Принц из Риккайдая

**** Утро — самое нелюбимое время у любого человека, а у Эчизена в особенности. Но сегодня Рема встал на удивление рано. Причем сам и без помощи будильника. Первая мысль в голове была: «— И какого дьявола я проснулся так рано, ведь сегодня выходной?» Но потом понимание ситуации быстро пришло к младшему из Эчизенов. «— Блин, сегодня же начало турнира Канто. И как я мог забыть? Поваляйся я в кровати еще чуть-чуть и Санада-семпай мне бы лично голову открутил»  — подумал первогодка и резво понесся проводить утренние процедуры. Не сказать, что Рема так уж сильно боялся гнева Геничиро, но что-то в нем было такое пугающее, что просто не передать словами. А еще больше первогодка боялся не сурового вице-капитана, а того, что он сегодня всех подведет, не оправдает возложенных на него ожиданий. А это было самое страшное. Спустя несколько минут, Рема вышел из ванной и пошел на кухню, где, по идущем из комнаты запахам, мама подавала на стол завтрак. — Доброе утро, мам, — поприветствовал мать Рема и поспешил к столу, пока на горизонте не появился отец и в очередной раз не превратил спокойное утро в натоящую словестную баталию с сыном. — Доброе утро, сынок. Что-то ты рано сегодня, — улыбнулась Ринко, ставя на стол приборы и подавая завтрак. — У меня сегодня соревнования, я о них тебе говорил, — пробубнил Рема и принялся кушать. Но долго такая идиллия не продлилась, и в комнату вошел отец семейства, неся в руках очередной пошлый журнальчик. — О, смотрите-ка, кто осчастливил нас своим присутствием, да еще и так рано, — усмехнулся отец, — я думал, что ты до обеда не поднимешься. — Я спешу, старик, поэтому дай спокойно поесть. Рема сказал это отстраненным и равнодушным голосом, ведь в мыслях он был уже в другом месте и успел напредставлять, что с ним сделают, если новичок (такой-как он) опоздает на регистрацию турнира. — О, и куда же спешишь, паршивец? На свидание, да еще и с девушкой? — Нет, на свидание с теннисом, который уже успел заждаться меня. — Хм… — только и сказал Нанджиро, вспоминая, что сегодня у сына турнир, проще говоря региональные, на которых определится, кто едет на национальный. О них сын, вчера, за ужином, вскользь упоминал. Расправившись со своим завтраком за рекордное количество времени, а иначе из-за проклятого волнения и не получалось, Рема вылетел из кухни, и на ходу поднимая сумку с пола, бросил родителям: — Я ушел. Рано не ждите, — и вылетел за дверь. **** POV Эчизен. Придя на место, я стал оглядываться, взглядом просматривая людей, ища таким образом своих семпаев. «А вдруг я пришел слишком рано, или слишком поздно? Что тогда? Где мне их искать? Так, надо успокоиться, ведь истерика это женский способ развлечения, а я все-таки парень.» Но не успел я опомниться, как на мое плечо легла чья-то рука и донесся до боли знакомый голос: — Эчизен, ты несколько рано. Оборачиваюсь и вижу нашего вице-капитана, который стоял прямо за моей спиной. — И вам доброе утро, фуко-бучо, — в своей манере отвечаю я, внутренне радуясь, что нашел хоть кого-то из наших и не опоздал. Ведь Санада-семпай никогда не позволяет себе опаздывать, а значит, и я не опоздаю. — Пойдем к стенду, все уже там, — проговорил он и пошел вперед, мне ничего не оставалось, кроме как идти за своим старшим. Когда мы дошли до самого центра, я, окружённый со всех сторон кортами, обратил внимание на оставшуюся часть команды. Янаги-семпай как и всегда смотрел на противников, но его взгляд, был блуждающим, словно он и вовсе не видел никого; Акая-семпай и Джакал-семпай о чем-то тихо переговариваривались, остальные же стояли и ждали нас. — А вот и вы. Санада, ты бы поспешил. Нужно узнать, под каким номером мы будем посеяны и наших соперников, — задумчиво оповестил фуко-бучо наш Янаги-семпай, который так и не отвлекся от созерцания учеников разных школ. — Ты как всегда говоришь дельные вещи, Янаги. Присмотри тут за всеми, а то будет как всегда. А ведь мне перед Юкимурой еще сегодня отчитываться. — Иди, Геничиро, иди. Я прослежу тут. Я проводил семпая взглядом. Отчитываться перед капитаном? А, ну да, логично, ведь наш бучо любит быть в курсе событий, происходящих с его командой. Конец POV Эчизена. Но не успели эти мысли закрепиться в голове у первогодки, как со стороны входа на стадион раздаются громкие голоса, волей-неволей заставляющие посмотреть на их источник. Этим источником были два парня в сине-белой форме с раздраженными лицами. — Тебя вообще учили вовремя приходить, Змей? Или религия не позволяет? — Нарываешься, идиот? — А что если да? Наваляешь мне, Гадюка? А силенок хватит, а? Рема посмотрел на орущих и фыркнул. Ну что за люди? Им не говорили, что они в общественном месте? — Прекратили. Или бегите штрафные круги, — раздался спокойный и холодный голос сбоку от спорщиков, заставивший их прекратить и повернуться к обладателю голоса. — Мы больше не будем, капитан Тедзука, — извинился первый парень, что был без банданы, а тот, кого он назвал «Змей», просто кивнул в ответ. «— Капитан? Мда, желаю ему с этим цирком удачи. Ведь на таких идиотов, которые орут на полстадиона, вызывающие только одно желание — придушить их за слишком громкие звуки, нужны железные нервы. И они похоже у этого Тэдзуки стальные… Да если бы я или Акая-семпай такое себе позволили, то капитан или Санада-семпай давно наши шкуры на лоскуты разорвали, еще бы и тренироваться отправили до седьмого пота. А эти живые еще… Эх, везунчики!» — подумал Эчизен. Они еще долго о чем-то спорили, но уже не так громко, и скоро мысли Эчизена перетекли в более мирное русло, и он со спокойной душой ушел к своим семпаям. **** Санада вышел из главного корпуса стадиона недовольный. Он буквально источал раздражение всем своим существом, а глаза, если посмотреть в них, замораживали и приковывали к месту. Пройдясь беглым взглядом по ожидающим результатов командам, он заметил своих сокомандников и быстрым шагом направился к ним. Проходящие мимо него люди, шарахались от одного из «демонов Риккайдай», потому что его стремительная походка и убийственная аура отбивали всякое желание даже к нему приближаться. Подойдя к своей команде, Санада остановился, но его аура никуда не делась. « — Кто настолько сильно разозлил нашего Санаду, что тот не может сдержать свои эмоции?»  — подумал Нио, бросив быстрый взгляд на вице-капитана. — Санада, что случилось? — спросил Джакал, с опаской отоходя от такого вице-капитана подальше, чтобы тот ненароком не прибил его. — Наш стартовый номер 13. Самые ближайшие матчи для нас начнутся только завтра из-за прошлогоднего чемпионства. Сегодня играют 4 команды: Гинка-Сейгаку, Ямабуки-Фудомине. — Но не посенные на сегодня команды и наше бездействие вывело тебя из себя, ведь так? — осторожно спросил Маруи, даже перестав жевать свою любимую жвачку. Ярость вернулась к Санаде с удвоенной силой, и Бунта даже пожалел, что спросил у, и без того заведенного, парня причину. — Кто-то из несеянных посмел при мне усомниться в нас и в Юкимуре, а так же обсуждать его за моей спиной. Еще так нагло и громко, чтобы я обязательно услышал их гнилые речи. — Тогда мы же тоже еще не были распределены в посеве? — Геничиро утвердительно кивнул, — Сам подумай, может у них был на то и расчет, чтобы вызвать у тебя ярость, — спросил Янаги, что-то просчитывая у себя в голове… — И что они с этого хотели получить? — Как что? Информацию на тебя, семпай, — сказал Рема, первым додумавшись до того, что хотел сказать тенсай команды. — Что ты имеешь в виду, Рема? — спросил Акая, до которого, как и до многих, не дошло, что имели в виду гений и новичок. — Если ты, семпай, сказал, что вас еще не сеяли, то и противники не знали, будем ли мы сегодня играть. Игроки у нас сильные, но, простите семпаи, почти ничего из ряда вон выходящего не могут. Но ты, семпай, капитан и Янаги-семпай вызываете у всех желание как можно скорее изучить ваши техники, чтобы знать, как на них хотя бы реагировать в матче, иначе они продуют стоит им только выйти на корт. Техники Янаги-семпая постоянно меняются в зависимости от изменений данных у его оппонентов, а значит он не вариант, пользы от собранно ими информации не будет да и победить просто так не получится; бучо в больнице, а значит, что на данный момент он не опасен, как игрок. Остаешься ты, Санада-семпай. В качестве проверки и просто для сбора данных, они решили вывести тебя из себя, чтобы посмотреть на твою реакцию. Развели на эмоции проще говоря. Негативные эмоции, такие как гнев, ярость, злость и тому подобное заставляют человека совершать ошибки в самый ответственный момент. Поэтому в сборе данных они являются большым помощником — разозлившись, в мыслях крутится только одно: добиться справедливости, наказав при этом обидчика, то есть оппонента. Санада, подумав, кивнул. — Да, возможно ты и прав, Эчизен. Ладно, а теперь все расходимся и встречаемся завтра здесь же в 10:30. И у меня будет убедительная просьба: не опаздывать. Иначе я сам займусь вашим свободным временем и превращу его в несвободное. Это всем понятно? — ответом ему послужило гробовое молчание, воспринятое им как согласие. Более не сказав никому ни слова, Санада покинул спортивный комплекс, направляясь в больницу к другу и капитану. И вот, после всеобщего молчания слово взял Янаги: — Так как сегодня нет игр, вы можете расслабиться и расходиться по своим делам. Но у меня также будет просьба: не перенапрягайтесь перед завтрашним днем. Ведь ваши ноющие тела от выговора за проигрыш и усиленные тренировки оправданием не будут, — как и Санада, он развернулся и ушел, но только не на выход, а поближе к остальным командам, которые либо играли матчи, либо просто стояли и занимались своими делами в этом большом комплексе. Все остальные же пошли на выход, не зная, чем себя занять. Акая, отстав от группы старших, идущих как и всегда впереди, присоединился к Эчизену. — Есть какие-нибудь планы на сегодня, Эчизен? — Да, есть одно дельце, которое я из-за усиленных тренировок семпаев и из-за школы упустил из вида. А что? — Ну вот, у всех есть чем заняться, а у меня нет. Так нечестно, — Акая принялся строить из себя обиженного на весь мир, но так как старшие уже ушли далеко, а Эчизен был глубоко в своих мыслях, то на его нудеж было «ноль» реакции. «— Так, я конечно знаю, что это нечестно, но я должен хотя бы попытаться. Бучо не говорит, что с ним, но я хочу знать. И я даже догадываюсь, где об этом можно будет узнать, только нужен правильный подход и компромат, который я еще вчера бросил в сумку…» **** Добравшись до своей улицы, Рема прошел мимо своего дома, ведь его путь лежал немного дальше — через дом от него, к его другу. Подойдя к калитке, Рема позвонил в звонок и стал ждать, зная, что отец мальчика, который-то ему и нужен, сегодня дома. Открыл дверь ему как раз сам глава семейства. — О, Рема-кун, ты к Юши? Если да, то ты опоздал, он ушел на тренировку. — Нет, Накаджима-сан, я не к нему, я к вам… Можно? — изображая саму невинность, спросил школьник, мысленно гаденько потирая ручки. — Ко мне? — удивился взрослый. — Ну если ко мне, то проходи, — и отошел с дороги, освобождая прихожую другу своего сына, недоумевая, отчего же Рема пришел ни к Юши, а к нему… Пройдя в дом, Рема разулся, надел предложенные тапочки и прямо с сумкой за плечом пошел за хозяином внутрь, в гостиную. Усевшись в одно из кресел, взрослый указал гостю на диван и стал ждать, когда же мальчик объяснит цель своего визита. — Накаджима-сан, у меня к вам деликатный вопрос. И только вы, как знакомый мне врач, можете на него ответить… Можно? — Ну раз пришел, то задавай, Рема-кун. У тебя что, проблемы со здоровьем? — Нет, не у меня. Меня интересует один из ваших пациентов, что находятся в больнице… — но договорить он не успел из-за отрицательного жеста взрослого. — Нет, Рема, разглашать что-то о пациенте я не могу — врачебная тайна, — вгляд взрослого потяжелел. Но Рема к этому был готов. — Хм… Врачебная тайна, да? — Да, все что связано с моими пациентами — табу. — Хм… А знают ли ваши пациентки, что вы слишком озабоченно их разглядываете, причем совсем не с точки зрения медицины и их заболеваний, а, доктор Накаджима? Врач подобрался в кресле и стал выглядеть, как человек, проглотивший палку, что говорило о том, что он нервничает. — У тебя нет доказательств, Рема, тебе никто не поверит. — Накаждима прищурил глаза, начав злиться на мальчонку, что смел ему угрожать. — Доказательства у меня есть, — и, открыв сумку, достал из ее недр дневник самого доктора. — Очень занимательная книжка. Она, я уверен, очень понравится вашей жене. О, как она обрадуется, узнав о вашей богатой фантазии. — Отдай сейчас же. — из последних сил сдерживал себя хозяин дома, чтобы не выгнать гостя взашей, но решив не поступать опрометчиво, все же несколько усмирил свои эмоции. — О нет, доктор, — коварно улыбнулся Эчизен, сжав ежедневник у себя в руке, — информация за ваш дневник. Я думаю, что это равноценный обмен. Вы так не находите? Взрослый, что только-только успокоился, вновь вспыхнул гневом, как спичка. Он хотел силой отобрать свой дневник у мальчишки, но тот его предупредил: — Я сделал копии, и если я уйду ни с чем, то вашей жене на работу будут приходить страницы из вашего дневника… «— Грр, уф, спокойнее, и чего я так вспылил?» — Накамура глубоко вздохнул, опять приводя себя в чувства. Повисла тишина, Рема давал время на обдумывание своеобразной сделки и чтобы привести мысли в порядок. Да и ему самому необходимо было подумать. И всё-таки он хорошо усвоил сегодняшние события — эмоции — рычаг для давления и этим он воспользовался в корыснтных целях. Он не хотел шантажировать и давить таким образом на человека, тем более на отца его друга, чтобы добиться нужного ему результата. Но у него не оставалось больше выбора, пришлось пойти на крайние меры. Как ни странно, Эчизен ни капельки не воспринимал всерьез увлечение Накамуры-сана и уж тем более не сомневался, что тот все так же верен своей жене. Наверно это из-за того, что и у его отца есть то самое извращенское хобби, читать дурацкие журналы. Но Нанджиро никогда не переходил границу в этом деле, если будет нужно тот без сомнений избавиться от всех журналов. Да и Накамура — порядочный семьянин (ну и пускай то, что у того есть также извращенское хобби, ведь у всех есть грешки за душой) и если вопрос встанет ребром, то ответ, который он выберет, всегда будет — семья. Тем временем Накамура успокоился и стал усиленно думать о том, что же ему делать: «… Я не должен говорить с посторонним человеком о пациенте, но еще больше я не хочу, чтобы об этом узнала жена, она расстроится. С одной стороны врачебная тайна, с другой — семья. Эх, ну и поставил же ты меня в тупиковую ситуацию, Рема. Что ж, думаю он не спросит чего-то слишком секретного, он всё-таки умный мальчик, понимает, что сует нос в чужие дела.» — Хорошо, я согласен с твоим условием, — решил все для себя взрослый, наступая своей совести на глотку, принимая свой проигрыш в этой ситуации, — но у меня будет также условие взамен — ты передашь мне все копии и сам дневник после ответа на свой вопрос. Рема кивнул, соглашаясь: — Это будет честно. Хорошо, я согласен… — Тогда давай все же начнем, — нетерпеливо проговорил мужчина, прикидывая, сколько у них есть времени до возвращения жены и сына домой. — О каком из моих пациентов ты хотел бы узнать? — Я хотел бы узнать о Юкимуре Сейчи. Что у него за диагноз? Врач вспомнил этого пациента и печально вздохнул. — Бедный Сейчи-кун, — на этих словах мальчик подобрался, — Незадолго до попадания в нашу больницу, ему диагностировали синдром Гийенна-Баре, — увидев непонимающий взгляд парня, врач поспешил объяснить. — Это такое неврологическое заболевание, при котором возникает частичный паралич конечностей, нарушается чувствительность, затрудняется дыхание. Если бы он обратился раньше, то до госпитализации дело бы дошло раньше, а соответственно и лечение. Но сейчас все серьезней, чем было раньше, без срочной операции дело не решить… Рема схватился за голову и ушел в свои мысли с головой… «— О чем думал бучо, когда отказался в первый раз от врача? Что ему помешало? Почему он не сказал нам, свой команде? Так много вопросов… Но где на них ответы? Где мне их искать? Не у капитана же спрашивать? Да бучо с меня шкуру тонким слоем за такой вопрос снимет… Но все же, как бы я не боялся, я должен получить ответы… Даже если потом мне будет хуже.» Быстро собравшись, Рема, отдав доктору его дневник, а также все снятые копии, не забыл поблагодарить и извиниться перед Накамурой-саном. Эчизен вышел за дверь и побрел к себе домой, решая, что он будет делать с полученной информацией и у кого же искать ответы на вновь появившиеся вопросы.