Invece

Какого черта они вытворяют?! Куда эти двое пошли?! И главное, зачем??!! Догнать и убить обоих!!! Что он там думал? Отпустить Джанлуку?! Ни за что!!! Отдать его кому-то? Никогда!!! Пропади все пропадом!!! Джанлука только его! Его! Увидев, как по-свойски мужчина обнял Джана, а затем потащил за собой в сад, бросив через плечо хитрый взгляд, Пьеро взбесился. Он с трудом удерживал нить разговора, напрочь забыв о намерении соблазнить стоящую перед ним девушку. «Джанлу, ***, вернись сейчас же!!!» И тот скоро вернулся, все также приобнимаемый Тициано, а затем парочка вместе исчезла в … туалете!!! Бароне мысленно взвыл: если бы это был любой другой мужик, было бы и так достаточно паршиво, но это был Ферро! Ферро, от которого глупый Джанлука фанател так же, как от них самих фанатели тысячи женщин! Которые на все готовы были для них, стоило лишь пальцем поманить, лишь улыбнуться! И это с ним сейчас Джанлука проводил время! Да стоит тому только захотеть! Ну, уж нет! Джан ему не достанется! И Пьеро, пробормотав сбивчивые извинения, оставил недоумевающую даму и ломанулся к туалету. К его досаде, он был остановлен ведущим одной из известнейших программ итальянского телевидения, и проскочить мимо, не ответив на его пространное приветствие и несколько вопросов, было бы совершенно неприлично. Затем ему помешал собственный продюсер, от которого раздраженный Пьеро отделался уже несколько невежливо. Как раз к тому моменту, когда Бароне подлетел к двери, готовясь распахнуть ее, она сама открылась, и показался Джанлука, а за ним и Тициано. Одного взгляда в глаза любимому оказалось достаточно, чтобы сердце Пьеро ухнуло вниз: они были будто пьяными, немного усталыми, с более четко, чем обычно, обозначившимися под ними темными кругами. Бароне казалось, что земля качнулась под его ногами, ибо слишком хорошо он знал, что глаза эти были не усталыми на самом деле, они были удовлетворенными! Сексуально удовлетворенными! Некоторое время назад мужчина и юноша сидели в саду, тихо беседуя, чтобы не быть услышанными посторонними. Могло бы показаться странным, что достаточно закрытый Джанлука так вот легко изливает душу человеку, которого впервые встретил только что. Но ведь это был его кумир, а ведь те, кому мы поклоняемся, частенько представляются нам родными и близкими. Мы следим за их жизнью, они становятся частью нашего бытия. Поэтому Джану оказалось достаточно легко заговорить о том, что его тревожит, и он буквально засыпал Ферро вопросами. Порой очень даже личными, которые не осмелился бы задать никому другому. А Тициано видел в этом взволнованном мальчике свое отражение и, сочувствуя ему всей душой, снисходительно отнесся к его, возможно, излишней фамильярности, терпеливо отвечая. - Прости, - Джанлука вдруг виновато опустил голову и покраснел, - я знаю, что спрашиваю о слишком личном. И я хочу попросить тебя еще о большем. Ферро посмотрел на склоненную голову почти с нежностью — бывают же такие трогательные красавцы! - Тициано, можно я тебя поцелую? По-настоящему? Я знаю, свинство просить о таком, но я очень хочу разобраться в себе, - голос Джана на последних словах был совсем потухшим. Он стыдливо закусил губы. Мужчина удивленно вскинул брови. Собравшись с силами, парень продолжил: - Я понимаю, ты можешь сказать, что я могу попробовать с каким-нибудь поклонником или даже снять себе кого-то. Но они — совсем чужие для меня, не значат совсем ничего, вряд ли я смогу разобраться в себе с их помощью. А ты мне нравишься очень давно. Поэтому с тобой это было бы понятнее. Джанлука совсем сник, но вскинулся, как только Ферро с насмешливой улыбкой прошептал заговорщицки: - Можно! Джан качнулся к нему, и он поспешно добавил: - Только не здесь! Папарацци за каждым кустом! Ты же хочешь разобраться, а не в ловушку себя загнать! - Где же тогда? - смущенно спросил арруццезе. - Пойдем, я знаю одно очень романтичное место! И он потащил глубоко смущенного Джана за собой. Смущение, правда, сменилось хихиканьем, когда он увидел упомянутое романтическое место — туалет! Он смеялся от всей души, когда мужчина затянул его за собой в кабинку, а потом вдруг затих, замерев в нерешительности, разглядывая четко очерченные губы своего визави. Тот слегка улыбнулся: - Помочь? Джан кивнул и прикрыл глаза. Тициано мгновение разглядывал его: ну, как такую красоту не поцеловать, когда она так доверчиво сама подставляется, тут и святой, пожалуй, не устоял бы! И он склонился, нежно прижимаясь к пухлым, чуть дрогнувшим губам, целуя самым осторожным и бережным поцелуем, на который только был способен. Джанлука вздохнул и начал настойчиво отвечать, смело перехватывая инициативу. Некоторое время оба всецело наслаждались поцелуем, лаская друг друга уже не только губами, но и руками, прижимаясь напряженными от возбуждения телами. И одновременно оторвались от грозившего снести разум сумасшествия, обмениваясь поплывшими тяжелыми взглядами. Тициано начал первым приходить в себя, он хитро улыбнулся и поинтересовался: - Ну, как? Разобрался? - Да! Это было очень круто! Но он... - Он — это он! - закончил за него Ферро. Джанлука лишь смущенно кивнул, понятия не имея, что он теперь должен делать дальше. Тициано покосился на его распиравший ткань джинс торчащий колом член и, прищурившись, поинтересовался: - Тебе помочь? Или, может, ты мне поможешь? Джан дрожал от желания, его тело требовало немедленного продолжения и облегчения, к тому же он был страшно смущен и огорчен, что отказывает этому человеку, который стал ему нравиться еще больше. Тем не менее, он тихо ответил: - Нет! Извини! Пожалуйста, не надо! Тот в ответ беззлобно рассмеялся: - Тогда давай сам! А то так ходить неудобно! А я в другую кабинку пойду! И он исчез, а Джанлука тут же последовал совету старшего товарища и быстро дал себе облегчение. Выйдя из кабинок, они встретились у раковин, и, моя руки, переглянувшись, расхохотались. Выходя из туалета, Джанлука почти наткнулся на Пьеро, глаза которого горели жаждой убийства! Кинув в сторону Ферро: «Извини, нам нужно уйти!», он грубо схватил Джана за локоть и потащил к выходу!