Взрослые

Я слишком долго скрывал свои переживания и мысли от Лисы, стараясь тем самым уберечь её. Но всё получилось с точностью, да наоборот. В попытках спрятать свою принцессу от дурных мыслей, я чуть не потерял её. За это время я понял одну истину, которая многим мужчинам открывается не сразу. Нельзя умалчивать свои переживания от любимой женщины, она сразу чувствует, что что-то не так. Вот только понять с чем именно связано возникшее в ней чувство тревоги по отношению к тебе она не может. И тогда включается ее фантазия. И в большинстве случаев, мысли, что посещают в такой момент женскую голову, весьма далеки от истины. В ситуации со мной и Лисой все было в точности так. Я молчал о своих проблемах, о том, что творилось в моей голове, полностью замкнувшись в себе. Именно поэтому с такой легкостью она поверила в измену. Именно поэтому она не дала мне и возможности с ней объясниться. Наученный горьким опытом, я решил поведать ей то, о чём никому не рассказывал. То, что творилось у меня на душе. Из ресторана мы поехали ко мне на квартиру, в которой я неизвестно сколько времени не был. Мне было тяжело находиться здесь. Ведь каждый уголок этой квартиры будто говорил мне "Какая же ты тварь, Матвей, ведь из-за тебя не стало человека". И как бы я с собой не боролся, как бы не пытался уйти от этих мыслей, у меня ничего не получалось. Мы сидели на белоснежном ворсистом ковре посреди гостиной, между нами стояла коробка. Коробка, в которую я спрятал свою душу. С прошлого появления Лисы в этой квартире много что изменилось: практически не стало мебели, так как родители Нины все вывезли, лишь только стены были завешаны нашими совместными фотографиями с ней, что дало понять мне, что последние дни моя бывшая жена сходила с ума, так и не сумев меня отпустить. Лиса с ужасом осматривала стену, не понимая, что весь мой страх хранится в коробке, стоявшей рядом с ней. Мы молчали, но в этом молчании каждый из нас прекрасно понимал друг друга. - Эй, всё хорошо, слышишь? Она положила свою прохладную ладонь мне на щеку, заметив, как тяжело мне даётся само прибывание здесь. Но я должен! Я просто обязан ей всё рассказать, чтобы в наших отношениях больше не было недоговоренностей. - Я хочу поделиться с тобой своей болью, но слова почему-то слишком тяжело мне даются. Я открыл коробку и достал оттуда скомканный листочек - прощальное письмо Нины ко мне. Она никогда не была творческим человеком, и уж подавно не любила поэзию, но почему-то прощаться со мной она решила в стихотворной форме. Каждый раз перечитывая его - я ненавидел себя. "Я любила тебя долго, Я любила б тебя вечность, Но ранил в ответ больно, На подаренную мной нежность. И пропал в моей жизни смысл, Он ушел вслед за тобой, И последнее своё слово Я пишу дрожащей рукой. Ты запомни любимый, родной мой, Я люблю тебя после смерти И теперь стою за тобой, Защищая тебя от бедствий. Ты прости сейчас мне мой грех, Но жизнь без тебя - ад. Я вдруг оказалась из тех, Из тех, кто безумно слаб. Себя ни в чем не вини, Таков уж выбор мой. И наши с тобой пути Навек разошлись, дорогой." Лиса прочла стихотворение вслух, и каждое произнесённое ей слово выворачивало мою душу наизнанку. - Господи, Матвей... Она обняла меня и расплакалась, и в этот момент мне хотелось сделать то же самое. Я медленно умирал, и лишь её объятия возвращали меня к жизни. - Как же ты один со всем этим справлялся? Почему не рассказал мне сразу? - Судя по всему очень плохо справлялся, ведь чуть не потерял тебя. Чувство совести стало средством манипуляции мной. Стася грозилась наложить на себя руки, именно поэтому я виделся с ней, но между нами ничего не было. Я действительно не изменял тебе. А не рассказал , потому что хотел огородить тебя от всего плохого. Достаточно того, что я страдал. - Какую ещё боль хранит эта невзрачная коробка? - Родители Нины дали мне ее дневник, видимо, чтобы я окончательно с катушек съехал. Они считают, что я довел их дочь до самоубийства, именно поэтому мне тоже жить не стоит. Они винят меня во всем, что с ней случилось и мне трудно не согласиться с ними. Лиса ничего мне не ответила, а стала разбирать содержимое злосчастной коробки, доставая оттуда поочередно дневник Нины, фотографии, записки. Она все внимательно рассмотрела и прочла. - Знаешь, это довольно гнетущее прошлое. Что случилось, того, увы, уже не поменять. В её смерти нет твоей вины, ведь ты не мог быть с ней, просто потому что она этого хотела. Эта коробка с прошлым - твоё проклятие. И ничего лучше мне в голову не приходит, как сжечь её. Прошлое на то и прошлое, что оно уже прошло и пора с ним попрощаться. - Я не смогу... У меня просто рука не поднимется это сделать. - Один и не сможешь, но я же теперь рядом. Я помогу. Ты помнишь ее, и твоя память - это дань ей, а всё, что находится в этой коробке - это не память, а твоя медленная смерть. Так что вставай и заводи машину, мы едем в лес. - Я не уверен... - Просто доверься мне, - она укутала своими ладошками моё лицо и нежно меня поцеловала, - так будет лучше. В этот момент я не мог ей не поверить, не хватило духу отказать. Ведь Лиса была права, я помнил Нину и без всех этих записок и дневников. В машине Лиса показывала мне дорогу к одному знакомому ей месту в лесу, что находилось на окраине нашего города. На вопрос, откуда она про это место знает, Лиса ответила, что иногда, ещё во времена ее семейной жизни с Сеней, она ездила туда, чтобы побыть одной и собраться с мыслями. Остановились мы на обочине и продолжили наш путь пешком. Я нёс коробку, Лиса шла впереди, показывая мне дорогу. Мы блуждали средь елей и прочих деревьев и кустов минут пятнадцать, пока не увидели вглуби леса опушку. - Вот и дошли, - сказала Лиса, глубоко дыша. Она забрала у меня из рук коробку и поставила ее на кусок земли, единственное место, где не было никакой растительности. - Мы же не хотим спалить весь лес, - обернувшись ко мне, улыбнулась она. Земли на этом участке было достаточно, чтобы затушить весь пепел моих воспоминаний. - Ты должен сделать это сам, - сказала Лиса, вручая мне коробок спичек, - пришло время попрощаться с прошлым. Я взял у нее из руки коробок, все ещё думая, а правильно ли я делаю? Поступаю ли я сейчас по совести или как эгоист? Простила бы меня за это Нина? Ведь я и так перед ней во многом виноват. - Ты ни в чем не виноват, - Лиса словно прочла мои мысли. Она подошла ко мне со спины и крепко прижалась. - Пойми ты, это был её выбор жить или не жить. Ты не знал, что она такое может совершить. И даже если бы знал, ты не мог быть с ней только потому, что она этого хотела. Люди должны быть вместе по обоюдному согласию, а не потому что один шантажирует другого своим уходом из жизни. Хватит мучить себя, ведь в её смерти твоей вины нет. Слова Лисы подтолкнули меня зажечь спичку и бросить её в коробку. А потом ещё одну, и ещё... чтобы уж наверняка загорелось. И коробка запылала. И словно с этим огнём выгорала во мне вся та боль, что столько времени терзала меня, не давая жить. Прощай Нина.