Миссия выполнима: покориться страсти за неделю

      Ужин завершился, на удивление, без происшествий. Девушки из съемочной команды тоже оценили вид своего работодателя, что выражалось то в тихих томных вздохах, то в мечтательных взглядах. Но Габриэль Агрест чересчур увлекся перепалкой с Дебоннером, потому оставил знаки восхищения без внимания. Маринетт же, чтобы не зацикливаться на внешности модельера, с удовольствием обменялась с Жаклин и остальными впечатлениями о городе.       Девушка вообще удивительно легко нашла общий язык с женской частью компании. Констанс часто ездила за границу как администратор при других моделях. Но Адриана она сопровождала первый раз. За младшим Агрестом раньше приглядывала только Натали Санкер, потому девушка восприняла свою работу как честь и проявление большого доверия. Жюстина работала на месье Габриэля всего два года, правда, уже показала себя ответственной и исполнительной сотрудницей. Жюльетта вообще не должна была лететь. Её предшественница не смогла быть в съемочной команде по семейным обстоятельствам и костюмер взяла на себя смелость предложить модельеру кандидатуру на замену. Обе сестры впервые оказались в такой командировке. Зато «Рыжую стерву» Жаклин (так называл её фотограф) Дюпен-Чен знала давно. Жаклин гримировала младшего Агреста с начала его карьеры, работая с ним во всех заграничных поездках. Она часто видела и его встречи с Маринетт в перерывах на фотосессии. Вопреки прозвищу, она была замечательной женщиной и много раз выручала брюнетку, умело скрывая «следы страсти», оставленные разгоряченным парнем.       Едва ужин закончился, Жак Дебоннер стал подбивать всех прогуляться. Девушка вежливо отказалась, отговариваясь усталостью. Её примеру последовал и Габриэль, но сделал это не так деликатно:       - Боюсь, соблазн свернуть тебе шею за сегодняшние подколки слишком велик, - ехидно сказал мужчина фотографу, и тот не стал дальше настаивать.       От сопровождения Маринетт отказалась и покинула ресторан одна. Войдя во внутренний дворик, девушка остановилась, решив не торопиться, и присела на один из свободных диванчиков.       За последние дни столько случилось, что она не знала, как вести себя дальше. Хлоя настоятельно советовала поговорить с Адрианом по душам, но тот подобного всячески избегал. И вчера, в ванной, и сегодня, во время прогулки по городу. Стоило брюнетке завести беседу, парень моментально находил тысячу и один способ, как отвлечь её внимание, заставляя в итоге позабыть о предмете. И, если честно, Дюпен-Чен это начинало раздражать.       Неужели их отношения зашли в тупик? Парень изначально не собирался подпускать её к себе близко? Тогда зачем был весь спектакль – по-другому просто не назовешь - с признаниями и тайными встречами? Только ради удовлетворения собственной похоти?       «Я со стопроцентной уверенностью заявляю, что Адриан скорее спрыгнет с Эйфелевой башни, чем хотя бы допустит мысль о том, что вы расстанетесь», - вспоминала брюнетка слова Хлои. Тогда почему он совершает поступки, которые подводят именно к такому финалу? Зачем надо нагнетать таинственность? Неужели он настолько мало ценит её, что не хочет появляться с ней на публике? Почему, когда она охотно делится с ним своими мыслями и переживаниями, сам он словно прячется за кирпичную стену?       Домыслы становились все менее радужными, а вопросов копилось столько, что голову, того гляди, разорвет. Может, она упускает из виду какие-то детали? Брюнетка ничего не понимала. В конце концов, она пришла к совсем неутешительному выводу: Адриан скрывает от неё что-то конкретное. Но что же?       Разумеется, парень имеет право не рассказывать ей все подряд. Брюнетка как никто другой ценила личное пространство окружающих. Положа руку на сердце, она ведь сама была не без греха. Давно бы следовало открыть возлюбленному свое супергеройское «хобби». Только вряд ли Адриану понравится, что его девушка по ночам превращается в ЛедиБаг и шляется по городу с каким-то парнем. Нуару, конечно, надо отдать должное: в последние два года он значительно поумерил свои поползновения. Его комплименты из навязчивых превратились в дежурные. И Дюпен-Чен всячески хвалила его за то, что он, наконец, повзрослел. Но если учесть, как бурно реагирует Агрест на вообще любые знаки внимания в её сторону… Скандал все равно получится знатный.       Столько размышлений. И ни одного четкого ответа. У Маринетт гудела голова. Подняться в номер и принять обезболивающее? Но там уже ждет Адриан, а Дюпен-Чен, наверное, впервые в жизни не хотела его видеть. Пойти прогуляться, а заодно проветриться? Идея неплохая... Хотя Алья бы оспорила. «Бывают такие моменты, когда без бутылки просто не обойтись», - сказала бы она... Может, это именно то, что ей сейчас нужно? Способ радикальный, но лучше сделать так, чем мучиться весь оставшийся вечер.       Солнце уже потихоньку клонилось к закату. Девушка вышла из отеля через холл, спустилась по ступеням на гравийную подъездную дорожку и побрела вперед. Прогулявшись по окрестностям, она немножко попетляла по саду, а затем вернулась к корпусу с другой стороны.       «Бар где-то тут…»       Приблизившись к корпусу, девушка немного замедлила шаг и наконец увидела нужные окна. Именно в этом заведении частенько расслаблялись Жак Дебоннер и старший Агрест.       «Черт, я же без кредитки» - мелькнула мысль у неё в голове. Можно было, конечно, попросить, чтобы счет выставили после, но это было не в правилах брюнетки. Наверное, придется все же вернуться в номер.       В просвет между оконными шторами виднелась часть зала. Дюпен-Чен неожиданно увидела за столиком знакомую фигуру. Странно. Ведь девушка совершенно точно слышала, что он собирался отдыхать в номере.       Габриэль Агрест был без спутников и, казалось, полностью погрузился в свои мысли. В его руке поблескивал стеклянный рокс с темно-золотистым напитком. Маринетт уже хотела было отойти, но модельеру будто кто-то нашептал о ее появлении. Мужчина, подняв глаза, увидел её за окном и сделал приглашающий жест рукой. Побег в номер в такой момент смотрелся бы странно, поэтому девушка, набрав в легкие воздуха, все-таки отправилась в зал.       От обстановки веяло роскошью, но вместе с тем спокойным уютом. На многочисленных столиках стояли лампы, стилизованные под греческие сосуды. По левую руку была роскошная барная стойка, украшенная античными вазами, с широченной столешницей из древесины венге. Крепкие полки ломились от винных бутылей. Неподалеку от входа примостился рояль – завешенный покрывалом, так как выступлений сегодня не планировалось. Стеклянный потолок днем пропускал в помещение достаточно естественного света, а теперь гости могли любоваться красками заката, не выходя из бара.       Сидели в зале, в основном, мужчины. Одни были заняты выпивкой, другие просто переговаривались между собой. Но своим появлением Дюпен-Чен тут же привлекла внимание. Сразу несколько взоров жадно метнулись в ее сторону, неотступно следуя за девушкой. От этого стало неуютно, но она все же невозмутимо продолжила свой путь. Следя, чтобы капризный наряд не сбегал со своего законного места, а каблуки не зацепились ненароком за встречный ковер, Маринетт приблизилась к Агресту.       - Не ожидал увидеть вас в подобном месте, - поприветствовал её блондин.       - Вечер настолько чудесный, что мне захотелось немного прогуляться, - её улыбка получилась немного нервной, что не укрылось от взгляда Габриэля.       - Но у вас не очень радостный вид. Что-то случилось?       - Можно и так сказать,- замялась она, но все же ответила. – Просто этот некрасивый случай с фанаткой Адриана до сих пор не дает мне покоя.       - В отеле такого уровня подобная халатность со стороны персонала – пощечина всей сети гостиниц «Four Seasons». Но я уже решил этот вопрос с управляющим, и более подобное не повторится.       Дюпен-Чен согласно кивнула. Это замечательно, но не совсем то, что нужно, чтобы развеять её сомнения.       - Вы до сих пор огорчены этим случаем?       - Нет… То есть, да. Все эти мысли... Никак не перестану себя накручивать.       - Тогда я рискну предложить вам выпить со мной. Присоединяйтесь, - модельер поднял стакан.       Маринетт посмотрела на бутылку. «Домен де Жолен». Название говорило мало. В ресторанах отеля плохих напитков не подавали… Но арманьяк? Крепковато для неё. Может лучше пойти в номер и попытаться уснуть? Однако в последнее время слишком много произошло. И Дюпен-Чен надоело анализировать поступки. Ей нужно, наконец, расслабить голову и отпустить ненужные мысли. А поспать она вполне сможет и позже.       - Пожалуй, приму ваше предложение, - девушка уселась на второй стул и как-то умудрилась сделать это так, что подол не задрался выше красной отметки. Платье было очень открытое. «Черт. Малость неудобно». Брюнетка все еще чувствовала на себе посторонние взгляды, но честно попыталась расслабиться. В конце концов, она будет в компании отца Адриана. Он абсолютно точно не позволит кому-либо обидеть её. Да и вряд ли проявит к ней марьяжный интерес.       Габриэль жестом подозвал к себе служащего. Тот принес второй бокал. Агрест наполнил его на одну треть. Маринетт пригубила напиток и чуть поморщилась.       - Этот сорт пьется маленькими порциями, – пояснил Агрест. - Из-за своей крепости.       - Весьма необычный вкус. Мне еще не доводилось пробовать подобного.       - Тогда наслаждайтесь моментом. Этот арманьяк создан в самом сердце Гасконии. И употребляют его без закуски – так тоньше ощущается вся его вкусовая гамма.       - Спасибо за совет.       Некоторое время они молчали.       - Этот случай – не единственное, что вас угнетает, я прав? - поинтересовался мужчина, обновляя содержимое ее бокала.       - Это все пройдет, - девушка ответила слишком быстро и почувствовала, что интонация выдала ее.       - Знаете, Жак расписал мне в красках и сам конфликт, и вашу реакцию. Даже то, что вы помирились, - произнес Габриэль. - Конечно, слова этого краснобая с «Canon» надо делить на десять, но я почти уверен, что вы до сих пор обижены на моего сына.       - О… нет… все нормально. Замечательно, - девушка и сделала еще глоток. И снова заговорила: - Подумаешь, перенервничал… накричал. Со всяким может случиться.       Маринетт хотела отвести взгляд, но серые глаза Агреста буквально приковывали к себе, смотря пристально и пытливо. Будто они хотели заглянуть в её душу…. У неё не было ни единого шанса к отступлению.       - Ну…. Да…. - в конце концов, признала она. - Вы правы. Я совсем не понимаю Адриана. Ни его мыслей, ни его поступков… Он словно прячется от меня. Когда я пытаюсь поговорить с ним он либо отмалчивается, либо отшучивается…. Хлоя так вообще мне такое порассказала…. Про весь этот бомонд. Как к нему приставали… и сулили деньги, чтобы он делал бог весть что. Ужасно было слушать, - завершила свой монолог брюнетка, залпом осушая свой рокс.       - Откуда же мадемуазель Буржуа известно про случай с девушкой?       Маринетт провела пальцем по стеклянной кромке бокала.       - Я звонила ей в Париж позавчера вечером. После ссоры. Хотела спросить у неё совета.       - Неожиданный поступок, - констатировал Агрест. – Вроде бы вы не особенно ладите.       - Видимо, времена меняются. По ее словам получается, что Адриан просто устал от всякой грязи. И я его прекрасно понимаю. Но то, как он обошелся с…       - На вашем месте я бы уже давно об этом позабыл. Да, сын повел себя некорректно. И вы правильно поступили, поставив его на место. В этом нет ничего предосудительного. Небольшие трения - это порой полезно. Скажу даже больше – это неотъемлемая часть любых отношений…. В любом случае я рад, что Адриан прислушивается к вашему мнению. Вы с ним замечательная пара.       - Думаете? – внутри шевельнулась боль, и Маринетт опустила взгляд куда-то себе под локоть. - Он даже никогда не говорил, что мы пара.       - Имеете в виду то, что он не сделал это публично?       - Именно. – Маринетт закусила губу. К боли на ее лицо добавилась обреченность. - Может, нам вообще стоит… разойтись каждый своей дорогой.