Invece

После небольших каникул, парни встретились в студии звукозаписи. Когда Джанлука зашел в комнату, двое сицилийцев уже находились там, начиная подготовку к работе. Обмениваясь беззлобными подкалываниями, он привычно обнял просиявшего Иньяцио. Затем обернулся и сдержанно, но достаточно приветливо кивнул Пьеро, не делая, впрочем и шага в его сторону. Тот, как ни в чем не бывало, ответил таким же кивком и тут же отвернулся, отправившись за чем-то через комнату. Джан так и подумал бы, что друг за время отсутствия «пошел на поправку», но того выдала стеклянная дверь, ведущая в соседнее темное помещение, в котором лицо Бароне отразилось, как в зеркале. На одно лишь короткое мгновение он позволил себе потерять контроль над своим лицом: брови нахмурились над заблестевшими глазами, кончики губ судорожно дернулись вниз. И именно этот короткий миг выхватило и выдало Джанлуке холодное бесстрастное стекло. Пьеро больно!И абруццезе чуть не бросился к нему с объятиями, но, невероятным усилием удержался: «Он сам ушел! Надо ему это позволить, если тот этого действительно хочет. Черт! Разве похоже, что действительно хочет?! Пьеро, почему нам обоим так плохо?!» А Бароне уже повернулся к ним с совершенно невозмутимым выражением лица, деловито начиная раздавать распоряжения. Ночью Джанлука долго лежал без сна, наконец, он решил, что стоит на самом деле сделать этот шаг: нельзя было оставлять этого непонимания между ними, независимо от того, как дальше будут развиваться отношения, нельзя оставлять друга обиженным, нужно все объяснить. Но решить легче, чем сделать на самом деле, и еще несколько дней Джан не мог найти повода заговорить о том, что же произошло драматическим вечером после вечеринки. Пьеро сидел в холле гостиницы и бесился. На улице было совсем холодно, а бестолковый Джанлука стоял на улице раздетый, болтая с девушкой. Чарис когда-то участвовала вместе с троицей ребят в конкурсе песни. Сидя в лобби, они увидели ее, направляющуюся к дверям и окликнули. Завязалась веселая болтовня, а затем Джанлука вызвался проводить ее до такси, где и стоял бесконечно, как казалось Пьеро, под пронизывающим ветром. Пара на улице никак не могла расстаться, хотя дверь такси уже давно была открыта, а Джанлука заметно ежился от холода. Бароне тихо зарычал и, нехотя, потянулся за валяющейся на диване курткой приятеля, которую тот и не подумал накинуть, выходя наружу! Какая беспечность! Пьеро резко поднялся и отправился к выходу, сопровождаемый обеспокоенным взглядом Барбары, которая, конечно, не могла не заметить, что в последнее время отношения между ребятами сильно охладели. Сейчас, судя по раздувающимся от бешенства ноздрям и отяжелевшему взгляду Бароне, можно было ожидать взрыва. Пьеро приблизился к продолжающей общаться паре и, молча, с такой силой накинул куртку на плечи Джана, что тот чуть не упал. Он удивленно посмотрел на Бароне и даже отшатнулся от его злобного взгляда. Но тому было мало, его возмущение не было удовлетворено, поэтому Пьеро рывком сдернул со своей шеи шарф, накинул Джану на шею и начал наматывать на него так резко, что того зашатало, как куклу в его руках. Напоследок, Бароне так дернул шарф, что чуть не придушил, и красноречивым взглядом уверил в том, что лишь присутствие Чарис удерживает его от этого. Затем он развернулся и все так же, не говоря ни слова, ушел, провожаемый растроганным повлажневшим взглядом Джана и насмешливо-понимающим девушки. Разговор затух: у Джана свело горло и от туго сдавливающего шарфа, и от эмоций — Пьеро волновался за него, переживал и злился из-за того, что он может простудиться. Это была искренняя забота, а вовсе не ревность, потому что оба парня знали, что Чарис открыто предпочитает представительниц одного с ней пола. Лобби скоро опустело, в нем остались лишь Пьеро и Джанлука, в воздухе повисло напряжение. Бароне поднялся, чтобы уйти, но вместо этого лишь подошел к панорамному окну, рассматривая что-то в сумеречном саду. Он хотел уйти, но так хотел остаться. Джанлука посмотрел на эту застывшую, полную грусти фигуру и решился: тихо приблизился, осторожно накинул на плечи шарф и, не удержавшись, провел по ним ладонями вниз до локтей и обратно. - Пьеро, мне надо с тобой поговорить. - Я слушаю, - усталым голосом ответил тот. Джан встал рядом, так же, как друг вглядываясь в темнеющий сад, но, на самом деле ничего не видя. - Когда ты сказал мне, что любишь, - начал он, а Пьеро заметно напрягся, - я пообещал тебе, что не обижу, но, как оказалось, не сдержал своего обещания. Пьеро продолжал молча смотреть в окно, лишь напряжение стало еще более заметным. - Прости меня, я только совсем недавно понял, почему ты так сильно обиделся тогда. Я, правда, не понимал, почему ты ушел и больше не приходишь. Брови Бароне насмешливо взлетели. - Ну, правда! Я лишь, когда дома был и пытался понять, что случилось, догнал, что ты так сильно на мои слова обиделся, а не на поступок вовсе. Я сказал, что больше не буду с тобой заниматься сексом, если ты еще раз что-то подобное сделаешь, и ты понял это, как попытку манипулировать тобой с помощью секса. Что если ты будешь хорошим мальчиком, то я буду с тобой заниматься сексом, а если мне что-то не понравится в твоем поведении, то я тебя до себя не допущу. Что я пытаюсь управлять тобой! Но это было вовсе не так! Я совсем другое имел в виду! Пьеро резко повернул голову, встречаясь взглядом. -Да? - тихо уточнил Джанлука, вглядываясь в недоверчиво прищуренные глаза. - Ты так подумал? И получил в ответ короткий кивок. - Это не то совсем было! Неужели я мог бы так поступить с тобой! Я так долго и не мог понять, на что ты так обиделся, что мне и в голову не приходило такое! Я тогда ужасно испугался за тебя и расстроился, что ты себя поранил сильно, так больно сделал! И крови столько было! Я дико за тебя переживал и лишь имел в виду, что я не буду с тобой сексом заниматься просто потому, что не смогу — физически не смогу, ты меня импотентом сделаешь такими выходками! А вовсе не то, что я тебя сексом наказать хотел! Я переживал за тебя очень сильно! И злился на тебя за тебя самого! Взгляд Пьеро стал еще более недоверчивым, хотя где-то в глубине его уже зажглась надежда. - Ты же сегодня на меня разозлился, что я мерз раздетый на улице! Вон даже чуть не задушил! Потому что переживал за меня! А я также волновался тогда за тебя! Мне больно было за тебя, поэтому это, наверное, прозвучало грубо, но это просто потому что … Он не договорил, потому что почувствовал, как Пьеро подвинулся к нему ближе, касаясь плечом плеча и осторожно взял за руку. Джанлука тут же с готовностью сжал пальцы. Бароне скосил глаза на бармена, который как раз вовремя повернулся к ним спиной, а затем вопросительно перевел их на губы друга. И тот, несмотря на все терзающие его прежде сомнения об уместности этих отношений в его жизни, покорно опустил веки и чуть приподнял подбородок, сердце вдруг в бешено заколотилось от предвкушения. А когда его губ коснулся короткий, быстрый, полный нежности поцелуй, он внезапно едва сдержал слезы. Пьеро крепче сжал пальцы и потянул к выходу. В лифте, к счастью больше никого не оказалось, и Джанлука, не колеблясь, приник к Бароне, обвивая руками талию, прижимаясь щекой к щеке, получая в ответ не менее крепкое объятие. Слов не было ни у одного, слишком сильны оказались переполняющие эмоции. Они просто покачивались, наслаждаясь теплом, ароматом, таким близким дыханием, чувствуя как гулко колотятся сердца. Они зашли в номер, и едва дверь закрылась, Джанлука мягко толкнул Пьеро к стене, а затем начал нежно целовать губы, подбородок, плечи — бережно, как никогда раньше не делал, пальцы в это время быстро стянули с друга куртку, расстегнули рубашку. Тот стоял покорно принимая ласки, едва отвечая на поцелуи, дрожащими пальцами осторожно лаская в ответ, закрыв глаза и откровенно тая от нежности. Он распахнул глаза, почувствовав, что Джанлука опускается на колени перед ним, начиная расстегивать его джинсы. Взгляды встретились и не разрывая этого контакта, Джан освободил его от одежды и принялся ласкать губами. Пьеро и не думал, что это так кайфово — видеть Джана перед собой на коленях, в этой подчиненной позе, с полным покорности, откровенно признающим его превосходство видом. Это заводило невероятно. Пухлые губы выпустили напряженный горячий член, и все так же глядя в ошалелые от счастья и возбуждения глаза друга своими, кажущимися пьяными, глазами, Джан хрипловато прошептал: - Пьеро, возьми меня!