Дочь Посейдона

      Я часто просыпалась во время сна, но в этот раз, я проснулась от того, что кто-то смотрел на меня и даже дышал. Понимаете? Кто-то зашел в наш третий дом и в упор стоял надо мной, сопя рядом. Я даже перестала дышать от ужаса.       Я инстинктивно открыла глаза и, замахнувшись рукой, поняла, что ударила никого иного как Тревиса Стоулла, стоявшего рядом с моей кровати, наклонившись над моим лицом. Он резко выпрямился, сморщившись от боли и неожиданной пощечины. — Святой Посейдо-он! — прошептала я, сев на кровати, схватившись за сердце, которое норовилось вот-вот выскочить из груди, — Господи… Тревис, какого Гермеса, ты тут стоишь?! — И тебе всего хорошего, — парень потер покрасневшую щеку, — Ты спи-спи.       Даже в этом ночном полумраке я увидела, что его лицо покраснело. Не то от удара, не то от стыда. Вот что он делал ночью, стоя же у моей кровати?! Кровь в моем теле начала закипать из-за моей ярости. Конечно же, не в буквальном смысле. — В СМЫ…       И представьте себе, только представьте, он нагнулся и закрыл мне рот своими ладонями! Мне! Рот ладонями! — Ч-ш-ш-ш, Рыбная косточка.       Меня еще сильнее взбесило это только что придуманное прозвище. Почему рыбная косточка?! Отлично, черт его дери за ногу! Господи… опять эти стереотипы насчет детей Посейдона. Ненавижу! — Не затыкай меня! — возмутилась я, врезав коленом ему в пах.       Тревис, застонав от, возможно, невозможной боли, схватившись ладонями за… кхм, больное место, свалился на деревянный пол, прямо возле моих ног. — Хватит уже шуметь! — шикнул из ниоткуда Коннор Стоулл, — Ты сказал, что не будешь издавать лишних звуков!       Я посмотрела в сторону произнесенной только что оттуда речи и чуть не лишилась дара речи. Я застыла с открытым ртом на полуслове.       Коннор Стоулл стоял около моего ничего не подозревающего спящего брата, расписывая с усердием и довольной ухмылкой его лицо какой-то золотой блестящей краской, которая светилась в темноте. — Офигеть… — проронила я, увидев эту сцену.       Мне стало обидно за своего брата, разглядев на его лбу надпись, красующейся большими буквами и глаголющей: «Рыбьи Мозги». Эй, он же не в чем не виноват! Какого Гермеса, они решили подшутить над нами?! — Вы, двое, уйдите из нашего дома! — заверещала я, прыгая от негодования на кровати, — УЙДИТЕ ЖИВО! А НЕ ТО Я ЗАМОЧУ ВАС!!! Я НЕ ШУЧУ!!!       Если честно, то я бы рассмеялась из-за своей угрозы. Ну типа замочу… вода… в общем, вы поняли. Но…       Из-за того, что я вчера, сражаясь с Клариссой, подвернула ногу, я, конечно же, оступилась, колени подогнулись, и я начала падать с кровати вниз головой. Сказать, что у меня перед глазами пролетела вся моя жизнь, ну ладно, не вся, ну та часть, которую я помнила, все равно, что ничего сказать. Я до смерти перепугалась, падая спиной в темноту.       «Как глупо с моей стороны. Наверное, так и умирают люди у себя дома — свалившись с кровати вниз головой. Офигеть. Я и не думала, что так умру» — пронеслось у меня в голове.       И в следующую секунду вид размытого окна из-за моего падения сменился на блеск темно-зеленых глаз Тревиса Стоулла. Он улыбнулся, нагнувшись прямо у моего лица. Парень находился так близко ко мне, что я чувствовала его неровное прохладное дыхание. — Ты… поймал меня? — выдохнула я с облегчением, поняв, что оказалась у него в руках.       Внезапно мне стало стыдно, за то что я лежала у парня на руках. Нет, ну я же независимая девушка, вы что?! Черта с два, я буду таять у какого-то полубога на руках. Нет. Не в этой жизни. Ладно, Перси. Он мой брат. Но чтобы какой-то чужой парень носил меня на руках?.. Нетушки, это уже слишком! — ОТПУСТИ! — крикнула я, пытаясь освободиться из его хватки, — Пусти живо! — Успокойся, — ответил, ухмыляясь над моими попытками сбежать, Тревис, — Не рыпайся, Рыбная косточка. — Хочешь еще раз между bifurcum?! — мои губы поползли вверх, обнажая передние зубы, улыбкой сумасшедшей, — Я бы с удовольствием повторила! — Спи! Мы тут собираемся одной дерзкой девочке из шестого домика насолить, ты с нами? — Что…я… — я замялась, услышав сие предложение.       Значит он реально собирался отомстить одной дочери Афины за какой-то ее поступок. — Не говори ей все! Ты уверен, что она сможет заснуть? Как она сможет вообще…       В ушах загудели голоса, но их было невозможно разобрать.       Я не услышала, что сказал в конце Коннор, ибо его еще перебил резкий вздох Тревиса: — У Ди глаза закатываются…       Я не успела даже пискнуть, как внезапно перестала чувствовать все тело и погрузилась во тьму, возможно, размякнув, как тряпичная кукла, у него на руках. Господи… почему у него на руках?!       Угнетающая тишина сменилась на чей-то диалог. « — Как ты вообще можешь засыпать каждую ночь, зная, что на тебе лежит такая ответственность?» — это говорила какая-то девушка, возможно, я ее когда-то знала.       Ее собеседница тихо сдержанно рассмеялась. « — Если бы ты знала, когда я в последний раз спала…» « — Нет… ты серьезно?» « — Когда ты занимаешься такими важными делами, то тебе не остается времени даже сомкнуть глаза на секунду. Но я не жалуюсь на свою работу. Мне она нравится…» « — Я бы не выдержала.» « — Любые трудности под силу любому человеку. Просто все зависит от него самого. Истинный римлянин сможет выдержать любую трудность и, если надо, даже отдать свою жизнь во благо.»       Какое же удивление я испытала, когда поняла, что второй собеседницей была я. Что за ответственность лежала на моих плечах? Справилась ли я с нею? Или я всех подвела? Черт, дурацкая память! Я никогда не узнаю о чем шла речь! Истинный римлянин сможет выдержать любую трудность и, если надо, даже отдать свою жизнь во благо. Наверное, даже тогда я чувствовала, что должна стать героиней, раз говорила так. Любые трудности под силу любому человеку. Просто все зависит от него самого. Но вот это… можно было записывать в особые цитаты великих людей. Неужели когда-то я была столь… мудрой? Нет, я и сейчас не тупая, но… Я была другим человеком. Неужели потеря памяти может изменить человека настолько?! Или действительно может?       Я открыла глаза вместе с чьим-то криком. Никогда не думала, что, испугавшись, смогу спрыгнуть с кровати, запутавшись в одеяле. Но так оно и было. Я шлепнулась с глухим ударом об твердый холодный пол. Это было больно для моего тела, неожиданно и резко придало бодрость для моего еще толком не проснувшегося мозга. — М-м-м… офигеть, — пробормотала я, сбросив с себя одеяло, снова услышав отчаянный душераздирающий вопль, — Перси, ты это слышал?       Я бросила сердитый взгляд из-за молчания в сторону кровати моего брата, но его там не было. Одеяло тоже одиноко распростерлось на полу, а входная дверь в домик была открытой и скрипела при ветре, что свидетельствовало о недавнем уходе Джексона из третьего домика.       Я в спешке сняла с себя спальную рубашку и напялила лагерную футболку, схватив с собой копис (если честно, понятия не имею, как он так быстро очутился в моей руке, может, я его просто забыла убрать и спала вместе с мечом?), побежала на выход к этому звуку.       Вылетев пулей из домика Посейдона, где-то в метрах тридцати я увидела около домика Афины небольшое скопление людей, которое все увеличивалось.       Дойдя до этой массовки, я с трудом протиснулась сквозь толпу и увидела Аннабет, которая стояла и успокаивала какую-то плачущую светловолосую девочку чуть младше меня, возможно, свою сестру. Рядом, на крыльце стояли остальные жители шестого домика и некоторые из них были в слезах, их била дрожь, и они обнимали сами себя. — Что произошло? — спросила я, озираясь по сторонам.       Справа стоящие девушки, дочери Афродиты, во главе с Дрю засмеялись, встретившись со мной взглядами. — Да-а… — рассмеялась Дрю, — Это, что у вас с братом мода такая — приходить с обрисованными лбами, да еще и в мятой пижаме? — Что опять не так, а? — буркнула я, рассматривая саму себя.       Все было нормально с моим внешним видом. Не считая того, что я стояла босиком в одних ночных штанах. Взглянув на меч на свое отражение, то я прочитала золотую надпись: «Рыбная косточка».       НЕНАВИЖУ ТРЕВИСА И КОННОРА! АИДОВЫ ДЕТИ ГЕРМЕСА, ЧЕРТ ИХ ЗА НОГУ! ЭТО ВСЕ ИЗ-ЗА НИХ! НЕНАВИЖУ!       И, как назло, они оказались позади меня! — Клево мы дело провернули, а? — шепотом спросил у меня Тревис. — Это вы все сделали, верно? — ответила я, — С теми пауками и с той девочкой?       Я не хотела смотреть ему в глаза после произошедшего той ночью. Я просто умудрилась заснуть на его руках! Подумать только! Теперь я еще сильнее сторонилась его. Кстати, Перси, наверное, даже не знал об этом ночном происшествии. Он тогда спал, как младенец, пуская слюни. Да и кто ему сказал бы? Надо будет сказать ему об этом или лучше не стоит?.. Мои мысли перебил Тревис Стоулл. — Да, классные эти насекомые, — ухмыльнулся он, засунув ладони в карманы своих мешковатых штанов.       И я разозлилась. Так сильно разозлилась, что, не рассчитав силу, повернулась и дала подзатылок Тревису, такой от чего он даже пошатнулся и чуть не налетел на своего рядом стоящего брата. У меня даже ладонь заболела и загудела от удара. Мне стало даже как-то жалко парня. — Эй, за что? — не ожидал он, потирая затылок, шипя от боли. — Пауки — не насекомые. Они паукообразные! — воскликнула я и гордо от него отвернулась, продолжая рассматривать происходящее.       Рядом с Аннабет и той девочкой стоял Хирон и что-то говорил насчет наказания в виде чистки конюшен целый месяц. Что-то подсказывало мне, что я уже имела опыт в чистке конюшен. Я повернулась и хотела сказать кое-что сыновьям Гермеса, но их уже и след простыл, а меня чуть не сшиб один балбес. — Ой, извините, — сказала я, когда спереди стоящий полубог шагнул назад и чуть не раздавил меня.       Высокий черноволосый парень повернулся ко мне, извиняясь. — Перси?! — удивилась я, узнав своего же родного брата.       У него было сонное лицо с надписью: «Рыбьи мозги». Я посмотрела на его одежду и поняла, что только мы с ним в пижамах. Все остальные полубоги были в повседневной одежде, полностью готовыми провести этот день, занимаясь тренировками. — Мда. Здорово, — пробормотала я… — Неделя высокой моды от отпрысков Посейдона… — Точно подмечено, — прыснула Дрю, стоя рядом со мной. На таком расстоянии я с легкостью могла схватить ее за черные блестящие волосы и разбить ее куриную башку о мою коленку. — Ты заткнешься когда-нибудь или нет? — я сжала кулаки, пытаясь держаться спокойно, — Что ты ко мне прицепилась, как банный лист? — Я просто удивляюсь как… ты можешь спокойно ходить, не стесняясь своего внешнего вида? — она дернула меня за рукав футболки, с такой силой, что он разорвался с таким треском, что все обернулись и притихли. Даже Хирон смолк.       Я была в центре внимания. Мне нельзя было опозориться или как-либо плохо отреагировать на это. Мне нужно было доказать свою храбрость! — Ты нарываешься что-ли? — я попыталась закрыть обнаженное плечо порванным рукавом, — Ладно… Встречаемся на Арене, ясно? Берешь с собой меч, а не косметичку. Не надо надевать доспехи, а то ноготки поломаешь, пока попытаешься их застегнуть. Иди-иди. Тебе нужно наверстать упущенное до обеда. А после обеда… встречаемся там, ясно? Не вздумай отлынивать, Голубка.       Некоторые полубоги рассмеялись из-за моей поддевки в сторону этой черноволосой азиатки, но быстро поспешили заткнуться из-за ее пронзительного взгляда. — Как скажешь, Рыбные объедки, — улыбнулась Дрю и хлопнула в ладоши, подзывая остальных детей Афродиты к себе, — Идем-те. — Знаешь почему все тебя любят? — прошипела дочка Афродиты, нанося колющий удар своим мечом.       Скажу честно, мне было страшно, когда она заносила свой меч снова и снова. Она провела в Лагере Полукровок больше трех лет, точно, а я даже меньше двух недель! Она всяко готовилась сражаться с монстрами, а я нет. Точнее, вероятно, что раньше я неплохо сражалась, но из-за потери памяти я все утратила. Все может быть, если ты полукровка. — Почему же? — парируя удар, спросила я сквозь зубы.       Мы сражались без доспехов и из-за этого риск поубивать друг дружку увеличивался на… хм… скажем, все сто процентов. Кстати я переоделась и теперь щеголяла в своих любимых оранжевых кедах и в своих любимых темно-синих бриджах, а не в ночных штанах, что предавало мне еще большей уверенности в себе.       Я чувствовала себя как в Колизее. Почти весь лагерь собрался посмотреть на то как сражаются две девочки, даже охотницы пришли взглянуть на мой бой. Все держались на самом безопасном расстоянии — на трибунах, дабы не попасть под горячую руку Дрю или же моей. — Потому что ты сестра Перси Джексона! — она извернулась, как змея, и взмахнула мечом.       Ярость внезапно нахлынула на меня и я скрестила свой копис с ее мечом. — Неправда. Ты нагло врешь мне в лицо, — я сделала выпад, освободив меч.       Никогда бы не подумала, что дочь Афродиты сможет сражаться на мечах. Ну… ладно, Силена разрушила этот стереотип, мол, все дети Афродиты только краситься и умеют. Но она умерла. Старостой стала Дрю и все. Слава домика богини любви ушла вместе с погибшей старостой. — Все претворяются твоими друзьями, — Дрю отразила удар, — Все. И знаешь что?       Она специально заговаривала мне зубы, чтобы выиграть секунду, для того, чтобы выбить копис из моей руки и приставить свой меч к моему горлу. — Что? — пропыхтела я, уворачиваясь от сношения головы. — Даже сам Джексон был недоволен твоим появлением здесь! Он отрицал твое существование! — Дрю замахнулась сверкающим мечом на меня.       Ее речь меня задела.       Моя рука ослабела и я не смогла парировать мечом, как учил меня мой брат. Внезапно мое сердце начало пропускать удары, а в голове стало как-то легко до тяжести. Знаю, Дрю специально так сказала, чтобы выбить меня из колеи. Что же, ей удалось. Я уронила свой копис на землю трясущейся бледной рукой с неровным выдохом, будто кто-то ударил меня в живот, выбив весь воздух из легких. И раздался чей-то пронзительный визг. Я даже чуть не подпрыгнула, испугавшись его. — Диана! — крикнул кто-то с трибун.       Сначала я не поняла в чем дело. Мне стало так не по себе, что ощущение холода возникло под самым сердцем, будто меня кто-то заморозил в самое сердце, и оно начало медленно, но верно покрываться корочкой. Такая неприятная ноющая боль, знаете ли. В последний раз я ее чувствовала, когда мне приснился кошмар с Эндрю на холме, втягивающим в себя.       Я испуганно взглянула на перепуганную Дрю, которая стояла напротив меня, смотря мне в глаза. Хотя… нет. Не в глаза. Ниже.       Я проследовала за ее взглядом и увидела торчащий меч у себя под грудью, примерно, где-то в ребрах, с левой стороны, прямо под сердцем. — Боги-олимпийцы, — прошептала дочь Афродиты, вытащив оружие из меня. И оно вышло из меня с такой оглушительной болью и мерзким хлюпом, что я едва удержалась, чтобы не согнуться от рвотных позывов. — Что за… — от этого отвратительного вида у меня подогнулись колени и я упала на них.       Голова, кажется, оторвалась от моего тела и стала сдувающимся шариком, улетавшим все выше и выше по кругу. Я просто перестала чувствовать своих конечностей и начала заваливаться на бок.       «Вау… Голубка сделала из меня шашлык…» — пролетело у меня в моей затуманенной голове, — «Голубка сделала из Рыбных объедков шашлык… Святой Посейдон, я смогла стереть эту надпись со своего лица.»       Все вскочили со своих мест, когда прошел первичный шок, и побежали ко мне. Но я уже не видела их так четко, они все превратились в мельтешивших мушек, которые обычно пролетали у меня перед глазами. Небо поменялось местами с землей, и я поняла, что упала, не в силах больше держаться. Удар был не сильным, но это хватило выбить меня окончательно из сил, и я начала задыхаться. Я каким-то образом смогла рассмотреть лужу МОЕЙ крови, что образовывалась подо мной со стремительной скоростью. — Я ведь не умру, правда? — дрожащим голосом от ужаса шепотом спросила я, задыхаясь от боли, когда Перси поднял меня с земли совершенно неподвижную и мокрую, — Или… — мой голос сорвался. Моя голова затряслась и закружилась еще сильнее, когда он резко взял меня на руки, приподнимая с влажной земли. — Только вздумай, — ответил Перси, а затем так громко закричал, что у меня заложило уши, — УИЛЛ! НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬ! СКОРЕЕ! КТО-НИБУДЬ НЕКТАРА СРОЧНО!       Через секунду я поняла, что медленно, но верно теряю сознание. Перед глазами все чернело и размывалось так резко, что у меня перехватывало дух. И когда какой-то полукровка дал Перси, приподнимавшего меня на руках, флакончик с нектаром, то я уже была не в силах держать себя в сознании. Я закрыла глаза, когда поняла, что больше не могу держать их открытыми, и провалилась в бездну.