***
Первая мысль, которая посетила Юри, когда он ступил на порог квартиры Виктора, была не самой позитивной. "Не могу, не могу, не могу". Скорее всего, Юко тогда шутки ради это сказала, но если бы у него действительно было больше уверенности в себе, то сразу бы сказал, лишь стоя у двери: "Как дела? Знай, что я хочу быть твоим!" Но Юри есть Юри, поэтому все, что ему остаётся, так это только попеременно бледнеть и краснеть. Сегодня он говорит меньше обычного, и нельзя не заметить, как сам Виктор от этого лишь больше расстраивается, но надежды не теряет и становится более напористым: вот и его рука незаметно оказывается на плече Юри; может подвинуться ближе и "нечаянно" соприкоснуться кончиками пальцев, а его лицо уж слишком часто оказывается непозволительно близко к лицу Кацуки. Брюнет от такого лишь забавно икает, не находит себе места и вообще похож на беззащитного маленького зверька, угодившего в медвежью берлогу. Но самое главное, он не замечает, как на столе с невиданным количеством еды появляется бутылка шампанского. В памяти сразу всплывает давно забытый корпоративный вечер, где он, слишком увлёкшись, выпил по меньшей мере семь бокалов того же несчастного шампанского, а потом безнадёжно пьяный пел с кем-то из коллег песни, еле шевеля языком и пытаясь сымитировать нечто, похожее на танец. И если честно, повторить подобное в квартире Виктора перед самим Виктором Юри никак уж не хотел. Но несмотря на это, он не понимает, почему в глазах начинало тихо плыть и становилось легко-легко. Ещё и Виктор с таким уверенным выражением лица подливал в бокал Юри, конечно, не обделяя и себя. Что ж, Кацуки согласен. Он НЕ умеет пить. И отказывать, видимо, тоже. Потому что сам чувствует, как в голове словно ветер гуляет, становится невыносимо жарко, и хочется развалиться на полу морской звездочкой. А ведь он ещё не подарил Виктору торт... - В-Виктор-р-р!.. Тот самый Виктор-р-р удивлённо посмотрел на Юри, закинул одну ногу на другую и кивнул, мол, слушаю, дорогой. - Я... я тебе п-подарок приготовил! - Юри раскинул руки в стороны и с самым серьёзным видом продолжил. - Я очень... очень и очень сильно старался, потому что... потому что... Юри поморщил нос, опустил руки и перевёл свой взгляд на лежащий внизу торт, начиная теребить край рубашки. Он свёл брови к переносице, но после черты его лица снова смягчились, и Юри слабо улыбнулся. Виктор, до этого не произнесший ни слова, все ещё выжидающе смотрел на брюнета. Его сердце колотилось так быстро, а щеки слегка покраснели то ли от выпитого алкоголя, то ли действительно от накативших чувств, что он побоялся быть услышанным. Никифоров приложил руку к груди, словно верил, что это поможет ему заглушиться громкий стук сердца. Он понимал, что Юри далеко не трезв, однако унять бешеное сердцебиение никак не мог, словно не его Юри сейчас раскованно, пошатываясь на стуле, лукаво улыбался и впервые был так открыт перед Виктором. Его очки немного сползли, и волосы были безнадёжно растрёпанны. Можно подумать, что прямо сейчас Юри похож на поросёнка, но Виктор бы с этим поспорил. Он думает, что такую возможность упустить никак нельзя. На лице японца все ещё сияла легкая улыбка, но после, неуклюже нагнувшись, он достал пакет и поставил перед Виктором на стол. - Вот! Когда Виктор, несколько раз моргнув, аккуратно вытащил подарок, то почему-то понял, что ожидал чего-то подобного. Конечно, ведь это же Юри. Его Юри ведь любит сладости и уплетает по четыре-пять конфеток каждый день, несмотря на то, что является стоматологом и должен подавать должный пример. А ещё он знает, что Виктор просто обожает молочный шоколад и уплетает втихаря от своего тренера. - В-вау... Поэтому Виктор видит перед собой торт небольших размеров, покрытый шоколадной стружкой и украшенный сверху ярко-красными вишенками. Он хочет сказать хоть что-нибудь в благодарность, но голос будто вовсе пропал, и чувствовалось, что лицо горит. А если он располнеет? И ведь так и будет, потому что не съесть до единой крошки торт, приготовленный самим Юри, будет самым страшным грехом, который Виктор может когда-либо совершить. Яков этого точно не одобрит. Господи Боже, прости, что такой дурак неотесанный... - Ешь, - Юри, сосредоточенно разглядывая лицо Никифорова или только пытаясь делать подобный вид, забавно икнул. - Я... это мне, Юри? - Виктор вздрогнул, когда понял, что задал слишком глупый вопрос, поэтому поспешил это исправить. - Точнее... Я могу все это съесть сам? Кацуки уверенно закивал и выпрямился, когда Виктор сразу же схватил вилку. Алый румянец не сходил с его щёк, и он немного покачивался на стуле из стороны в сторону. Попробовав небольшой кусочек торта, Витя зажмурил глаза и что-то тихо промычал. Юри, не ожидав такой реакции, снова икнул и заметно заволновался. - Это... - русский раскрыл глаза и завертел головой в разные стороны. - Это так вкусно! Замечательно! Пища богов! Юри, где ты научился так вкусно готовить?! Виктор съедает кусочек за кусочком и отстранённо замечает, что там есть несколько видов орехов. "Орехи... Да, орехи - это хорошо..." - подумал он и мысленно кивнул. - Виктор-р-р... - Юри неуклюже передвинул стул ближе к Виктору. - М? - Все ещё поглощая сладость, мужчина не заметил, как брюнет тихо захихикал. - Знаешь, Виктор... - Юри, опасно раскачиваясь на стуле, нередко соприкасался плечом с ним. - А ты мне очень-очень сильно нравишься!.. Ик... Я... тебя та-ак люблю, что ты даже не представляешь! Люблю в тебе все! А ты знал? Я ещё с детства был твоим фанатом... Твоё катание такое... такое... завораживающее... Я та-а-ак давно хотел тебе это сказать, Виктор-р-р! Будь моим, хорошо?.. После парень замолчал и продолжил весело посмеиваться. Кажется, он был ужасно пьян и не особо понимал, что говорил. Окончательно разлегшись на столе, Юри продолжал тихо что-то бормотать. Но Виктор об этом факте, видимо, совершенно забыл. Он находился в совершенно другом мире, пытаясь осознать, что только что услышал. Его Юри, драгоценный Юри ещё с детства следил и переживал за него? Это же слишком хорошо. Внезапно послышался громкий, подозрительный хруст у него во рту. - М-м-м? - японец лениво повернул голову в сторону Виктора. Хруст чего-то очень крепкого. А после ошеломляющий визг Виктора, вскочившего со своего места и хватающегося за щеку. Юри, чуть не подпрыгнув, тоже резко встал со стула и ошарашено посмотрел на мужчину. В его голове резко прояснилось, но, не понимая, почему Витя так кричал, он мог лишь смотреть на чуть ли не воющего Никифорова. Маккачин, до этого мирно посапывающий в другой комнате, встрепенулся и сразу же устремился к своему хозяину. - МОЙ ЗУБ!!! Юри хотелось бы, чтобы дальше все было как в самым романтичных фильмах, а Виктору - чтобы все шло по его идеальному плану, однако оказывается, что не только сладости, но и признания порой ни к чему хорошему не приводят...***
- Думаю, все-таки стоит сделать это, - Юри недовольно поморщился и отодвинулся от Виктора. - Ты, должно быть, шутишь. Юри, сегодня не первое апреля!.. Виктору хотелось укрыться где-нибудь под землёй, скрыться от всего мира и не выходить очень долгое время. Руки слегка тряслись, капельки пота выступали на сморщившемся лбу. Мужчина сглотнул и посмотрел на недовольного стоматолога с недоверием и небольшой долей страха. - Прости, но я серьёзен. - Юри, солнышко, не надо, пожалуйста, я же не вытерплю... Ах, если бы только Виктору Никифорову сказали, что счастье его продлится не так долго, как он рассчитывал после того заветного дня (на самом деле, чувства счастья и эйфории вообще не было), когда Юри все-таки признался ему в своих чувствах, то не поверил бы в это, отмахнулся и сказал, что, мол, быть такого не может. - Я твой стоматолог, и мне, наверное, виднее. Виктор, твой зуб раскололся. Я бы сказал, если можно было бы что-то сделать. Но тут... Его удалять надо. Оказывается, может.***
Юри ни за что не скажет Виктору, что это он сам виноват, не умея хорошо чистить орехи, и, когда очищал их, Юко в тот момент была занята тройняшками, которые внезапно захотели с ней поиграть. Никогда не скажет.