Параллельные прямые

Ей всегда нравилось ощущать его волосы в своих пальцах. Ухоженные, мягкие… Их было так сладко перебирать. Эвер могла тратить на это часы, теряясь где-то между «чертогами разума» и Джимом, лежащим на ее коленях. Он говорил, что отдыхает, находясь рядом с ней. Взаимный симбиоз двух разных состояний. Она сама не знала, как так вышло, что Джеймс, с его бзиком на близость, позволил ей находиться рядом. Это было странно. Их встречи, разговоры… Секс, каждый раз разный, особенный. Такой, который мог подарить только Джим. У него было не все в порядке с головой: она знала это изначально. Каждая встреча могла стать последней. Хоть Мориарти и не любил лично пачкать руки, вряд ли в случае чего мог побрезговать вынести ей мозги одним точным выстрелом. А она… Чем обладала она в своей попытке защититься от него в случае приступа?.. Ничем. Только разумом и острым, как стальное лезвие, расчетом грядущего. Она ему нужна. И Джеймс Мориарти признавал это, укладывая свою бедовую голову ей на колени. В последнее время многое изменилось. Маниакальный психоз, или что там у Джима было неладно с психикой, дал рецидив. Слишком. Чересчур. Даже несмотря на то, что она сама вряд ли была здорова в этом плане, Эвер видела, что с ним все не совсем хорошо. Не сказать, что Джим был в порядке даже во время их первой встречи, но, если сравнивать с тем, что происходило «сейчас»... Тогда была ремиссия. Холмс не считала психические заболевания чем-то плохим, да и сама имела парочку диагнозов в анамнезе. Если контролировать свою болезнь, то с ней вполне можно жить. А такой человек, как Мориарти, разумеется, держал «это» на коротком поводке. Всегда. Да, порой спускал все, что накопилось, позволял себе немного отойти от рамок, которых для него и так практически не существовало, но теперь… Она слишком хорошо знала эти симптомы. Просто потому, что однажды уже пережила все, чем страдал он. Он стал нестабилен. Поехал на своей мести к Шерлоку. Напрочь. Без остатка. Она была готова оставить затею с игрой-местью своей бывшей семье чтобы просто жить… А он, очевидно, это отрицал. Ему было скучно. Даже с ней. Каждый раз, когда Эвер видела его, Джим что-то бормотал про свои планы. Про бомбы, заложников, картины. Она вникала. Слушала. Пыталась помочь ему «сойти» с рельс, ведущих прямиком в могилу, но сталкивалась лишь с безысходностью и пустотой. Какая ирония. Эвер Холмс могла свернуть с прямой дороги абсолютно любого. Затянуть паутинкой лжи, подчинить, подломать волю, помочь сойти с ума… Но когда потребовалось помочь кому-то выжить - столкнулась с бессилием. И, что самое ужасное, тот человек, которому требовалось помощь, был для нее слишком дорог. Всю жизнь одна. Камера. Белые стены. Яркий свет ламп. Люди, которые боятся с ней говорить. Она не заслужила ничего из этого. Да что там она, такого не заслуживает никто. Порой, вспоминая Шеринфорд, Эвер задумывалась, как выжила, как окончательно не полетела с катушек в этом щемящем одиночестве. Вопросов было много. А боли куда больше. Когда видишь, как идет к своей смерти человек, который тебе дорог… Хочется вырвать себе душу собственными руками. Он был единственным человеком, о котором можно было сказать, что Эвер Холмс его любила. Даже такой, с приступами ярости, бегающими глазами, ехидной улыбкой. Родной, близкий. Она не собиралась задумываться, как это произошло, хотя всегда, всю жизнь презирала химию любви и отношений. Просто так вышло, и все тут. И Джеймс был такого же мнения. Он никогда открыто не говорил о том, что испытывает к ней. Никогда не признавался в том, что чувствует, но… На то она и была знатоком, чтобы видеть такие вещи. Каждый раз, когда его ломало и скручивало, каждый раз, когда Джим Мориарти становился бессилен и терял рассудок в очередном приступе, она была рядом. Когда он терял терпение, и всерьез рассуждал о том, чтобы перейти к последнему шагу своей игры, она была рядом. Он успокаивался. А это уже стоило всего. Лишь внутри гадким червячком стучало осознание того, что так не может продолжаться вечно. Рано или поздно они оба окажутся на перепутье. Либо он умрет, завершив свою игру… Либо выживет. И Эвер отдала бы все, что имела, за второй вариант. Пошли вы к черту, Шерлок и Майкрофт Холмсы, он тоже достоин счастья. Как и она. Эвер спала по два часа в сутки, пытаясь понять, как найти выход из сложившейся ситуации. Изучала действия Шерлока, Майкрофта, Джима, просчитывала ходы. Все, чтобы он только смог остаться жив. Да, Джим говорил, что выживет, но она знала, что в данном раскладе это невозможно. Подсознательно он вел себя к смерти. Перекрывал дорожки, сжигал мосты. Отказывался замечать то, что делал своими же руками. Не замечал, как она порой плачет, перебирая его волосы... Эвер чувствовала себя вещей Кассандрой, зная его будущее. А он отмахивался от нее, и все равно шел, туда, куда манил магнит его психоза. Конец есть у любой пьесы. Счастье, которое она, должно быть, не заслужила, было слишком коротким. Когда он направил дуло себе в рот, она была близко: получила смс, приглашающую ее, любимую соратницу, на последний акт. Рыдала, рвала волосы, но все же пришла, надеясь, что он даст ей хоть маленький шанс. Встала невидимкой где-то в стороне… И смотрела, как он мечется по крыше, играя с ее братом. Концовка была известна заранее. Когда вылетела пуля, он убил не только себя. Внутри, в районе ее груди разрасталась всеобъемлющая пустота. Она его любила. Как бы не отнекивалась, как бы не кричала, что никогда признается, насколько ей дорог этот человек… Любила. Успела прикипеть так, что сейчас хотела бы встать позади него, чтобы эта пуля унесла и ее жизнь. Мы понимаем, что любим, только когда теряем. Когда боль, которую невозможно выдержать, струится по жилам, заставляя сердце запинаться. Мы понимаем. Ломаем руки, кричим, что готовы отдать все, чтобы вернуть время вспять… Но зачастую уже слишком поздно. Она все потеряла. Проиграла этот матч за его жизнь и душу. Отдала приз проклятому Холмсу. Позволила отнять не только свою жизнь, но и чужую, которая была ей дороже всего на свете. Что-то горячее текло по щекам. Она видела фигуру, стоящую на краю крыши, знала, что все, что будет дальше - лишь инсценировка, подстроенная Майкрофтом… И горела изнутри, понимая, что погибает. Маленькая девочка. Одна. Навсегда. Ее единственный шанс на то, чтобы жить – потерян. Убит. Лежит трупом на чертовой крыше, и его не оживит ни одна волшебная слеза влюбленной принцессы. Когда Эвер прикрывает глаза, ее телефон вдруг оживает. Смс. От него. Последняя. Наверное, поставил на задержку. Сволочь. А у нее ведь дрогнуло сердце… «Закончишь?» … Когда она возвращается домой, на столе стопкой лежат файлы будущей игры в Шеринфорде, которую она должна реализовать уже без него. Последний привет от Джима Мориарти. И смысл жизни для Эвер Холмс.