Калейдоскоп миров

      За Кидом... любопытно наблюдать. Особенно сейчас, когда фальшивая маска спокойствия почти треснула, а в взгляде читается ненависть.       Тот не понимает. Не видит толком своего мучителя, скрытого за шлемом и тёмным плащом. Всё, что Кид может узнать о своём похитителе — это подлая усмешка, которую он не скрывает. В отличие от голоса. Пока.       Взгляд у Кида гордый, оценивающий, ожидающий. Наверняка надеется подгадать момент для побега или хотя бы найти способ развязать себя, освободить хотя бы ловкие и юркие пальцы. Или надеется на чью-то помощь?..       Бедняга.       Пальцы обхватывают осторожно подбородок Кида, чуть приподнимая тому голову. Молчит. Упрямится. Но уже не пытается откусить их. А потому получает более мягкий поцелуй, от которого тому явно тошно, хоть и держится назло, не желая вызывать усмешку.       Забавно. Лицо всё также не выражает много эмоций, но всё равно Кид — словно открытая книга, которую так легко читать сейчас. Каждая эмоция видна как на ладони — заметно мелькает тень в глазах, выдает дрожь под подушечками пальцев, иногда слышен скрип зубов, когда особенно больно.        — Ждёшь кого-то? — тихий шёпот, всё также не выдающий ни капли информации о владельце. Он смотрит, откровенно любуясь слабейшими оттенками всех эмоций. Вот верёвка чуть натягивается у надплечья: Кид опять пытается освободить хотя бы палец и не слишком поцарапать свою нежную кожу. Нить у верёвки грубая, легко натирает, отчего Киду может и достаться от плети. Или ещё пару укусов. А вот сверкает монокль — всё, что осталось от некогда прекрасного костюма. Даже цилиндр выкинут, отчего "одет" вор совсем нескромно: монокль и верёвки, цепляющие узлами разные интересные места. И наконец выдох, подтверждающий догадку.        — Ждать? Кого бы мне ждать? — отвечает тот, слегка закатывая глаза. — Инспектора? Тот даже не заметил пока моего исчезновения. Хакуба? У него своих дел полно.       Пауза. Многозначительная. Он ждёт, пока Кид продолжит. Тот молчит, собираясь с мыслями и смотря на похитителя.        — Эдогава бы мне не смог помочь. Его уже здесь нет, — медлит опять, не спуская взгляда. — А что касается Кудо Шиничи... он меня и выкрал с ограбления. Глупо ждать от тебя помощи, верно, Мейтантей?       Шиничи недовольно царапает тому кожу швом перчатки, не понимая, как же себя выдал. Шлем скрыл лицо. Плащ — фигуру. Перчатки — ощущения от кожи. Как?        — Я слишком хорошо выучил твои усмешки, — с некой горькой иронией поясняет вор, вызывая на доли секунды недоумение. А после Шиничи толкает его и всё же стягивает с себя что перчатки, что шлем.        — Не думал, что ты меня так быстро раскроешь, — не без сожаления тянет он. Хотелось шоу. Обмануть вора надеждой, фальшивым спасением. А после безжалостно растоптать.       Не вышло.        — Я тоже... не думал, что на тебя так повлияют... те события, — мрачно отвечает Кид, опуская взгляд в пол. Не покорность или смирение. Печаль, понятная лишь тому.        — Магии не существует, — отрезает Шиничи перед тем, как вновь поднять Киду голову и прокусить до крови чужие губы, слизывая соленую жидкость с них. — Я всегда был таким.       Ах, вот в чём дело. Киду не тошно от того, что его целует незнакомец. Тот наивно думает, что виноват и может всё исправить. Вернуть того Шиничи, что когда-то знал.       Тот не видит усмешки сейчас. Разве что чувствует, пока укусы покрывают снова шею, вынуждают дрожать и двигать верёвку, оставляя больше алых следов на почти фарфоровой коже.       Что ж. Можно сыграть и в другую игру. Где благородненький рыцарь Кид своим смирением укрощает зло. Где тот может вернуть того, кого хочет. Возможно, сходить ещё на пару ограблений, вдохнуть свежего воздуха.       Перед тем, как окончательно потерять все свои мечты и получить вдребезги разбитый мир в своих руках.