«Тяжело смотреть на то, как наши мечты рушатся у нас же на глазах. Смирение — трудное признание»
Я склонен считать, что дружба это что-то субъективное для каждого. Для кого-то другом может стать человек, с которым он едва ли не час знаком, а для кого-то и года маловато. Я знаю, что сделаю ошибку, назвав Арсения своим другом. Даже не, потому что ему пришлась по вкусу моя девушка, а просто, потому что наши стремления не сходятся. Как бы эгоистично это не звучало, но я не признаю людей, гоняющимися за тем, как стать наравне со всеми. Может, для кого-то прозвучит странно, но каждый человек это индивидуальная личность, у которого должны присутствовать, как минимум, свои интересы и предпочтения. Однако же, с тех пор, как мы были близки, многое поменялось. Хотелось бы верить, что в нём осталось что-то знакомое для меня. Я чувствую, как меня кто-то толкает со всей силы в плечо. Я почти, что теряю равновесие. Разворачиваюсь и получаю кулаком в лицо. — Ты что, урод, думаешь, раз ездишь на крутой тачке, тебе всё позволено? Как ты объяснишь это? — у меня перед глазами появляется Арсений, он держал в руке разбитое зеркало заднего вида. Вокруг нас сразу же собирается публика, так как всё это происходило в холе университета, не самое лучшее место для разборок. — Это мне говорит друг, который у меня за спиной трахается с моей девушкой, — вытирая с лица кровь, заявляю я. Толпа залилась недовольным гулом. Я жду, пока Арсений найдёт что сказать, но он молчит, оценивая меня озлобленным взглядом. Я не дожидаюсь его ответа, разворачиваюсь и ухожу. Он пытается что-то выкрикнуть мне в спину, но я его не слушаю. Не замечая никого вокруг, я сажусь в машину, резко сдаю назад и давлю на газ, колёса отзываются оглушающим свистом.***
Я вглядываюсь в зеркало и вижу всё тот же взъерошенный вид, что и обычно, только теперь у меня под глазом красуется фингал. Интересно то, что такой символичный бонус должен был получить уж точно не я. Моя девушка ушла к моему лучшему другу, а я за это получаю. Я не такой человек, который бросается в драку, если нет на то веской причины. Конечно, я бы мог ответить ему на глазах у всех, но это было бы низко и я не вижу смысла опускаться до его уровня. Я стараюсь сдерживать гнев в себе, так и застрявший в горле. Я выхожу на балкон, достаю сигарету и затягиваюсь. Я вспоминаю сестру, что бы она сейчас сказала? Я лишился чувств, которые могут быть выражены к другим людям. Это стало не так необходимо, как раньше, они больше никому не нужны. Я лишился поддержки и опоры. Я пытаюсь мысленно представить, что она тут, рядом со мной, выкуривает сигарету за сигаретой, дабы мне не досталось. Казалось бы, маленькая и беззащитная, но с огромной душой, огромным сердцем, способным вытащить любого из хандры. Что такое хандра для этой девушки? Ничего, этого слова не существует. Это слово распространено только в пределах ее комнаты, ее мыслей, ее души. Жизнь дарит шансы, которые мы вправе сохранить, вправе потерять. Неужели, такому неудачнику как я, выпал второй шанс и я тут же его потерял? Неудивительно. После того, как я выкурил около четырёх сигарет, я вернулся к себе в комнату. Я захожу в твиттер и вижу несколько уведомлений. Кто-то ответил на мой вчерашний пост: «Что бы сделали вы, если бы потеряли последний смысл жить?» Аноним: Нашёл бы его снова. Конечно, я ждал подобного рода ответы, но кто такой этот аноним? В мыслях проскакивают различные варианты. Я решаюсь написать в лс. Джин-антоник: Кто ты? Через пять минут приходит незамедлительный ответ. Аноним: Это типа джин-тоник, только антоник? Ха! Оригинально. Джин-антоник: Ты не ответил на мой вопрос Аноним: Может тебе выпустить новую марку? Походу надо мной явно кто-то решил поиздеваться. Я откладываю ноутбук в сторону и подхожу к стеллажу, беру оттуда свои портреты. На них были изображены Софи. На первом сияла лучезарная улыбка, которая тот час же отражалась в голубых глазах. Пепельные волосы, разбросанные по плечам, прикрывали лицо. Я изобразил ее такой, какой ее видели остальные. А на втором она изображена такой, какой видел ее я. Поникшие серые глаза, из которых ручьём катятся слёзы. Сейчас я превратился в полную копию своей сестры, за исключением того, что никто не нарисует мне портрет, где я могу улыбаться во все тридцать два зуба. Моя рука непроизвольно тянется в карман, где лежит зажигалка. Я подвожу ее к листу бумаги, но палец не хочет слушаться и промазывает. Однажды я сказал ей: «В твоих серых глазах отражается грусть, и об этом знаю лишь я. Для других существует только голубые глаза, в которых отражается лучезарная улыбка. Только меня ты не проведёшь этой маской». Она молчала, а потом просто разрыдалась, как маленький ребёнок. Мне казалось, что это я старший брат, но никак не она старшая сестра. После этого ее не стало. Как и не стало «старшего брата». Теперь я играю роль меланхоличного подростка, ничем не отличающийся от других, кроме того, что практически считаюсь сиротой. Справляюсь со своей ролью не хуже, чем Софи. В это время мне приходит очередное сообщение, которое выводит меня из раздумья. Я бросаю зажигалку обратно в карман и подхожу к кровати, где валяется мой ноутбук. Аноним: Всё узнаешь со временем. Джин-антоник: Это меня не устраивает. Ответа не следует, я выключаю ноутбук и кладу портреты на месте.