Получая подарки от жизни

***Глава 18***       Они были закрыты в квартире не меньше трёх дней. Хотя, кто считал? Кёнсу сразу позаботился о вопросах по поводу университета (парням ничего не говорил, им не до этого было). Ну, а еда… Если на неё было время, тогда и готовили.       Однако, так как Минсок, по мнению Чондэ, выглядел безумно сексуально во время готовки, то она не раз откладывалась, по непредвиденным обстоятельствам.       Чондэ смеялся, что они похожи на кроликов, при этом зажмурившись, потирал свой зад. За пару дней уже привык, однако после их первого секса, попа болела знатно. Минсок даже сомневался, насчёт продолжения. Но Чондэ сумел уговорить, да так увлечённо уговаривал, делая свой первый в жизни минет, что Минсок согласился бы, на что угодно тогда, лишь бы Чен не прекращал так изгаляться над ним.       — Какой сегодня день? — Минсок потянулся к телефону. Было утро, вставать с постели было лень. — Ох ты ж! Мы уже четвертый день заперты! А ключи-то, у кого?       — Хм… вроде у Кёнсу, — задумался Чен, — надо позвонить и узнать.       — Мне лень…       — И мне…       Они просто молча лежали, думая о своём.       — Чондэ?       — М-м?       — А ты не боишься осуждения, по отношению к себе… нам, со стороны общества? — Минсоку очень важно было знать ответ, ведь, если отстаивать свои чувства — то вдвоём всегда легче.       — Знаешь… когда только осознал, что меня влечёт к тебе, и… — и рассмеявшись, добавил не без подкола, — к Сюмину, сначала было страшно. Я не Бэкхён, он гораздо смелее меня в этом плане. Они ведь с Чанёлем никогда не скрывали от окружающих, что они геи. Но сейчас… знаешь, если ты будешь рядом, я всё смогу выдержать. И это не розовые сопли! Я, правда, так считаю. Тем более, мне уже не перед кем отчитываться, я в этом мире остался совсем один.       — Ты не один. Теперь — нет. — Минсок прижался губами к виску любимого.       — А твои родители?       — Думаю, там будет всё пучком! — а потом рассмеялся. — Как-то с отцом мы напились, уже не помню сейчас по-поводу чего гудели, но он мне признался, что до встречи с мамой, у него был опыт, единичный, с парнем. — Чондэ изумлённо открыл рот, но не перебивал, интересно ведь, чем дело кончилось. — Так вот, он попробовал встречаться, это был его лучший друг в универе, он же сосед по комнате. И даже один раз переспали. Но потом, папа встретил маму, и забыл обо всём на свете. Друг всё понял, и не мешал их счастью.       — А что друг?       — Обзавёлся семьёй, у него прекрасный муж, они поженились в Амстердаме. Кстати, они все вместе, до сих пор дружат, иногда пересекаются на раскопках.       — Прикольно. Это хорошо, что с твоими родителями проблем не будет, я бы очень не хотел, чтобы из-за меня ты с ними поссорился. Только не с родителями…       — Хочешь?.. Мы вместе навестим твоих?       — Угу…       И опять тишина, но уютная и не напрягающая больше. Ни один не пожалел о своём выборе любимого человека. И к чёрту мнение остальных!       — Мин, я бы хотел поучаствовать в гонках, — проговорил Чен, прикусив губу в ожидании ответа от своего парня.       — На чём? — Минсок слегка напрягся. Одно дело самому гонять, и другое когда это делает дорогой тебе человек. Хотя, если подумать, эта же ситуация и была со стороны Чена.       — На своей Audi. Она достаточно мощная, да и за рулём машины я чувствую себя очень уверенно.       Мин протяжно вздохнул. Было бы глупо запрещать, Чондэ не маленький ребёнок в конце концов.       — Надо поговорить с Минхо и Онью. Я думаю сначала заезд с новичками, а потом уже посмотрим, как ты себя проявишь, — Минсок сильнее прижал к груди Чондэ. — Но если хоть одна авария — забудь о гонках!       — Эй! Так не честно! Будто у тебя никогда не было аварий! — начал возмущаться парень.       — На гонках — ни разу. Ты ведь был на гонке, когда с Сухо произошёл тот инцидент? Мне страшно представить, если с тобой может случиться такое…       — Я так же чувствую себя, по отношению к тебе, но ведь ничего не говорю!       — … Ладно, я буду сдерживать свои собственнические порывы. Обещаю.       — Я тебя не прошу сдерживать в себе что-то, просто доверять мне… Знаешь, я сперва думал, что после гибели родителей в автокатастрофе, не смогу сесть за руль машины. Но я ошибался, это сильнее меня, люблю чувствовать скорость, находясь за рулём.       — Теперь и не только за рулём, — промурлыкал Мин в губы Чена.       — Ну, это уже, только твоя заслуга, — углубляя поцелуй, и обхватывая широкие плечи Минсока.       Все разговоры, опять, отходят на второй план. И парни опять окунаются с головой, во вспыхнувшее возбуждение и страсть.       Уже завтракая, Минсоку позвонили. Из начала разговора Чен понял, что звонит Чонин, а когда Мин передал ему трубку, то и вовсе растерялся, недоумевая — зачем?       Но всё стало на свои места, когда он сам поговорил с Чонином, попрощавшись, он нервно улыбнулся Минсоку.       — Вот, сначала все заварят кашу, а нам потом разбираться надо. — Минсок ничего не понял, но не торопил, всё что надо Чондэ ему расскажет. — Надо звонить Бэкхёну, только он сейчас нас спасёт. ***       Для Кёнсу, поход по улице в ноябре и без куртки, не прошёл даром. Уже к утру поднялся жар. Чонин проснулся от того, что ему было даже слишком жарко, а ведь он чувствовал, что, как всегда, раскрыт. Тогда откуда такая жара?       Кое-как разлепив глаза, он начал оглядываться в полутёмной комнате. Навскидку, сейчас где-то пять-шесть утра, рассвета ещё не было. В темноте сориентироваться тяжелее. Он попытался приподняться, и тогда понял, что его придавило телом Кёнсу: он спал, положив голову на грудь Чонина, обхватив рукой за плечо и закинув ногу на бедро парня. И именно от него исходил этот жар.       Спохватившись, Ким прижался губами ко лбу, и сразу почувствовал какой тот горячий. Он тяжело дышал во сне, кожа сухая и горячая. Выбравшись из-под До, он помчался за аптечкой, которую, кстати, собирал дотошный Чунмён, наверное, на все случаи жизни.       Присев на кровать, он дотронулся до лба Кёнсу инфракрасным термометром. Результат не порадовал — 39.5ºС. Надо будить и давать жаропонижающее.       — Кёнсу? — начал тихонько тормошить его Чонин, — Кёнсу, проснись… Еле открыв глаза, которые казалось, налиты свинцом, Кёнсу с трудом сфокусировал мутный взгляд на Чонине.       — Чонин… Почему мне так хреново?       — Потому что, не надо было гулять раздетым осенью. У тебя температура высокая, очень. Надо выпить жаропонижающее и тогда дальше будешь спать. Давай открывай ротик, — как маленького начал уговаривать Чонин.       Выпившего лекарства Кёна, Ким упаковал в одеяло, завернув как куколку бабочки, и лёг рядом, обняв поверх одеяла.       — Не надо было меня будить… — начал бухтеть Кёнсу, — проспался бы и всё…       — Такая температура не падает просто, после сна. Её сбивать обязательно. Так что не бухти, а закрывай глаза и засыпай.       — Да, мамочка… — пробормотал ДиО, и уже через пару минут опять провалился в тяжёлый сон.       Пока Кёнсу спал, Чонин успел договориться с Чунмёном о временных пропусках занятий, а затем позвонил Минсоку.       — Минсок-хён привет! ● Привет мелкий! Как дела? — Это я у тебя хотел спросить? — лукаво произнёс Чонин, засмеявшись на пыхтение на другом конце телефона. ● Нормально всё! Нормально! Чего хотел с утра? — Можешь дать трубку Чондэ? Это как бы и вас будет касаться. — Минсок очень удивился, но трубку передал, не менее удивлённому Чену. — Чондэ? Это Чонин беспокоит. Тут такое дело… Кёнсу заболел, простыл. И он находится сейчас у меня. — Чондэ только молчал, уже дальше удивляться было просто некуда. — Ты мог бы позвонить его родителям, и сказать, что он у тебя побудет некоторое время. Я не хочу его дёргать куда-либо, очень высокая температура. ● Ам… Ну хорошо, я подумаю что сказать. Ой! Ведь ключи от квартиры нашей, у Кёнсу. — Вроде он мне говорил, что в комнате у себя оставил. ● Ага, ну ладно. Позаботься о нём Чонин. — Конечно!       Четыре дня температура не падала. Четыре дня Чонин ни на шаг не отходил от горящего в жаре Кёнсу. Обтирал полотенцем, отпаивал чаями, насилу запихивал лекарства. Ночью обнимал, не давая раскрыться и нормально пропотеть.       На пятый день температура начала значительно падать. По крайней мере До не валялся в бреду жара, и даже смог попить горячего куриного бульона, приготовленного Чонином.       Сам Кёнсу с жалостью и смущением смотрел на Чонина. Ким за эти дни сам стал похож на свеженького зомби. Он почти не спал, отчего даже на смуглой коже, были видны тёмные круги под глазами. Слегка впали щёки, и заострились скулы.       Хотя, что уж говорить о том, как выглядел сам Кёнсу. Как говориться, в гроб краше кладут. Бледный, с синими прожилками проступивших венок, мутный взгляд и слегка потрескавшимися губами из-за высокой температуры.       Оба, — зомби на выгуле.       — Чонин, надо было меня в больницу отвезти, а не мучить себя все эти дни, — тихо пробормотал Кёнсу.       — Кто сказал, что я мучился? — удивился Ким, — к тому же… Когда я ещё мог безнаказанно тебя всего пощупать-полапать.       — Чтооооо? Это когда такое было?       — Когда обтирал тебя полотенцем, во время жара.       — Извращенец, — смущенно отвернулся Кёнсу. Одно дело, когда в порыве страсти, и другое, когда сам в бессознательном состоянии.       — Уж какой есть, — ехидно засмеялся Чонин, но глядя на возмущённо сопящего До, сжалился над ним, — да ладно, пошутил я. Неудачно. Но мне, правда, не тяжело за тобой ухаживать во время болезни.       Кёнсу больше ничего не говорил, просто пил тёплый бульон, думая, что Чонин — это лучшее, что с ним случалось в жизни. Даже мама перестала ухаживать за ним во время того, когда Кён заболевал, когда ему стукнуло четырнадцать лет, ссылаясь на то, что он не маленький уже. Просто вызывала на дом врача и нанимала сиделку, если ДиО серьёзно простужался.       Оттого забота Чонина, была для него дороже всех драгоценностей. Только знать бы, о его чувствах по отношению к самому Кёнсу.       — Мне звонил кто-нибудь? — спросил ДиО, и если честно, ожидая очевидного ответа.       — Бэкхён и Чанёль звонили, интересовались состоянием, Чен и Минсок тоже в курсе, передавали быстрей поправляться. Чунмён тоже передавал привет и быстрейшего выздоровления. Я ему звонил, чтобы через него договориться по поводу университета.       — И всё?       — Да.       — Понятно. — горькая улыбка скривила губы Кёна, — что и ожидалось.       — Ты о чём? — Чонин не понимал, что не так.       — О своих родителях.       — Но я попросил Чена их предупредить, чтобы не волновались, — сообщил Ким.       — Чонин, вот скажи, твои родители интересуются твоим здоровьем?       — Ну, начнём с того, что я очень мало болею, и они это знают. А когда Чунмён меня сдаёт им, так как они ему ещё названивают по-поводу меня, вот тогда мама обрывает телефон и порывается даже приехать, — тепло улыбнулся Чонин, и только потом до него доходит то, что он только что сказал, и что имел в виду Кёнсу, улыбка тут же сползла с губ. — Оу! Прости… Я не это имел в виду!       — Тебе не за что извиняться. Я просто показал тебе разницу между нашими родителями. Вот и всё. Просто надеялся…       Чонин подлетел к Кёнсу и бережно обнял его, предусмотрительно отставив чашку на тумбу.       — Всё равно прости меня, это прозвучало как хвастовство по отношению к тебе. Я не хотел так, — он прислонился губами к виску До, невесомо целуя.       — Так! Хватит тут сопли на кулак наматывать! Мне не шестнадцать лет, я большой мальчик и таким меня уже не задеть.       — Ок. Давай температуру померяем, а то ты вдруг каким-то живчиком стал, так и не скажешь, что ещё недавно с температурой под сорок валялся, — перевёл разговор Чонин.       Убедившись, что болезнь начала отступать, о чём радостно сообщал градусник, показав — 37.3ºС, Чонин вздохнул с облегчением.       На ночь, Кёнсу уже не укутывался, и даже сходил в душ, под присмотром Чонина (а то, мало ли, плохо станет!). Чувствовал себя всё ещё как побитая собака, но уже гораздо-гораздо лучше.       Он долго лежал без сна, вспомнив, из-за чего оказался в такой ситуации. Даже если Чонин и не захочет с ним быть, Кёнсу решил не соглашаться на этот брак. Он не хотел потакать отцовскому самоуправству. ДиО хотел прожить свою жизнь так, чтобы самому отвечать за все принятые решения. Будут они правильными или нет. Конечно, будь рядом близкий человек и надёжное плечо, было бы легче, но и если будет иначе — он не сдастся.       — Ты чего не спишь, а сопишь как обиженный щенок? — прошептал Чонин.       — И вовсе не щенок, — нахмурился Кёнсу, — просто задумался.       — О чём?       — Обо всём…       Чонин замолчал, и тоже начал сопеть. Кёнсу только рассмеялся на поведение младшего.       — А ты чего сопишь?       — … Я знаю, что обещал не лезть с расспросами… и честно, сдерживался, как мог. Но мне просто до жути любопытно, что могло такое, случиться, что ты так стремительно ушёл из дома.       Кёнсу ничего не ответил, только устало потёр глаза. Чонин подумал, что тот не собирается ему отвечать, и пожав плечами (конечно, было немного обидно), просто уставился в потолок.       — Меня хотят женить… без моего на то желания. Боже, сказал, как девица девятнадцатого века.       — А…       — Молчи, я собрался тебе всё рассказать, и прошу, не перебивай меня.       Чонин утвердительно закивал головой, даже не понимая, видел это Кёнсу или нет.       — Отец захотел, ещё больше укрепить позиции своей компании. Для этого он договорился со своим другом о создании общей компании, где меня хотят поставить гендиректором, после окончания университета. Карьера, большие связи и возможности. Только к этому всему, ещё прилагается брак с дочерью соучредителя. Ей сейчас шестнадцать лет. Сначала помолвка, затем, по достижении её совершеннолетия — официальный брак.       — А ты, просто, не хочешь жениться или конкретно на этой девушке? — спросил неуверенно Чонин.       — Я не хочу, чтобы за меня решали, что мне делать. Даже поступая в университет, я сам выбирал, куда и на кого мне идти учится. И тем более, я не позволю решать, с кем я хочу провести всю свою жизнь!       Чонин молчал, не зная, что ответить. Он очень хотел предложить провести Кёнсу его жизнь с ним. Но согласиться ли на это сам До? Ведь выбор не лёгкий: либо деньги и положение в обществе, плюс жена, либо парень, с которым он потеряет всё это (почему-то в этом Чонин был уверен на сто процентов), но который будет любить его.       Как думал Чонин, выбор явно не в его пользу.       — Кёнсу? — очень осторожно начал Ким.       — М-м?       — А если бы тебе предложили другой вариант, но при этом ты потеряешь это всё перечисленное тобой?       — Например? Знаешь Чонин, ради абстрактного человека, я бы ничего не делал.       Набрав побольше воздуха в лёгкие и собираясь с мужеством, Чонин выпалил на одном дыхании:       — А если бы я сказал, что ты не безразличен мне.       — И?..       — И, предложил быть со мной… Всегда… — не дождавшись ответа, Чонин затараторил, — я понимаю, что мы не долго-то и знакомы, и, я, возможно, кажусь тебе ещё ребёнком и не подходящим человеком. Но ты мне нравишься, нет, не так. Я влюбился в тебя с нашего первого поцелуя, тогда в клубе. Я ведь и Тэмину отказал, потому что не видел рядом с собой уже никого кроме тебя…       — Тшш, — Кёнсу приложил палец к губам Чонина, заставляя его замолчать, — Я услышал, что хотел.       — И?..       — И ради того, чтобы быть с тобой, я бы отказался от всей этой ненужной мишуры…       А потом без лишних слов, прижался своими губами к губам Чонина, целуя со всей нежностью, давая понять, что тот тоже не безразличен к нему. И даже больше…       — А ты знаешь, чем отлично лечится простуда? — коварно улыбнулся Чонин, на что Кёнсу только рассмеялся в губы парня.       — Я не против такого лечения…