Не вини меня за любовь (полная версия)

POV Frank За последнюю неделю я сильно вымотался, однако, мы с ребятами проделали огромную работу, накладывая стихи Джера на музыку. Давно я не чувствовал такого единения между нами, не чувствовал той увлеченности и удовольствия от того, что мы делаем вместе, от того на что мы вместе способны. А еще, как бы странно это ни звучало, но временами мне казалось, что, вместе со своими строками, и сам Джи был с нами. Иногда, чувствуя вибрацию от гитарных партий, я всем телом ощущал его присутствие. Видимо, я слишком впечатлительный, да и переутомление давало о себе знать. В любом случае, я не стал ничего говорить парням, не хочу вновь оказаться параноиком в их глазах. Я знаю, что они друзья, и они всегда меня поддержат, но после смерти Уэев я дольше всех не мог прийти в себя и начать идти дальше. Да что говорить, мне кажется, я до сих пор так и не смог прийти в себя. Именно это заставляло меня беседовать с бесконечными журналистами, хотя я всей душой ненавидел репортеров, мне нужны были эти напоминания, я не мог себе позволить забыть. Именно это заставило меня вернуться в Парамор, забрать рукописи Джерарда, и я рад, что, в этот раз, моя паранойя сыграла нам на пользу. Я вернулся домой заполночь и, скинув рюкзак на пол, отправился на кухню за пивом. Я просто умирал от жажды. На самом деле, я и не ел сегодня толком, но это меня сейчас не заботило. Глоток хмельного напитка, вот все, чего требовал мой организм. Чтобы утолить жажду, чтобы расслабиться, чтобы забыться. Мне хотелось прикончить банку пива и провалиться в долгожданный сон. Завалившись на диван, я достал тетрадь, которую сегодня забрал себе, и бережно погладил ее по корешку, будто это самая дорогая вещь, что есть у меня. Я принялся перелистывать страницы, содержание которых выучил наизусть, разглядывая замысловатый почерк Джера и небрежные наброски на полях, обводя их контуры пальцем. Пиво дурманило голову, заставляя мою усталость с каждым глотком сменяться расслаблением… Страница за страницей, глоток за глотком… - Вот черт! – я резко дернулся, от чего пиво разлилось на уголок старой тетради. – Что за?! Этого не должно здесь быть! – недоумевал я. Передо мной были раскрыты страницы, которые мы перечитывали с парнями изо дня в день на протяжении недели. Мы изучили их вдоль и поперек. Три стихотворных абзаца, коротенькое примечание на полях и около половины страницы оставались пустыми. Никаких зарисовок и сносок. Однако, так было раньше, так было буквально вчера, но сейчас на пустой части страницы красовалась надпись, аккуратно выведенная черным маркером, которая заставляла мое тело мелко дрожать. «Вы должны вернуть тетрадь обратно!», - было выведено на листке. - Что за хрень?! – я отставил пиво в сторону, потирая виски. – Неужели они находят это смешным?! Кто вообще шутит над такими вещами? – спрашивал я сам себя. Я кинулся к мобильнику и набрал Рэя. - Фрэнк, какого черта? - послышался в трубке сонный голос друга. - Прости, но это не терпит отлагательств! Как вам вообще такое в голову пришло? Допустим, вы не уважаете мои чувства, но как же память наших друзей? Нашего Джерарда, мать его, Уэя? Этого чертового гения и солиста нашей группы?! – проорал я в трубку, надеясь растормошить сонное сознание Торо. - Постой, Фрэнк, ты о чем? – он искренне удивился. - О чем я? Я не знаю, кому в голову пришла идея писать в этой проклятой тетради, тебе, или Брайару, но это ни хрена не смешно, Рэй! Ни хрена не смешно! – вопил я, забрызгивая собственной слюной телефонную трубку. - Что? Я ничего не понимаю? Мы же не делали никаких отметок в рукописях. Мы сняли копии и работали с ними, лишь изредка просматривая оригинал, чтобы не потерять хронологию, - бубнил на том конце провода гитарист. – Ты прекрасно знаешь, что мы бы никогда не поступили так с последним, что осталось нам от Джера. Это просто дико! Я постарался успокоиться и вспомнить все моменты, когда мы прибегали к оригиналу рукописи. Действительно, это было всего несколько раз, и все это время мы находились вместе. Ни у кого просто не было возможности вписать туда что-либо. Теперь я понял, насколько глупо обвинять своих друзей в подобном. Это снова моя паранойя! Я, все-таки, чокнутый! - Прости, Рэй, ты прав. Видимо, я просто устал. Наверно, я не заметил эту надпись раньше, - начал оправдываться я. - Я понимаю Фрэнк. Нам всем было немного не по себе в эти дни. Просто успокойся и ложись спать, - спокойно ответил друг. - Ты прав. Спокойной ночи. Прости меня еще раз. Я положил трубку и сделал то, что мне посоветовал Рэй. Я просто лег спать, решив разобраться с этим завтра. В глубине души я надеялся, что злосчастная надпись была в тетради все это время, и ничего особенного не произошло. POV Gerard Неожиданно для меня, прошедшая неделя пролетела очень быстро. Ребята работали с моими рукописями в студии, следовательно, я был в студии вместе с ними. Они творили потрясающие вещи! Я был невозможно рад вновь окунуться в эту атмосферу, в глубину создания чего-то особенного. Я не мог участвовать полноценно, но я поддерживал ребят, давал им подсказки, некоторые из которых волшебным образом были услышаны, будто я мог влиять на сознание друзей. Я вновь чувствовал себя частью команды, я чувствовал себя живым. Это было просто потрясающе! Признаюсь, я был расстроен, когда все закончилось, хотя знал, что моей целью является возвращение к Майксу. В последний день записи ребята сидели в студии, обсуждая проделанную работу. Улыбаясь, я следил за их разговором и кивал, выражая свое согласие. Они не могли видеть счастливое выражение моего лица, не могли слышать слов поддержки, но, уверен, они чувствовали, что я с ними. Они просто не могли этого не чувствовать, я был с ними каждой клеточкой своего существа, направлял им всю свою энергию. Внезапно Фрэнк затронул волнующую для меня тему. - Что будем делать с рукописями? – осторожно спросил он. – Мы можем передать их Донне, она вправе решить, как ими распорядиться. - Это отличная идея! – поддержал друга Боб. - Ты же, как раз, собирался к родителям в Джерси! Ты мог бы сам отдать тетрадь, - предложил Рэй. - Да, я все сделаю, - согласился Айеро. У меня больно кольнуло в груди. Казалось бы, возможно ли испытывать подобное в моем призрачном теле? Но я чувствовал это толчок, эту боль, и она была сильнее, чем когда-либо раньше. Я желал и вместе с тем боялся встретить свою мать после стольких лет. Еще я боялся потерять Майки навсегда. Неконтролируемый, пронизывающий насквозь ужас сковал все мое существо, не давая двинуться с места, заставляя застыть в этом мгновении. - Кофейку на дорожку? – разрядил обстановку Боб. - Отличная идея, - подхватил Фрэнки, вскакивая со стула. Ребята вышли из комнаты, оставив все на своих местах. Мой взгляд упал на тетрадь, что лежала на столе неподалеку от меня. «Это твой шанс, Джерард!», - подумал я. Мне понадобилось меньше секунды, чтобы темная холодная кожа оказалась в моих руках. Я открыл тетрадь на первой попавшейся странице и попытался взять со стола маркер. Это давалось мне с огромным трудом. При первой попытке моя рука попросту проскользнула мимо него, и я не мог понять, почему это произошло. - Твою мать! - выругался я. Мне не пришлось стараться, чтобы крепко сжать в руках твердый переплет тетради, однако невесомый маркер доставил мне немало хлопот. Понадобилось достаточно много времени, прежде чем мне удалось ухватиться за него. «Вы должны вернуть тетрадь обратно!», - не без труда вывел я на листке, стараясь обращаться к более неопределенному кругу лиц, ведь я не знал, кому предстоит увидеть мое послание. Я услышал приближающиеся голоса парней и спешно вернул все на свои места. Кончено, я сильно рисковал. На эту надпись мог никто и не обратить внимания. Не зная того, что сейчас знаю я, вряд ли кто-то придаст этому сообщению значение. Только сейчас я понял, насколько провальным мог оказаться мой план. Фрэнк провел с собранием моих нереализованных идей и мыслей немногим больше недели, но уже успел изучить книжицу от начала до конца, вряд ли он решит перелистать ее на прощанье. Мама только поплачет над ней и бережно спрячет в большую коробку, где хранит на память наши с Майки вещи. Первые зубы, вязаные пинетки, открытки, что мы старательно готовили ей на все праздники, учась в начальной школе. Я люблю свою маму, но я не хочу провести вечность подобным образом. Как бы мне не было больно это признавать, рано или поздно, она состарится, после чего ее совсем не станет. Наш дом продадут, а забытую коробку найдут новые жильцы, которые попросту выкинут ее на помойку. Провести вечность на старой свалке не входило в мои планы. Мне хотелось завыть волком от своего бессилия! Картина, которую я нарисовал в своей голове, яркими вспышками отражалась в моем сознании. Я видел все, что может меня ожидать, а еще я видел лицо Майкла. Его грустное, измученное болью лицо. Я видел его сломленным, брошенным и забытым. Я чувствовал все так ярко, и понимал, наконец, что испытывал Крис все это время. С разницей в том, что его возлюбленный прожил свою жизнь и, должно быть, обрел покой в конце пути, а наши с братом беспокойные души будут страдать вдалеке друг от друга целую вечность. Меня переполняла злость от своей беспомощности. Из-за нахлынувших чувств я не заметил, как мы добрались до дома Фрэнка. Видимо, меня все это время несло по воздуху вслед за его автомобилем, или же, волочило по земле, как в прошлый раз. Я не помнил, да и не придавал этому значения. Вопреки моим ожиданиям, Фрэнки оказался достаточно сентиментальным, и я радостно возвел руки к небу, когда он взял в руки тетрадь. - Давай же, дружище! – твердил я, как заведенный, бегая вокруг дивана, на котором устроился Фрэнк. – Вот же она! – вскрикнул я, и, не совладав со своими эмоциями, налетел на друга, от чего-то резко дернулся, проливая пиво на рукопись. Если бы я не был так занят реакцией Фрэнка, я бы удивился тому, что произошло. Тому, что Фрэнк, возможно, почувствовал мой толчок, хотя, это казалось невозможным. Однако, я был слишком напряжен, в предвкушении дальнейших действий друга, и ничего не заметил. - Вот черт! – выругался он. – Что за?! Этого не должно здесь быть! Айеро резко подскочил, хватая свой мобильник и судорожно нажимая на клавиши. Из разговора я понял, что он звонил Рэю. А еще я понял, что мое послание было неверно истолковано Фрэнком, как розыгрыш. Он закончил разговор и отправился спать, что окончательно добило меня. Я принялся рыскать по дому в поисках того, что поможет мне завершить начатое. Потребовалась определенная сноровка, чтобы управляться предметами в чужом доме. - Господи, он что, совсем ничего не пишет?! – разозлился я, открывая очередной ящик. – Неужели он держит все свои партии в голове? Наконец, мои поиски увенчались успехом. На кухне лежал тонкий красный фломастер, которым, я предположил, этот коротышка фиксировал список необходимых покупок. Я открыл тетрадь на той же странице и написал чуть ниже предыдущего послания. «Фрэнк, мать его, Айеро! Верни эту чертову тетрадь обратно в особняк! Вспомни все фантастические истории, что слышал в своей жизни, все комиксы, которые читал, вспомни все, во что сложно поверить и просто доверься мне! хохо Джи», - закончил я, оставив в конце свой узнаваемый автограф. Я положил тетрадь на стол, открыв на странице с посланием. Я знал, что могу напугать его. Я знал, что, возможно, после этого он проведет несколько недель в клинике для душевнобольных, но я должен был рискнуть. У меня не было другого выхода.