ней. Она должна знать, я буду умолять ее, стоя на коленях, — Ирэн с надеждой смотрела на парня, но тот поднялся с места и ушел, закрыв за собой дверь. — Спокойной ночи, Ирэн.

***

— Что за сюрприз в десять утра? — Мэй положила левую руку на колено Чимина, который вел машину. Они ехали в тишине, Пак даже не разрешил ей включить радио. — Я думала, это будет весело, а ты слишком серьезный. — Руку убери. Вот так всегда, стоит ей расслабиться и позволить себе представить его своим мужчиной, он ставит ее на место. «Я трахаю тебя, и ничего больше», — сказал он однажды, когда китаянка решила, что может ревновать его к другим женщинам. К сотне женщинам. Мэй пришлось проглотить свое эго и послушно раздвигать ножки перед ним каждый раз, когда он захочет. — Твой сюрприз на складе? — Мэй не получила ответ на свой вопрос, Чимин вышел из машины, бросив ей «иди за мной». Девушка вздохнула, но не ослушалась. — Знала бы, куда ты меня приведешь, оделась бы поудобнее. На шпильках ей было неудобно успевать за его большими шагами, и от откровенных взглядов мужиков по коже пробежалась неприятная дрожь. Они спустились вниз на цокольный этаж, Чимин открыл дверь неизвестной комнаты, где было холодно и неприятно пахло. — Ты когда-нибудь занималась сексом в таком месте? — спросил Чимин, притянув опешившую девушку за талию. — Я предпочитаю комфорт. Чимин, мы ехали целый час, чтобы заняться сексом здесь? — Тебе знакома игра «заложница»? — прошептал и провел языком по ушной раковине. Мэй закатила глаза, получая удовольствие от его действий. Жадно провел руками по ее спине, прижимая сильнее, чувствуя, как ее кожа покрывается мурашками. — Что это? — что-то холодное прикоснулось к запястьям, но она не могла это видеть, так как он завел ее руки за спину. — Наручники? — Тебе понравится, — прохрипел ей в ухо, чувствуя под тонким атласом резинку трусиков. Наклонился и зажал зубами сосок прямо сквозь материю. Мэй дернулась в его руках, негромко вскрикнув. Чимин подхватил ее на руки и проделав пару шагов, прижал к стене. Укусил шею, сжал ее грудь, другой рукой притягивая к себе за поясницу. Подставил колено между ее ног, где было горячо от желания. Мэй не заметила, как на ее вторую руку надели наручник, пропустив через батарею. Она хотела обнять его и прижать к себе теснее, но руки были не в ее власти. Он дотронулся до ее бедра под платьем и очертил резинку трусиков, дерзко погрузил палец в ее лоно и губами поймал ее громкий стон. — Возьми меня сейчас, — выгнулась в его руках, пока он торопливо расстегивал ширинку. Чимин коленом расставил ее ноги, направил в нее член и резко протолкнулся вперед. Вонзился так глубоко, зарычал, чувствуя, как по телу прошла дрожь. Прижал к себе, выгибая ее назад и сильно кусая шею. — Трахаю тебя в последний раз, — сказал, задавая бешеный темп, не жалея, зная как ей нравится его порывистая дикость. Мэй его не услышала, каждой клеткой была сосредоточена на ощущениях между ног, на том, как его член заполняет ее изнутри, как скользит по влажным стенкам. Чимин излился в нее, рыча ей в шею, царапая зубами нежную кожу. Пак резко отпустил ее, отвернулся и размял шею, застегивая ширинку. Мэй не смогла устоять на ногах и упала на цементный пол. Она непонимающе наблюдала за тем, как он медленно походит к какой-то тумбе, достает оттуда камеру и настраивает ее. — Что ты делаешь? — осипшим голосом спросила, руки больно саднили от неудобных наручников. — Чимин, сними их. Чимин молча закурил. Задумчиво смотрел на нее, Мэй не могла читать его мысли по взгляду, но интуитивно чувствовала, что что-то не так. Медленно подкрадывалось липкое, противное чувство тревоги. А когда он громко позвал кого-то, Мэй по-настоящему стало страшно. В комнату зашли несколько мужчин, чьи взгляды сразу же упали на привязанную к батарее девушку. Мэй стало неловко и тревожно, эти мужчины не вызывали доверия или же обыкновенного спокойствия. Они были обычными работниками базы — грязные, потные и вонючие. — Я недавно вспомнил, что мы ни разу не снимали домашнее видео, — Пак подмигнул ей. Мэй внутренне сжалась, медленно вникая на что он намекает. — Уверен, эти парни не раз дрочили на твое фото. А теперь у них есть возможность не только трахнуть Президентскую шлюху, но и пересматривать порнуху с твоим участием. — Чимин, что ты говоришь? — жалким, срывающимся шепотом спросила. — Да ладно, Мэй, можно подумать тебе впервой. Ты же любишь оргии, — засмеялся, Мэй хотела закрыть уши от услышанного. — Отпусти меня, почему ты это делаешь? — она дрожала от холода и страха. — Почему ты сделала так с Мили? Мэй задохнулась, не могла пошевелиться, словно вросла в пол. Цепочка за цепочкой, медленно, все мысли соединились в голове. Значит, он из-за этого? Значит...он играл? Он никогда не предавал Тэхена. — Ты… ты, значит… — Вы будете так и стоять? Вас научить, как трахать бабу? — заорал на мужиков. Вот теперь ей стало по-настоящему страшно. Его глаза стали темными как ночь, а на коже шеи проступили вены. — Чимин, — ее голос похож был на хрип, но он ее не слушал, включил камеру и кивнул им, чтобы начинали. Пятеро мужчин приблизились к ней и, когда один из них дотронулся до нее, она закричала не своим голосом. — Не трогайте меня! Чимин! — Или вы ее трахаете или она будет жить здесь с вашими вонючими трупами, — черные зрачки заблестели в предвкушении, Мэй содрогнулась от ужаса. Онемела. Двое схватили ее ноги, чтобы третий мог стянуть трусики. Мэй вырывалась, кричала жутким голосом и просила отпустить. Было противно, мерзко до тошноты. Они целовали ее ноги, лизали кожу. Трое дрочили, пока один лизал ей между ног, а другой пытался засунуть свой член в рот. Мэй чувствовала, как в нее входят грязные, толстые пальцы и лижет мокрый язык. Слезы текли градом, но худшее было впереди: худой мужик устал пытаться протолкнуться в ее рот, и больно схватив за волосы, силой вошел до самого горла. Мэй чуть не задохнулась. В этот момент в ее лоно вошел другой, который старался увлажнить ее пальцами и языком. Она не смогла закричать, член во рту не дал этого сделать. Она была сухая, стенки больно терлись от каждого проникновения. Он выходил, увлажнял ее слюной и продолжал снова, до тех пор, пока не кончил ей на живот. Ее рот все еще был занят, она чувствовала, что ее вот-вот стошнит, но глотала рвотные порывы вместе со спермой мужика. Когда ей казалось, что все закончилось, двоих заменили еще двое, а потом подключился третий, в задний проход. Ее имели во все дырки. Чимин все это снимал на камеру. Они ушли, но пришли другие. Круги ада продолжались до тех пор, пока Мэй не потеряла сознание. — Просыпайся, принцесса, — ледяной водой облил спящую девушку, Мэй проснулась с испугом. Мокрое платье прилипло к телу, тело тут же окутал нестерпимый холод, зубы стучали. Еле сфокусировала взгляд на людях, что смотрели на нее. Узнала только одного — Чимин улыбался ей ослепительной улыбкой. За ним стояли мужчины в грязных, рваных одеждах с обросшими волосами и бородой. Обычные бомжи, которых полно в городе, от них за километр несло канализацией и перегаром. — К тебе гости.

***

После телефонного разговора с адвокатом, в котором он доложил всю информацию об Ирэн и администраторе, Тэхен сидел в кабинете и дырявил взглядом дверь. Моргнул, когда в нее постучались. — Заходи. Намджун выглядел веселым, синяки и ссадины на лице никак не мешали глазам гореть. Президент в последнее время совсем не понимал, что происходит в голове этого парня. Он простил ему две большие ошибки: первая — когда он позволил Чимину увести Ирэн, вторая — когда он соврал, сказав о смерти ее любовника. В голове не укладывался и тот факт, что он простил ему целых две ошибки. Избил до полусмерти, но простил. Не убил, что было бы вполне логично в этой ситуации. Просто, Тэхен чувствует, что он не врет. — Президент, я пришел. — Я вижу. — Я пришел не один. — Почему ты улыбаешься? — раздраженно спросил Тэхен, все-таки поймав еле заметную улыбку на его лице. — Простите, просто он… — Кто? — Малыш, — Намджун остановился, заметив, как потемнели глаза босса, — он…очень интересный. — Где он? — В коридоре, — раздражающая улыбка стала шире, — он играет с парнями. Тэхен приподнял брови, на что Намджун почесал затылок. Президент поднялся с места, взглядом приказав принести малыша к нему. Намджун пулей вылетел из кабинета и спустя две минуты вернулся с ребенком в руках. — Мы пришли. Президент повернулся к ним и увидел того самого малыша, который был рядом с Ирэн в торговом центре. Мальчик пристально, не моргая смотрел на лицо Намджуна своими большими глазами и пальчиками крепко ухватился за его указательный палец. Тэхен засмотрелся, но не решился подойти, что-то в груди стало слишком тепло. Слишком незнакомо. — Президент, он не хочет играть с игрушечными пистолетами и мячом, — серьезно заявил Намджун, вызвав в нем недоумение. — Так дайте ему то, что он хочет. — Но, он не умеет говорить, — Тэхен выдохнул, закатив глаза. — Намджун, исчезни. — Да, президент, — парень вышел из кабинета, играясь с ручками малыша. — А теперь отправим послание его мамочке, — Тэхен достал телефон из кармана и набрал номер, что был написан на бумаге.