Глаза

Каждый раз, заходя в спальню, Алек до боли сжимает глаза, а когда раскрывает, всматриваясь яркой синевой океанов в темный угол, старается успокоить взбесившееся сердце и мурашки, что табуном расходились по коже от ярких воспоминаний. Он зарывается носом в подушку, натягивает одеяло до подбородка и старается уснуть. Уснуть как можно быстрее. Холодный воздух из окна снова и снова вбивается, зарывается своими мягкими плетями в волосы, заставляя нефилима каждый раз вздрагивать и открывать слипающиеся от усталости глаза. Алек шумно встает и с размаху хлопает створкой окна, тяжело вздыхая и снова падая в мягкую постель. — Я чувствую твой страх, охотник, — раздается голос над самым ухом. Алек знает, что его тайный гость не сможет упустить такой момент и не заглянет к нему. И он был готов к визиту – острый клинок со звоном врезается в темноту. Он чувствует, как острие задевает чью-то плоть. Он чувствует, как по клинку скользит вязкая и горячая кровь. Он чувствует горячее дыхание прямо у своих губ. Возбуждение, адреналин, страх накрывают волной. — Ты меня не разочаровал, — нефилим слышит восхищение в голосе и толику боли от раны. Чувствует собственное возбуждение в паху от такой похвалы и злость, что незнакомец вызывает в нем такой непонятный ураган чувств. — Думаю, ты заслужил покоя. Уже через пару часов охотник спокойно посапывал, совсем по-домашнему скомкав одеяло между ног и сжимая подушку длинными, тонкими пальцами. Незнакомец, зализав раны, все же не смог совладать со своим желанием и сейчас, в темноте, разглядывал сильные ноги, что сжимали одеяло, медленно сползая с края кровати. Ресницы, дрожащие под легким потоком воздуха. Губы, что открывались от немого удивления или растягивались в легкой улыбке. Он молча наблюдал и старался представить, что же снится этому полуангелу, когда собственные воспоминания вдруг яркой пеленой всплыли перед глазами. — Я не стану помогать нефилимам! Это не в моих правилах, Рагнор! Ты это знаешь! — мужчина манерно вскидывает руку, делая очередной глоток мартини из хрустального бокала. — Я знаю, но тогда мы сможем заключить перемирие! — глаза его друга были распахнуты широко, излучая надежду и изумление. — Ты слышишь меня? Перемирие! — И что же они хотят взамен? — Рагнор видит, как его друг замедляет шаг, голос становится спокойнее, а алкоголя в бокале все меньше. Значит он все-таки заинтересован. — Спасти жизнь нефилиму, — маг вглядывается в удивленные глаза своего друга и позволяет себе легкую полуулыбку. — Я знаю, что ты спросишь: «Почему не я? Ведь у меня сил гораздо больше.» Да, мой милый друг. Сил у меня больше, но, как оказалось, у меня нет нужных заклятий. — Как это нет заклятий?! Ты ведь так долго и упорно искал… — Умирает ребенок полуангела. Рана сильная, но он упертый малец. Нужна твоя книга. Нужен ты, Магнус. — Что ж, хорошо. Если это ребенок. В высоком замке Института, где полуангелы убивали таких, как он, на удивление мага, встретили их достаточно мирно. Не успев пройти и пару пролетов, как слух разрезает истошный вопль. В отдельной комнате, с задернутыми шторами и жарким воздухом, лежал мальчишка лет 8. Одеяло сбито в ногах, простыня насквозь промокла, а вены под загорелой кожей превращались в угольно-черные полосы. Черные дорожки смерти почти добрались до маленького сердца, вязко перетекая с плеча на грудь. — Мне нужна вода и воздух! Откройте, черт возьми, эти окна! Он быстрее умрет от удушья, чем от этой раны, — полуангелы, что стояли в дверях, злобно сверкнули глазами, но молча выполнили все указания. Ведь в руках этого мага жизнь их сына. — Потерпи, потерпи…. — Магнус медленно проводит кончиками пальцев по бледной коже лица, на что мальчишка лишь открывает глаза, вгоняя мага в ступор. Яркие, словно весеннее небо и глубокие, словно океан, синие глаза. Сердце пропускает удар, когда он легко улыбается уголками губ и тихо спрашивает: «— Ты пришел меня спасти?» — Да. — Только и отвечает маг, беря в руки древнюю книгу. — Будет больно, но ты потерпи. Все же это лучше, чем смерть. Пальцы искрят магией, с губ срываются слова, непонятные ни для кого, кроме самого мага. Мальчишка кривится, ворочается, сжимает и разжимает обессиленные пальцы, но не издает ни звука. Восхищение. Магнус восхищался маленьким полуангелом. Видимо поэтому вдвойне старался сделать все как можно быстрее и безболезненнее. Через час мучений, мальчик тихо спал, скомкав в пальцах угол подушки. — Спасибо, мы… — Мне не нужна ваша благодарность. Мне нужен договор. Перемирие. — Конечно. Темнело. Дождь застилал улицы Нью-Йорка, оставляя жителей в своих квартирах. Магнус медленно расхаживал по тихой, просторной комнате, вслушиваясь в размеренное дыхание маленького полуангела. Скоро договор будет подписан. Скоро их перестанут уничтожать, как ненужный мусор. — Спасибо, что спас меня, — тихий, слабый, но не лишенный жизненной силы голос, вырывает мага из размышлений. — Как тебя зовут? — спрашивает маг, создавая портал посреди комнаты. — Ты разве не останешься? — Нет. Боюсь, мне нужно будет уйти. Ты жив, перемирие заключено. Я тут больше не нужен, — мужчина рассматривает лицо мальчика и с теплотой замечает, что его уход огорчает юного нефилима. Почему ему от этого тепло? Почему нравится видеть потребность в этих глазах? — Алек. — Его снова вырывают из раздумий. Он сегодня слишком поглощен своими мыслями. Слишком много навалилось в одночасье, слишком много решений нужно было принять. — Александр, — шепчет мужчина, бросает последний взгляд на мальчишку и растворяется в ярком потоке энергии. — Александр, — шепчет Магнус, обласкивая взглядом парня, что сладко сопел, скомкав в длинных пальцах угол подушки.