Собрала бусики

      У Портера Гейджа, как у любого человека, есть свои слабости. Разумеется, это не такие очевидные слабости, как любовь к крепкому алкоголю и вспарыванию животов, внеочередная доза винта или крепкая женская задница — нет. Слабости Портера Гейджа им тщательно скрывались, и ни один рейдер в здравом уме, если можно так выразится о деградирующих элементах поствоенного общества, не мог бросить в лицо одноглазому Гейджу, что он слизняк, раз любит котиков и до обморока боится дескло. Может быть, кто-то из Стаи подозревал Гейджа в симпатии серым комкам шерсти, свободно разгуливающим по Ядер-Тауну, но вслух это произнесено не было ни разу. Дескло в округе не водились, и хорошо.       Серая Нора пришла сама, её не сразу и заметили в «Физзтопе». Дня два Босс чихал и сморкался в рукав, им же вытирая воспаленные слезящиеся глаза и проклиная все болячки, которые мог подцепить из-за своего несдержанного образа жизни, а потом увидел комочек шерсти на краю своей постели и пришел в ярость. Потом нашёл под кроватью виновницу раздражения, попытался выдворить её оттуда кием. Кошка шипела, била лапой по тыкающему в нее кончику кия и завывала страшным голосом, когда кий отдергивался для следующего тычка.       Гейдж, поднявшись к Боссу с запасом бургундского, застал торчащий из-под кровати зад руководства и кошку, сидящую напротив и дергавшую хвостом от гнева.       — Где эта тварь?! — гнусаво вопил снизу Босс, громыхая кием по дощатому полу. — Я тебя достану!       В сумерках, особенно сгустившихся под кроватью, кошку видно не было. Да и не было её там.       Гейдж составил бутылки в бар и поднялся на подиум, к торчащему заду. Кошка, задрав хвост с крючочком наверху, обошла гейджевы сапоги, легонько касаясь их то плечом, то бедром, потерлась щекой, подтапливая суровое рейдерское сердце, мявкнула, заглянув в глаза.       Гейдж взял кошку на руки, тут же затарахтевшую довольно, пригладил шерстку и дал знать Боссу:       — Кошка у меня, Кольтер.       Босс выполз из подкроватной пыли, выругался и велел убрать скотину с глаз долой, пока он её сам не выкинул.       Гейдж унес кошку к себе, той понравились внутренние помещения гриль-бара, и она осталась. Запрыгивала на колени иногда и долго смотрела в единственный глаз своего человека. Гейдж назвал её Норой, старое имя всплыло в памяти, пока он нарезал болотника, чтоб покормить серую. Имя было на слуху, женское, какая-то бабенка из Братства Стали. Если верить тому, что доходило порой из Бостона, и даже разделить два раза пополам, то крутая бабенка. По крайней мере Стрелкам от неё досталось будь здоров, на радость окружающим. Кошке имя подходило. Пусть будет Нора.       Всё бы было хорошо, если бы у кошки не оказался крутой злопамятный характер. Где-то в маленькой головенке отложилась обида за тыканье в неё кием, и однажды, вернувшийся в «Физзтоп» отдохнуть после хорошего отдыха в баре, Кольтер обнаружил на своей неубранной и не самой чистой постели подарочек: две длинненьких колбаски и три горошинки вонючего кошачьего дерьма, мирно лежащие у самой подушки.       Босс побагровел, и остаток ночи Гейдж «искал» поганку, уделавшую постель босса. Дело замяли до следующего раза, когда обуваясь утром, нога Босса вместо сухого ботинка внутри обнаружила повышенную влажность. Нюхнув ботинок и едва сдержав позывы блевануть, Босс отправил негодную обувь с высоты гриль-бара. Кошка отправилась следом. Гейдж тем утром договаривался с Нишей о рейде.       Вечером разговоры Гейджа и Ниши были уже на другую тему.       Гейджу долго не везло. Попавшие на Испытания лохи не выживали, дохли пачками. Ни одного достойного кандидата на замещение Босса не нашлось. Он уже воспрял духом и поверил в отмщение, когда одна из заблудших наемниц прошла все испытания, и чуть не сдох от разочарования, когда та застрелилась в раздевалке, так и не дойдя до коммуникатора. Босс также был разочарован, что не удастся покуражиться на Арене, и некрасиво сорвался на Гейджа.       Месть подала себя сама, сервировалась холодным блюдом включившейся электроники на монорельсовой дороге. Босс со скукой выдал в эфир «приветствие», и позже Гейдж мечтал угадать, что бы сказал Кольтер, если бы заранее знал, кто едет в вагоне, и увидеть, с каким лицом встретила «приветствие» Босса долгожданная гостья. В вагонах камер не было, женщину они увидели только на первом испытании, самом немудреном из всех — когда она расстреляла турели из карабина, не дав себя даже царапнуть. Броня на ней была странная, собранная из частей, мало подходящих друг другу. Словно мародер собрал из кучи барахла. Босс снова раздражился, предвкушая разочарование, и раздражался все больше, когда женщина не спеша проходила одну черту за другой, обезвреживала ловушки, взламывала замки, походя вынесла семейство болотников, приносящих свежие яйца на завтраки рейдерам.       Мерзавка даже подремала часа два в спальном мешке, вот тут уж Босс вообще голову потерял от злости.       Камеры заметила сразу, остановилась под одной. Гейджу показалось, что сейчас выстрелит и разнесет технику, но — нет. Вгляделась в блестящее стеклышко и сняла каску, поправить волосы. Серые от седины, неровно лежащие вокруг молодого ещё, приятного женского лица, необычно чистого для рейдеров или обитателей Пустоши вообще. Разлохматила пятерней прилипшие пряди и натянула шлем обратно. Так же никуда не торопясь, двинулась дальше. Гейдж разогнул впившиеся ногтями в ладони пальцы и сжал кулаки обратно, от избытка чувств.       Серая кошка вернулась человеком.       Смотреть, как Босс Кольтер бегает в непробиваемой броне от водяного детского пистолета, было величайшим наслаждением в жизни Портера Гейджа.