Беременый

— Юра, блядь! Как ты мог? — Орал Отабек на сидящего на кровати парня. — Ну ебанный в рот! Ты хоть понимаешь, что было бы, если б ты упал? Нет? Был бы пиздец, Юра! Полный и беспробудный. Блондин закрыл глаза и медленно начал считать про себя. Злость вместе с обидой и чувством вины причудливо смешались в его сознании, мешая мыслить нормально. Кто-то бы сказал, попади этот «кто-то» в такую же ситуацию как и Юрий, что «альфа не имеет права кричать на своего омегу». И «омега распоряжается жизнь как хочет». А так же «омега не обязан отчитываться перед альфой за свои решения.» Но слава Скотчу, здесь, в гостиничном номере Сочи, сидел не загадочный и пиздливый «кто-то», а Юрий Плисецкий, который хоть и не жалел о своём выборе, но вину чувствовал и потому молчал в тряпочку. — Блядь, да Юра… — Застонал Отабек, зарываясь руками в собственные чёрные пряди. Блондин с восхищением проследил за игрой света на покрытых лаком волосах, но тут же отвлекся, поскольку Алтын перестал заниматься причёской и посмотрел в окно. Там были зимние пейзажи курортного города. Покрытые снегом деревья, заволоченное серыми тучами небо и чёрное море, игриво поблескивающее в дали. Юра уже открыл рот, для того чтобы начать объясняться, как Отабека снова тряхнуло и он перевёл неимоверно злой взгляд на своего омегу. Плисецкий вздрогнул и подавился воздухом. Видеть Алтына таким было непривычно и страшно. Тёмный злой взгляд альфы пугал, а сжатые кулаки наводили на мысли о том, что ими можно проломить бетонную стену или погнуть железный лом. Не говоря уже на придушение одного слишком хитрого, наглого и самоуверенно омегу. Ну и что, что раньше прецедентов не было. Можно подумать — проблема. Тем более, что раньше Отабек не позволял даже голос повышать на Юру. Не говоря уж о таком разборе полетов. «Ты это заслужил,» — мысленно уверял себя Юрий, давя зарождающееся негодование и набираясь терпения на следующий монолог альфы. — Ну почему же ты головой не думаешь, а? — прошипел тот, сжимая в руках откуда-то появившуюся ручку. — Что было бы если б ты прыжков не выдержал? Это же какая нагрузка! А вращения? Юр! Ты же взял, блядь, самые сложные вращения и перекинул их в конец! Как ты думаешь, что случиться, если ты на полном ходу наебенишся задницей об лёд? «Выкидыш,» — думает Юра, сжимая край одеяла. Внутри что-то неприятно ёкнуло. Омега уже успел свыкнуться с мыслью, что у него скоро появится ребёнок. И уже, в некотором роде, любил его. Поэтому при мысли о том, что этого месячного комочка внутри может не стать, становилось не по себе. — Но ведь я аккуратно, — впервые за вечер говорил Юра, вызывая новый всплеск агрессии у альфы. — Ах, аккуратно? Аккуратно, блядь, да? — Задохнулся обычно спокойны Отабек. — Не вешай мне лапшу, Юра! Это олимпийские игры! Ты же о них всю жизнь мечтал! Или, думаешь, я не помню твоего «замечательного», — выделил он слово интонацией, — свойства отдавать всё ради победы?! Часы тренировок, выходные, общение с друзьями… Ты всем этим пожертвовал, ради того, чтобы научится хорошо кататься и получать золотые медали. А что же ты готов был отдать за олимпийское золото? Наши с тобой отношения? Твоё здоровье? Жизнь ребенка? — Я что, по твоему, совсем дебил? — Возмутился Юра, встав с кровати в собственном номере. — Я всё просчитал и как раз после олимпиады хотел объявить о временной отставке, потому как хотел пожить с тобой обычной семьей. Без отелей на одну ночь и долгих разговоров по скайпу, потому что «вживую» никак не получается. Меня, заешь ли, уже порядком подзаебала такая жизнь. Я, конечно, дорожу своей карьерой, но год времени терпит… Юра топнул ногой и скрестил руки на груди. — Да-а, — протянул Отабек, почти зеркально отражая движения своего омеги. — Как замечательно! А про ребёнка ты мне когда хотел сказать? Когда он в универ пойдёт? Или когда у меня появится третий внук? Юре вдруг стало почему-то обидно. Он ведь и сам узнал о своём положении буквально полторы недели назад, на медосмотре. Тогда пришлось здорово потрудиться, чтобы его пропустили на соревнования, не оглашая факта беременности. И ведь все почти удалось! Ни Яков, ни Лилия, ни даже Виктор не учуяли перемен в омеге. А встреч с Отабеком Юра старался избегать, потому что знал, что альфа не позволит выступать на льду если будет хоть малейший риск. А риск был! Да ещё какой! Программа была очень сложной: с двумя четвертными в первой и второй половине и одним очень долгим вращением. Но ведь Юрий справился! Откатал на отлично, без потерь! Вот только перед самым выступлением, когда уже надо было выходить на лед, Отабек подошёл сам, для того чтобы обнять и пожелать удачи. И, будучи истинным Юры, конечно, учуял. Как Плесицкий успел выпрыгнуть на лёд до того, как альфа схватил его, Юрий до сих пор не понимал. Но благодарил небеса, за то, что эта олимпиада проводилась в Сочи и местные фанаты так громко его приветствовали, что заглушили разъяренные крики казаха. В уголках глаз начали скапливаться слёзы, но Юрий только мужественно мотнул головой. «Это всё из-за беременности!» — подумал он, медленно разворачиваясь спиной к своему альфе. В животе уже привычно начало болеть и Юра быстрым шагом зашёл в ванную, закрыл её на замок и открыл воду в раковине. Как и ожидалось, тошнота пришла очень быстро. Юра согнулся над унитазом и его стало выворачивать. Костюм омега запачкать не боялся — всё равно их сейчас делаю из такой ткани, которая легко стирается, а об остальном думать не хотелось. В дверь забарабанили. Из-за шума воды Юра не услышал, что именно говорил Алтын, но по интонациям понял, что тот взволнован. Плисецкий оторвался от унитаза и неуверенно побрёл к двери. Отпускало медленно, ноги заплетались, а голова кружилась, но Юра больше не хотел нервировать своего парня, поэтому заставил себя дойти до выхода и даже щёлкнул замком. Но потом силы оставили омегу и тот свалился без чувств в руки перепуганному Отабеку.

***

— Пообещай мне, что ты больше не будешь так рисковать собой, — тихо просил Алтын, крепче прижимая к себе тонкое тело любимого человека. Юра хмыкнул куда-то в шею альфе и тихо прошептал: — Знал бы ты, как я тебя люблю. Отабек улыбнулся и провёл пальцами по пока что плоскому животу Юры.