«Если поблизости нет выхода, следует создать его самостоятельно, из подручных материалов». © Макс Фрай. Лабиринт Мёнина.
Любое утро начинается с кофе, так утверждают многие. Ирис с этим была полностью не согласна. Обычно ее утро начиналось со стакана воды, после которого шла утренняя зарядка. Сегодня тренеры решили уже с утра пораньше выжать из спортсменов все соки, и поэтому зарядка больше походила на полуторачасовую силовую тренировку. Именно поэтому Ирис сейчас быстро лавировала по лабиринтам комплекса, подбираясь к столовой — она с утра мечтала о кружке кофе и завтраке. В кафетерии было многолюдно — все лыжники старались закинуться такими нужными калориями, а вместе с ними и многие тренеры. Лыжница поискала взглядом Сергея и с разочарованием заметила его, сидящего за общим столиком. В последнее время они завтракали позже обычного и не сталкивались с ребятами хотя бы с утра. Совсем не хотелось идти за общий столик, тем более, что там тоже сидели Легков и Белорукова. Глубоко вздохнув, Ирис поспешила в сторону стоек с едой, чтобы, наконец, выбрать себе завтрак. Сегодня в рацион девушки попала простая овсяная каша, в которую она накидала несколько кусочков банана, киви и апельсина. Лыжница быстро налила себе кофе, после чего взяла ещё пару вафель, политых, кажется, карамельным сиропом. Подойдя к столу, она удивилась, что там совсем было тихо. Ребята переговаривались друг с другом, но не общались все вместе. Ирис присела рядом с Сережей, аккуратно потрепав того по волосам, за что получила недовольный взгляд от друга. Всё-таки его обиженная моська всегда заставляла Ирис улыбнуться. Напротив них сидела «любимая» парочка. Александр прожигал взглядом Устюгова и Жемчужную. — Приятного аппетита, — Ирис мягко улыбнулась, принимаясь за завтрак. — Приятного, Жемчужинка, — Усмехнулся Устюгов, так же ероша ей волосы. Отомстил, блин. Ирис удивилась, невольно сравнивая атмосферу за столом лыжников и биатлонистов. Сколько Жемчужная себя помнила, у биатлетов всегда было шумно, весело или, по крайней мере, уютно. Лыжники же в основном оказались жуткими индивидуалистами, общались каждый друг с другом, но тёплой командной атмосферы совершенно не было. У парней общение между собой происходило лучше, но, а у девчонок всё было так же, как и в обычном женском коллективе....
В последнее время на тренировках Ирис постоянно хотелось закатывать глаза, чтобы увидеть, к примеру, мозг. Ибо откуда, непонятно, появилась дружба между всеми девочками и Юлей. Ирис же лишь изредка перекидывалась пару фраз со Светой. Лыжница понимала, что ситуация в команде меняется, и что в основном девушки шептались за ее спиной. Это было очень неприятно, от слова совсем. Однажды, во время тренировки Ирис пила воду и была в наушниках, а рядом стоящие Юля и Полина ее не заметили, поэтому продолжали обсуждать свои дела. Вовремя закончившаяся песня помогла Жемчужной услышать часть их разговора. — Представляешь, она теперь встречается с Устюговым, — говорила в полголоса Юля, полностью погрузившись в выдуманные ею же самой подробности жизни Ирис. — Да ладно? А как же Саша? Я вообще не понимаю, почему они расстались, — Полина удивленно пожала плечами, внимая словам Юлии. — Ой, вот и расстались. Решила перейти на более молодого и, видимо, как она считает, более перспективного. Легков в этом году без призовых остался, больше половины сезона пропустил, — Белорукова что-то ещё рассказывала подруге, а Ирис уже не слышала. Господи, в такие моменты хотелось очень сильно закатить глаза, или просто постараться сделать так, чтобы разглядеть мозг девушек из сборной. Говоря начистоту, Ирис совсем не была удивлена тому, что Белорукова распускает про нее слухи. Её больше удивляло то, что эти слухи расходятся с такой скоростью, и что в них верят… Брюнетка покачала головой и отошла подальше от «подруг», которые продолжали с завидным интересом обсуждать ее личную жизнь...
В целом, Ирис могла сказать, что сбор проходил в штатном режиме, делая поправки на то, что в кругу девушек ходила куча сплетен, она сама ждала ответа от СБР, и ко всему прочему у нее совсем не ладились отношения с тренером. Раньше они друг друга понимали с полуслова, и тренировки всегда были продуктивными и проходили, что называется, на ура. Сейчас же появился новый тренер по функциональной подготовке, который мог пользоваться только теорией, никак не соединяя ее с практикой. И если все остальные отмалчивались, а, значит, их вполне устраивал процесс, то Жемчужная постоянно высказывала свое недовольство. Их стычки начались чуть ли не с первой тренировки сбора и продолжались по сей день. Лыжницу не устраивало то, что он ровнял всех под общую копирку, совершенно не делая поправки на индивидуальные особенности каждого лыжника, точнее, лыжниц. Пока все перепалки проходили на «тихом» уровне, в основном все выражалось просто недовольным лицом Ирис, пару раз она делала замечания, а потом за свой язык наматывала дополнительные круги по стадиону. С каждой секундой Жемчужная все с большим нетерпением ждала ответа от Кравцова и СБР, понимая, что приняла правильное решение. Помимо постоянных стычек с новым тренером, у Ирис постоянно были перепалки с Сашей, который, со всей возможной язвительностью, всегда успевал припоминать ей Устюгова, её легкомыслие и быстрый «переход» на другую сторону. На самом деле Жемчужная не жалела, что с Сережей они тогда сыграли свою роль, только, честно говоря, однотипные подколы все больше и больше раздражали. Хотя девушка и понимала, что Легков это делает из-за злости. Всё-таки за полтора года отношений, Ирис успела изучить его от и до. Как и он. Саша умел давить на больные точки, и сейчас делал это без зазрения совести....
После многочисленных и изнуряющих тренировок сегодня, Ирис поняла, что настало время поговорить с Сергеем. И вот сейчас она ждала, когда друг откроет дверь своего номера. Внутри девушки поселился ком волнения, который хотел вырваться наружу в данный момент. Глубоко вздохнув, Жемчужная прикрыла глаза и слегка прикусила губу, ожидая Сережу. — О, привет, солнышко, — улыбаясь, поприветствовал её Устюгов, пропуская внутрь комнаты. В последнее время он тоже заметил, что Ирис постоянно в своих мыслях и что-то обдумывает. Но он совершенно не настаивал на разговоре, ведь знал, что в такие моменты лучше не трогать подругу, она сама придёт поговорить. Также не только Устюгов, но и все парни в команде заметили, что среди девочек отношения гораздо более накалённые, и сейчас они старались не лезть, чтобы и их не втянули в «девчачьи» разборки. Ирис осматривала комнату, кажется такую знакомую, ведь она практически повторяла комнату лыжницы, в отеле всё было однотипным. К своему удивлению, Жемчужная заметила, что тут достаточно уютно, как и во всем комплексе. — Я пришла поговорить, — с глубоким вздохом начала девушка, присаживаясь на кровать, наблюдая, как Сергей щёлкает кнопку электрического чайника. — Ириска, — Сергей уловил напряжённость подруги и внимательно на нее посмотрел, — что за напряги? Выкладывай свой разговор, а то ты начинаешь меня волновать. Устюгов устроился в кресле напротив девушки, а она внимательно смотрела парню в глаза. — Сереж, — ещё раз глубоко вздохнув, проговорила Ирис, — кажется, я совсем запуталась в своей жизни. Лыжник заметил, что губы Ирис предательски задрожали, а на глаза вот-вот выступят слёзы. Быстро встав с кресла, он обнял девушку, мягко погладил ее по спине. Он прекрасно знал, что если девушку практически довели до слез, значит, все плохо. Сложность в том, что лыжница редко плакала, и тем более при чужих, думая тем самым, что покажет свою слабость. — Только не говори, что ты убила Сашу с Юлей и тебе надо спрятать их трупы, — серьёзно проговорил победитель Тур де Ски, стараясь рассмешить ее. — Я, конечно, тебе помогу, только вот думаю, где нам взять столько литров серной кислоты. — Дурак, — с лёгким смешком проговорила брюнетка, стараясь отстраниться от парня, но он не позволил, оставляя её в своих объятиях, всё ещё слегка поглаживая по спине. — Все остальное не страшно, и мы справимся вместе, Ирис, — уже серьёзно добавил лыжник. — Рассказывай. — Я подала документы о переходе в биатлон, — на одном дыхании сказала Ирис, внимательно вглядываясь в голубые омуты глаз друга. Несколько секунд парень никак не реагировал, скорей он был просто удивлён, и глаза его выдавали. Сергей нахмурился, приподнимая брови. — И что ответили? — это был единственный вопрос, который пришёл Сергею в голову на данный момент. Сейчас нужно было переварить информацию, а это сложно. Конечно, видя успехи подруги, он предполагал, что СБР с удовольствием возьмут такую девушку к себе. Ведь в женском биатлоне ничего не ладилось, не было ни лидера, ни квоты. — Пока жду ответа, его ещё нет, — Ирис слегка отстранилась от друга. Сердце девушки сжималось от ожидания его реакции. Лыжнице было абсолютно всё равно, как отреагируют тренеры или федерация лыжных гонок, для нее важно было лишь мнение ее лучшего друга. — Может, ещё что-нибудь скажешь, Сереж? И, да, — девушка ещё раз прикусила губу, но сейчас внимательно смотрела в глаза друга. — Я ухожу не из-за Легкова. Пока между лыжниками воцарилось молчание, Устюгов обдумывал информацию, а Ирис слегка покусывала губу, ожидая его реакции словно приговора. — Я знаю, что это не из-за Легкова, уж поверь. Может там в этом решении и есть Легков, но процента три из ста. На самом деле, ты влюблена в биатлон по уши, я думал, что ты уйдёшь туда после олимпийского года, а не сейчас, — вздохнув, проговорил мужчина с улыбкой, приобнимая подругу. — Понимаю тебя и твоё состояние, полностью поддерживаю, ты справишься, и справишься со своей стрельбой. Главное помни, что ты у меня сильная и всё сможешь. — Спасибо, для меня это важно, — Ирис уткнулась в грудь парня, полностью расслабляясь. Почему она так боялась это разговора, это же ее друг, ее лучший друг. Он ее знает, наверное, лучше всех и поддержит всегда. — Я такая идиотка, — слегка рассмеялась лыжница, — так боялась этого разговора с тобой, прости. — Дурочка ты, — усмехнулся Устюгов, — я поддержу любое твоё решение. Всегда. Мне вот только будет не хватать тебя, Жемчужинка. — Меня ещё не взяли в биатлон, ещё отклонят заявку и останусь в лыжах. Потому что на данный момент с такой моей стрельбой только в воробьев целиться, — рассмеялась Ирис. — Давно пора посмотреть в глаза многолетнему страху и исправить всё, кто если не ты победит свой заскок? — Спасибо, ты опять чертовски прав, Устюгов, — лыжница слегка толкнула того в плечо, вставая с кровати и проходя к давно закипевшему чайнику, чтобы попить чай с ним. — Как атмосфера в команде, Ирис? — серьёзно спросил Сергей, следя за тем, как она разливает чай. — Как в логове змей, — пожав плечами, девушка протянула чашку другу. — Все перешли на сторону Юли и шипят на меня. Горечь звучала в голосе девушки, насколько бы сейчас она не старалась выглядеть беззаботной. Устюгов не понаслышке знал, как долго Ирис старалась сделать из женской сборной настоящую команду, которая бы друг друга поддерживала, хотя она так и не стала официальным капитаном команды. Практически полтора года ушло на создание тёплой атмосферы, которая была разрушена в один момент кознями Юлии. — А ты показываешь свои зубки и коготки в ответ? — усмехнулся лыжник, смотря на пар, который шёл из чашки. — В последнее время я просто игнорирую их, надоело сражаться. Жду ответа от СБР и ужасно волнуюсь. Я ведь не поспешила с переходом? Олимпийский год всё-таки, — девушка на секунду замолчала, собираясь с мыслями, — не хотелось бы во второй раз остаться без олимпиады. Сейчас Ирис высказала свой самый большой страх — не проявить себя в команде по биатлону и опять не поехать на олимпиаду, как было с Сочи 2014. В лыжной команде она ведь была лидером уже давно, и место в сборной себе гарантировала. — Кто не рискует, тот не выигрывает, Ириска, — спокойно сказал Сергей, цитируя когда-то сказанные слова подруги. — Ты сможешь, я уверен. У тебя есть все межсезонье, чтобы подтянуть свою стрельбу, и я в тебя верю. — Ты мой личный сорт психолога, Устюгов, — засмеялась девушка, полностью расслабляясь. К себе в номер Ирис вернулась достаточно поздно, потому что с Сергеем они успели поболтать ещё о многом. Сейчас на душе у девушки было легко, она была рада принятому решению и довольна разговором с Сергеем. Жемчужная смогла выложить ему все, что так давно копила в душе, а он просто поддержал ее правильным словом и простыми дружескими объятиями. Единственным неприятным моментом можно было назвать возвращение в свой номер, где она столкнулась с Белоруковой. И хотя Юля за эту короткую встречу не сказала ни слова, Ирис как никто понимала, что завтра слухов среди женской команды будет ещё больше. Ведь сама Жемчужная возвращалась так поздно, да ещё и из номера Устюгова. Игра в логово змей продолжится завтра, сегодня Ирис хотела просто отдохнуть и поэтому откинула мысли о Саше, Юле и о слухах....
Подходя к зданию администрации города Тюмени, у девушки было плохое предчувствие. Ещё бы, сегодня ей предложили встретиться с Еленой Валерьевной Вяльбе, а это никто иная, как президент Федерации Лыжных Гонок России. В прошлый раз Ирис была здесь в тот день, когда предстоял разговор с Кравцовым, и тогда она чувствовала себя гораздо увереннее, чем сейчас. Слегка вздохнув и посмотрев на часы, Жемчужная вошла в здание администрации. Сегодня на встречу она надела простые бежевые брюки скинни и лёгкую шелковую блузку бордового цвета, которую купила совсем недавно. Всё-таки идти на встречу с президентом Федерации в джинсах и спортивной футболке не хотелось. Ирис понимала со всей ответственностью о чем будет этот самый разговор, и понимала также, что разговор будет не из приятных. Быстро пройдя по длинным коридорам, Жемчужная остановилась возле кабинета министра спорта Тюмени и постучала. Получив положительный ответ, она вошла, при это осматривая его. Вяльбе при появлении лыжницы всего лишь приподняла голову, но и быстрого взгляда было достаточно, чтобы отметить, что Ирис Жемчужная в жизни выглядит строго и решительно. Вяльбе тяжело вздохнула. Конечно, она не собиралась так просто отпускать лыжницу в биатлон, да ещё и в олимпийский сезон. К сожалению, единственным человеком, кто был в десятке сильнейших в общем зачёте кубка мира была именно она, а ее ближайшая соратница занимала «почётное» двадцать восьмое место, и это совсем не впечатляло. — Добрый день, Ирис, проходи, присаживайся, — Елена Валерьевна постаралась теплее улыбнуться лыжнице, рукой указывая на стул напротив. — Добрый, Елена Валерьевна, — Ирис кивнула и присела на предложенное место. В воздухе чувствовалось напряжение, которое, конечно, возникло между двумя женщинами, но пока никто не спешил начинать разговор. — Будешь что-нибудь? Чай, кофе, сок или воду? Вяльбе внимательно изучала собеседницу, понимая, что скорей всего простые уговоры тут не помогут. Тем более, совсем недавно, практически в конце сезона, она отклонила заявку Жемчужной на индивидуальную подготовку. И этим, несомненно, вызвала гнев спортсменки, сидящей напротив. Президенту ФЛГР не хотелось повторения истории с биатлонистами, именно поэтому они никого не пускали на индивидуальную подготовку. Она считала, что лидеру не положено готовится отдельно от сборной, ведь всем своим видом она должна показывать пример. Вяльбе понимала, что отлично готова к разговору, ведь она подготовилась к нему и собрала все слухи, чтобы применить их в беседе и тем самым воздействовать на подопечную. — Нет, спасибо, — Жемчужная взмахнула головой, отказываясь от предложения, от чего волосы собранные в высокий конский хвост слегка повторили движения ее головы. — Вы о чем-то хотели со мной поговорить, Елена Валерьевна? Ирис постаралась выглядеть как можно более расслабленно, чтобы не выдавать своего напряжения и не показывать своего страха. Хотя страхом это было назвать сложно, но все же «верхушки» в России всегда не прочь были надавить на подопечных, а потом и подпортить жизнь, если уж ты не согласился со мнением вышестоящего руководства и сделал по-своему. — Хорошо, я думаю, ты знаешь о чем мы будем говорить, — серьезным тоном начала президент ФЛГР, а Ирис только оставалось, что кивнуть и пожать плечами, что могло расцениваться, как «догадываюсь, но не особо уверена». — Почему ты решила перейти в биатлон? — Елена Валерьевна не любила ходить вокруг да около, именно поэтому решила задать вопрос сразу в лоб. Ирис на секунду растерялась, после чего помотала головой, как бы отгоняя беспокойные мысли и волнение от себя. — Вы же знаете, что к вам я перешла из биатлона, вот, я думаю, пришло время вернуться назад, — Жемчужная улыбнулась, смотря прямо в глаза женщине. Вяльбе покоряло то, что девушка абсолютно ее не боится, или очень удачно это скрывает, отвечает, смотря в глаза. — Ты же понимаешь, что мы не можем отпустить тебя накануне Олимпиады, — женщина внимательно смотрела на лыжницу, которая только расправила плечи и села ровно, она совсем не тушевалась под строгим взглядом, как делали это многие коллеги, даже мужчины. Иначе как бы Вяльбе сохраняла свой пост так долго? Ирис и на эту фразу лишь легко пожала плечами, ничего не отвечая. — Всё-таки я позвала тебя для разговора, Ирис, — Вяльбе строже посмотрела на вице-лидера тотала, — я надеюсь, что ты заберёшь свое заявление из СБР. Ты нужна лыжному спорту, ты лидер команды и не имеешь права оставить команду перед таким ответственным стартом. — Ой, как вы быстро вспомнили, что я лидер женской команды. Только почему-то это ушло на второй план, когда я просила вас перевести меня на индивидуальную подготовку, там никак привилегий для меня не предполагалось, — лыжница проговорила это спокойным голосом. — Потому что лидеры команды должны показывать пример и заниматься вместе с командой, а не быть на индивидуальной подготовке, — Елена Валерьевна качнула головой, настаивая на том, что права. — Я хочу перейти в биатлон, и все равно это сделаю, — Жемчужная говорила это твердо и с полной уверенностью, спокойно смотря руководительнице в глаза. — Сбегаешь от проблем? Или сбегаешь от Легкова, который тебе изменил? — Женщина решила пойти ва-банк, надавливая на больное, тем самым заставляя стушеваться своего, как она думала, более слабого и неуверенного оппонента. — Мне жаль вас, если вы думаете, что я сбегаю от проблем. Ирис стоило многих усилий, чтобы сохранить свой голос ровным, спокойным и даже сделать его ещё более ледяным, чем до этого. Ни одна мышца ни дрогнула на лице при упоминании Саши или его измены. Единственное, что отметила для себя девушка, откуда же черпает информацию Вяльбе. — Я понимаю, что все аргументы Вы уже исчерпали, я поэтому пойду. Ирис встала из-за стола и прошла к выходу, но остановилоась от фразы, сказанной ей в спину: — Ты все равно спокойно туда не перейдёшь, Жемчужная, я тебе это обещаю, — зло прошипела Елена Валерьевна, ибо другого слова Ирис так и не смогла подобрать к ее угрозе. Настоящая змея. Проигнорировав последние слова, девушка вышла из кабинета, хлопнув дверью. Она была зла. Зла на Вяльбе за ее намёки на слабость девушки, и зла на то, что та думала, будто Ирис бежит от проблем, а еще девушка была зла на себя, что не смогла сдержаться и хлопнула дверью....
Зайдя в номер, Ирис в очередной раз сильно хлопнула дверью, да так, что испугалась сама. Вздохнув и кинув сумку на кровать, девушка присела, закрыв лицо руками. В эти дни, пока в СБР тянули с ответом, девушка каждый раз натыкалась на какие-то препятствия, которые заставляли ее задуматься, а правильно ли она делает? Правильным ли было решение оставить команду, когда ты на протяжение трех лет ее бессменный лидер, а ближайшая от тебя девушка находится на двадцать восьмом месте. Правильно ли все это делать в Олимпийский год? А вдруг она опять не попадает в состав сборной по биатлону на Олимпиаду и останется в резерве? Именно такие вопросы одолевали девушку, пока она смотрела на потолок в своем номере. Сможет ли Ирис максимально реализоваться в биатлоне? Наладит ли свою стрельбу, которую пока можно назвать «стрельба по воробьям», но никак ни по мишеням. С другой стороны, если есть препятствия, значит люди идут правильным путём, ведь как известно, самая лёгкая дорога привела в ад. Встав с кровати, на которую до этого легла, девушка нашла сумочку и достала оттуда телефон. — Привет, мам. Ирис судорожно вздохнула, пытаясь остановить слезы, которые подступили к горлу, как только она услышала маму. Ей захотелось, как в детстве, просто рассказать матери все свои проблемы, после чего мама просто погладит по голове и скажет «все будет хорошо». — Я так по вам скучаю. — Привет любимой дочери, — лыжница чувствовала, как мама улыбается на том конце провода. — Мы тоже по тебе скучаем, наше солнышко, как ты? Глубоко вздохнув, Ирис поняла, что больше не может сдержать слез и плачет, совсем как маленькая. Пришлось собрать себя в руки и успокоиться, она постаралась выровнять голос, чтобы ответить маме. — Мама, все хорошо, правда, — всхлипывая, ответила Жемчужная. — И плачешь ты видимо от радости, милая? — мама на другом конце провода, наверное, улыбнулась, согревая теплотой своих слов. — Мам, — Ирис глубоко вздохнула, — я хочу перейти в биатлон, и уже даже подала заявление в СБР. Но теперь не могу понять, правильно ли я поступлю по отношению к команде, уходя перед такими важными стартами? Смогу ли я себя проявить ещё раз в биатлоне? И Ирис принялась рассказывать о своих переживаниях маме, которая просто слушала дочь, не перебивая. Единственное, что Жемчужная не рассказала, это про Сашу и его измену. Только вскользь упомянула о расставании с ним. — Знаешь, — девушка прислушалась к словам мамы на том конце провода, — я думаю, это правильное решение. Ирис оставалось только слегка всхлипнуть, а слез уже не было. — Ты любишь биатлон, и я уверена, что ты справишься, милая. Конечно, тебе страшно, но это нормально, ведь грядут большие перемены в твоей жизни, но я уверена, они будут только к лучшему. Не думаю, что ФЛГР думало о тебе, когда отказывало в индивидуальной подготовке, почему ты сейчас должна думать о них? А команда? Кому нужно — поймёт, а на остальных тебе должно быть все равно. Мы с отцом всегда поддержим тебя, какое бы решение ты не приняла. Я ведь знаю тебя, родная, ты приняла это решение обдуманно, раз уж подала документы в СБР, значит готова. Мы любим тебя, Ирис, — закончила мама свою речь. — Как я тебя люблю, мамочка, — единственная фраза, на которую хватило Ирис, и она уже легче и свободнее вздохнула. — Спасибо за поддержку, передавай привет папе. Вы у меня лучшие, а сейчас я тогда пойду спать. Ирис улыбнулась в трубку, твердо зная, что ее мама самая лучшая на свете. Ей удалось практически за секунду разрушить все её сомнения по поводу перехода. — Спокойной ночи, и ещё раз спасибо, люблю тебя. — Спокойной ночи, родная, мы тебя любим. После разговора с мамой девушка улыбнулась каким-то своим мыслям и стала готовиться ко сну. Она была рада, что родители ее поддерживают даже в таком сумасшедшем поступке, как переход в биатлон в олимпийский год. Уже лежа в кровати, Ирис подумала о совсем небольшой причине перехода в биатлон, которая занимала процентов десять, может чуть больше. Но всё же имела место быть. Этой причиной был кареглазый биатлет, который успел покорить ее в отпуске. Сейчас, лежа в кровати, Жемчужная вспомнила Антона, его улыбку, от которой становится легче и теплее, его добрый взгляд, красивый оттенок карих глаз. У самой Ирис глаза были темно-карего цвета, очень тёмного, а у Антона они скорей были коньячного цвета с вкраплениями тёмного. Они завораживали Ирис во время их общения. В последнее время Ирис не позволяла себе отвлекаться на посторонние темы, особенно такие темы, как парни. Сейчас ей хотелось провести свой сезон в достаточно новом виде спорта на все сто процентов, и не отвлекаться на парней. Но, кажется, кто-то засел в ее голове конкретно и надолго, хоть она и не хотела признаваться себе в этом....
Ирис сама понимала, что звонок от СБР должен был быть в течение пары следующих дней, ведь прошла уже неделя, и решение они приняли. Оставалось пока только гадать какое, положительное или отрицательное. Сейчас же Ирис тренировалась в одиночестве на стрельбище стадиона «Жемчужина Сибири», отрабатывая свою стрельбу, стараясь вспоминать все указания Гербулова. Сейчас был подход к стрельбищу, после нескольких кругов. Лыжница уже метров за триста сбросила скорость, чтобы восстановить дыхание и подойти к стрельбе в своём ритме. Честно, самой лыжнице понадобились несколько долгих тренировок, после которых она поняла, на каком именно пульсе надо подходить. К сожалению, за три года в лыжах, она подрастеряла все эти навыки. Вспоминалось все с трудом, но ведь вода камень точит. Занимая первый коврик, Ирис кинула палки, заученными движениями снимая винтовку со спины, опустилась на колени, после чего приняла удобное положение. «Не слушать пульс, не прислушиваться к сердцебиению» Такую фразу повторяла себе Жемчужная, как мантру. Первый выстрел — закрыла, второй — закрыла, третий — закрыла. «Как быстро бьётся сердце, интересно, так же как текут секунды, и как громко» Четвёртый и пятый выстрел ушли мимо, девушка разочарованно вздохнула. Сколько раз она говорила себе не вслушиваться в биение сердца, сбивает ведь. Ирис оставалось только уйти на штрафные круги и продолжить тренировку. Отработав положенные круги, лыжница опять подошла к стрельбе. На этот раз это была стойка, которую она в отличие от лёжки всегда любила больше. Многих когда-то удивляло то, что процентовка на «стойке» всегда была выше «лёжки», но вот полюбила Ирис больше стойку, и ничего тут нельзя было поделать. Быстрая изготовка, которая уже доведена до автоматизма, и вспомнилась легко даже спустя три года. Начать стрелять с центра, тем самым обманывая свой мозг, который любил промах последним. Первый — точно. Лыжница после этого ушла вправо, выцеливая второй и третий выстрел, которые так же смогла попасть. Теперь оставалось ещё два чёрных глазка, которые нужно было закрыть. Сначала самый крайний, потом второй слева. Тактика, которую так давно выработали Воронов и Жемчужная, ещё в те времена, когда последний выстрел мешал девушке завоёвывать медали. Психологический приём, который мозг воспринимал просто прекрасно. Если закрывать последним выстрелом второй глазок слева, то мозг не воспринимал его как последний. Быстро нажимая на курок, девушка с улыбкой на лице заметила как чёрная мишень превратилась в белую и улыбнулась себе. — Ес, — Ирис радостно вскинула руку в веселом жесте. Она отъехала назад, остановилась и в ту же секунду услышала, что где-то названивает ее телефон. Быстро скинув лыжи, она подбежала к месту, где оставила вещи, и увидела незнакомый номер, после чего взяла трубку. — Слушаю, — Ирис почему-то волновал этот звонок, хотя она ещё не знала, от кого он. — Добрый вечер, Ирис, — услышала она смутно знакомый мужской голос, — Кравцов тебя беспокоит. Ирис оставалось только слегка вздрогнуть, она так долго ждала этого звонка, но оказалась совершенно не готовой к нему. — Добрый, Александр Михайлович, — Ирис взволновано прикусила губу, значит, сегодня она получит ответ на свой запрос. — Я не люблю долго тянуть, — руководитель СБР внимательно прислушивался к реакции Ирис. Ещё когда неделю назад она пришла к нему на встречу сама, он удивлялся. Конечно Кравцов не был дураком, и понимал, что такой человек может очень хорошо усилить их женскую команду. Ведь он сам в этом году хотел предложить то же самое этой сильной лыжнице, она же его опередила. Положительное решение было принято практически мгновенно, только вот все остальные дела так быстро не решались. Сначала очень долго не поддавалась лыжная федерация, и они только сегодня смогли, наконец, найти решение вопроса. — Союз биатлонистов принял решение по поводу твоего перехода в биатлон, — от сильного волнения Ирис ещё сильнее прикусила губу, а сердце бешено заколотилось, и это было уже не от быстрого бега или недавней стрельбы. — Мы рады приветствовать тебя в нашей команде, Ирис. В этот момент для девушки ни осталось ничего кроме огромной радости, но в тот же момент и какой-то опустошённости. С момента разговора с Еленой Валерьевной прошло несколько дней, и только сейчас девушка осознала, как она все это время переживала о возможных «палках в колеса», про которые говорила Вяльбе. Сейчас же с сердца упало как будто бы сразу два огромных камня. — Я очень рада, спасибо, — на выходе сказала девушка, стараясь прям тут не пуститься в пляс. — На почту завтра придёт письмо с временем и местом следующих сборов. Поздравляю с переходом, Ирис. Надеюсь, сработаемся. — Кравцов достаточно официально закончил разговор, после чего первый отключился. А Жемчужная так и осталась стоять одна среди стадиона «Жемчужина Сибири» с телефоном в руках. Кажется, она начинает свой новый путь....
Последние пару дней сбора лыжников прошли в штатном режиме. Во-первых, хоть девушки и старались как-то задеть Ирис, она совсем на это не обращала внимания, ведь понимала, что это последние деньки с командой. Во-вторых, она никому не собиралась сообщать о своем переходе, кроме Сергея, который уже был в курсе. И даже тренер по функциональной подготовке в последние дни сбора был необычно тихим, да и сама Ирис старалась обойтись без конфликтов. Сейчас же Жемчужная направлялась в зал, чтобы выполнить положенную ей по нагрузкам кардиотренировку. Обычно в это предобеденное время зал пустовал, поскольку все собирались на обед. Лыжница же хотела пообедать позже, поэтому находилась там. В последние деньки настроение было хорошим, лето, наконец, полностью вступило в свои права, и целыми днями светило тёплое и приветливое солнышко, хотя когда они работали на стадионе, это слегка усложняло задачу. Зайдя в зал и слегка пританцовывая под музыку, которая звучала в плейере, девушка подошла к велотренажёру, и тут неожиданно на её плечо легла чья-то рука. Жемчужная даже подскочила на месте, резко выдернула наушники и серьёзно посмотрела на смеющегося Сергея. — Совсем не смешно, Устюгов, — слегка выпятив губу, проговорила лыжница и, отвернувшись от друга, села за тренажёр. — Не обижайся, а, — парень с улыбкой занял тренажёр рядом, ведь он был тут с точно такой же целью, что и Ирис. — Лучше рассказывай, готова к переходу? Пока Сергей и Ирис крутили педали, девушка упорно молчала, делая вид, что обижается на парня. На самом деле отвернувшись, с улыбкой ждала его действий. — Ну, Ириска, не смешно же, прости, я это, — парень почесал голову, — просто пошутить решил. — А если бы я заикой осталась, а? — Сначала Ирис начала серьёзным голосом, но после того, как посмотрела на удивлённое лицо Устюгова, рассмеялась. Он был растерян, ведь обычно девушка не обижалась на такие мелочи. После чего уловил, что его тоже разыграли и засмеялся. — Вот ты же зараза, Жемчужинка, — показав язык, проговорил парень, меняя режим. — Какая есть, других можно найти сейчас в столовой, — покачав плечами, девушка продолжила крутить педали. — Волнуешься? — уж кто-кто, а Сергей всегда понимал ее с полувзгляда, даже не с полуслова. — Ужасно, но пока стараюсь наслаждаться последними деньками лыжного сбора и не думать об этом, — девушка улыбнулась и продолжила тренировку. Теперь ребятам пришлось на время замолчать, чтобы каждый смог выполнить свою тренировку и не отвлекать другого. После тренировки смеющиеся ребята быстро пообедали в столовой, где уже никого не было, и разошлись на тренировки к командам....
Ирис удивлённо рассматривала Санкт-Петербург через окно машины, стараясь понять, как же давно ее не было в родном городе. Питер всегда отличался от Москвы. Шумная и вечно неспящая Москва всегда больше привлекала молодёжь, в то же время она была и «работающим» городом, и ночным. Ночью в Москве всегда было куда пойти, миллионы клубов, баров и ресторанов. Санкт-Петербург, несмотря на многомиллионность жителей, умудрялся быть уютным и тихим. После того, как девушка провела пару деньков с родителями, ехать на сборы в новую команду было как-то легче. Машину вёл папа, который вызвался подвести ее к месту сбора, всячески отклоняя идею такси. — Волнуешься, солнышко? — неожиданно вывел голос папы из мыслей Ирис. — Только если чуть-чуть, всё-таки совершенно незнакомая команда, — Жемчужная глубоко вздохнула, даже не представляя, как пройдёт ее знакомство с биатлонистами. С одной стороны, она знала, что в команде есть Дима Малышко и Антон Шипулин, близкие друзья Саши. И вот тут начиналась основная загвоздка — как же отреагируют на её появление парни? Ирис совсем не хотелось начинать общение с напряжения, особенно с капитаном команды, Антоном Шипулиным. С другой стороны в команде были уже двое знакомых — Антон Бабиков и Матвей Елисеев, но тут у девушки включалось волнение в другой степени. В последнее время, Ирис понимала, что много позволяет себе думать о Бабикове. И поэтому сейчас ей было сложно понять, как же вести себя рядом с этим ужасно милым, но временами таким наглым биатлонистом. Ещё из сборной она знала, по слухам, что есть вечно спокойный и серьезный Макс Цветков, а в его противовес вечные шутники Алексеи: Слепов и Волков. А что говорить про других ребят — вообще сложно. Девушка в последние дни посмотрела несколько биатлонных гонок и интервью ребят, но так и не составила никакой картины, чтобы это помогло ей успокоиться. Ещё были девушки, с которыми у Ирис всегда была проблема в общении. Но для себя она отметила Олю Подчуфарову и Катю Юрлову, эти две девушки были, по ее мнению, самыми приятными и лёгкими на подъем, именно поэтому Жемчужная хотела бы познакомится с ними первыми. Смотря в окно на хмурый Питер, девушка услышала из колонок машины знакомую песню*:А может всё это ошибка, наш роман; И эти песни про меня, не про меня? Я никому не скажу, как ты меня называл; И ты не говори, как я тебя… Такси туда и обратно. Я знаю, что будет завтра. Ну, а пока, на пороге не стой, не хочу целоваться в парадной. За одну ночь всю зарплату, а в голове одни маты. Сегодня ты предложил стать твоей навсегда, только как? Непонятно… Вчерашний день был лишним точно. Я не хотела тебя видеть больше. Я не хотела тебя видеть в таком виде, Но ты решил, тебе все можно.
Ирис только усмехнулась, удивительно, что даже песни иногда отражают реальность произошедшего. Однако все мысли отходили на второй план, поскольку девушка заметила приближающуюся биатлонную базу.