В плену у страха

– Нет, ну ты точно издеваешься! – прошипел Дин вполголоса, но и этого оказалось достаточно, чтобы Джон проснулся. До старшего Винчестера донесся легкий шлепок, который вероятнее всего означал полученный Сэмом подзатыльник. – Эй! – тут же послышался возмущенный голос подростка. – Я же просил, Сэмми. Пирог. П-И-Р-О-Г! А ты что принес?! Джон не шевелился, уставившись на стену перед собой. Он слышал тихие препирания сыновей, но старался не подавать виду, что он уже не спит. Он затаился на кровати, слушая голоса за спиной. Получилось или нет? Они помнят о том, что случилось или же все действительно стерлось из их памяти? Джон боялся спугнуть момент, боялся упустить из виду малейшую деталь, поэтому не спешил оборачиваться. – Да какая разница! – буркнул в ответ Сэм, шурша пакетами. – Ты хотел сладкое? Вот! – Не сладкое, а пирог! – возмутился Дин. – Сколько повторять-то можно?! – Не кричи ты, – одернул старшего брата Сэм, – отца разбудишь. Спина Джона напряглась, и он остро почувствовал, как две пары глаз уставились прямо на него, в то время как собственное сердце Винчестера гулко бухало в груди, готовое в любую секунду выдать его с потрохами. Но он уже так давно не слышал, как его младший сын говорит о нем без страха, без дрожащих в голосе от ужаса слез.… Поэтому в эту минуту Джон просто наслаждался моментом. – Как думаешь, – вновь заговорил Сэм, явно с набитым ртом, – мы надолго здесь застряли? – Думаю, нет, – также невнятно ответил Дин, по-видимому, все же согласившись на купленный братом «не пирог». – Сейчас отец проснется, и двинем дальше. Джон хотел еще послушать разговор сыновей, но понимал, что дальше притворяться он больше не может. Он демонстративно медленно зашевелился, будто только что проснулся, но, по сути, просто оттягивал момент, когда ему придется взглянуть на сыновей. Он отчаянно боялся увидеть страх в глазах младшего сына и холодную ненависть в глазах старшего. Джон сел на кровати и все же посмотрел на сыновей. – Надеюсь, кофе и на меня найдется? – осторожно поинтересовался Джон, внимательно следя за реакцией Сэма. И словно бальзам на израненное сердце Винчестера было полное отсутствие той самой реакции. Сэм не вздрогнул, не дернулся от одного звучания голоса собственного отца, а в глазах его больше не было страха и паники. Джон на мгновение забыл, как дышать, боялся поверить в то, что видит. – Еще даже не остыл, – ответил Дин на заданный отцом вопрос, привлекая внимание Джона. И в глазах старшего сына больше не было холода и злости, не было настороженности и бескрайнего беспокойства за брата, ну не больше, чем обычно. Джон понимал, что в этом и есть ответ... Ему не нужно было спрашивать сыновей о том, что они помнят о последней охоте, потому что их глаза говорили сами за себя, и Джону этого было более чем достаточно. Никакие вопросы тут были не нужны. Дин и Сэм забыли о джинне, забыли о том, что он сотворил с Сэмом, забыли о бессонных ночах, что были наполнены болезненными криками и стонами, просто забыли... Джон присоединился к сыновьям за завтраком, продолжая внимательно поглядывать на них, и никак не мог отделяться от иррационального страха, что все это может оказаться сном, может оказаться иллюзией, а пугающая реальность все еще существует. Но веселая перепалка братьев, шуточки Дина и колкие ответы Сэма все больше заставляли Джона поверить в то, что все снова стало, как прежде. Через пару часов, когда Винчестеры уже вновь оказались в дороге, а Дин занял привычное место рядом с отцом, Джон, наконец, смог вздохнуть полной грудью. Он даже не замечал, что все эти дни дышал в пол силы, не решаясь на большее. Обычно после завершения очередного дела, Джон с легкостью брался за новое, искал подходящую работу и срывался с места, не думая ни о чем. Но в этот раз Винчестер не мог поступить также. Слишком многого он чуть не лишился из-за этого проклятого джина... Нет, не так. Он чуть не лишился самого главного в своей жизни - ее смысла. Поначалу Джон отчаянно хотел забыть о том, что случилось с ним и его сыновьями, хотел загнать эти воспоминания как можно глубже и никогда к ним не возвращаться. Он рассказал Бобби о том, что сделала Миссури, и взял с него слово, что он никогда не расскажет Дину и Сэму о случившемся. Просить Сингера дважды не пришлось, он и сам понимал, что неведение для мальчиков в этом случае куда лучше. Джон же решил, что даже в собственный дневник он не будет вносить результаты охоты, чтобы случайно его сыновья не наткнулись на эти записи, ведь они могли пробудить стертые воспоминания, а этого не должно было случится. Вот только спустя, наверное, два месяца после злополучной охоты, Джон посмотрел на эту ситуации под другим углом. Он посмотрел на нее, как охотник, а не как отец. Записей о джиннах, что питаются человеческим страхом, нигде не встречалось, и игнорировать этот факт было нельзя. Джон знал, что когда-нибудь после его смерти, а может и раньше, его дневник перейдет к сыновьям или, возможно, попадет в руки другого охотника, и все знания, что будут храниться в нем, спасут не одну жизнь. Именно поэтому, не вдаваясь в подробности самой охоты, Джон сделал небольшую короткую запись в дневнике: «Существует разновидность джиннов. Их глаза светятся голубым, имеют людское обличие, ничего необычного. Оставляют своим жертвам желеподобные органы. Предположительно, оставляют на теле голубой отпечаток руки, пока травят жертву. Их можно уничтожить также, как и обычных джиннов, при помощи серебренного лезвия, смоченного в крови ягненка» В тот момент Джон еще не знал, что именно эти слова спустя примерно пятнадцать лет помогут Дину и Сэму разобраться с очередным делом, помогут спасти их подругу, что станет для Винчестеров почти сестрой. Вот только ни Дин, ни Сэм так и не вспомнят, что этот джинн, питающийся страхом, далеко не первый, с которым им довелось столкнуться. Их воспоминания о неудавшейся в прошлом охоте по-прежнему будут не досягаемы для братьев, а все свидетели тех событий уже окажутся преданы огню, и лишь гадалка с необычным именем Миссури Моузли все также будет хранить в памяти горькую правду о том, что случилось на самом деле в городке Сент-Джонс. Да и было ли это на самом деле? Кто знает...