Параллельные прямые

- Песня никогда не была набором инструкций. - Я в самолете. Я не разобьюсь. Ты меня спасешь. - Твой блестящий ум придумал метафору. Ты одна, в высоком небе. Ты все понимаешь, все видишь, но не понимаешь, как приземлиться. - Все время, закрывая глаза, я оказываюсь в самолете. Я потерялась, я совершенно одна. И никто не слышит меня. Никто не может мне помочь.

***

Она считала, что ее вправду никто не слышал. Всегда одна, всегда за пределами понимания, всегда в пустоте. Эвер Холмс была одинока. Одинока настолько, что была готова убивать, лишь бы почувствовать себя живой. Мориарти. Кем он был нее? Идеальный лощеный мужчина в извечном костюме тройке. От него пахло дорогими духами, и… болью. Болью от того, что это была лишь очередная игрушка, а не человек, которому она могла действительно доверить свою душу. Выстрел на вершине госпиталя лишил ее жизни. Пусть он и был игрушкой, все, что произошло между ними, выходило за грани понимания. Она хотела быть с ним рядом. Впервые за все время, что Эвер провела в Шеринфорде, он вдохнул в нее жизнь. Поняла слишком поздно, да? Она помнила, как он был рядом, когда выбралась из своей тюрьмы. Помнила едкий дым сигарет и привкус виски в его поцелуях. Он думал, что нашел свое лекарство от скуки, свою жизнь. А она просто жила его дыханием и наслаждалась тем, что происходило в ее жизни. Играла с ним, как с последним глупцом. Однако, когда прогремел выстрел, Эвер впервые почувствовала всю глубину своего одиночества. Только лишившись чего-то, мы понимаем, насколько это «что-то» было нам дорого. В те дни она скрутилась в комок в своей комнате посреди их богатого дома. Даже не рыдала. Тихо умирала, глядя в пустоту. Снова становилась девочкой, которую забыли умирать в пустом самолете. Ей ведь и вправду никогда не уделяли внимания и любви. Пустой самолет – вся ее жизнь. Пустой самолет с мертвыми людьми – вся ее судьба. Был брат… Было даже два брата. У которых всегда были свои игры, своя жизнь, в которых она была абсолютно чужой. И от этого будто кровь текла прямо из сердца. Глубокие порезы, надсадные. Эвер ненавидела одиночество. Она так хотела обратить на себя внимание Шерлока, что была готова убить его лучшего друга, лишь бы он, черт его побери, просто разгадал чертов шифр. Слишком больно быть одной. Слишком больно каждый раз оказываться в пустом небе когда закрываешь глаза. Когда она вышла из своей тюрьмы, то, пожалуй, покатилась по наклонной. Запила, и подсадила на это и Джима. Первое время это снимало груз с души, но потом перестало помогать. И она начала... Планировать то, как убьет Шерлока. Разрушит его изнутри. Планировать, как убьет Майкрофта. Подумать только, а ведь всему этому причиной вовсе не гениальный мозг, пусть и тронутый психозом. Вся беда в том, что ее всегда игнорировали. Всему причиной боль. Такая, которую нельзя заглушить. Она пыталась играть. С Мориарти. Гладить его волосы, при этом планируя, как поимеет его душу. Пыталась быть рядом, подсовывая нужные решения, распутывая сложнейшие задачи, просто подчиняя себе… А по факту, привязывалась все глубже и глубже. Было ужасно осознать то, что она подвела его к черте смерти. Когда прогремел выстрел, Эвер умерла. Окончательно и бесповоротно перестала существовать, проглотила слезы и... что-то внутри окончательно переломилось. Она вернулась в Шеринфорд, пытаясь пережить свою потерю. Переосмыслить, что, сама того не осознавая, уничтожила единственного человека, который был рядом. Но не вышло. Потом все сломалось. Когда брат обнял ее в Массгрейве, она окончательно превратилась в девочку в самолете. Слабую и беспомощную, выжженную до глубины души. Эвер верила, что ей помогут, но ее душа вместе со смертью Джима была уже давно мертва. Ее не смог спасти даже Шерлок. Рыдая ему в плечо, она чувствовала окончательную смерть своей человеческой натуры. И это было более чем оправданно, если учесть то, что Холмс натворила со своими братьями. Со своей жизнью. Тяжело осознавать, что ты можешь быть хорошей. Тяжело принять то, что ты можешь спасать мир от терактов, проведя лишь час в твиттере, если тебе хочется уничтожать, приняв в себя ту боль, что гнездится внутри. Она помнила, что творил с ней Джим. - Как ты думаешь, как отнесется к этому Шерлок? А она молчала, в ответ на его тихий шепот. Смотрела в панорамное окно на полную луну, глотая ненависть и боль, и в ответ лишь гладила его по голове, мечтая о том, чтобы он стал еще ближе ее душе. Но ее душа была пуста и выжжена еще с рождения. А Джим… Джим не мог это заполнить. Зачастую он боялся даже обнять свою новоявленную любовницу. Он боялся ее тепла, боялся того, что хоть кто-то может быть с ним рядом. А Эвер не просила внимания. Для этого она была слишком пуглива. Она боялась банального действия, которое растопит ее ледяное сердце. Банального…. Но такого опасного. Если бы Шерлок или Майкрофт знали, насколько она выжжена внутри, то уже давно бы уничтожили ее одним касанием. Вот вам и Редберд. Вот вам и все, что она только делала в этой жизни. Эвер Холмс. Гений нового поколения. «Прощай». Все, что Мориарти написал ей перед тем, как умереть. Эвер помнила, как стояла перед окном. Помнила солнце, палящее в глаза. Помнила Лондон, расстилающийся перед ногами. Она попирала ногами его ковер. Она была в его квартире. Она была в его жизни. Она считала его своей игрушкой. Но на деле все оказалось иначе. На деле она соскользнула на пол от чего-то непонятного, взорвавшегося в районе сердца. От чего-то, от чего не было спасения. Когда ты понимаешь, что тебе нужен человек слишком поздно – хочется пропасть. Умереть, исчезнуть без остатка. Когда ты понимаешь, что совершил ошибку и ничего уже не вернуть – все становится бесполезно и беспочвенно. Она смотрела на солнце, слепящее в глаза до тех пор, пока из глаз не потекли слезы. А потом все исчезло. В душе осталось только желание мести Шерлоку Холмсу за то, что он уничтожил единственное, что было дорого его сестре. Эвер не учла одного. Она всегда хотела того, чтобы ее спас ее брат.