Я уезжаю навсегда, и вообще все всегда уезжают навсегда. Вернуться невозможно — вместо нас всегда возвращается кто-то другой…
© Макс Фрай. Простые волшебные вещи
В воздухе витала легкая грусть, и нельзя было точно сказать из-за чего именно. То ли от того, что отпуск подошел к концу, то ли от того, что пора возвращаться в шумную и неугомонную Москву. Отпуск прошел как-то быстро, тем не менее Ирис могла сказать, что отдохнула. Она чувствовала заряженность новыми эмоциями и в то же время абсолютное спокойствие на душе. Интересное и непривычное ощущение. Много-много эмоций принес отпуск — и они вроде бы с тобой, но совершенно не мешают думать о чем-то своем. Ирис такое состояние нравилось, ведь оно совершенно не мешало думать. Хотелось забрать тишину и спокойствие Будвы в Москву или хотя бы как можно дольше сохранить его в себе. Выглянув в иллюминатор самолёта, лыжница погрузилась в воспоминания, и лёгкая улыбка тронула её губы. Всё это — и приятные воспоминания, и улыбка были связаны с одним человеком....
Flashback. Затерялись где-то в тех днях отпуска. Ирис понимала, что влюбляется в Будву с каждым днем и даже вздохом все больше и больше. Ей тут нравилось абсолютно всё — сухой раскалённый воздух, шум прибоя за окном, но особенно ей нравилось умиротворение, которое она получала от этого места. Сегодня в воздухе витал запах свежести, но по серому, тяжелому небу было видно — будет дождь. Именно поэтому Ирис решила провести время у камина с книгой в руках. Сережа с самого утра ушел покорять волны на серфе, оставив в распоряжение девушки целый дом и пылающий камин, поскольку на улице похолодало. От интересной истории сэра Макса из Ехо, серии «Лабиринты Ехо», автора Макса Фрая, Ирис отвлек стук в дверь. Вздрогнув от неожиданности, девушка слегка поежилась и пошла открывать дверь. На пороге дома оказался Антон Бабиков собственной персоной. — Я не настолько сумасшедший, как эти двое, — парень указал куда-то себе за спину, где были видны фигуры ребят, — чтобы покорять волны, поэтому решил наведаться к вам, — проговорил Антон, заходя в дом. — И тебе доброго утра, Антон, — девушка усмехнулась, сверля взглядом Бабикова, который, в свою очередь, разглядывал наряд Ирис, состоящий из шорт и простой футболки. — Конечно, проходи, я совсем не против, — с сарказмом добавила брюнетка, закрывая дверь. Когда же Ирис развернулась, то оказалась в объятиях парня, которые согревали и дарили уют. — Привет, рад видеть, — проговорил куда-то в макушку Антон, замечая, что сначала лыжница слегка вздрогнула от прикосновений. — И чем же тебе сегодняшние волны не понравились, они же вроде как, наоборот, хороши для серфинга? — Ирис аккуратно выбралась из объятий, отмечая, какие же они были приятные. Но мозг услужливо напомнил о Саше и «не верь ты мужикам, дура», именно поэтому она и отстранилась. Девушка жестом пригласила парня пройти в гостиную. — Холодно на улице, брр, — Антон поморщился и с удобством устроился в кресле девушки, беря книгу и внимательно ее рассматривая. — Чай будешь? — получив утвердительный кивок, она закатила глаза на такое свойское поведение Бабикова и ушла на кухню. Через пару минут Ирис вернулась с подносом в руках, поставила его на небольшой столик и разлила чай. Взяв в руки небольшую фарфоровую чашку, она, улыбнувшись, стала греть руки. Это была привычка с детства — греть руки, даже когда вроде и не холодно. В гостиной было по-уютному тепло, тихо и это никого не смущало. Наконец, лыжница могла понаблюдать за Бабиковым, который, кажется, погрузился в чтение ее любимой серии. Он был сосредоточен и расслаблен — об этом говорили его ноги, закинутые на подлокотник кресла, ровно в таком же положении сидела Ирис минут восемь назад. Его глаза бегали по строчкам, губы слегка улыбались. Ирис нравился такой Антон, искренний и добрый. Хотя иногда его наглость просто поражала и обескураживала девушку. Лыжнице нравилась его улыбка, она была способна согреть и ободрить. И при этой улыбке у парня так мило дулись щечки, в такие моменты хотелось подергать его за щеки. Вообще оба парня, и Матвей, и Антон были искренними и открытыми к общению, но почему-то с Антоном они уже второй раз оставались наедине, а вот с Матвеем пока не получалось поговорить тет-а-тет. Парень же всего пару секунд назад заметил, как его разглядывает Ирис, и еще шире улыбнулся. Она была такой милой и беззащитной сейчас. Такая маленькая и хрупкая, хотя ему все-таки удалось прощупать ее «колючесть», ведь она была «острой» на язык, и это он заметил. А еще Антону невероятно нравилось смущать Ирис, хоть иногда, кажется, он начинал терять голову. — Тебе нравится книга? — спросил Антон. Девушка же в этот момент будто отпрянула от сна и заметила, как в глазах биатлониста скачут искорки веселья, а значит он заметил, как на него пялилась. Черт. — Да, — поспешно добавила Ирис, — одна из любимых серий, одни из любимых героев. — Поправив волосы, которые были собраны в хвост, лыжница удобнее устроилась в кресле, при этом аккуратно беря кружку с чаем в руки. — А какие книги ты предпочитаешь? — Книга, которая поменяла мое мировоззрение «Нарцисс и Златоуст», Гессе*, — парень задумчиво покрутил в руках книгу. — Еще мне нравится «Красное и белое» Стендаля, «Заводной апельсин» Берджесса и «Цветы для Элджернона» Киза. — Это точно те книги, которые мне запомнились или поменяли взгляд на жизнь. Для меня отдых между соревнованиями, тренировками — просто посидеть с книгой в руках, почитать и проникнуться героями, это я люблю. Всегда таскаю с собой на сборы и соревнования чуть ли ни мини библиотеку в чемодане, — парень еще шире улыбнулся. — А что насчет тебя? — Люблю ли я читать? — парень только кивнул на это вопрос. — Несомненно, люблю, одни из любимых произведений «Джейн Эйр»** и «Мастер и Маргарита»***, и так же есть любимый автор, — Ирис указала на обложку книги в руках Антона. — Макс Фрай всегда помогает расслабиться и просто отдохнуть «мозгу» от перегруженности. Обычно в качестве удобства — вожу с собой везде электронную книгу, а вот дома или на отдыхе предпочитаю — бумажные....
— Серег, переходил бы к нам в биатлон, — именно эту фразу девушка услышала от биатлонной компании, когда подходила к месту пикника. Они еще раз, только уже вчетвером решили подняться в горы. Девушка с улыбкой успела дать подзатыльник Матвею, который произнес эту фразу, а Антон успел увернуться. — Чего это вы тут? — девушка прищурила глаза, — Сманиваете наших замечательных лыжников к себе? — Хоть Ирис и говорила с угрозой, в ее голосе слышалось веселье. — И вообще, — приподняв один палец вверх, девушка обняла за плечи сидящего и довольного Устюгова, — никуда я не пущу тебя. — Эх, а нас бы наши девчонки так защищать не стали, — Бабиков надул губы, но внутренне чуть-чуть напрягся. Он был готов признаться себе, что эта темноволосая лыжница чем-то его зацепила. То ли улыбкой, то ли невероятным кофейным цветом глаз, то ли умением поговорить на любые темы и уютно молчать. Именно поэтому сейчас он почувствовал толику обиды и еще чего-то такого похожего на ревность, но откинул эти мысли. — Ирис просто как лидер женской сборной чувствует ответственность за все, — решил подколоть Устюгов подругу, слегка пихая ее в бок. Показав Антону и Сергею язык, девушка подсела к Матвею, помогать делать небольшие бутерброды для перекуса. Вообще Ирис не успела заметить, когда она так успела сдружиться с этими двумя ребятами. И даже несмотря на то, что с Елисеевым они практически не общались — дискомфорта совсем не было. Пока компания в лице Устюгова и Бабикова удивлялись поведению Жемчужной, Ирис уже разговорилась с Матвеем. На самом деле у них нашлось много общего. Биатлонист рассказывал о доме, делился первыми впечатлениями от полноценного сезона на мировом уровне, рассказывал о веселых историях, то и дело происходивших на стадионе или на тренировках. Именно поэтому изредка с их стороны раздавались взрывы смеха, от чего Бабикову уж очень захотелось унести Ирис куда подальше, вообще никогда и никому ее не показывать. И ещё обязательно оградить от всяких разговоров с мужчинами. Причём с любыми. И со стороны за этим наблюдал Устюгов, и он заметил повышенный интерес Антона к подруге, но только покачал головой. Ирис пока в лоб не скажешь — не заметит. Это он точно знал. Или иногда она могла специально делать вид, что не замечает ухаживаний, намеков. Но сейчас это явно был не тот случай. Лыжник поспешил разрядить ситуацию и рассказал шутку, чем рассмешил всех, после этого они продолжили общение все вместе....
Девушка прогуливалась по берегу моря. Завтра они с Сергеем уже улетали, а Матвей и Антон улетали через два дня после них. Отпуск прошел совершенно незаметно для Ирис, и сейчас она прощалась с природой и, кажется, прощалась с прошлой собой. Единственное, что осталось от той лыжницы — стихи, которые когда-то прочно засели у неё в голове. И только на этом отдыхе дали о себе знать. Именно потому сейчас брюнетка аккуратно шла по песчаному берегу, шепча их себе под нос словно мантру, в то же время как бы отпуская ситуацию полностью.— Давай оставим все, как есть: На месте стул, и стол на месте, Чтобы твоей хмельной невесте Нашлось, куда присесть!
Ирис кинула в море небольшой камушек, отдавая всё ненужное морю, оставляя его здесь.— Ах, к черту вас и приступ лести! Уйти сейчас — такая честь! Давай оставим все, как есть: На месте я - И ты на месте.
Именно сейчас она отпускала прошлое с Сашей, вспомнив стихотворение автора «Ах, Астахова». Она выпустила на волю эмоции, и они улетели, как и эти слова, улетели куда-то в море или в горы. Она не знала. Ирис совершенно не интересно было знать, куда же все это делось. Антон уже минут пять наблюдал за лыжницей и слышал, как она что-то шептала себе под нос. Ему слегка удалось разобрать рифму, и он решил прочитать одно из своих любимых стихотворений Асадова (1).— Как много тех, с кем можно лечь в постель, Как мало тех, с кем хочется проснуться И утром, расставаясь улыбнуться, И помахать рукой, и улыбнуться, И целый день, волнуясь, ждать вестей.
Девушка неожиданно вздрогнула от голоса Антона, но ей совершенно не хотелось его прерывать. От того как парень проникновенно читал стихи, у неё по спине поползли мурашки, но в голосе Антона была какая-то грусть. Кажется, он знал, о чем говорит. Ирис все-таки обернулась и посмотрела в удивительные коньячные цвета глаза парня, он же стоял близко и на секунду замер.— Как много тех, с кем можно просто жить, Пить утром кофе, говорить и спорить С кем можно ездить отдыхать на море, И, как положено — и в радости, и в горе Быть рядом… Но при этом не любить…
Последние слова в строчке девушка произнесла с особой горечью. Ирис сама не заметила, как подхватила слова парня. Наверное, настал момент. Сейчас они просто прощались с местом, прошлым и частично друг с другом.— Как мало тех, с кем хочется мечтать! Смотреть, как облака роятся в небе, Писать слова любви на первом снеге, И думать лишь об этом человеке И счастья большего не знать и не желать.
Как мало тех, с кем можно помолчать, Кто понимает с полуслова, с полувзгляда Кому не жалко год за годом отдавать, И за кого ты сможешь, как награду, Любую боль, любую казнь принять…
Вот так и вьётся эта канитель - Легко встречаются, без боли расстаются Все потому, что много тех, с кем можно лечь в постель. Все потому, что мало тех, с кем хочется проснуться.
Антон опустился на камень, до которого они уже, оказывается, дошли. Именно здесь они впервые спокойно поговорили. Кажется, это было вечность назад, а на самом деле прошла всего лишь неделя.Как много тех, с кем можно лечь в постель Как мало тех, с кем хочется проснуться… И жизнь плетёт нас, словно канитель… Сдвигая, будто при гадании на блюдце.
Мы мечемся: — работа…быт…дела… Кто хочет слышать — всё же должен слушать… А на бегу — заметишь лишь тела Остановитесь…чтоб увидеть душу.
Мы выбираем сердцем — по уму… Порой боимся на улыбку — улыбнуться, Но душу открываем лишь тому, С которым и захочется проснуться. ****
Девушка же поставила точку в этом стихосплетение Асадова. Наверное, в этом произведении ей больше всего нравилось то, что его можно было закончить раньше. Ирис стояла, наслаждаясь солнцем, ярким тёплым светом и Антоном, который всё так же был погружен в свои мысли....
Ирис опомнилась от воспоминаний только тогда, когда самолет уже набрал высоту, а сидящий рядом Сергей стал возиться в соседнем кресле. Брюнетка даже не заметила, как все это время на ее коленях лежала открытая книга, которую девушка так и не закончила читать в последний день на море. Посмотрев на друга, который с завидным упорством пытался распутать наушники, Ирис тихонько посмеялась, но так, чтобы он не заметил. Слишком уж старательно Серёжа это делал. — Серег, ты где будешь проходить обследование? В Москве или в Хантах? — Ирис покрутила головой, слегка размяв затекшую шею. — Решил поселиться в гостинице, и пройти обследование в Москве, чтобы потом не мотаться туда-сюда, — Сережа наконец распутал наушники и посмотрел на подругу. — Так, — девушка удивленно и слегка возмущенно проговорила эту фразу, — какая гостиница, если я живу в двухкомнатной квартире, поживешь у меня, — Ирис заметила возмущение в глазах друга и упрямо покачала головой. — Просто сдаюсь, — с улыбкой проговорил лыжник, понимая, что в таком настроении бесполезно было пытаться Ирис переубедить. Вообще, Жемчужная была очень упертым человеком, и спорить с ней всегда было сложно. — Почему ты мне об этом сразу не сказал? — возмущенно продолжила девушка, — как я в Ханты приезжаю, так мне в гостинице и пожить нельзя было, то у тебя, то у Са., — девушка откашлялась, — Саши. — Все-таки голос слегка дрогнул, и Устюгов слегка приобнял девушку за плечи. — Забыыыл, — протянул лыжник, про себя проклиная Легкова. За разговорами и спорами лыжники совершенно не заметили, как прилетели в Москву. Пришлось опять же пройти ряд стандартных процедур, после которых они поспешили к выходу из аэропорта. Наверное, первое что «кинулось в глаза» после столь долго отпуска в тишине — гул города. Даже на таком расстоянии от него, тут было невероятно шумно и людно. Но Жемчужная уютно чувствовала себя в толпе людей. Именно поэтому она когда-то перебралась из «спокойного Санкт-Петербурга» в неспокойную и вечно не спящую Москву....
Первые несколько дней после отпуска ребята решили не посвящать медицинскому обследованию. Так сложились обстоятельства. Неожиданно появилось очень много дел, которые требовали срочного решения. То встреча со спонсорами, то благотворительный ужин, то встреча с детьми, которые решили посвятить свою жизнь лыжам. Сергей и Ирис с удовольствием окунулись в жизнь большого города, не забывая, конечно и о тренировках. Сегодня вечером ребята собирались поужинать в спокойной домашней обстановке, и Ирис отправила Устюгова в магазин, снабдив листочком со списком, что необходимо купить. Сама же она осталась приготовить лёгкие закуски. Её прервал звонок в дверь; удивленно пожав плечами, Ирис подумала, что это вернулся ее друг, именно поэтому крикнула: «Заходи, ключи же есть, чего звонишь!». Лыжница поспешила в коридор, чтобы встретить Серёжу. — Что ты тут делаешь? — В дверях квартиры стоял Легков, внимательно рассматривая Ирис. — Я пришел поговорить, — Саша тяжело вздохнул и отошел от двери. Ирис же инстинктивно сделала пару шагов назад, увеличивая расстояние между ними. — Мы уже поговорили, — девушка спокойно остановилась и серьезно посмотрела в его голубые глаза, при этом скрестив руки на груди, тем самым ставя ещё одну преграду перед Сашей. — Ирис, не будь маленькой девочкой, — с раздражением проговорил олимпийский чемпион, — давай просто поговорим. И пока девушка не успела ничего возразить, Легков начал говорить. — Ирис, любимая моя, дорогая моя, самая близкая, прости меня, пожалуйста. Я совсем не понимаю, что на меня нашло. Совсем. Всё как в тумане, если честно. Я помню как злился на свое отстранение и мне просто хотелось поддержки. И я знаю, что поступил, как последний мудак. Прости меня, я правда тебя люблю и совсем не хочу тебя терять, — Саша говорил это проникновенным голосом, а девушка старалась отстраниться и не позволять очередной порции лжи окутать себя. В этот самый момент в квартиру девушки открылась дверь и зашел Сережа с продуктами. — Жемчуженка, чего это дверь нараспашку? — Сергей удивленно замолчал, переводя взгляд то на Александра, то на Ирис. — Ты что здесь забыл? — зло спросил олимпийский чемпион, недобро осматривая Устюгова. — Это я не понимаю, что ты здесь забыл, — выделяя особенно слово «ты» проговорил лыжник, спокойно оставляя пакеты и подойдя к девушке. Все это время Ирис стоически молчала, просто наблюдая и совершенно не принимая участия в разговоре. Сережа аккуратно положил руку ей на плечо, прижимая к себе и защищая её от Саши и от всего мира. — Я пришел к своей девушке, и убрал бы ты от нее свои руки, Серег, — зло пыхтя, стал говорить Легков. Да, он идиот, что променял отношения с Ирис на связь с Юлей. Все равно это его Ирис, и она будет только его. И уж точно не Устюгова. — Пошел вон, — уверенно и негромко сказала Ирис, чувствуя поддержку от друга. — У меня всё прекрасно и без тебя в моей жизни. — Вообще это твоя бывшая девушка, — подчеркнул слово «бывшая» Устюгов, — а я-то в квартире у своей девушки, — подчеркнув слово «своей», лыжник удобнее устроил свои руки на талии Ирис. Та от неожиданности замерла, но, услышав слова друга, едко улыбнулась Легкову. Насколько бы она не была шокирована сейчас, Сережа придумал отличный план, и ему надо было подыграть. — Ага, так я вам и поверил, — чемпион скрестил руки на груди и уставился на парочку. Почему-то он был уверен, что Ирис с Сергеем притворяются. Все-таки он не хотел в это верить. Устюгов покачал головой на эти слова, выдерживая взгляд капитана сборной, и повернув голову в сторону Ирис, аккуратно приподнял ее за подбородок и поцеловал. Легкову оставалось только сжать руки в кулаки. Он знал когда-то свою Ирис, она бы не позволила себя поцеловать просто другу. — Я так и знал, что вы не только друзья. Ну ты и тварь, Ирис, — разворачиваясь к двери, вымолвил Саша. В этот момент Устюгов хотел дать в наглую рожу олимпийского чемпиона, но почувствовал, как его останавливает рука Жемчужной. — Он того не стоит, Сереж, — Легкову показалось, что ему полоснули ножом по сердцу, она с такой заботой говорила эту «другу», смотря на него как на таракана. Смотреть на эту идиллию совсем не хотелось, поэтому он, выругавшись, стремительно вышел из квартиры, хлопнув дверью. Ирис удивленно взглянула на Устюгова, который всё ещё был зол: — Он правда того не стоит, Серег, — Жемчужная легко обняла его и быстренько прошла к входной двери, закрыв на ключ. — Спасибо, что спас. И это было гениально, серьезно. Победитель «Тур-де-ски» недобро усмехнулся, но уже через минуту обнаружил, что совершенно спокоен. Ирис умела успокаивать одним лишь только взглядом. И да, ему реально повезло, что Жемчужная не залепила пощечину за поцелуй, а могла бы. Улыбнувшись своим мыслям, парень покачал головой и прошел за лыжницей на кухню. Для них двоих этот поцелуй ничего не значил и никак не изменил их отношения....
Вообще, оказалось, что пройти обследование для двух действующих участников сборной России не так-то и просто. Но лыжники все-таки потратили практически полных четыре дня на всех врачей и все обследования. Совсем скоро должен был начаться сбор в Тюмени. Ирис совсем не хотелось видеть ни Легкова, ни Белорукову, и даже команду видеть совсем не хотелось. Ну, а сейчас девушка сидела в зале ожидания, сжимая в руке билет на рейс «Москва-Тюмень». Завтра официально начинался сбор, именно поэтому сегодня все должны быть на месте. Ирис же решила прилететь заранее. Наблюдая, как взлетают и приземляются самолеты, она поняла, что в этом году поддержкой ей будет только Устюгов....
Flashback.Около 2,5 лет назад. Для Ирис Жемчужной это был первый полноценный сезон во взрослой сборной на «мире». Первые гонки не были самыми удачными в карьере, и она старалась не расстраиваться из-за результатов. Для ее лучшего друга — Сергея Устюгова — сезон тоже пока не выдался на особый результат. Парочка была еще теми шутниками, и кажется никто никогда не сможет забыть одну из главных их шалостей. В тот день девушка проснулась с хорошим настроением. Был запланирован облегченный вариант тренировок, поскольку это был относительно свободный день из-за завтрашнего переезда в другое место на следующий этап Кубка Мира. Выполнив комплекс упражнений, девушка спустилась к завтраку. В отеле остались сборные Франции, Норвегии и России, и сейчас здесь было на удивление тихо. Норвежцы и французы были в основном все в себе, да и наши не спешили радовать улыбками. Именно поэтому Ирис Жемчужная и Сергей Устюгов придумали интересный розыгрыш. Пока все были на тренировках, разминках или кого-то просто не было в номере, ребята выкрали все белые кроссовки. Нет, выкрали, это, конечно, сильно сказано. Одолжили ненадолго. Почти три часа креатива не прошли даром, и через пару часов вместо белых кроссовок у всех были одинаковые — розовые, желтые и голубые. С модными переходами из одного цвета в другой. Рассмеявшись, парочка заметила, что их уже ищут. Через час поисков проказников, первые ребята вышли в холл и нашли такие свои кроссовки. Развешенные по холлу, они сохли. На самом деле это оказалось очень полезной шалостью, ведь у всей команды появились новые дизайнерские кроссовки, которыми гордилась вся команда....
Примерно 5 лет назад. Сбор в Ханты-Мансийске летний. Юниорский. Биатлонисты и лыжники находятся в одном комплексе. Тогда Ирис еще совсем не так серьезно относилась к тренировкам и могла себе позволить шалости. Опять же небезызвестной парочке друзей стало скучно. Пока Сергей отвлекал тренеров, Ирис выбралась в город и купила пару упаковок цветного оттеночного бальзама. Пострадали все. Особенно за Ирис и Сергеем бегали парни с розовыми волосами, ну повезло же с цветом бальзама. Кто знал, что красный даст такой модный оттенок розового, а черный — зеленого....
Ирис вышла из аэропорта Тюмени и вдохнула влажный воздух. Серое, тяжелое и хмурое небо нависало над Тюменью. Хотя температура воздуха была комфортной, девушка совсем не мерзла в простых джинсах скинни и серой футболке. В этот раз Ирис решила применить «схему Шипулина», как ее как-то раз прозвал Легков. Оказалось, если прилетать в аэропорт или в любое другое место в обычной одежде — тебя узнают на 30% меньше. И форма сборной России лежала на дне чемодана, пока ее обладательница высматривала свободное такси. Довольно быстро добравшись до «Жемчужины Сибири», Ирис с удовольствием отметила, как же тут легко и свободно дышится. Запах деревьев: сосны, березы и клен, все они окружали территорию, создавая сейчас невероятный «зеленый» фон. Быстро забрав чемодан и подписав таксисту бумажку, лыжница двинулась в сторону гостиницы. Как она и предполагала, она была одной из первых, кто прибыл на сборы. Многие могли приехать только завтра с утра, ничего удивительного. В этот раз сборной повезло чуть больше. На данный момент в лыжно-биатлонном комплексе они будут проживать одни, а значит, номер делить ни с кем ни придется. В таком случае им дают возможность насладиться свободой проживания одному. Брюнетка зашла в простой номер с двуспальной кроватью. Бежевые стены, небольшая ванная. Тут даже был небольшой балкон с видом на лес. В целом, это был обычный стандартный номер в гостинице. Для сбора же это был шикарный номер, обычно они жили по двое, а иногда и по трое человек. На удивление, тут уже частично лежало ее снаряжение, а значит, номера распределили заранее. Ирис знала, что Сережа приедет только ближе к вечеру, а сейчас, быстро приняв душ и переодевшись, она решила сходить в зал. Стоило приготовиться к завтрашнему дню — они снова начнут жить по расписанию, а спортсменка уж очень расслабилась в отпуске. Спорт всегда помогал ей собраться. На удивление в зале уже было два человека, и лучше бы она их не видела. В комплексе были современные спортивные и фитнесс-залы, в которых были абсолютно бесшумные двери. Жемчужная впервые пожалела, что они не скрепят. В зале уже были Саша и Юля, которые сейчас очень мило обнимались. С одной стороны, она не должна испытывать никаких чувств при их виде, но, с другой стороны, она должна испытывать ненависть к Саше. Почему-то только от их счастливого вида кольнуло где-то в области сердца, да и стало ужасно неприятно. Первой ее заметила Юля, ехидно улыбнувшись. — Совсем не хотела вам мешать, но зал общий, — сейчас Жемчужная сама удивилась, откуда столько яда взялось в ее словах. Теперь же на нее обратил внимание и Легков, после чего решил сильнее прижать к себе Белорукову. Юля же чувствовала себя в этой ситуации комфортнее всего. Легков бросал грозные и злые взгляды на Ирис, а она в ответ бросала обиженные взгляды. Включив музыку в плеере, девушка закрепила его за шлейку майки и прошла к беговой дорожке. Ей совсем не хотелось видеть эту счастливую парочку, но она не собиралась уходить. Ирис понимала, что своим уходом или слишком яркими эмоциями только удовольствие доставит своей сопернице, а этого она точно не собиралась делать. В целом, тренировка для лыжницы прошла прекрасно, после того инцидента все они занялись разными видами тренировок, совершенно не пересекаясь друг с другом. Вернее, Легков и Жемчужная старались держаться друг от друга как можно дальше, а вот Юля словно орел внимательно следила за ними обоими и предпочитала тренажеры рядом с олимпийским чемпионом. Юля Белорукова точно знала, чего хочет. Возможно, она не Ирис, и она не добьется таких же успехов, как Жемчужная. Сейчас ей нужно было прежде всего простое женское счастье, ради которого она могла чем-то пожертвовать. В целом, Юля никогда не понимала девушек, которые ставят спорт выше семейной жизни. И в этом она никогда не понимала Ирис. Хотя, в случае с Легковым, ей это пришлось только на руку. Добившись чемпиона, она не собиралась отпускать его от себя....
Ирис устало шла к номеру. Сейчас нужно было срочно принять душ, зайти за Сергеем и отправиться на ужин. Но сил совершенно не было, особенно она выдохлась морально. Только стоя под душем, девушка позволила себе слабость в виде одной лишь единственной слезы, которая все равно затерялась в потоке воды. Ещё даже не начавшийся сбор совершенно вывел ее из колеи. Она не думала, что будет так тяжело видеть уже не её Сашу в объятиях другой женщины. Сердце обливалось кровью. Но Ирис точно знала, что никогда не простит измену. И сейчас, стоя под струями воды, пытаясь смыть с себя боль и горечь, она погрузилась в воспоминания....
Flashback.Около 10 лет назад. Санкт-Петербург. Дом семьи Макаровых. Ирис всегда гордилась своей семьей. Мама для нее была примером для подражания: всегда красивая, ухоженная и не сломленная под гнетом жизни. Жемчужная никогда не задавала маме простого вопроса: что с ее родным отцом? Она просто ждала, когда же сама мама расскажет ей об этом. У девушки был прекрасный отчим — Александр Макаров, муж мамы. Александр и Алиса познакомились, когда малышке Ирис было 2 года. И настолько быстро влюбились друг в друга, что вскоре сыграли свадьбу. Алиса пожелала оставить девичью фамилию для своей любимой дочери. Ирис любила Александра словно родного отца, всегда называла его просто «папа», и вообще считала его лучшим отцом на свете. Во-первых, он тот, кто привёл её в лыжную секцию, а потом долго уговаривал Алису, что если ребенок хочет — пусть занимается. Алиса всегда хотела для дочери более спокойной профессии, но всё равно каждый раз поддерживала ее начинания в спорте. Все-таки на четырнадцатилетние, мама Ирис впервые рассказала ей о том, где же ее настоящий отец и почему они не живут вместе. Красивая история любви Алисы и Валентина начиналась банально и практически в детском возрасте, маме было тогда лишь семнадцать лет. Они были очень красивой и, как казалось, самой счастливой парой. У них была самая красивая свадьба, Алиса была самой счастливой невестой, которая уже спустя месяц после замужества узнала о беременности. Кажется, муж был абсолютно счастлив, услышав такую новость. Единственное, что могли обсуждать завистливые языки — Алиса пожелала оставить свою фамилию. Такая идиллия продолжалась еще около двух лет. Через год после рождения ребенка Алиса застукала своего мужа с любовницей. Дальше — развод. А после Алиса сильно закрылась в себе. Единственной ее радостью была дочь Ирис, которой она никогда не желала повторить ее судьбу. В тот момент ее поддерживал ее лучший друг Дмитрий. Чуть позже мама даже стала шутить, что дочь вся в нее, и что у нее даже лучший друг есть. Мама рассказала Ирис всю правду тогда. Но как она чувствовала себя в момент развода и в момент предательства рассказала тремя годами позже уже более взрослой Ирис. Именно тогда, выслушав историю мамы, Ирис поклялась себе не прощать измен, зная, что они приносят боль....
Наверное, с каждым днем сборов мне все больше хотелось куда-нибудь спрятаться. В голове стали появляться шальные мысли об уходе из лыж, может быть даже переходе в биатлон. Но я тут же старалась откинуть от себя эти мысли. В целом, я и Серёжа держались обособленно только от Юли и Саши, но общались со всей сборной. С другой стороны, в сборной как-то особенно не было теплой атмосферы. В последнее время все настолько включились в борьбу за личные медали, что общение когда-то дружной сборной сошло на нет. Сейчас Ирис проходила очередной круг по стадиону на лыжероллерах, все уже давно ушли, а ей хотелось позаниматься подольше. И «выкинуть» эту неуемную энергию, вложить её во что-то полезное. Затормозила она только около стрельбища, у которого сейчас никого не должно было быть. Однако, тут стоял пожилой мужчина, который что-то внимательно изучал, разглядывая какие-то бумаги. Решив никого не отвлекать, Жемчужная аккуратно его обошла и направилась к своим вещам. — Ох, ты стала настоящей красоткой и к тому же чемпионкой, Ирис, — девушка чуть не подпрыгнула на месте, услышав за спиной бас этого самого мужчины. Резко развернувшись, она пригляделась и узнала Андрея Александровича Гербулова, когда-то лучшего друга Воронова. — Напугали же Вы меня, Андрей Александрович, — Жемчужная покачала головой, подходя к нему, и наконец широко улыбнулась, — очень рада вас видеть. Гербулов тепло улыбнулся когда-то лучшей ученице друга и слегка приобнял спортсменку. На самом деле, только сейчас он понял, что же потеряла сборная. Корил себя, что тогда не додумался взять ее под свое крыло и восстановить стрельбу. Слишком был увлечен олимпиадой, а они могли бы получить хорошего скоростного лидера. — Лыжники ведь на сборах в Тюмени, точно, — Гербулов как-то покачал головой и еще шире улыбнулся. — Ты лидер для своей сборной. Я ведь слежу за тобой, вижу прогресс. Очень выросла в профессиональном плане, всегда держишь скорость и умеешь хорошо высказаться, это так же важно, ты умничка. Гербулов по-отечески тепло улыбнулся и одобрительно похлопал Ирис по плечу. Тренер и спортсменка поговорили еще пару минут, обсуждая знакомых и делясь впечатлениями, вспоминая самые интересные, яркие и эмоциональные гонки. Андрей Александрович пожелал Ирис удачи и уже собирался уходить со стрельбища. Жемчужная занервничала и принялась покусывать губку, но в последний момент решилась. — Андрей Александрович, — достаточно громко сказала Ирис, привлекая внимание Гербулова. — Да? — Не поможете в тренировках со стрельбой? — на выдохе проговорила Жемчужная, внимательно следя за реакцией. — Конечно, завтра вечером и начнем. Давай часов в шесть на стрельбище. Он не стал задавать лишних вопросов. Ведь Ирис не нашлась бы, что на них ответить. Вместо этого Гербулов добродушно улыбнулся и уже уходя, добавил: — Я верю в тебя. Напомни всем, что когда-то ты была одной из самых метких в сборной, Ирис....
Еще три года назад, принимая решение покинуть биатлон и уйти в лыжи, девушка и подумать не могла, что захочет вернуться назад. Сейчас же она держала в руках винтовку, которую попросила привезти из дома. Руки слегка дрожали. Ведь Ирис не притрагивалась к ней целых три года. Три года не стояла она на стрельбище и три года Ирис не ощущала такого волнения. Жемчужная вышла из гостиницы и постаралась как можно более уверенным шагом пройти в сторону спортивного комплекса, впрочем, сейчас там никого не должно было быть. Биатлонисты из группы Крючкова, занимались там тогда же, когда и они, лыжники. А сейчас у всех было свободное время. В каком-то смысле Ирис чувствовала себя шпионкой. Не хотелось попасть сейчас в руки ее тренеров. — Добрый вечер, — поздоровался Гербулов, рассматривая уже разминающуюся девушку. — Вижу, настроение боевое? — Добрый, — Ирис кивнула, — больше чем боевое, если честно. Но и волнение тоже присутствует. — Это нормально, — почесал подбородок стрелковый тренер, — как давно винтовку в руки не брала? — Три года примерно. — Начнем с простой разминки. Ты если что, не обижайся, я всегда с мужской сборной работал, а девушки у нас более тонкой душевной организации, — слегка извиняющимся тоном сказал Гербулов, прекрасно понимая, что иногда может быть излишне строгим или даже грубым. Его удивила реакция девушки, она просто отмахнулась и кивнула. — Я сюда не за нежностями пришла, а научиться стрелять, — строго сказала девушка, поправляя волосы, собранные в хвост. Тренировка началась с простого комплекса упражнений, которые все новички выполняли перед стрельбой в самом начале карьеры. Иногда тренер поражался Ирис, ведь она молча выполняла весь комплекс упражнений и делала всё очень верно. Примерно два с половиной часа они посвятили простым упражнения по стрельбе, но важно было, чтобы тело постепенно вспомнило, что такое «рубеж». — Готова сделать десять пробных выстрелов? — Гербулов изогнул брови, думая, что сейчас любая бы отказалась. Во-первых, сегодня был полный тренировочный день в рамках сбора, на котором он успел понаблюдать за лидером сборной. Она была всегда абсолютно собрана, выполняла все упражнения и делала даже больше других. — Да, — девушка слегка кивнула и при этом ее голос не дрогнул. Подойдя к чехлу, Ирис достала винтовку и на миг замерла. Будто здороваясь, она, легко касаясь пальцами, провела линию по стволу винтовки, а потом, глубоко вздохнув, взяла протянутые тренером патроны. Через пару секунд винтовка была заряжена и даже каким-то отработанным движением оказалось за спиной. На самом деле руки помнили сами, как все это делать. — Знаешь, сейчас стреляй просто в своем ритме. И встань в стойку и лежку, как помнишь, делай все в свое удовольствие. Хочу посмотреть и решить, что дальше делать с нашими тренировками. На эти слова Андрея Александровича лыжница кивнула и подошла к коврику с цифрой один. Уже знакомым и отработанным жестом спортсменка сняла винтовку, приземлилась на колени, после чего вставила обойму и легла. Сейчас Ирис чувствовала себя очень странно и знала, что лучше к пульсу и сердцебиению не прислушиваться. Именно поэтому пару первых выстрелов прошли ровно в цель. На секунду замерев, лыжница услышала, насколько часто бьется ее сердце и от этого даже шумит в ушах. И наверное именно поэтому третий выстрел прошёл мимо. Далеко мимо. Глубоко вздохнув и закрыв глаза, Жемчужная досчитала до десяти и, открыв глаза, долго не думая, закрыла четвертую мишень. Пятый же выстрел опять был мимо. Быстро встав с колен, девушка закинула винтовку за спину, после чего опять изготовилась стрелять. Она вспомнила, что всегда любила стойку, ибо у нее всегда она лучше получалась. Сейчас приняв нужную позу, девушка слегка прогнулась в спине, смотря на пять черных кружочков. « — Знаешь, какой самый главный секрет в биатлоне для победы?» — в голове вспомнились слова Воронова. « — Просто надо наслаждаться всем: скоростью, снегом, гонкой, а главное — стрельбой. Как только научишься получать удовольствие от своей стрельбы, так победишь саму себя и других, Ирис. Я знаю, что ты у нас любишь слишком все анализировать, но просто получай удовольствие». И сейчас девушка улыбнулась и смогла закрыть три мишени, одну за другой. После чего промазала четвертым и пятым. Зло закинув винтовку за руку, Ирис расстроенно и одновременно злясь на себя, смотрела на Гербулова. — Будем работать, — просто пожал плечами Андрей Александрович и подмигнул девушке. — Спортивный Олимп никому так просто еще не поддавался, Ирис....
Следующие несколько дней прошли в таком же ритме. По вечерам Ирис занималась с Гербуловым, общалась с Устюговым. Для неё эти занятия стали настоящей отдушиной. К сожалению, Ирис постоянно видела оценивающие или сочувствующие взгляды ребят из сборной. А девочки могли переплюнуть самых ядовитых змей в том яде, который проливали за её спиной. Шепотки раздражали, выводили из себя. А сегодня у девушки день не задался с самого начала. Во-первых, она проспала пробежку, хоть эта и была «личная» тренировка, которую она выполняла сама, иногда в компании Сергея. На зарядку Ирис все-таки опоздала, при этом получив от тренеров только суровый взгляд. Знаете, все думают, что зарядка на сборах — это два притопа, три прихлопа. Возможно, в школе или лагере это так, но в профессиональном спорте зарядка была именно полноценной утренней тренировкой, где выполнялась большая часть силовых тренировок на день, поскольку в течение дня не всегда было на это время. Именно поэтому практически вся сборная после зарядки направлялась в душ, а только потом на завтрак. Ирис задержалась, разговаривая с тренером, и в раздевалке осталась самой последней, и там ее уже поджидала Юля. — Что такое? Королевам лыжни не нужно вовремя приходить на тренировки? — вылила свою порцию яда она. — Вот что за бред ты несёшь? — Ирис пожала плечами, проходя мимо неё к своему шкафчику. — Какая я королева? — Ай, Жемчужная, можешь не строить из себя невинную овечку, тренера с тебя чуть пылинки не сдувают. «Ирис то», «Ирис сё». — Юля передразнила кого-то из тренерского штаба. — «Посмотрите, Ирис дольше всех занимается, старается и работает, оттуда результаты». Ирис просто стояла, как громом пораженная, ей давно не было так неприятно, даже после того письма Белоруковой. — Прям белая и пушистая, Ирис. Вся из себя правильная, Легкова обвинила в измене, а сама уже с Устюговым зажигаешь? Ты просто стерва, тебе не место в нашей команде! Не место высокомерной стерве, которая думает только о себе! — зло зашипев, Юля гордо удалилась из раздевалки. Вице-чемпионка тотала только лишь захлопала глазами, прогоняя непрошенные слезы. Она ведь поняла, что Юля сейчас высказала мнение всей женской команды. В последнее время все-таки девушки больше поддерживали Белорукову, чем Ирис, и она это чувствовала. Вздохнув поглубже, девушка кивнула сама себе и прошла в душ....
— Ирис, — проговорил Гербулов. — Мы можем с тобой поговорить? Девушка кивнула, озадаченно смотря на Андрея Александровича. В целом, она достаточно неплохо подтянула стрельбу за всё это время, а мысли о переходе стали всё чаще посещать голову. Кто только там ее ждёт… Ирис боялась пропустить олимпийский сезон, как получилось с Сочи в 2014 году. Тренер присел на коврик для стрельбы, рядом примостилась Ирис. Гербулов был серьезен как никогда. — Ирис, я… даже не знаю с чего начать, — глубоко вздохнув, начал он, — я знаю всю ситуацию с той олимпиадой и знаю почему всё так получилось. Сейчас же я уверен в том, что ты сможешь восстановить стрельбу. Да и нашей сборной не помешает такой человек, как ты… Гербулов замялся, почесал затылок. — Я вижу тебя в нашей сборной, я верю, что ты сможешь отобраться в основу на олимпиаду, вот может и ты подумаешь о переходе? Ирис удивленно хлопала глазами, явно не ожидая такого поворота событий и очень смущаясь. — Я боюсь, — честно призналась девушка. — И сомневаюсь, совсем ничего не знаю в последнее время. Спасибо вам за все, Андрей Александрович, я… мне надо подумать. Жемчужная стремительно вскочила с коврика и, схватив свои вещи, убежала со стрельбища....
Ирис наверное впервые за долгое время отпросилась с тренировок, и её отпустили, даже не попросив дать объяснений. Ей доверяли. Сейчас она стояла около здания администрации Тюмени, нервно переминаясь с ноги на ногу и то и дело проглядывая на часы. Ирис ожидала встреча с Президентом Союза Биатлонистов России, Александром Кравцовым. Разговор с Гербуловым, ссора с Юлей стали последней каплей. Но самое главное — Жемчужная сама вспомнила, что такое биатлон. Взяла винтовку и стала практиковать стрельбу, и, кажется, заново влюбилась в этот вид спорта. Ирис стояла и медлила, хотя все равно пришла намного раньше. На ней было простое темно-синее деловое платье, туфли на каблуке, гладко расчесанные волосы она убрала в хвост. В руках была папка с документами, необходимыми для перехода. Смотря на соседние улицы, у девушки в уме стали всплывать строки ее любимой песни (2):Очень давно, с тех самых пор, Когда я научилась читать И разучилась плакать, С тех самых пор, Куда бы я ни шла: По Нижней Масловке Или по Верхней Первомайской, Я чувствую себя Бездомной собакой… Но вас шокируют такие вещи…
Сегодня, как никогда, Ирис ощущала себя героиней именно этого произведения.Вы называете меня королевой. Вы дарите мне цветы и платья. Я очень люблю цветы и платья, Мне всё это очень идёт. Пять минут Я чувствую себя королевой, (И как поёт одна девушка) Все хорошие вещи приходят, Все хорошие вещи приходят, К тому, кто их ждёт.
Сочиню песню про дом, И у меня появится дом, Спою про счастье и удачу, И они придут, стоит лишь захотеть! А когда закончатся все желания Я выкурю трубку, Просто так, без удовольствия, И спою с надрывом: (Как поёт один парень) Пятьсот песен, и нечего петь!
Почему-то именно эти строки сейчас крутились в ее голове, хоть это и было песней, в голове именно читалось как стихотворение. Ей нравилось именно это прочтение.Я стою на углу пяти улиц, Надо мной летит крошечный шарик. Ему легко, потому что Он круглый и полый. Я стою на углу пяти улиц, Идёт снег, Я застёгнута на все пуговицы, Я застёгнута на все пуговицы, Но чувствую себя голой! Вас шокируют такие вещи…
Многих шокируют вещи, которые могут сказать о жизни. Раньше Ирис сама была такой, но в спорте поняла, насколько была не права.У меня на ладошке Кофейное зёрнышко. А значит, вся вселенная. Это так просто понять, Это так просто понять: В каждом зёрнышке Спрятана вселенная! И уж это зёрнышко точно У меня никто не сможет отнять!
Сейчас девушка сжала в руках невидимое зернышко. И этим зернышком был биатлон. И она обязана его сохранить, и Ирис не собиралась его отдавать кому-то. Спустя несколько часов переговоров, Ирис с улыбкой вышла из здания администрации. В целом, Кравцов с радостью воспринял эту новость, и она услышала самое главное «Мы обещаем дать тебе ответ через четыре дня, дело серьёзное, нам надо посоветоваться.»