Унитазы вдребезги, Хочу я спать, А вот и Тревис.
Не знаю почему, но мне захотелось написать именно своеобразное хокку. Сложив вещи обратно на место, я взяла листочек из тетради и быстро настрочила сие произведение искусства. А потом я уселась поудобнее на своей кровати, спрятав листочек от любопытных глаз, и взяла гитару в руки, подняв с постели. — О-о, ты петь собираешься? — спросил Перси с соседней кровати. — Перед вечером надо потренироваться, а? — я начала бренчать одну песню, изредка подпевая своим сиплым голосом. — Прости меня. — Что-что? Я не расслышала. — Я сказал: прости меня, — Перси сел на кровать и вытер ладонью лицо, — Ну, Ди… — Я с тобой не разговариваю. — Диана… — О-о, у меня был брат…- начала петь я, перебирая струны, — Брат-полубо-ог… И о-он… был остоло-оп. О-о брат-полубо-ог… — Эй! — Перси встал и уселся рядом со мной на кровати. — И он был сыном Посейдона, да-да-да! Еще он такой балда! Ненавижу его-о! Может управлять он водо-ой! Сын Посейдо-она, балда балдо-ой! — запела я на октаву выше, чем обычно, — Еще он мой брат… который… — Диана, ну прости, я серьезно, — он хотел коснуться до моей руки, но я отвернулась от него. — … Рыбьи мозги. И его зовут, не поверите, Перси! Да-да! Он невероятная балда! О-о, у меня был брат…- я улыбнулась и посмотрела на Перси, продолжая бренчать, — И я его люблю, боюсь, что когда-нибудь его убью-ю… Потому что он Рыбьи Мозги, да-да! О-о, сын Посейдона, о-он мой бра-ат… Он взглянул на меня и мы вместе рассмеялись, так звонко, что, наверняка, это услышали все жители лагеря. На душе стало так легко, как и в голове. Как здорово когда ты веселишься и забываешь обо всех проблемах. Все так ли классно, что у меня был брат от бога. Брат от бога, странно звучит, не находите? Это как врач от бога, только брат от бога. От своих мыслей я ухмыльнулась, остановившись играть. — Можно? — Перси указал на гитару. — О, эм-м. Конечно, — я немного замялась, но все же передала ему инструмент, — А ты… Мне было так волнительно когда он начал перебирать длинными пальцами струны, что у меня перехватило дыхание и я застыла с улыбкой. — У меня была сестра… — запел Перси, — И она была такой непоседой… Появилась внезапно, неожиданно и резко, что я не успел ничего понять. Что происходит? Думал я, ведь жизнь моя перевернулась, да-да! О-о… у меня появилась сестра! Дочь Посейдона она и я ее сильно люблю… О-о… у меня была сестра… — Вау. Вау, это было… — Тупо, — Перси прыснул в ладонь, положив гитару на кровать у наших ног. — Именно, — я рассмеялась. — Простишь меня? — он умоляюще взглянул на меня своими зелеными глазами. А Аннабет была права, глаза у Перси действительно напоминали море, волны у побережья. В них реально можно было утонуть. Но сейчас он был похож на тюленя. Так как тюлени мне нравились, я не могла злиться на Перси. Тем более он исполнил для меня личную серенаду, а это более чем. — Ладно, Рыбьи Мозги, — я приобняла его левой рукой, — Я тебя прощаю. — Спой еще что-нибудь, — Перси повернул голову в мою сторону, так что он дышал мне прямо в лоб, что было, если честно, неприятно. — Нельзя раскрывать карты раньше времени. У меня есть одна песня в рукаве, которая заставит всех плакать, — я коварно ухмыльнулась, взъерошивая прическу Перси. — Плакать? — он удивился, — В рукаве? Боже, почему Перси такой тупой?! Почему таким тупым достаются умные девушки? Если я умная, во всяком случае мне так казалось, то почему мой парень должен быть тупым? В чем логика и закономерность? — Ну… она типа как козырь, — я села по-турецки, — Понимаешь? Как мне тебе еще объяснить?.. — Понял, не тупой, — он тоже также сел напротив меня, обиженно смотря вниз на уже помятую постель. — По моему, именно так и есть, — я улыбнулась. Он посмотрел на меня со взглядом: «Что ты несешь, Ди?» и закатил глаза, скрестив руки на груди. От вида Перси я захохотала, придерживаясь ладонями за постель, чтобы не скатится с кровати. — А почему плакать? Она грустная? Или мы будем плакать от того, что ты не умеешь петь? — спросил Перси. Вот черт! Как он может так говорить о моем пении? От этого я снова закипела, но не рассвирепела. — Эй! — я не больно ударила его по плечу. — Ладно-ладно, — он засмеялся, потирая руку, — Будем плакать от твоего чудесного пения… — Да. Кстати, а ты что сам не поешь? — Это секрет, который никто не должен знать, — Перси приставил указательный палец к своим к губам, — Тем более, это единственное, что я умею играть на гитаре. Внезапно я задумалась сколько раз целовала его Аннабет. Наверное, здорово иметь того человека, который любит тебя. Не как подругу, не как сестру, а именно как девушку. Интересно, а любила ли я Эндрю? Любил ли он меня? Господи, до меня дошло, что мне нравился сатир! Это все равно, что Перси нравился Гроувер, его лучший друг, сатир. Не лучший пример, знаю. Кстати, что случилось с Эндрю? Если я жива, то почему он пропал без вести? А может я знала почему он исчез, но просто не помнила это? Дурацкая память! — Перси, а у нас есть еще кто-нибудь? — спросила я, ломая свои пальцы от интереса. Нет, ну, а вдруг? — В смысле? Если бы я была на месте Аннабет, то давно бы ему уже врезала. Господи… хотя я и сама была не лучше. — В смысле родственники, Перси. — А, ты что уже от меня устала? Ну у ме… у нас есть брат Тайсон. Кстати, вам нужно будет познакомиться. — Тайсон? Звучит как имя соба… ладно, прости, — заткнулась я, увидев тот самый взгляд, который говорил: «Что ты несешь, Ди?». — Тайсон — циклоп. Но он добрейший циклоп из всех циклопов. Он и муху не обидит, — заверил меня Перси, похлопав ладонью по плечу. Опять! — Циклоп? Я вспомнила свой сон, в котором отвратительный, до безумия уродливый, гигантский циклоп показал мне, нет, даже швырнул мне под ноги растерзанное тело моей Бекки. Черт, а если мне придется с ним сражаться? Господи Иисусе, Диана, ты только что хотела пожертвовать собой, а сейчас боишься какого-то монстра из сна. Не реально это все… а если подумать хорошенько? Талию убил циклоп. Она ведь жертвовала собой ради Аннабет и Луки. А если, спасая этот лагерь, я заблуждаюсь и совершаю ошибку? Вдруг моих родных убьют из-за того, что я помогала Лагерю Полукровок? Нет. Нельзя так думать. Это неправильно. Боги же хорошие… да? Нельзя их предавать. А если мне сначала стать предательницей, как, например, Силена, а потом умереть героем? Не. Дурацкая идея. Диана, выкинь из головы все мысли о правильности своих поступков немедленно! А вдруг Эндрю убил циклоп? С какого лешего я должна помогать богам защищать лагерь, в котором живут их дети? Господи, перестань так думать, Диана, ты меня пугаешь! Что с тобой происходит? Бросай так думать. Бросай. Да, мне много раз делали больно, но остальные не должны из-за этого страдать. Все на меня надеются, я не могу подвести их. Я не могу подвести саму себя. Господи, от этих мыслей мое сердце забилось с бешеной скоростью, я почувствовала как оно ускорилось, как гулко начало ударяться в груди, а ладошки неприятно вспотели и заблестели на свету. — Диана! — Перси вывел меня из так называемого транса, тряся меня за плечи, — Ты слышишь меня? — Да так… задумалась, — я убрала его руки и протерла лицо мокрыми ладонями, чтобы прийти в себя окончательно, — Извини. — Я тебе рассказывал о Тайсоне. В ушах начал исчезать звон, который я прежде не замечала. Я отвернулась от Перси, свесив ноги вниз, прикасаясь стопами к прохладному полу. Я схватилась за голову, просовывая в прическу свои пальцы. Я слышала свое сбившееся дыхание. — Ты уверена, что все хорошо? — Все хорошо, правда. Я ненавидела так отвечать. За всю свою жизнь, всю жизнь: и ту забытую и ту, которой я сейчас жила, я слишком много раз говорила эти слова. Думаю, когда я достигну того самого возраста, то на моем надгробье будет написано: «Все было хорошо.». Даже слишком. Сейчас мне было плохо, так плохо, что тошнота доходила до невозможности, а тело покрывалось мурашками. — Идем? Я взглянула на Перси, который уже стоял около двери, неловко переминаясь с ноги на ноги, смотря на меня сочувствующим взглядом. — Куда? — мой голос звучал сипло, но вполне уверено, учитывая то, что меня могло вот-вот вырвать. — На ужин. Ты что не слышала? Так идешь или мне сказать, что тебе плохо? — Не стоит списывать меня раньше времени, — я улыбнулась, а точнее выдавила из себя улыбку, схватив гитару, побежала к брату.***
До этого момента Тревис не знал, что от чьей-то красоты ему будет не хватать воздуха. Он сидел и с широко распахнутыми глазами жадно рассматривал ее, открыв рот. Его сердце вздрагивало при каждой ее улыбке. На душе становилось как-то приятно не по себе, когда Диана убирала выбившуюся темную прядь волос, разговаривая со своим братом о чем-то явно неважном, о каких-то глупостях. Тревис считал его красивым, как и все остальные парни, ведь он был своеобразным идеалом для них. Но сейчас… сейчас он думал… нет, он был уверен, что никто не сравнится с ее красотой. Тревис восхищался ее присутствием здесь, совсем рядом, всего в пару десятков сантиметров, наслаждался ее видом. Когда Диана смеялась звонким хохотом, ее глаза сияли и искрились в свете лагерного костра, переливаясь с серого оттенка до бирюзового. Ямочку на правой щеке Тревис посчитал очень милой изюминкой в ее внешности. Так же сын Гермеса заметил, что у нее довольно серьезный и тяжелый взгляд, когда она на несколько секунд переставала веселиться и бросала вдумчивый взгляд в сторону костра. Вероятно, что-то тревожило ее. А может быть дело было в ее темных бровях? Тревис никогда не думал, что может быть настолько влюблен в человека. Это было глупо, да, но ему было тепло и одновременно холодно, когда она смотрела на него. Но когда она запела по просьбе всех жителей лагеря, то его сердце чуть не остановилось. — О боги… — прошептал он, приставив локти к коленям, положив подбородок на ладони. — Let’s dance in style, Давай потанцуем стильно, Let’s dance for a while. Давай немного попляшем. Heaven can wait, Небеса подождут, We’re only watching the skies, Поэтому мы просто глядим на них, Hoping for the best, Надеясь на лучшее, But expecting the worst. Но ожидая худшего. Are you going to drop the bomb or not? На нас упадет бомба или нет? Let us die young or let us live forever? Умрем ли мы молодыми, или будем жить вечно? Когда она пела, нагнувшись, перебирая тонкими гибкими пальцами струны гитары, то Тревис заметил, как медленно ветер ласкает ее темные волосы. Диана так пела, произнося каждое слово с особой болью и светлой печалью, что он покрывался мурашками. Она выбрала именно ту песню, которая могла затронуть любого полубога. Ведь в строчках этой песни лежал особый смысл. — We don’t have the power, У нас нет власти, But we never say never. Но мы никогда не говорим «никогда». Sitting in a sandpit, Заседая в песчаном карьере, Life is a short trip Жизнь лишь короткое путешествие, The music’s for the sad men. Музыка для печальных людей. Can you imagine when this race is won? Когда, по-твоему, будет выиграна эта гонка? Turn our golden faces to the sun Обратим наши загорелые лица к Солнцу Praising our leaders Хвала нашим богам We’re getting in tune. Мы в теме. The music’s played by the madmen. Музыку играют сумасшедшие люди. Когда казалось она вот-вот расплачется, то к ней присоединились дети Аполлона. Вот тогда-то Тревису и всем остальным полубогам показалось, что Диана играет не на гитаре, а на их чувствах, управляя ими как хочет. — Forever young, I want to be Forever young. Вечно молодым, Я хочу быть вечно молодым. Do you really want to live forever? Ты точно хочешь жить вечно? Forever — and ever… Вечно…* Когда они закончили петь, то все поднялись со скамеек и начали хлопать. Тревис увидел в глазах почти каждого полубога слезы. Ну кроме детей Ареса, они всего лишь притихли, изредка о чем-то перешептываясь. — Неужели я так плохо пою? — улыбнулась Диана, закрыв ладонью вибрирующие струны, — Эй, ребят? Все засмеялись, полубоги, сидящие рядом с ней, хлопали ее по спине, но она похоже была не против всеобщего внимания. — Да ладно вам, — она засмущалась, услышав так много комплиментов в свой адрес, — Дети Аполлона, вот кто пел божес… вернее полубожественно. То ли полукровки были в хорошем настроении, то ли шутка была действительно смешной, потому что все снова выпали в хохоте. Затем когда все немного успокоились и стали петь вместе хором лагерные песни, то Тревис увидел как Перси и Диана переговариваются между собой. Разговор был следующим, если он правильно прочитал по их губам, ибо в этом шуме ничего не было слышно. Перси: Так вот, что за козырь был у тебя в рукаве! Диана: Я хочу уйти отсюда. Перси: Зачем? Диана: Я хочу спать. Перси: Да ладно тебе, посиди. Или ты реально хочешь спать? Диана: Я засыпаю на ходу, Перси! Сегодня был… трудный день. Перси: Ладно, но я пойду с тобой. Диана: Пошли уже. И дети Посейдона незаметно для всех остальных потопали в свой домик. Тревису стало даже как-то скучно петь вместе со всеми без нее и он замолк, рассматривая звездное небо, которое искрилось, в точности как глаза Дианы. Он понятия не имел почему все так происходит, но был уверен, в том что влюбился в сестру самого Перси Джексона.