Глаза

Алек слышит крики. Он без сознания, но слышит обезумевшего Джейса и Изабель. Слышит взволнованную, но как всегда стойкую и безэмоциональную мать. Слышит хнычущую Клэри и в который раз убеждается, что воспитание сумеречных охотников должно быть с самых пеленок. Но больше всего он прислушивается к хрипловатому, сейчас, от волнения, немного грубому мужскому голосу. Сердечный ритм приходит в норму. Он больше не беспокоится. Он больше не боится. Оно лишь иногда вздрагивает, когда тонкие, длинные пальцы задевают открытую кожу. Алек чувствует, как по коже разливается магия, чувствует жжение в ране, а потом, и по всему телу. Через несколько минут боль становится невероятной, нестерпимой. И нефилим рад бы закричать, сжать руку мага до побеления костяшек и стиснуть зубы. Но он просто лежит. Он словно заперт в своем разуме. Просто лежит, обездвиженный раной и ядом демона и просто терпит. Терпит, пока яд полностью не исчезает из его тела. Пока рана на теле не затягивается окончательно. Терпит и снова отключается. Створки окна бьются о стену от сильного ветра. Алек открывает глаза, медленно рассматривая комнату и пытаясь сообразить где он. Холодный пол приятно холодит голые ступни, а свежий, дождливый воздух, пропахший озоном, заполняет легкие. — Я рад, что ты в порядке. — Охотник вздрагивает от неожиданности, оборачиваясь на звук. — Магнус, — взгляд врезается в исхудавшее тело, в острые скулы и ключицы, выпирающие из под тонкой кофты, в длинные пальцы, что теперь казались еще тоньше и не реальней, словно руки какого-то чудища из комиксов, что так любил Макс. Макс! Разум бьет тревогу, вспоминая последние мгновения, когда он еще был в сознании. — Где Макс? С ним все в порядке? Магнус закрывает глаза, тяжело вздыхая и стараясь не сорваться, тихо отвечает ангелу. — Рана была серьезной, но все хорошо. На сколько я знаю, он сейчас с родителями. — Магнус, спасибо, — Алек облегченно вздыхает, почти падая на кровать. — Спасибо, что спас его. — Ты не имел права, Александр. — Грубый и настойчивый голос, словно те демонские когти, режут по живому. Алек ежится, ожидая удара или громкой ругани. Если честно, ему бы очень хотелось, чтобы было именно так. Ему безумно больно смотреть на такого Магнуса. Побитого, тускнеющего, безжизненного Магнуса. Алеку физически больно смотреть на мага. Смотреть и понимать, что он мог стать сему причиной. — Ты не имел права так поступать, Александр. — Макс умирал, я не мог... — Ты чертов эгоист. — Нефилим пораженно смотрит на мужчину, силясь поверить в то, что перед ним сидит именно тот Магнус Бейн. Милый, забавный и игривый. Никогда не злой, резкий и бесчувственный. — Я принял твое решение, когда ты ушел, не смотря на то, что все мое существо рвалось к тебе. Все демонское и человеческое во мне умоляло встретиться, хотя бы ненароком, случайно, незаметно, но увидеть тебя. Но я принял твое решение. Я не хотел давить на тебя и просто исчез. Я всячески старался забыть тебя, забыть те 15 лет. Каждую минуту, каждый час, день, год. Все 15 лет. Старался вычеркнуть их из своей жизни, только бы ты не страдал. Слова мага рвут душу. Словно тысячи клинков вонзаются сейчас во все его существо и кровоточат. Он не мог, не мог так поступить с ним. Если бы он только знал, как ему жаль и как он хочет все исправить. Алек сжимает простынь, стискивает зубы, силясь не издать ни единого звука. Он сжимает глаза, что начинают предательски щипать и старательно осмысливает каждое сказанное слово мага. Его мага. — Я не ваш раб, Александр, — голос становится мягче, снисходительней. И Алека начинает тошнить от стыда и горечи во рту. — Я не стану спасать вас каждый раз, когда вы совершаете бездумные поступки, приходите к неправильным выводам и делаете абсолютно неверный выбор. — Маг делает упор на последние слова, давая понять, где именно охотник оступился. Когда именно ошибся. Каждый день. Каждый чертов день Лайтвуд принимал решение. И каждый день оно было неверным. Неверным было молча уйти, оставив Магнуса один на один с собой и со своими мыслями. Не попытаться понять, выслушать. Не попытаться найти его через пару недель, когда он понял, что Бейн уехал, ушел, исчез. Он просто принял это все, как данность. Раз так есть, значит так нужно. Он просто ждал. Ждал сам не понимая чего. И вот он тут. Его маг тут. Перед ним. Он такой же статный. Такой же манерный. На нем столько же блесток. Глаза подведены тем же черным карандашом. В нем столько же грации, сколько и раньше. Только...только взгляд больше не такой. Разбитый. Алек снова чувствует горечь во рту. Для человека, что постоянно старается поступать правильно, видеть человека, пострадавшего от его решений - крайне тяжело. — Магнус, — тихо шепчет нефилим, не смея поднять глаза на любимого. — Прости меня.. — Ты заставил меня бросить все и в страхе кинуться в Нью-Йорк, чтобы спасти жизнь Макса под предлогом твоей. — Магнус все также пораженно, даже спустя столько времени, смотрит на полуангела. — Я не твой цепной пес, милый. Я не стану помогать вам, просто потому, что люблю тебя. Магнус подходит к Алеку, усаживаясь рядом и внимательно рассматривает опущенные, длинные ресницы, хрустальную капельку, стекающую по загорелой, ровной коже. На волосы, что непослушными прядями торчали, сбивались, вызывая у мага невероятно щемящее, нежное ощущение в груди. Маг нежно целует своего нефилима в висок, чувствуя, как мальчишка жмурится и сильнее оседает, точно под тяжестью невидимого, но такого тяжелого груза. — Пожалуйста, Магнус, не уходи... — Шепчет Лайтвуд. Он никогда не просил, никогда не умолял. Но сейчас было плевать на все. Алек поднимает голову, устремляя взгляд в пустоту. В стену родной комнаты. В пустующее кресло у кровати. В кружку недопитого, остывшего чая на столике.

***

— Джейс, прекрати вертеться! — зло шипит Изабель, нервно поправляя бабочку на смокинге брата. — День волнительный, я понимаю, но не думаю, что ты хочешь встречать свою невесту в таком виде. Изабель многозначительно обводит взглядом брата, получая одобрительный смешок со стороны. — Хэй, ты должен быть за меня! — с наигранным возмущением бубнит Джейс. — Не должен. Она права. Пока ты возился с Максом, весь костюм помялся. — Алек стоит у зеркала, критично оценивая и поправляя рубашку. — Ну, вроде бы все. Теперь все не на столько катастрофично. — Довольно улыбается девушка, оборачиваясь к Алеку. — Ты готов? — Да. — Старший Лайтвуд проходится рукой по грудному карману, где под слоем ткани прячется рана, пускающая корни до самого сердца. — Еще болит? — Изабель озабочено смотрит на брата. — Столько лет прошло, а она все еще болит? — Ты лучше меня знаешь, как сильны сердечные раны, Из. — Алек целует сестру в макушку, слегка прижимая к себе. — Когда ты видел его в последний раз? — Из, все хорошо. И думаю тебе стоит посмотреть как там дела у невесты. Скоро начало. Девушка снисходительно улыбается, давая брату возможность уйти от ответа и спешит к двери. — 6 лет, — Алек не знает почему на свадьбе его парабатая, именно сегодня, Изи вспомнила про Магнуса. — Я видел его 6 лет назад. Александр смотрит на себя в зеркало, пальцами проходясь по кромке рукава. Снова поправляет непослушную прядь и делает глубокий вздох, будто не Джейс сейчас делает один из важнейших шагов в жизни, а он. Хотя, он уже давно сделал все, что мог. Все хлопают, умиленно смотрят на невесту, а в глазах плещется счастье. И у Алека тоже. Он наблюдает за рыжеволосой девчушкой, что так неожиданно ворвалась в их размеренную жизнь, перевернула ее с ног на голову и теперь выходит замуж за его парабатая. Он смотрит на счастливого, почти до слез, Джейса и подмигивает тому, когда они встречаются взглядами. Он счастлив за них. Он чувствует это счастье, оно практически осязаемо. Церемония переходит в шумный праздник. В смех и выпивку, танцы и разговоры. Алек беспечно разговаривает с Саймоном и Рафаэлем, поздравляет брата и теперь сестру. Обсуждает с Маризой новые указания и что-то меняется. Что-то меняется во всех этих разговорах и улыбках. Лайтвуд осматривает залу полную гостей, когда сердце спотыкается о ребра, а рваное дыхание ошметками испаряется в воздухе. Взгляд цепляется за аккуратно уложенную копну черных волос, за манерный взмах руки и белоснежную улыбку. Алек пытается рассмотреть в толпе знакомый силуэт и нервно вздрагивает от теплой руки на плече. — Ты чего? Все в порядке? — Изабель смешливо смотрит на испуганное лицо брата. — Если ты и дальше будешь меня так пугать, то все будет точно не в порядке. — Беззлобно цедит парень, стреляя взглядом в сестру. Он снова оборачивается, пытаясь найти знакомый силуэт, знакомые глаза. Глаза, пробившие брешь в душе. Но не находит. На секунду ему кажется, что это было видение. Помутнение рассудка. Он снова пытается выдать желаемое за реальное. Когда Джейс и Клэри выходят в центр залы, Алек уходит в самую ее глубь, стремясь спрятаться и перевести дыхание. Он оборачивается, чтобы найти свободный стол и пустой стакан. Налить холодную, янтарную жидкость, обжигающую нутро, дабы почувствовать хоть какое-то тепло в груди. И замирает, не успев сделать и шагу. Сердце замирает. Легкие замирают. Ноги замирают. Нефилим изумленно впивается взглядом в зеленые, кошачьи глаза, обрамленные черной, словно из самой ночи, нитью. В блестки, что скоплением созвездий мерцали на смуглой коже и черном костюме. Лайтвуд хочет бежать куда глаза глядят, только подальше от этих пронзительных глаз. Он хочет бежать к нему, укутаться в теплые, родные руки и наконец почувствовать долгожданное ощущение покоя. Он хочет стоять здесь, цепляясь за мага, за каждую ниточку, за каждый шов и оставить здесь навсегда. Но Алек просто делает глубокий вдох, сжимая кулаки и просто проходит мимо. Аромат хвои и апельсиновой цедры ударяет в голову похлеще любого алкоголя, выворачивая все существо нефилима наизнанку, оголяя душу. Он вылетает из залы, перепрыгивая по две ступени, слетая с лестницы и наконец вдыхая теплый, свежий воздух весны. Глаза застилают слезы. Душу застилает обида, боль и тоска. Ему впервые хочется кричать так сильно, так громко. До хрипоты, до потери голоса. Ни одна рана не делала так больно. Не приносила столько увечий, сколько взгляд любимых глаз. — Зачем ты пришел? — он знает, что Магнус здесь. Знает, что тот не смог бы оставить его побег незамеченным. — Клэри пригласила меня на свадьбу. Я не мог отказать. — Тишину ночного сада нарушает истерический смех нефилима. Смех, больше походящий на надломленный плачь умирающего. — Ты не смог отказать Клэри, позвавшей тебя на свадьбу? А как же мои просьбы? Как же мои ночные метания и мольбы? Мои молитвы и покаяния? Мои слезы и моя кровь? — Алек смотрит на мага, удивляя того своей напористостью. — 6 лет, Магнус. Я только начал жить. Я только стал тебя забывать. Но ты решил прийти на свадьбу Клэри, потому что не смог отказать. Алек закрывает лицо руками, устало вздыхая и потирая глаза. — Ты говорил о ценности выбора. Но вот ты здесь и я не знаю, что мне делать. Скажи, что мне делать? Я сделаю все. Только скажи мне, что. — Голос предательски срывается, переходя на крик. — Скажи мне, что я должен сделать, чтобы ты ушел и никогда не возвращался!? Или остался и больше никогда не покидал меня? Что, Магнус? Что? Бейн измученно разглядывает нефилима, пытаясь принять решение, сделать какой-то вывод. Он не знает. Не знает, что и как. Не знает, почему и зачем. Он просто делает то, что так долго требовало сердце. Без расчетов и ценностей. Без моральных принципов. Просто то, что так хотелось сделать эти 6 лет. Магнус в мгновение сокращает расстояние между ними, сгребая ошалелого мальчишку в охапку и впивается в мягкие, горячие, податливые губы. С удивлением и восхищением замечая, что поцелуй, как и тогда, сводит с ума, доводит до исступления. А стон облегчения и желания мальчишки взрывает все стены, выстроенные за эти долгие годы. Бейн с трудом отрывается от желанных губ, руками оглаживая острые скулы. Дыхание рваное, частое. Мысли беглые, непонятные. — Обещай мне... — Шепчет нефилим, цепляясь пальцами за ворот пиджака. — Обещай, что не оставишь больше. Магнус закрывает глаза, вспоминая о крепком теле, беснующимся под ним на прохладных простынях. О губах, умоляющих каждую ночь вернуться. О глазах, краснеющих от слез. Он снова приникает к губам, нежно касаясь своими и так же тихо шепчет. — Больше никогда.