Ride

      — Почему ты расстроен?       Блейн уставился на светло-зеленый потолок в комнате двоюродного братишки и не сразу нашел в себе силы покачать головой. Доходило пять утра, а они без сна лежали на удивительно широкой кровати Майки в виде гоночной машины. Блейн верил, что на то была причина. Все, что произошло несколько часов назад между ним и Куртом, медленно, но верно разъедало его изнутри. Он чувствовал то легкую тошноту, то головную боль, которая, казалось, распространялась только на одну сторону головы, а затем снова тошноту.       Блейн очень расстроился из-за того, что покинул дом Курта. Он хотел остаться. Он хотел все исправить. Он хотел обнять Курта, поцеловать и просто вдохнуть его запах. И, что важнее, хотел, чтобы все это оказалось сном и он проснулся таким же счастливым, какими они заснули этой ночью. Но все случилось на самом деле, и Блейна затошнило.       Он впервые увидел своего парня в слезах. Это зрелище едва не уничтожило его. Одна мысль о том, что Курт плачет из-за того, что он наделал, грозила разорвать его на части. Блейн даже думать об этом не хотел. Он помнил, как целовал Курта и как слезы его парня коснулись его кожи. Он помнил, как соединились их губы: каждый грамм боли и вся его неуверенность начали рассеиваться, но, как только он услышал голос Берта, его захватила паника, и не оставалось ничего другого, кроме как уйти. Все вернулось и разом обрушилось на него. Он не мог остаться, потому что телефон Курта продолжал звонить и он, очевидно, не видел в этом ничего плохого. И упоминать что-то совсем неуместное, например, Сэми, только для того, чтобы вызвать у Блейна чувство вины, было низостью. Кроме того, Берт все равно узнал бы, что что-то случилось, а одного сердитого Хаммела ему достаточно.       Блейн несся в своем «Лексусе» домой, крепко сжимая руль. Когда он добрался до места, там было так одиноко. Почти все в пляжном домике заставляло его думать о Курте, а ведь он только вошел в гостиную. Дизель спал, но Блейн поднял его на руки и направился обратно к машине.       Он часы напролёт смотрел в потолок в комнате Майки, слушая тихое дыхание спящего мальчика и прокручивая все в голове. Раз десять Блейн брал телефон, чтобы, как и обещал, написать Курту, что добрался без происшествий, но так этого и не сделал. Он просто не смог, и вместо этого продолжал смотреть в потолок.       Похоже, о сне сегодня не могло быть и речи.       К тому же Майки ворочался во сне минут двадцать, пока не обнаружил, что его обнимает тяжелая рука. Обернувшись, он увидел, что виновником всему был Блейн — его кузен лежал в одних баскетбольных шортах и майке, играя с медальоном на своей шее. Майки сразу понял, что что-то не так. Во-первых, кузен заходил в его комнату только тогда, когда ему было грустно или он не хотел оставаться один. Блейн переехал в пляжный домик всего несколько недель назад, и увидев, что тот обнимает его, мальчик заволновался. Однако Блейн быстро его успокоил.       — Еще раз повторяю, Манчкин, я не расстроен. Ложись спать, — ровно ответил Блейн, будто даже не пытаясь звучать убедительно. — Ты же знаешь, что утром тетя Пэм отведет тебя на занятия по футболу, и будет совсем не круто, если ты будешь сонным.       Майки играл лапой одного из плюшевых животных, глядя на кузена. Блейн закрыл глаза и нахмурил брови, долго и шумно выдыхая. На мгновение он застыл в таком положении, прижав малыша чуть ближе, потому что знал, что мальчик не послушается. Майки забрался на него сверху, лег на грудь и посмотрел снизу вверх на растрепанного кудрявого кузена, которым так восхищался.       — Иди спать, Майки.       — Я не хочу спать, — сказал Майки, когда Блейн открыл глаза и снова уставился в потолок. Он ненавидел видеть его таким грустным. — Я хорошо поспал, честно.       Блейн даже не стал с ним спорить. Если вести себя тихо, то через несколько минут мальчик снова заснет. А если и это не сработало бы, то ничто справилось бы лучше песни.       — Раньше ты приходил сюда спать, потому что скучал по отцу. Он смотрит на нас сверху, Блейни. И Ариэль тоже. Мама мне все время так говорит.       Блейн улыбнулся, играя с кудрявыми волосами мальчика, и кивнул в знак признательности. Он мог бы и впрямь использовать отговорку с отцом или даже один из тех небрежных поцелуев в щеку младшей сестры, но то, что они всегда с ним, утешало.       — Я это знаю, Майк. Говорю тебе, я в порядке. Давай вместе закроем глаза, хорошо?       Замешкавшись с ответом, Майки всё же кивнул. Мальчик схватил свою мягкую игрушку по имени Брауни и заставил плюшевого мишку поцеловать Блейна в щеку. Затем поцеловал его сам, лег сверху на кузена и наконец закрыл глаза.       — Я люблю тебя.       Блейн поцеловал его в волосы и крепче прижал к себе:       — Я тоже тебя люблю, Манчкин.       Майки замурлыкал, устраиваясь поудобнее. Он знал, что Блейну станет лучше.       — Думаю, тебе стоит позвонить Курти. Он всегда заставляет тебя чувствовать себя лучше.       Блейн улыбнулся про себя, поглаживая мальчика по спине:       — Я знаю. Но уже очень поздно.       — Хм, — пробормотал Майки и слегка придвинулся, а Блейн наблюдал, как мальчик придвинул к нему Брауни. — Может, и так, но он бы ответил. Вы оба всегда помогаете друг другу, правда же? — кузен поднял глаза на Блейна, и тот кивнул.       — Ага.       Майки широко улыбнулся, и Блейн постарался не рассмеяться. Мальчик повернулся и положил голову кузену на грудь.       — Если это не поможет, можешь пойти с нами, когда мы отправимся на свидание в «Чак и Чиз». Я на этой неделе поведу Курти на свидание, — малыш совсем не заметил, как брови его двоюродного брата поползли вверх от такого заявления. — У меня есть небольшие сбережения, которые я очень долго копил, Блейн.       — Значит, ты приглашаешь Курта на свидание в «Чак и Чиз»? Ты это хочешь сказать?       Майки ответил не сразу, но через мгновение послышался тихий голос:       — А если и так?       Ах ты мелкий прохвост!       — Я тебя раскусил, Майки.       — Ты должен пойти с нами. Я собираюсь выигрывать Курту призы.       Ну точно мелкий прохвост!       — И почему меня пригасили только сейчас? — спросил Блейн дразняще, зная, что его двоюродный братишка может быть таким же прохвостом, как он сам. — Если бы я не грустил, ты бы мне даже не сказал, да?       — Так тебе все-таки грустно, — мальчик поднял голову и золотистыми глазами посмотрел прямо в глаза Блейна. — Почему?       Блейн улыбнулся и снова посмотрел в потолок.       — Это глупые взрослые вещи, Майки. И если я расскажу тебе, к вечеру уже весь район будет в курсе.       Майки вздохнул и снова лег, закрыв глаза.       — Просто приходи в любое время.       Блейн кивнул, хотя и не произнес ни слова в ответ. Он просто улыбнулся и продолжил гладить спину мальчика, не веря в то, что Майки такой дамский угодник, хотя если пять лет слушать советы Купера и Блейна по поводу свиданий, меньшего и не ждешь.       И мальчик преуспел в том, чтобы его двоюродный брат не чувствовал себя таким дерьмом.       Еще через пять минут Блейн осознал, что снова смотрит в потолок. О сне можно было забыть. И теперь его мысли снова закрутились со скоростью мили в минуту, отчего его начало тошнить.       Он в очередной раз подумал, что стоит написать Курту, но снова этого не сделал.       Он поговорит с ним в более подходящее время.

***

      — Не могу поверить, что позволил тебе кормить меня этой… дрянью, парень. Из какой части индейки делают бекон?       Курт, присоединившийся к отцу за столом, проигнорировал его вопрос, так как его телефон завибрировал от сообщения, и это точно был не Блейн — тот самый Блейн, который обещал вчера вечером позвонить ему, когда вернется.       — Ешь свой завтрак, папа. Не хочу опаздывать в магазин.       — Это неприемлемый ответ, — Берт съел кусок яичницы и посмотрел на тарелку. — И я знаю причину: это не бекон. Точно подделка! Бекон, как же.       — Папа, — устало улыбнулся Курт, поднимая телефон, — я серьезно. Ешь! Ты будешь жить… и именно поэтому я хочу, чтобы ты его съел.       — Сам его сначала съешь.       Курт, закатив глаза, услышал в ответ «не закатывай на меня глаза, Курт» и откусил кусочек бекона из индейки на глазах у отца. Берт смотрел, как он жует, а Курт старался не рассмеяться.       — Вот видишь. Я не пытаюсь тебя отравить. Это полезнее, чем тот отстой, который ты покупаешь в гастрономе рядом с магазином. И если, как ты утверждаешь, хочешь побывать на моей свадьбе, то, думаю, ты съешь свой завтрак.       От Джастина:       Торговый центр сегодня? Я не могу пойти один с Дэвидом. И ты это знаешь.       — Насчет твоей свадьбы, — Берт проглотил несколько блинчиков и взглянул на сына, — Мы все еще уверены, что это будет Блейн? Не знаю, что я видел вчера вечером, но выглядело не очень.       Курт отвел взгляд от экрана и посмотрел на отца:       — Он не звонил, и я не звонил… Не знаю, стоит ли, ведь он обещал позвонить… — он пожал плечами. — Просто мы еще никогда так крупно не ссорились. Опыта в таком у меня нет.       Берт кивнул сыну, а затем ткнул в бекон. Вилка даже не прошла насквозь.       — Звучит серьезно, Курт.       Курт в ответ согласно промычал и решил ответить Джастину позже.       — Да, было довольно серьезно. Он злится на меня из-за кое-чего, а я очень злюсь на него из-за кое-чего другого, в итоге две ссоры одновременно.       — Что ты чувствуешь к нему сейчас? — искренне спросил Берт. Он посмотрел Курту в глаза, ища правду.       — Я люблю его, пап, это неизменно. Я просто хочу понять, что сейчас с нами происходит.       Берт кивнул.       — Честно говоря, мы оба виноваты. Оба, — Курт жевал свой завтрак, обдумывая следующие слова. — Я готов решить с ним проблемы, если он тоже этого хочет. Но я не спал всю ночь, а он даже не позвонил.       — Ты же знаешь, что он любит тебя, сынок?       Курт положил вилку и кивнул. В этом у него не было сомнений. Его парень вытатуировал на груди его имя и так далее.       — Я знаю, но если мне когда-нибудь придется спросить, честен ли он со мной… я не знаю. Я не должен делать поспешных выводов, но уверен в том, что если я не могу доверять тому, с кем встречаюсь, то не хочу быть с этим человеком.       Выражение лица у Курта было достаточно серьезным, чтобы заставить Берта задаться вопросом о том, насколько между ними все плохо. Мужчина ожидал ссоры из-за какой-то глупости. Он не думал, что это нечто другое.       — Я тебя не виню. Никогда не занижай стандарты, Курт. Ты меня слышишь?       Курт кивнул.       Берт потянул за козырек кепки, прежде чем наконец решился съесть кусочек своей «подделки». Курт улыбнулся, глядя, как он жует, жует и жует…       — Он не хочет глотаться, малыш.       — Просто проглоти, — улыбнулся Курт и покачал головой, возвращаясь к еде. — Ведёшь себя нелепо.