Таинственное трио

— Это что-то невероятное… — помямлил Натаниэль в пустоту, пересматривая раз за разом видео с канала Альи, которое называлось: «Новый супер герой? Злодей?». На кадрах любительской съемки был изображен во весь рост Лис Арди*. Художник в тысячный раз поблагодарил всевозможных Богов за то, что Алья не приближала его лицо. Потому что страх, сковавший парня, можно было прочитать и на нем. — Вот видишь. Все получилось. А ты боялся, Лис Арди, — подчеркнув последние слова, усмехнулся Квикс, запихивая в себя дольку апельсина. Удивительно, но этот маленький квами был падок на цитрусы и все кислое. Поэтому с удовольствием заглатывал целые дольки лимона, ни капли не щурясь. Однако сам Натаниэль лишь жмурился, когда видел лисенка за трапезой. На языке мгновенно появлялся кислый привкус, который художник терпеть не мог. Для него он обозначал что-то неудачное и неприятное. Кислое выражение лица — именно с этим вызывали ассоциации у него лимон, лайм и остальные цитрусы. Поэтому Натаниэль старался не вспоминать о неприятных для него вещах. Кислого в его жизни было и так предостаточно. — Ну знаешь… Все-таки непривычно до сих пор. Шестнадцать лет** я жил в тени собственных одноклассников, а сейчас такой прорыв… — Это твой шанс показать себя. Не все же, как ты говоришь, тебе в «тени одноклассников» сидеть, — повел носом Квикс в поисках чего-нибудь съедобного. — Такими темпами времени на рисование будет катастрофически не хватать… — пробормотал скорее себе, нежели лисенку, Натаниэль. Однако квами, благодаря острому лисьему слуху, все же уловил его слова. — Натаниэль, — неожиданно твердо произнес он, появляясь у парня перед лицом и решительно смотря ему в глаза. — Ты — это Лис Арди. Защитник, помощник, спасатель Парижа. Это должно быть твои хобби, а потом уже рисование. — Но с какой стати я должен бросать любимое дело? — взвился художник, недовольно фыркая. Обычно приступы раздражительности за ним наблюдались редко, но фраза маленького лисенка довольно задела Натаниэля. — Успокойся. Никто не говорит, что ты должен его бросить. Просто сейчас для тебя спасение Парижа — это самое главное, — с умным видом говорило существо. — …а вернее — это закончить нормально школу и поступить, — тихо прошептал Натаниэль. Но не успел лисенок ничего сказать, как в двери раздался звук поворачивающегося ключа. Натаниэль едва заметил рыжую тень, метнувшуюся к подушке. Скорости этому квами не занимать было. Парень на последних секундах успел схватить альбом и карандаш, а также поудобнее устроиться на диване, как в квартиру зашел отец. Мельком оглядев комнату сына, что находилась у самых дверей, он буркнул что-то неразборчивое, похожее на приветствие, захлопнул дверь, а затем скинул с себя пальто. Меньше всего Натаниэлю сейчас хотелось говорить о чем-либо с отцом, поэтому он сделал вид, что упорно рисует, надеясь, что родителю не захочется поболтать. Благо, Джон лишь вздохнул, заметив сына за привычным занятием, а затем прошел дальше в свою комнату. Парень мысленно выдохнул, кладя ручку на стол, а затем осторожно приподнял подушку, где прятался квами. Лисенок помахал лапками, на что Натаниэль состроил лишь непонимающее выражение лица. — Потом поговорим, — тихо шепнул Квикс, бросив взгляд на входную дверь в комнату художника, а затем юркнул под подушку. Парню ничего не оставалось, как опустить подушку. Неожиданно в коридоре послышались шаги, и Натаниэль понял, что разговора не избежать. Печально вздохнув, он сложил альбом на полку и взял в руки биологию. Парень сам не понимал, почему слушается отца и порой отказывается от своего увлечения. Сначала он оправдывал свои действия тем, что любил папу и не хотел его раздражать, а потом это вошло чуть ли не в привычку: прятать альбом и карандаш, когда к комнате приближается родитель. Открыв учебник на случайной странице, художник сделал умное выражение лица. — Привет, Натаниэль, слышал, что сегодня к команде супер-героев присоединился некий Лис Арди? — спросил отец, присев на диван. Пожалуй, это была еще одна причина, по которой Натаниэлю было неловко быть супер-героем — фанатичность Джона. Он мог целыми днями напролет разговаривать про ЛедиБаг и Кота Нуара, а теперь, с присоединением в их команду Натаниэля, такие разговоры будут еще более частыми. А так как Лис Арди являлся Натаниэлем, то парень боялся, что, когда правда раскроется, отец будет разочарован. Нет, конечно, он будет безумно горд, что его сын стал супер-героем Парижа, но для него это будет явной неожиданностью. Ведь кто вообще может подумать, что тихий и робкий Натаниэль — это Лис Арди. — Да. Слышал что-то подобное, — постарался как можно небрежнее сказать Натаниэль. На самом деле ему также было интересно узнать, что же об этом герое думает Джон, но такое любопытство может вызвать ненужные расспросы. Однако отец сам горел желанием поделиться впечатлениями, поэтому выпалил: — Чувствую, хорошим героем станет. Как он ловко метнул диск в злодея! — Ну… по одной битве судить рано, — осторожно заметил Натаниэль, который боялся, что его последующие действия в качестве Лиса могут разочаровать отца. — Может быть. Кстати, ты не мог бы его нарисовать, а? Повешу в рамочку рядом с ЛедиБаг и Котом Нуаром! — почти проигнорировав его замечание, попросил Джон. Натаниэль лишь пожал плечами на такое: тех ЛедиБаг и Кота Нуара рисовал тоже он, так что вполне ожидаемо было получить запрос на зарисовку Лиса. — Хорошо. — Отлично! Если голоден, то приходи. Будем ужинать. Натаниэль проводил задумчивым взглядом отца, шаги которого стихли в шуме телевизора, а затем убрал подальше биологию и достал опять альбом. Проведя пальцами по немного шершавым страницам, парень уже мысленно представлял образ Лиса и позу. Перелистывая страницу за страницей, где были изображены герои и изредка Маринетт, художник наконец нашел чистый лист. Взяв заранее заточенный карандаш в руку, он провел им по бумаге и остановился. Желания и вдохновения рисовать не было. «Потом нарисую» — решил сам для себя Натаниэль, кладя карандаш к тысяче подобным, но все же отличающимся предметам писания. Взяв с полки первый попавшийся учебник и открыв его, художник уселся на кровати и принялся просто бегать взглядом по строкам. — Привет, Натаниэль, — раздался мелодичный голос около входа. — Привет, мам, — не отрываясь от гипнотизирования какого-то уравнения, ответил ей парень. Он даже не услышал, как она зашла в квартиру, но сейчас это волновало Натаниэля меньше всего. К маме подошел отец парня, и они начали что-то обсуждать. Лису не очень хотелось встревать или как-то прислушиваться к их разговору, поэтому он постарался не отвлекаться на них, а попытаться выучить задание по географии. — Натаниэль… пожалуйста… слезь с подушки… — раздался тихий голос откуда-то сзади, а затем почувствовалось какое-то шевеление. Парень, мигом вспомнив, что под подушкой прятался лисенок, вскочил и поспешно убрал ее, дабы убедиться, что с маленьким другом все в порядке. Родители к этому времени прошли на кухню, так что резких движений художника никто не заметил. — Ты в порядке, Квикс? — встревоженно спросил Натаниэль, разглядывая распластавшегося на одеяле квами. — Да, порядок. Просто ты меня слегка придавил, — пробурчал лисенок, взлетая в воздух и шевеля усами. — Извини, — прошептал Натаниэль, которому правда было неприятно, что он едва не задушил почти единственного друга. — Нормально все. Но мне определенно нужно другое место жительства. Такое, чтобы не заметили… — тихо произнес лисенок, поглядывая на дверь. Как будто в подтверждении его мыслей с кухни раздался звонкий и встревоженный голос матери: — Натаниэль, с кем ты там разговариваешь? Парень на секунду замешкался, пытаясь придумать оправдание и наблюдая за лисенком, который искал места, чтобы спрятаться, а затем произнес: — Я по телефону. — Хорошо. Закрыв дверь в комнату, дабы приглушить общение, Натаниэль провел глазами по комнате, отыскивая спрятавшегося квами. Наконец, он заметил рыжий пушистый хвост, торчавший откуда-то из кучи альбомов и тетрадок. Мысленно усмехнувшись от такого странного места жительства, парень спросил: — Тебе типа там нормально, да? Из-за альбомов вылезла рыжая пушистая голова с большими глазами, уставившись ими на Натаниэля. — Нет. Где тут можно уютно устроиться, чтобы меня не нашли? У тебя слишком пустая комната, — пожаловался Квикс, осматривая еще раз комнату. — Что поделать. Можно, например, на шкафу. Там коробки, которые тебя скроют. Правда, слегка пыльно, — задумчиво сказал Натаниэль, а затем, заметив брезгливое выражение лица лисенка, поспешно добавил: — Но это поправимо. — Хм… Ты имеешь виду этот шкаф, да? — спросил лисенок, мгновенно оказываясь около большого белого шкафа. — Он самый, — кивнул Натаниэль, поднимая голову. — Да уж. Пыли тут не занимать. Но вполне можно устроиться! Мне всегда хотелось жить повыше. — Договорились тогда? — Конечно! Спасибо, Натаниэль! — искренне поблагодарил лисенок, сверкнув фиолетовыми глазами. — Да пока не за что, — смущенно произнес парень, направляясь за тряпкой. Еще выйдя из комнаты, он услышал громкий спор, прерываемый голосом телевизора. Натаниэль напрягся, так как на его памяти родители редко ссорились. А если что и происходило, то они тут же мирились. Однако сейчас повышенные тона, на которых о чем-то рассуждали его мама с отцом, были более, чем пугающие. Осторожно выглянув на кухню, парень заметил разъяренный вид матери и грозный взгляд папы, которым он сверлил Шонну. Они его не увидели и продолжили что-то яростно обсуждать, а вот сам художник неловко замялся: выйти или нет? С одной стороны хотелось закрыть этот спор, дабы не пугать соседей и вообще, чтобы не случилось чего страшного. Однако с другой стороны можно было самому попасть под горячую руку сразу обоих родителей, что уж точно не было пределом мечтаний Натаниэля. — …да тогда вообще сваливай отсюда! — взвилась мать, сжимая руки до побелевших костяшек. — А и уйду! Ты не хуже меня знаешь, что терплю я твое присутствие только из-за Натаниэля, из которого ты без меня вырастишь тряпку! — Ой, посмотрите на него, герой нашелся! Да если бы не я, то ты бы собирал бутылки на помойках и вел бы жизнь бомжа! Так-то ты мне отплатишь? — Я не уйду из этого дома, пока Натаниэлю не исполнится восемнадцать лет! И уж поверь: я выращу из него настоящего мужчину, а не неженку, которую ты так пытаешься в нем пробудить! У Натаниэля все сжималось в груди, когда он слышал, как грозно повышается голос матери и отца. Однако тот факт, что они терпят друг друга лишь из-за него, сильно поразил художника. Он всегда считал, что родители любят друг друга. Именно поэтому так быстро мирятся и всячески стараются проводить с Натаниэлем больше времени. А как оно оказалось-то… — Да я терпеть тебя не могу! Лучше бы ты вообще ушел из нашей жизни! Если так надо встречаться с Натанэлем, то ладно, я бы разрешила. Но видеть тебя тут каждый день меня бесит. — С какой это радости ты решила, что Натаниэль после развода останется с тобой? — сделав удивленно лицо, развел руками отец. — А давай это у него спросим! — предложила Шонна. Натаниэль понял, что стоит куда-то ретироваться, пока его не поймали за подслушиванием. Как можно тише и быстрее отбежав в комнату, он натолкнулся на недоуменный взгляд Квикс, который так и гласил: «Почему так долго?». — Тряпка сухая, да. Все потом, Квикс, — едва успел шепнуть ему художник, как с кухни раздался голос матери: — Натаниэль, милый, иди сюда! Натянув на себя веселую улыбку, парень постарался как можно спокойнее зайти на кухню и не обращать внимания на то, что лицо у матери все покраснело, что отец в бессилии кидает на нее гневные взгляды. И как он раньше подобного не замечал? Может, потому что ему не надо было это замечать? Натаниэль лишь спокойно сел на стул и спросил, делая самый беззаботный голос и игнорируя тот факт, что они оба смотрят очень требовательно на сына: — Что такое? — С кем бы ты остался, если бы мы развелись? — коротко спросила Шонна, присаживаясь на стул. — Вы хотите развестись? — мгновенно спросил парень, делая удивленное лицо, дабы не выдать себя. — Нет-нет, милый, что ты! Просто… вот если бы так произошло. То кого бы ты выбрал? Натаниэль задумался, прищурив глаза. Ответа от него ждали в любом случае, так что уклониться не удалось бы. С кем бы он хотел прожить оставшуюся жизнь? Художник сам не знал. Каждый из родителей как-то по-своему влиял на сына и положительно, и отрицательно в равной степени. Например мать привила ему любовь к творчеству и научила состраданию и доброте, а отец помог познать, что такое ответственность. Выбирать между Шонной и Джоном для Натаниэля было чем-то сверхъестественным. Он безумно любил и маму, и папу, а поэтому покинуть кого-то одного для него значило остаться без поддержки какой-либо части своего настоящего. И это очень сильно пугало парня. — Я не знаю, — тихо прошептал он, во всю глядя на родителей. Он заметил, как отец недовольно скривился, а мать лишь вздохнула. — А с чего такие вопросы? — Знаешь, сынок… Ты прав. Мы разводимся, — тяжело произнес Джон, поджимая губы. — Но почему? — быстро воскликнул Натаниэль, не замечая раздраженного взгляда матери, направленного на супруга. — Не сошлись характерами, — мягко произнесла Шонна, подпирая голову рукой. — Но ведь вы жили вместе около двадцати лет! Как так же? — рассеянно произнес парень, все еще не веря в происходящее. — Тебе будет это тяжело понять. Натаниэль, иди в комнату. Нам надо поговорить. Художник, все еще будучи в полной растерянности, поспешно встал из-за стола и, влетев в свою комнату, рухнул в постель. Сейчас его абсолютно не волновало то, что где-то наверху сидел и ждал его прибытия Квикс, который сгорал от нетерпения узнать, что произошло. Весь мир Натаниэля сузился до него, мамы и отца… и их громкого заявления о разводе. Парню совершенно не хотелось верить в то, что через какой-то жалкий месяц или чуть больше, он уже никогда не увидит свою мать или отца. И от этого на душе становилось еще горче и обиднее. — Я все слышал, Натаниэль. Не волнуйся, все наладиться, а сейчас спи… Художник даже не успел раскрыть глаз, как почувствовал, как мягкая лапка прошлась по его голове, а глаза начали смыкаться сами собой. Желания и сил возражать не было абсолютно. Он и так очень много пережил за один день. Поэтому, не став сопротивляться, Натаниэль отдался черной волне сна, захлестнувшей его.